Двойное дно

Ибо коротко целует его в нос, потом в щеки, а потом очередь доходит и до губ. Чжань отвечает, сначала неохотно, только лишь позволяя Ибо касаться себя. От чего тот издает низкий недовольный рык. Он берёт руки Чжаня в свои и кладет на свою талию, призывая всё же обнять себя. Талия у Ибо тонкая, но крепкая. Её приятно гладить и сжимать в объятиях. Поэтому Сяо Чжань подчиняется, прижимая Ибо ближе к себе. Поцелуй получается со вкусом кофе, выпитого Ибо, но это вкусно. Очень вкусно. Ибо отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. Сам он уже поплыл, карий взгляд чуть задёрнут поволокой, припухшие зацелованные губы приоткрыты, чтобы делать резкие частые рваные вздохи. Ибо быстро возбуждается. И это не может не льстить. Пугает, да, но Чжань лишь улыбается на вызываемую им же реакцию. Приятно осознавать, что тебя кто-то так желает. Чжань в ответ ведет себя также: его дыхание сорвано, а губы покалывает от поцелуя. Ему хочется продолжения. Но мозг наталкивается на ряд выстроенных им же самим барьеров. А что, если не получится? Что, если он облажается? Что, если это ещё одна попытка заткнуть дыру внутри себя, и он просто снова использует другого человека для этого? Сяо Чжань прекрасно понимает, что ему нужно просто уступить, и будь, что будет. Лояльность Ибо к нему не может быть бесконечной, и не важно, что он там говорил: «Я выбрал тебя. Ты — мой» Возможно, так оно и есть, но Сяо Чжань имеет слишком много тараканов в своей голове, чтобы это принять сразу и без сомнений. Верит ли он, что есть люди, которые созданы друг для друга? Нет. Он уверен: люди приходят одинокими и такими же одинокими уходят. Повезёт, если на отрезке жизненного пути встретится кто-то хороший. Чжаню пока не везло. И он очень надеется, что Ибо один из них, что он хороший, а не очередная причина, по которой Чжань будет сломан. — О чем ты постоянно думаешь? — недовольно спрашивает Ибо, снова касаясь его губ, но не углубляя поцелуй. Смотрит пытливо, поглаживая его бедро. — Я же писатель, — Чжань заставляет себя улыбнуться. — В моей голове постоянно проходят какие-то сюжеты и диалоги. — Выбрасывай их из головы, когда я с тобой, — тон, не терпящий возражений. Никогда не закрывайся от меня. Ибо не так прост, как может показаться. И это не каприз. Это почти приказ. Приказ человека, привыкшего, что их исполняют. По телу Чжаня идёт легкая дрожь. Но Ибо улыбается, и эффект от его слов пропадает. Он оказывается ещё сильнее прижат к кухонной тумбочке, чтобы уж наверняка почувствовать эрекцию Ибо. Он уже не боится этого, не паникует. И это снова часть его приручения. Ибо с любопытством рассматривает его, чуть склонив голову. А потом кладет свою широкую ладонь на пах Чжаня. У него аж спирает дыхание, так это неожиданно и остро. У него нет такой реакции, как у Ибо, но его организм всё же не остаётся безучастным. Горячая и сильная ладонь начинает тереть сквозь штаны, а Ибо снова припадает к губам, блокируя все возражения, которых, впрочем, у Чжаня и не было. Как он давно не возбуждался от чужих касаний. И как давно его никто не касался там. И так. Чжань стонет, откидывая голову назад, позволяя Ибо припасть губами к своей шее, легко пройтись зубами по кадыку. Внизу так горячо от того, что ладонь Ибо нагрелась от трения о его штаны. И Чжань уже твердый. От ощущения, от осознания у Чжаня кружится голова. — Ты позволишь? — шепчет ему Ибо срывающимся голосом. — Пожалуйста, позволь мне. Где-то на границе сознания мелькает страх и неуверенность, но прежде чем осознать их, Чжань кивает. — Скажи, — просит Ибо. Его пальцы сжимают член Чжаня сквозь штаны, и ему хочется уже ощутить их на себе без преград. Поэтому он говорит: — Да, Ибо. Да. Очень надеясь, что соглашается на то, на что думает. Ибо быстро целует его в подбородок и стягивает с него штаны. И с себя тоже. Чжань боится опустить глаза вниз, желая больше отдаться физическим ощущениям, чем видеть это. Но член Ибо… Он кажется действительно большим. «Не повезло мне» — мелькает в голове. Ибо берет их члены в одну руку, её размер очень даже это позволяет, и начинает быстро дрочить, выдавая своё нетерпение. Чжань коротко стонет на каждом движении по стволу от низа к верху и затаивает дыхание, когда рука движется вниз. Плоть горячая и влажная: он отчетливо слышит, как Ибо сплевывает на свою ладонь. И это приятно. Удовольствие медленно распространяется по телу, напоминая тому: такое он тоже может испытывать. Давно забытое чувство. От Чжаня сейчас мало толку. Все, что он может делать — это просто стоять на ногах, да цепляться руками за тумбочку позади себя, чтобы не упасть. Но Ибо совершенно не нужно его участие, он отлично справляется самостоятельно. Его рука ускоряется, вырывая из горла Чжаня всё новые порции стонов. Он близко. Он уже чувствует тяжесть в паху, от которой так хочется избавиться. Оторвав пальцы от тумбочки, он хватается за широкие плечи Ибо. Он вскидывает на него взгляд. Улыбается как-то сумасшедше. — Я скоро, Чжань, скоро. Чжань кивает, облизывая пересохшие губы. Ибо низко стонет, и тут же член Чжаня обдаёт горячим и вязким. Впрочем, он быстро понимает, что это, и тут же финиширует следом, задыхаясь от накатившего оргазма. Это было… Это было очень хорошо, так думает Чжань. Ибо старается держать на расстоянии от себя испачканную руку. Их штаны у самых колен, а члены, горячие и влажные, начинают постепенно опадать. Возбуждение сменяется смущением. — Мы заляпали пол, — веселится Ибо. Он приходит в себя первым. Натягивает штаны, быстро ополаскивает руку под водой, а потом отрывает пару бумажных полотенец, чтобы убрать несколько капель спермы с пола. Пока Ибо ходит туда-сюда, у Чжаня едва получается неловко натянуть штаны, пряча чувствительный орган за слоями ткани. Дыхание постепенно восстанавливается, а разум проясняется. И мысли, конечно же сразу, как потревоженный рой пчёл, набрасываются на него. Боже! Что они только что делали? Как подростки! Ибо отдрочил им! И Чжань кончил, получив удовольствие! Пусть это не секс, но все же… У него, что же, получилось? — Эй, всё в порядке? — перед глазами появляется озабоченное лицо Ибо. Он, кажется, на самом деле переживает или даже немного испуган. — Да, — Чжань кивает и давит улыбку. — С чего бы мне не быть в порядке? — Не знаю. У тебя такой вид. Словно я открыл для тебя что-то новое. И тебя это очень пугает. — Прекрати выдумывать. Чжань понимает: Ибо шутит. Он легко отталкивает его, чтобы пройти в ванную, где в хозяйственном отсеке есть швабра: на полу всё же остались разводы. — Чжань-гэ восхитительный, — Ибо идёт за ним, едва ли не наступая на пятки. — Горячий и очень сексуальный. Чжань чувствует, что начинает краснеть. — И у него очень красивый член. Я рассмотрел. — Ибо! — А ты смотрел на мой? — кажется тому все равно на предостерегающий тон Чжаня. — Нет. — У тебя ещё представится возможность, — веселится Ибо. А потом просто обнимает Чжаня со спины. — Это и правда было очень хорошо, — признает он без всякого кривляния. «Я ничего не сделал»,— хочется сказать Чжаню, но он решает просто согласиться. — Да, это было хорошо.

***

Из-за того, что Ибо теперь учится, распорядок дня несколько меняется. В случае с Ибо это понятно, но он как-то умудряется влиять и на Чжаня. Тому, в принципе, всё равно. Он работает дома. И пусть он привык к определенной рутине, но довольно быстро перестаивается. Ибо теперь заходит к нему на завтрак. Это не является проблемой, так как Сяо Чжань просыпается рано, если не засиживается над книгой до середины ночи. А сейчас этого не происходит, так как книга завершена. По крайней мере основная её часть. К тому же, ему так нравится образ Ибо, в котором он ходит на учебу, что он готов подниматься из-за этого во сколько угодно. Он заказывает доставку завтрака, чтобы Ибо поел тёплой каши перед тем, как уйдёт в университет. Сяо Чжань все ближе к тому, чтобы начать готовить её самому, так он не очень удовлетворен качеством доставляемых завтраков. Но каши, как и пюре из овощей — это то, что он часто готовил отцу, когда тот ничего не мог есть твердого на самой своей отвратительной стадии болезни. Чжаню не хочется получать неприятные ассоциации в столь раннее утро. И уж тем более, когда делает что-то для Ибо. Ибо врывается в его квартиру в пол восьмого, одетый в темно-синие штаны со стрелками, но они не такие строгие, как могли быть. Укороченные и зауженные к низу, они открывают его лодыжки. Из-под тонкого пуловера с v-образным вырезом выглядывает воротничок нежно-голубой рубашки. Даже его волосы уложены по-другому. Более аккуратно и более сдержанно. Это настолько потрясающе, словно Ибо готовится к съёмке какого-то модного журнала, а не просто собрался учиться. А ещё хочется притянуть его к себе и навести беспорядок с его одеждой и волосами. Утром от него пахнет зубной пастой, гелем для душа, свежестью туалетной воды. Его прекрасный Ван Ибо дарит ему первый за сегодня поцелуй, пока они ждут доставку. Сам же Чжань утром едва ли выглядит лучше только что проснувшегося человека, совершенно не видя смысла в том, чтобы