Двойное дно

Когда за окном стемнело достаточного для включившейся иллюминации, Чжань тянется всем телом, снимая очки. Он потирает глаза и захлопывает ноут. Сегодня он отлично поработал. Стопка принятых поправок от Юй Биня полностью закончена. Так что теперь остаётся только ждать новую, последнюю, партию. Ну и подумать над сюжетом нового произведения, ведь процесс не должен стоять на месте. Заметив, что Сяо Чжань закончил, Ибо, встрепенувшись, садится на диване, тоже тянется, копируя Чжаня, пожалуй, только глубже прогибаясь в спине. Чжань заворожен этой животной грацией. Теперь, когда он знает, что к чему, ей есть вполне логическое объяснение. Но можно ли про логику и собак-оборотней упоминать в одном предложении? Сяо Чжань с самого начала чувствовал это в нём. Гибкое стройное тело Ибо хранит в себе слишком много силы. Пожалуй, даже обычный человек способен ощутить это, что ж говорить про Чжаня, который заточен на такое с детства? И эта сила подвластна ему. Собирается Чжань быстро. Джинсы, теплый свитер, ботинки, куртка. Маска, конечно же. Они спускаются к Ибо на этаж, заходят в его квартиру. Тут все по-прежнему, хотя Чжань решает всё тщательно рассмотреть ещё раз. Ему нравится, что подаренный им кресло-мешок занял своё место у большого телевизора. Вдоль стены всё также выставлены в ряд несколько скейтов. А ещё чехол с ракеткой для тенниса внутри. Это что-то новое, но явно не совсем сезонное. Много свободного пространства посередине комнаты, где Ибо, вероятно, репетирует свои танцы, ростовое зеркало у стены напротив. Чжань вот сейчас понимает: он знает про тайную сущность Ибо, но ни черта про его вот эту вот жизнь. Ну кроме тех моментов, которые он нагло украл, когда уехал к нему в университет. Кто те люди, что окружали его? Друзья? А та компания танцоров из Лояна? Ибо поддерживает с ними связь? Нет, Чжань не хочет быть тем бойфрендом, который лезет во все аспекты жизни свой второй половины, но он тоже умеет быть собственником. А так получается, что жизни вне стен его квартиры не существует. Их не существует. Да, так правильнее. Ибо одевается так же, как и Сяо Чжань, только может быть чуть более легче и спортивней. Но они на машине, а потом зайдут в ресторан, так что всё окей. Ибо от нетерпения переминается с ноги на ногу всё то время, что лифт везёт их вниз. У машины Ибо в нагловатой манере просит ключи и светится как ребенок, получивший новую игрушку, садится за руль. Сяо Чжань немного возится с пассажирским сиденьем, так как раньше он никогда, кроме Ибо, не возил, и сейчас ему некуда вытянуть ноги, так как кресло занимает неправильное положение. Отрегулировав сиденье, он пристегивается. — Куда поедем? — спрашивает Ибо, заводя мотор. Машина тут же откликается кучей вспыхнувших кнопок на пульте управления, ассоциируя себя с космическим кораблём. Да, когда Чжань увидел такое впервые, он немного выпал: ну и как выучить, что к чему относится? Но у Ибо лишь от азарта чешутся ладони понажимать на всё сразу. — Давай просто покатаемся? — предлагает Чжань. — Пусть машина сама выбирает. — Пусть, — соглашается Ибо. Он выруливает со стоянки, устраиваясь на сиденье поудобнее. Они медленно проезжают жилой квартал, вливаясь в общий поток большой дороги. Проезжают минут двадцать вперед, а потом Ибо сворачивает в сторону, уходя от трафика, который только становится плотнее. Сяо Чжань понимает, что Ибо хочет вывезти их на магистраль. Туда, где клубком сплетают асфальтовые ленты: пропустил поворот и на возврат к нужной точке уйдёт куча времени. Но здесь машин почти нет: вечером выезд из города не пользуется популярностью. И Ибо увеличивает скорость, чувствуя себя за рулем машины более, чем уверенно. Чжань невольно хватается за ручку на двери, хотя жест глупый, надо признать. Он поворачивается к водителю. Ибо расслабленно откинулся на сиденье, руки находятся в нижней точке руля, локти почти лежат