Двойное дно

Виноват тут только Сяо Чжань. Он давно должен был поговорить с Ибо. Всё ему рассказать и приказать ничего не делать. Он может вообще приказывать Ибо? Работает ли это в обратную сторону? — Мне звонили из полиции, — после недолгого молчания произносит Чжань. — Они хотят поговорить со мной. — О. Я не понимаю. Он погиб в автокатастрофе. Что они хотят от тебя? — Наверное, хотят убедиться, что я не тот, кто был на мотоцикле. — Хм. — Встреча назначена на завтра, — продолжает Чжань. — И я бы хотел поехать туда с адвокатом. — Да. Так будет правильно. — У меня есть визитка Ван Ичжоу. Но мне хотелось сначала поговорить с тобой. — Я сам позвоню ему, — тут же предлагает Лю Хайкуань, словно почувствовав, что Сяо Чжаню не хочется делать это самому. — И он свяжется с тобой. Если он занят, то предложит хорошую замену. Но не думаю, что он так поступит. — Спасибо. — Если хочешь, я могу поехать с вами. Если я не ошибаюсь, то когда это случилось, ты был в «ЛюБуксИн» на праздновании. Я могу подтвердить твоё алиби. — Спасибо, — ещё раз говорит Чжань. — Но не надо. Это лишь разговор. А моё алиби может подтвердить любой из агентства. Не хочу тебя отвлекать. — Ты не отвлекаешь. — И всё же. — Хорошо, — вздыхает Хайкуань. — Но, пожалуйста, имей в виду, что я могу помочь тебе. И ты всегда можешь прийти ко мне за помощью. — Я знаю. Сяо Чжань растроган. И проходит некоторое время, прежде чем он справляется с чувствами. Минут через сорок ему звонит ещё один незнакомый номер. Сяо Чжань знает, что это адвокат. Его зычный голос раздаётся в трубке с пугающей отчетливостью, словно он говорит непосредственно в ухо. Они договариваются на встречу у полицейского участка на раннее утро. И Сяо Чжань чувствует облегчение. Однако ещё вечером ему предстоит неприятный разговор с Ибо. Наученный горьким опытом, он решает больше ничего не скрывать от него. Тот врывается в его квартиру около восьми, принося с собой морозную свежесть. Он явно даже не затруднил себя заходом в собственную квартиру, сразу пришёл к Сяо Чжаню. Он срывает с себя подаренный Чжанем шарф и кидается на писателя с поцелуем. — Я думал о тебе весь день, — признаётся Ибо в перерыве между поцелуями, потираясь бёдрами. — Пойти в университет было плохой идеей. — Но очень ответственной, — произносит Чжань, задирая голову, когда Ибо охватывает его за кадык губами. — М-м-м. — И мы оба знаем, что подобное мне не свойственно, — мурлычет Ибо, вылизывая его шею. Его руки уже под домашней кофтой Чжаня, поглаживают его бока и живот. — Я бы мог находиться здесь, с тобой. И делать разные грязные вещи. — Крайний раз ты меня чуть не съел, — напоминает Чжань. Но его голос отнюдь не недовольный. — Отметины с меня только сошли. Луна всё ещё влияет на тебя? Остаточный эффект? Ибо качает головой. — Хочу взять тебя в рот, — сообщает важно он и падает на колени. Чжань только может хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, в то время как Ибо уже стащил с него штаны, а полувставший член взял в свою широкую ладонь. Она ещё немного холодная с улицы, посылает стадо мурашек по всему телу, заставляя подняться короткие волоски на предплечьях и у основания шеи. Чжань протяжно и немного жалобно стонет, когда его член оказывается у Ибо во рту. И это ощущается так прекрасно, что он не может держать в себе вырывающиеся звуки. Там, внизу, под его кофтой, Ибо одобрительно хмыкает, что больше ощущается, чем слышится. Сосет Ибо интенсивно уже полностью твёрдый орган, сильно толкая Чжаня к оргазму. С Ибо всегда так. Чжань совершенно не имеет иммунитета к его ласкам. Его тело поёт под его умелыми руками и губами. Выгибается, ластится, подставляется. Участие самого