делать с собой что-то. Тем более, он уверен, Ибо в восторге от него и такого: чуть потрепанного, со следом на лице от подушки и невероятно мягкого. Ибо строго следит за тем, чтобы Чжань тоже поел, а потом убегает на учебу. Сяо Чжань знает, что тот ездит в университет на мотоцикле, и это дает им несколько дополнительных минут по утрам, ведь Ибо не нужно стоять в пробках, что уже скапливаются к тому моменту, как он выезжает. После занятий, заканчивающихся в шесть часов вечера, Ибо, если не занят на факультативах, то приходит к Чжаню после того, как принимает душ и переодевается в того Ибо, к которому Чжань привык больше. Они, конечно же, целуются, и чаще это выливается в нечто большее, где они усиленно работают руками и громко стонут. Это уже так привычно, что Чжань перестаёт нервничать и так остро принимать интимные прикосновения. После они ужинают, а потом валяются на диване, иногда мягко и неспешно целуясь, и делятся событиями прошедшего дня. Чжаню особо нечего рассказать, но он внимательно слушает, как провел день Ибо. Ему приходится немного приглушить свою ревность, так как по словам Ибо, вокруг него крутится много народу. Из всех популярных направлений в пекинском университете Ибо выбрал историю, чем немного удивляет Чжаня. Он помнил, как иногда пересекался с учащимися это факультета, они представляли довольно заурядный вид. Впрочем, будущие врачи не слишком далеко уходили от них, стоит признать. Сяо Чжань сомневается, что Ибо нужна будет какая-либо профессия в будущем. Однако сам факт учебы очень похвален. Многие люди вынуждены учиться, чтобы в будущем иметь достойный заработок, тратящий на это всё свободное время, часто недоумевают: почему дети из богатых семей учатся так же усердно? Зачем? Ведь им, при желании, ни дня в жизни не придется работать. Однако они всё ещё в Китае, где образование очень важно. Особенно, если ты готовишься принять на управление огромную империю, созданную предками. К Сяо Чжаню никогда не выдвигали таких требований, как детям старшего дяди, однако всё равно следили за его успеваемостью. Мама видела его врачом. Возможно, потому что сама когда-то пыталась пойти учиться в этом направлении. Не в Пекинский университет, конечно, но даже в менее престижное заведение поступить она не смогла. Ей приходилось работать, что сказывалось на качестве получаемого образования. В итоге она смогла окончить только курсы медсестер. А потом поняла, что официанткой получает куда больше. Впрочем, полученных знаний ей вполне хватило, чтобы найти нужные таблетки, выпить в необходимой дозе, чтобы потом заснуть в полной ванне воды. Сяо Чжань, в силу своего воображения, не может не представлять, как Ибо приезжает к университету на своём мотоцикле, снимает шлем, встряхивая головой, расправляя волосы. Он, конечно, больше не поддразнивает его относительно девушек, но теперь, чтобы ненароком не выдать свою ревность. Помимо факультета истории, Ибо недавно записался на курсы актерского мастерства. В основном из-за того, что там «собираются отличные ребята, которые умеют танцевать, и много разного другого». Из-за этого Ибо появляется у него в квартире только в девять вечера, сверкая довольным лицом, заставляя Чжаня недовольно закусывать губу. Где-то там, за пределами его квартиры, кипит настоящая жизнь. Чжань и раньше знал это, но до Ибо его не особо это волновало. Чего он там не видел? У него, вообще-то, жизнь тоже не так скучна, как может показаться. Да и когда ему было двадцать, он верил в людей и стремился к ним, но они сами сделали всё возможное, чтобы Чжань разочаровался в них. А сейчас… А сейчас Сяо Чжань находится в ловушке собственной популярности, чтобы быть как все. Он, конечно, еще может выйти в соседний магазин или же поехать куда-то гулять, но с ним всегда будет напряжение от ожидания, что его узнают. И удовольствия это не особо добавляет. Это не говорит о том, что Сяо Чжань зазнался. Он скорее просто ждёт чего-то плохого в свой адрес: тайных фото, слежки, новых сплетен. Он устал от этого. Даже сидя дома, он раз в неделю читает о себе новую сплетню. И они не всегда приемлемые. Благо люди из «ЛюБуксИн» работают отлично, и разные неприятные и лживые новости о Сяо Чжане быстро исчезают с первых страниц Weibo. Эти дни можно было бы назвать спокойными, если бы Джонни Хуан ни писал ему, не переставая. Он явно решил вывести Сяо Чжаня из себя окончательно. Он пишет ему много, и самое главное, его сообщения никогда не повторяются. Его запас плохих слов в сторону Чжаня поистине впечатляет.