на коленях. Со стороны, на самом деле, может показаться, что машина сама решает, куда ей ехать, так незначительны движения Ибо. Уверенный и сильный, он в узде держит всех лошадей под капотом и Чжаня тоже. Ибо король мира, и рядом с ним мог быть кто угодно, но он выбрал Чжаня. И это… Заводит. Его руки с длинными пальцами на руле, выступающие вены на запястьях, уверенные движения. И эта полуулыбка на губах. Чжань готов поклясться: у Ибо самый красивый профиль в мире. И он ласкает его своим взглядом, не в силах оторваться. За окном фоном мелькают другие машины, огни фонарей. Красиво. Чжань думает, ему бы хотелось отстегнуть свой ремень безопасности и одним плавным движением перекинуть ноги через бедра Ибо, сесть ему на колени, упереться спиной в руль. Чжань хотел бы, чтобы Ибо сжал его бёдра, бросив руль, словно машина и вправду может ехать сама. Чжань запустил бы в его волосы пальцы, откидывая его голову назад, нависая сверху. А потом, нажав на одну кнопку, придать Ибо горизонтальное положение, откинув спинку сиденья. Ох, Чжань позволил бы взять себя в машине. От своих грязных фантазий и от осознания, каким развратным он может быть, Чжань заводится ещё сильнее. Ибо не может не заметить этого. Но выдаёт своё знание он только чуть более широкой полуулыбкой. Однако фантазии — это только фантазии. Ни о каком сексе в машине не может идти и речи. Во-первых, это не так удобно, как может показаться. Во-вторых, у них есть аж целых две квартиры на двоих, где они могут предаваться плотским утехам. Ибо же, выбрав совсем пустую полосу, прибавляет газу, и теперь машина практически летит, аж дух захватывает. Глянув на стрелку спидометра, в кровь тут же выплескивается огромная доза адреналина от ужасающего числа. — Ибо! — Чжань в шоке. — Спокойно. Ты же мне доверяешь? Чжань не думает, что этот вопрос требует ответа. Потому что он сам пока не в курсе. Да. Наверное. Он не знает. — Ты можешь ехать медленнее? — с надеждой спрашивает Чжань. — Да. Но на такой машине это просто преступление! — Ибо смеётся. — Чжань-гэ такой трусишка! — Это называется здравый смысл. — Потерпи, там впереди съезд. У съезда они на самом деле притормаживают, чтобы не на полной скорости вливаться в городской поток машин. Но Чжань держит в уме: им предстоит обратная дорога. Ему совершенно не знакома эта часть города, если они ещё в черте Пекина, что вызывает сомнение. Здесь машин почти нет, а высокие здания сменили обычные пятиэтажные серые домишки спального района. Ибо значительно снижает скорость, её даже Чжань находит приемлемой. Они едут вперёд, пока оба не замечают большую вывеску в виде миски с лапшой и вставленными в них мигающими палочками. — Посмотрим? — спрашивает Ибо, тут же сворачивая в сторону лапшичной. Сяо Чжань не очень любит посещать незнакомые заведения, ведь это всегда лотерея: вкусно, невкусно. Однако Ван Ибо выглядит воодушевленным своей находкой. Он быстро скидывает с себя ремень безопасности и выскакивает из машины на морозный воздух. Чжань следует за ним, правда не так проворно. У Ибо от пережитого адреналина блестят глаза, а изо рта при каждом дыхании вырывается клубок дыма. Он хватает подошедшего Чжаня за руку и тащит в сторону лапшичной. При входе они снимают с себя верхнюю одежду и пристраивают на вешалке. Помещение небольшое и тут уже полно людей, но для них находится свободный столик на двоих. Немного тесновато, но Чжаню даже нравится, что они касаются коленями под столом. Меню тоже довольно скромное. Всего пара видов лапши, суп, рис, конечно же, и тушеное мясо. Они оба заказывают фирменное блюдо по совету подошедшей к ним работницы лапшичной, даже особо не глядя, что туда входит. Они молчат, пока перед ними ставят графин с водой, стаканы, миски и палочки. — Здесь здорово, правда? — спрашивает Ибо, когда их оставляют одних. Чжань кивает, хотя не разделяет восторга. Он немного напряжён из-за присутствия