Чжаня словно и не требуется. Ибо заглатывает его почти по самое основание, смачивает слюной, скользит кулаком там, где не может достать ртом. Опустив голову, Чжань видит, как Ибо одной рукой двигает у себя в паху, стонет на особо сильных рывках собственной руки. Он словно чувствует, что Чжань на него смотрит, поднимает взгляд. Его глаза влажные, мокрые ресницы изогнуты иголками, взор пьяный, а каряя радужка потемнела до цвета горького шоколада. Ибо проводит языком по всему стволу, губами обхватывает головку, лижет её и снова насаживается на весь ствол, устраивая для Чжаня представление. Чжань стонет. Он не может дотянуться до макушки Ибо, чтобы вплести в его волосы свои пальцы. Может просто поощрить его действия, может в легкой агрессии натянуть того на себя сильнее. Но он не доступен. Приходится скрести пальцами по стене. Ибо ерёзат на затекших коленях, работает рукой и ртом в синхронном темпе. Чжань переходит на тонкие короткие звуки, чувствуя, как жар скапливается внизу живота. Его ноги подгибаются, и он прикладывает все усилия, чтобы оставаться в вертикальном положении. Ибо снова вскидывает на него глаза, оценивая степень его готовности, и усиливает свои действия. Чжань коротко стонет и изливается в рот Ибо. Оргазм обрушивается на него внезапно, без предупреждения, выбивая из-под ног землю. Когда Ибо выпускает его изо рта, Чжань по стенке сползает вниз, сдаваясь своей слабости. Он видит, как быстро Ибо доводит себя до разрядки. Оба тяжело дышат. В воздухе остро пахнет спермой. Ибо выглядит довольным и пьяным. В уголках его губ остались капельки чужого семени. Чжань притягивает Ибо к себе и краем рукава своей кофты вытирает ему губы. Ибо улыбается. А потом Чань чмокает коротко его в губы. — Приводи себя в порядок и идём ужинать. У нас есть разговор. Ибо сразу становится недовольным, хмурит брови. — О чём? — спрашивает он. Но Чжань ничего не отвечает. Он поднимается, натягивает на себя штаны и идёт к хозяйственному отсеку, чтобы взять швабру. Ибо направляется в ванную комнату, чтобы помыть руки. Чжань, убрав беспорядок на полу в коридоре, идёт на кухню, чтобы достать из духовки их ужин. Ему начинает нравится готовить для них. Неприятные ассоциации у него практически не возникают, едва только напоминают легкой дымкой о былом. Сегодня у них сладкий картофель и кусочки лосося в сливочном соусе. Пахнет просто отлично и это было приготовлено собственноручно всё от начала и до конца. Никаких уже готовых продуктов или полуфабрикатов. Запивать они будут клюквенной газировкой, полезный напиток без тонны сахара в одной бутылке. Ибо выходит на кухню настороженный, словно его здесь может поджидать стая врагов, с которыми ему предстоит сразиться. Его губы ещё сохраняют свою припухлость, а уголки красноту от натёртости. Чжань отворачивается, не позволяя сбить себя с настроя. Они едят первые минуты молча. Тишину разбавляют только восторженные стоны Ибо, набиравшего свои щёки едой. Чжань же лишь расковырял свою картофелину и положил в рот кусочек лосося. Вкусно. Газировка тоже оказалась отличной. С приятной и освежающей кислинкой. — Завтра я еду в полицейский участок, — сообщает он буднично, раздавливая вилкой очередной кусочек картофеля. Ибо замирает с вилкой у рта. С лосося, наколотого на неё, в тарелку капает соус. — Почему? — осторожно спрашивает Ибо. Он опускает вилку и складывает руки перед собой. — Почему, Чжань? — Странно, что ты это спрашиваешь. Ведь очередной мой родственник умер. А его волосы белы. Как и в моих книгах. — С тобой разговаривали после смерти той старухи? — удивляется Ибо. — Почему я не знаю об этом? — Это был неофициальный разговор. Скорее даже намёк, — поясняет