других людей. Он старается не смотреть в их сторону, чтобы не привлекать внимания. Ибо замечает это. — Эй, тебе не следует переживать. Если кто-то подойдёт, я им просто скажу отвалить. Чжань понимает, что его «отвали» точно будет содержать «приказ». Это не будет просто отвали, от простого человека. — Мне просто непривычно, — признаётся он. — Мне тоже было. В первое время, — делится с ним Ибо. — В Лояне, я же только в восемнадцать смог добиться, чтобы меня отпустили жить в город. Это был такой скандал. — Представлю. На самом деле, нет. Но он должен был дать понять, что слушает. — Я уже в восемь стал проявлять характер. Мама тогда переживала за меня. Знала, что я не будут таким, каким меня хотят видеть. — Твоя семья, — спрашивает Чжань, — они все живут вместе, да? В том месте, где вы принимаете людей на лечение. — Не совсем. Территория там большая. Наши частные дома стоят далеко от домиков для гостей. Редко кто уходит жить в город. В тот же Лоян, хотя он в двух часах езды от нашего дома. Но я всегда туда рвался. В лесу, ну знаешь, скучно. До недавнего времени Сяо Чжань никогда не согласился бы с таким утверждением. Жить в лесу было бы пределом его мечтаний. Ты один, а вокруг никого. Это ли не то, к чему должен стремиться каждый уважающий себя китаец? Однако он прекрасно понимает именно Ибо. В нём столько энергии, что в лесу он не смог бы реализовать все свои хотелки: танцы, скейт, мотоцикл. Возможно есть что-то ещё, чего Сяо Чжань не знает. Хотя какое «возможно», определенно точно есть. Ибо настолько многогранный, настолько хорош во всём, чего касается, что прятать такое сокровище в лесу просто преступление. Он ничего из этого не говорит, залипая на том, как Ибо ест, закидывая в рот большие порции лапши, жуя это, округляя щёки. А ещё его губы теперь блестят от жирного бульона. И именно на них залипает Сяо Чжань Ибо прекращает совмещать разговоры и поглощение еды, но видя, что Чжань не особо слушает, залипнув на его губах. Губах, которые расползаются в хитрой усмешке. Поймал. — Веди себя прилично, Чжань-гэ, — тихо говорит Ибо, словно их могут подслушать с соседних столиков. Чжань даже не смущается. Он поднимает глаза, сталкиваясь с глазами напротив: уже тёмными и с опасным блеском в чёрной глубине зрачка. Сяо Чжаню плевать на людей вокруг них, плевать, где они находятся. Под действием взгляда Ибо всё вокруг меркнет, пропадает. Ничего и никого больше нет. Это должно пугать, когда вот так мир вдруг сокращается до определенного человека, но Чжаню не страшно. Наоборот, он тянется к нему всей душой. Ибо не будет жадным или беспечным. Не обидит и не сломает. Вернув внимание к лапше, Чжань берёт ложку, чтобы зачерпнуть немного бульона. Для него принесенной порции слишком много, если честно, есть, несмотря на аппетитные запахи, не хочется. Однако ему не хочется обидеть Ибо. Ибо, который опять мог повезти его в самый дорогой ресторан. Который он мог арендовать на целый вечер только для них двоих, зная, что Чжань не любит чужое присутствие. Но только сам Чжань прекрасно знает: дорогой ресторан ещё не залог хорошо проведенного времени. Как и наличие вкусной еды. У него есть примеры. Он ел роскошные завтраки, обеды и ужины в доме госпожи Сяо. И он ел обычную лапшу из стаканчика на смене в больнице. И она имела для него божественный вкус. Когда ты устал, когда ты потерял себя, просто стакан горячей лапши из автомата, и день уже не кажется таким ужасным. Сейчас он вспоминает именно лапшу, а не сложные первые и вторые блюда из детства. А потом Сяо Чжань вдруг понимает: Ибо не гонится за показушностью из-за того, что ему это не надо. Ничего никому доказывать. Всё вокруг и так его. Весь мир его. Конечно же, играет роль правильное воспитание. И правила его семьи. Они не гонятся за властью и влиянием, потому что им этого не надо. Для них это слишком низко. Вся эта человеческая суета за власть для них, вероятно, смешна. Ван Ибо практичный. Ему нужна была квартира, и он её купил. Пусть причиной и послужило соседство Сяо Чжаня, но покупка всё равно является практичной. Какие он там привёл аргументы родителям? Мотоцикл — качественное средство передвижения. Никаких тебе понтов, просто лучшее, что он может себе позволить. Университет — та же история. И даже этот ресторан. Вкусная еда, и не важно, как он выглядит. И не важно, что тут в основном едят люди среднего достатка или ниже. Здесь вкусно, большие порции, и для Ибо этого достаточно. И его по-детски восхитила машина, её многочисленные кнопки и лёгкость управления. Скорость, которую она может дать. Чжань не удивится, что Ибо прикупит себе что-то подобное. Это практично. И это просто вещи, которыми приятно и безопасно пользоваться. Чжань уверен, что Ибо не будет устраивать в подземной парковке их жилого комплекса собрание дорогих тачек. Зачем? Сяо Чжань и сам не понимает всех этих понтов, демонстрации богатства. Много дорогих машин, которыми даже не успеваешь пользоваться, но об этом обязательно напишут в журнале. Драгоценности безвкусные в большинстве себе, но такие, что видно из космоса. Всё это понты, которые сильным людям не нужны. По-настоящему сильным людям вся эта мишура без надобности. Но, пожалуй, Чжань слишком много думает об этом. Идеализирует он его? Определённо так. За всеми хорошими качествами Ибо, как-то забывается, что он убивал людей. Сяо Чжань поражён своей циничности. Они выходит из ресторана, когда Ибо съедает свою порцию лапши, а потом и порцию Чжаня, поворчав про то, что тот так безответственно относится к еде. Словно для Ибо оставить что-то недоеденное просто кощунство. После тёмного, пропитанного специями, воздуха лапшичной, на улице морозный воздух тут же начинает щипать за нос. Чжань кутается в не застёгнутую куртку, направляясь к машине. Ибо, улыбаясь, идёт рядом. — Спасибо, — говорит Ибо у машины. Сяо Чжань оглядывается на него. И качает головой, тоже улыбаясь. — Ты не должен благодарить. Ты улыбаешься, мне этого достаточно. Губы Ибо растягиваются ещё сильнее, обнажая верхний и нижний ряд зубов. Его глаза блестят. Он уже совсем не похож на себя, вернувшегося из поездки домой. Быстро оправился. Не то, чтобы Чжань думал, что будет иначе. Это он так на него действует? Когда они сели в машину, Ибо всё же притягивает его к себе, чтобы поцеловать, зная: Чжань ждал этого весь ужин. Поцелуй получается со вкусом говяжьего бульона и остреньких перчиков, что подавали с ним. Но Чжаню нравится. Он с удовольствием вылизывает чужие губы, вызывая у Ибо тихий довольный вздох. — Поедем домой? — в губы шепчет Ибо. Чжань кивает, не уточняя: дом — это где? А потом думает: дом там, где Ибо. На обратной дороге Ибо врубает радио и начинает орать слова звучащей песни. И пусть он больше дурачится, Чжань не может не отметить прекрасный голос Ибо. И то, как он правильно попадет в ритм и ноты. Есть что-то, что Ибо не умеет? Или делает плохо? Наверное, нет. Чжань и сам пытается подпевать, но не так громко, чтобы не вызывать чужой улыбки. Его музыкальные данные не такие впечатляющие, как у Ибо. Несмотря на скорость и шум, Чжань чувствует себя спокойно. Он, на самом деле, хотел бы ехать так вечно. Смотреть на чёрную ленту асфальта, что мягко стелется под колеса машины, в горизонт всё дальше и дальше. И у них нет конечной точки. Однако горизонта не видно за домами, а их жилой комплекс с каждой минутой всё ближе. Так странно, Пекин всегда казался большим городом. — Это хорошая машина, — сообщает Ибо, выходя из салона. Хлопок двери гулко раздаётся на пустой подземной парковке. Сяо Чжань ставит машину на сигнализацию. Улыбается, проведя пальцем по тёплому капоту. Ибо следит за этим. — Боюсь, я слишком труслив, чтобы использовать все возможности этой машины. — Для этого у тебя есть я! — гордо заявляет Ибо. Чжань кивает. У него есть Ибо.