Чжань. — Почему ты думал, что твои действия не отразятся на мне? — У тебя же есть алиби, — уже не совсем уверенно говорит Ибо. — Почему они приходят к тебе? Кто это? — Вот об этом я и хочу поговорить с тобой, — Чжань становится очень серьезным, давая Ибо понять: он не шутит. — Ты больше не будешь никого убивать. Ты понял? Я запрещаю тебе. Ибо неуверенно усмехается. — Не думаю, что ты можешь запретить мне, — говорит он. — Я сам не могу контролировать это. Ты понимаешь? — Нет. Я думаю, всё это ты делаешь осознанно. Да, это в твоей природе, но ты понимаешь, что делаешь. — Пусть так, — отмахивается Ибо. — Но я делаю это для тебя. Это часть контракта. Чжань делает глоток своего напитка, чтобы немного успокоить мысли. — Пока всё работает против меня. — Кто? — Ты не будешь его трогать, — жестко говорит Чжань. Он и сам немного удивлён своему тону. Но он знает: если сейчас даст слабину, если не внушит Ибо, что всё серьезно, то он натворит дел, которые уже никто не сможет разобрать. Чжань не может этого допустить. — Ты больше никого не тронешь. Я тебе запрещаю. Возможно, я не могу это делать, но я могу дать тебе слово: ещё одна смерть и ты больше не увидишь меня. Я прекращу всё общение между нами! Ибо срывается со своего места и падает на колени перед испуганным его резкими движениями Чжанем. Он обхватывает его ноги, а лбом утыкается в колени. — Нет, нет, — шепчет он. — Чжань! Сяо Чжань опускает на его макушку ладонь, гладит по мягким прядям, нежно царапает кожу головы ногтями. — Эй, ну ты чего, — нежно говорит Чжань. — Ты просто должен слушаться меня. И тогда всё будет хорошо. Слышишь? Ибо несколько раз кивает головой. — Просто ты не должен слушать зверя внутри себя. — Ты не понимаешь, как это происходит, — бубнит Ибо. Его голос приглушён. — Когда наш контракт может считаться оконченным? Ибо поднимает на него взгляд. Отшатывается, отползает на середину кухню. — Что ты такое говоришь? По окончании контракта я должен забрать твою душу. — Мы, вроде, выяснили, что нет. Я и так твоя родственная душа. Мы одно целое. Ты же не можешь забрать душу у самого себя? — Что, если я могу? — жалобно спрашивает Ибо. — Что, если это возможно? Что, если так и будет? В его глазах страх. Страх, который передаётся и Сяо Чжаню. Он порой забывает, кем является Ибо. Он уже так свыкся с его мистической личностью, что ему нужны напоминания об опасности, которую Ибо может представлять для него. Ведь ради его души Ибо и поехал за ним в Пекин из Лояна. Так? Но ему совершенно не хочется качать Ибо на эмоциональных качелях. Ему совершенно не нравится видеть боль и растерянность на красивом любимом лице. — Иди сюда. Ибо тут же бросается в его объятия. Залезает к нему на колени и обвивает его шею руками. — Я люблю тебя. — говорит Чжань, поглаживая его по спине. — И я боюсь в первую очередь за тебя. Слышишь? Неизвестно, что полиция знает про эту аварию. Насколько ты сильно засветился на камерах. И я хочу завтра выяснить это. Но ты не должен подставлять себя, слышишь? Как я буду без тебя, если тебя поймают? — Не поймают. Даже если так, моя семья вытащит меня. — Вытащит, не сомневаюсь. Но вряд ли они отпустят тебя ко мне снова. — Пф, — дыхание Ибо щекочет его шею, — словно они могут меня остановить. — Давай не будем проверять? Ибо ничего не говорит на это. Хранит за молчанием свои тайны. Чжань гладит его по спине, не смея требовать от него чего-либо. После ужина, Ибо не отлипает от него ни на шаг, словно Чжань может раствориться, как туман поутру. Чжань и не сопротивляется, ему и самому нравятся просто нежные объятия, чужое тепло и дыхание. Ему завтра предстоит тяжёлый день, и он таким образом набирается сил.