Муза

      — Соскучился? — безразлично спросила Герда, увидев на пороге знакомую фигуру с подносом в руках. Поднялась с неудобного матраса и принялась ходить кругами, не стесняясь и не прикрывая голую грудь. Наоборот, расправила плечи и выставила её вперёд, демонстрируя себя во всей красе.       — Пришёл покормить тебя. Ты голодная, — не обращая внимание на провокацию, сурово произнёс Ханс, закрывая дверь. Пройдя к столу, поставил поднос. Повернувшись к заключённой, вытащил из кармана широкий кожаный браслет с длинной цепью. — А потом пойдём погуляем, может, ещё и искупаемся в реке, — огласил он программу вечера, подходя ближе к Герде, расстёгивая ошейник и быстро цепляя его на её шею.       — Ты решил сделать из меня животное? Уже как человек я тебя не возбуждаю? — прокомментировала Герда, стараясь не портить игру и оставаясь спокойной, немного оттянув ошейник, чтобы тот не так сильно впивался в нежную кожу.       — Очень возбуждаешь, это для новых ощущений, — усмехнулся Ханс, потянув цепь за собой. Герда двинулась вперёд.       — Ешь! — прошипел Ханс, наматывая цепь на кулак и довольно грубо потянув на себя, пока железо не закончилось и в его руке не оказалось кольцо, охватывающее её горло.       — Я после шести не ем, — прошипела она, точно змея, и, высунув язык, лизнула его щёку. Как же было приятно ощутить нежной поверхностью шероховатость пробивающейся щетины! — Хочешь, чтобы я была сучкой, — дополнила она и ещё раз лизнула, но уже по другой небритой щеке. Ханс сглотнул и, взяв за шею, поставил её на колени и спустил рядом с ней миску с супом.       — Ешь, — приказал он уже не так громко, и та, хитро улыбнувшись, нагнулась так сильно и вздёрнув зад так высоко, что Хансу пришлось проглотить все последующие указания и отвернуться. Ещё не время.       — Боишься не удержаться? — томно спросила Герда, прикусывая нижнюю губу, вертя задом и продолжая выполнять приказ. Она стала ласкать бульон языком, подхватывая зубами картошку и овощи. Есть, и правда, очень хотелось, и она даже немного увлеклась поеданием, а не провокацией своего господина.       — Изголодалась, — отметил Ханс, опустившись на стул и начав наблюдать за тем, как у его ног поглощают пищу. Цепь он также держал, будучи намотанной на руку, поэтому мог в любой момент оторвать сучку от еды и заставить заняться им.       Герда продолжала есть, пытаясь обойтись без рук. Ханс взял хлеб, отломил кусок, дёрнул цепь, чтобы голова оказалась у его колен, и сунул ржаную мякоть в рот. Она прожевала и тут же отползла есть дальше.       — Может, уже как-нибудь попугаешь меня? Начнёшь перевоспитывать? — поинтересовалась Герда, как только тарелка опустела. — А может, ты хочешь, чтобы я вылизала также и тебя? — указала Герда взглядом на тарелку и начала подползать к нему на четвереньках, нарочно виляя бёдрами из стороны в сторону.       — Пойдём, погуляем, — оторвавшись от соблазнительных форм, Ханс встал и, ощущая напряжение в паху, вздохнул пару раз поглубже. Дёрнув за поводок, потащил Герду за собой за порог камеры, а затем по длинному коридору и, наконец, они вышли на улицу. Летняя прохлада, ночь, тишина — что может быть лучше? Ах да...       — А теперь беги, — шепнул он, приказав в лицо Герде, и оттолкнул её от себя. Она чуть не упала и смотрела внимательно.       — Будешь пытаться меня поймать?       — Почему пытаться? — спокойно спросил Ханс, медленно шагая к ней.       — Потому что не догонишь, — уверенно сообщила Герда и срывается с места, поскальзываясь и запинаясь, взбирается и бежит вглубь деревьев.       Ханс размеренным шагом отправился следом и, усмехнувшись, схватил край длинной цепи и одним лишь рывком потянул на себя.       Герда падает, больно ударяется, но сознание не теряет. Скривившись от боли, она попыталась встать, но он снова дёрнул цепь, отчего она вновь упала. Как только она заметила рядом с собой ноги, приподняла голову.       — Ты — сволочь, — проговорила Герда, чувствуя, как он берёт её за волосы и тянет вверх, поднимая на ноги.       — Ты же меня такого хотела, ведь так? — поинтересовался он и надеялся на отрицательный ответ. Ну когда же она признается, что боится и не хочет знать его таким.       — Таким, — упрямо сказала она, решив идти до конца. Ведь должна выяснить всё и понять, с кем именно проживёт всю жизнь до старости. За чьей спиной будет проживать день за днём, с кем будет воспитывать сына. Оттолкнув его и вырвав цепь из кулака, в этот раз не дав и малейшей возможности зацепить её, она подалась в бега.       Ханс закатил глаза, не понимая, зачем быть настолько упёртой. Выдернув пистолет из кобуры, выстрелил вверх. Движения и даже дыхание стихли, что заставило его улыбнуться. Он, конечно, не хотел быть зверем, но игру прекращать не хотел. Достал из кармана фонарик и, окинув взглядом местность, выстрелил ещё раз, при этом подмечая движение за деревом неподалёку.       — Выходи, я заметил тебя! — приказал он, быстро подойдя к одному из деревьев, за которым она и пряталась.       — Ты же не убьёшь меня? — спросила она и, покосившись на оружие в его руке, протянула ему цепь, словно отдавая себя обратно.       — А ты боишься?       «Очень…»       — Нет, что за глупости? — с напускным спокойствием пожала плечами Герда, сохраняя спокойствие.       — Скажи, чего хочешь ты на самом деле? — спросил Ханс, меняя тон в интонации, пряча в себе бездушного нациста и выставляя на первый план человека, который умеет думать о других.       — Хочу безумия, — призналась она в своих желаниях и, подойдя вплотную, обняла. — Мне нужно эмоциональное потрясение, чтобы переродиться, понимаешь? Хочу избавиться от монотонности. Хочу того, что пробудит меня от одного и того же, — сбивчиво шептала она, чувствуя, как сильные руки согревают её и тут же опрокидывают на землю, ставят на четвереньки и кладут руку на поясницу, силой продавливая вниз.       — Бойся, — скомандовал он, ударив по заднице так, что Герда взвыла и подалась вперёд, совершенно забывая о том, что находится на поводке, а цепь в его руке. Ханс прижал её к паху, потираясь членом о промежность, и вошёл. Потянул руки к шее и расстегнул ошейник, давая возможность дышать свободнее и прокашляться. Вдавив её голову в траву и взяв за руки, он сомкнул их на спине, продолжая двигаться. — Я убью в тебе старую Герду! Ты родишься заново! И ты никогда не будешь бояться меня, — обещал Ханс, рыча и кусая за шею, оставляя следы от зубов и слушая громкие стоны, крики и то, как она тяжело дышит.       — Не буду...

***

      — Как там Герда себя чувствует? Не просится на волю? — интересуется Бруно, встретив Ханса, спускающегося по лестнице.       — Пока нет, — честно ответил Ханс, покосившись на брата. Его плечи были напряжены, а взгляд не предвещал ничего хорошего, но Бруно решил, что должен поговорить с братом прямо сейчас, пока тот не наделал глупостей.       — Солдаты обсуждают твои ночные игрища.       — Обещаю, сегодня закончу.       — Точно?       — Абсолютно точно, товарищ старший лейтенант, — усмехнулся Ханс, обходя Бруно и останавливаясь у железной двери.       Он потянул за ручку и обнаружил, что дверь не заперта. — Какого чёрта? — выругался он и, шире распахнув тяжёлую дверь, заглянул внутрь.       В его голове уже начался напряжённый мыслительный процесс. Он не знал, вышла ли Герда сама или же ей помогли. Сама она могла направиться только к сыну, но вряд ли знала, где его искать. А если выкрал кто-то из его озабоченных болванов и сейчас развлекается с ней?       Все мысли разом испарились, когда он заметил Герду, сидящую в углу на матрасе. Она подтянула колени к груди, прикрывая оголённые ноги подолом нового платья. Он приказал солдатам принести ей вещи Эмилии. Ханс взял себя в руки и подавил облегчённый вздох. Он прошёл дальше и опустился на корточки.       — Ты готова стать новой для меня? Доказать преданность и любовь ко мне? Готова проститься со старой жизнью ради меня? — спокойно спросил он, пальцами касаясь её икр.       Герда заворожённо наблюдала за странным поведением офицера.       — Да, — на выдохе кивнула она. Удовлетворённо улыбнувшись, Ханс поднялся на ноги и терпеливо ждал, когда поднимется Герда сама, без его помощи.       — Ладно, — на этот раз в его руке оказались наручники. Взяв тонкие запястья в свои руки, он быстрым движением надел железные оковы. Из-за пазухи вытащил чёрный мешок и накинул на голову. — Пойдём, — шепнул он и, подтолкнув вперёд, пошёл за ней. Едва они покинули камеру, как Ханс взял её под локоть и потащил за собой.       Заметив, что Бруно собирается его отговаривать, Ханс только приложил палец к губам, призывая того молчать.       Ханс знает, что делает. Он надеялся, что и брат в это поверит.       В глазах Бруно он успел прочесть немой вопрос: «Что ты задумал?!». Он буквально кричал ему вдогонку: об этом говорили его вмиг напрягшиеся плечи; на скулах заходили желваки, он громко и грозно дышал в затылок брату. Бруно будто знал, что должен пойти за ними. И пошёл, чтобы в случае крайней необходимости успеть вмешаться и не позволить совершить страшную ошибку.       Они вышли на задний двор, где уже построился взвод с оружием на перевес. Солдаты лишь ждали команды. Ханс поставил Герду к стене, стянул с головы мешок. Она затаила дыхание, понимая, что сейчас в неё полетят пули по приказу этого нациста! Всё-таки она не ошиблась, назвав его сволочью...       — Ты хочешь расстрелять меня? — испуганно спросила она, щурясь и жалея, что не может прикрыть глаза рукой, загородив себя от яркого света.       — Очень хочу убить в тебе всё прошлое, старое, ненужное, лишить страха раз и навсегда, — продолжал говорить Ханс всё с той же холодной интонацией. Напоследок поцеловав в висок, подтолкнул к стене так, чтобы та чувствовала спиной холод в последний раз.       — Но я же люблю тебя, — отчаянно выкрикнула она, с надеждой посмотрев в потемневшие серые глаза, но увидела в них лишь уверенность в правильности своего решения. Он доведёт начатое до конца. Это больше не игра. Видимо, где-то она переборщила со своим упрямством, желаниями, проверками, чёрт! Из глаз внезапно брызнули непрошеные слёзы, а тело неконтролируемо содрогалось. Она вообще едва держалась на ногах от страха и разочарования.       — Знала бы ты, насколько сильно я тебя люблю, но мне нужна нормальная женщина. Да, ты чудесна, но иногда твои чудеса заводят меня в тупик. Я и так нахожусь не там, где хочу, — шептал он ей на ухо, вставая ближе, и с нежностью поцеловал в подрагивающие, солёные от слёз губы. Ханс сжал её плечи сильнее, наверняка оставляя очередные синяки, затем прислонился лбом к её лбу, собираясь с духом, после чего отошёл, оставляя одну в окружении вооружённых солдат.       — Дай мне хотя бы проститься с сыном! — в отчаянии выкрикнула она, протягивая к садисту закованные руки.       — Нет, он ещё слишком мал для таких прощаний, тем более Густаво сейчас завтракает, — цинично рассмеялся Ханс.       — Я не хотела, чтобы всё так закончилось, — истошно кричала Герда, содрогаясь от рыданий. Мозг отказывался соображать. Сейчас она видела перед собой лишь вооружённых солдат, слепо подчиняющихся любому приказу.       — Это начало нового, — ответил Ханс, улыбнувшись. — Смирно! — скомандовал он, не обращая внимания на встрепенувшегося и подлетевшего к нему брата. Солдаты вытянулись струной.       — Что ты делаешь? — Бруно прошипел это, схватив брата за плечо и резко разворачивая к себе лицом.       — Учу быть нормальной, — ответил довольный Ханс, раздражённо сбрасывая с себя руку брата.       — Целься! — прозвучал ещё один приказ, и солдаты одновременно вскинули автоматы на испуганную Герду. Она отчаянно мотала головой из стороны в сторону, всё ещё надеясь, что эта сволочь в погонах передумает, хотя что она могла ожидать от нациста. Помилование? Какая глупость.       — Ханс, одумайся, ты потом пожалеешь! — не сдавался Бруно. Даже у него при виде бледной, заплаканной, еле держащейся на ногах Герды перехватывало дыхание.       — Я пожалею, если не сделаю этого. Эйнар не справился с ней, отдал её мне, а я хочу справиться и никому не отдавать, — спокойно ответил Ханс, посмотрев на брата, буквально взглядом прося не мешать ему.       — Ну, конечно, кому она нужна будет трупом, да?! — рявкнул Бруно и отошёл в сторону, продолжая наблюдать за тем, как вершится судьба Герды.       Ханс благодарно кивнул ему, перевёл взгляд на солдат, а после его взгляд упал на неё. Герда дрожала, вжавшись спиной в холодную стену, практически сливаясь цветом лица с серым камнем. Из-под пушистых ресниц лились слёзы. Художница до крови прокусила губу. Она боялась смерти, и он отчётливо это видел, все видели.       — Герда?       — Что? — отозвалась она, распахнув глаза и увидев, что вооружённые люди никуда не делись, отчего вжалась в стену сильнее.       — Ты готова родиться заново?       — Готова, раз этого хочешь ты! — упрямо заявила она дрожащим голосом. Скоро всё закончится, и она больше никогда не почувствует этот холод. Герда остынет навечно. Она станет ангелом-хранителем для Густаво.       — Прекрасно, — серьёзно ответил он и, не разрывая с ней зрительный контакт, выкрикнул: — Огонь! — Тишину тут же разорвали оглушительно громкие хлопки. Гильзы разлетались во все стороны, с металлическим звоном рассыпаясь по земле. Холостые выстрелы, да ещё и с такого расстояния, не могли повредить стену, а уж тем более убить, но от испуга и переизбытка эмоций Герда начала медленно оседать на землю. Она потеряла сознание.       — Опустить оружие! — отдал новый приказ Ханс и уверенным шагом отправился к Герде, чтобы убедиться, что та не пострадала. Он поднял её с земли и пошёл прочь, бережно сжимая в руках её тело.       Бруно жестом распустил солдат и отправился вслед за братом.       — Что это, блядь, было? — крикнул он, догнав Ханса.       — Это новая Герда, познакомься, — ответил он и с нежностью улыбнулся.       — Ханс, ты сумасшедший!       — Ага, заразился от одной, знаешь ли, — подтвердил Ханс, заходя в дом, где были все и ждали возвращение Герды. Добравшись до дивана, он осторожно уложил её, подложив под голову подушку.       — Надеюсь, когда она придёт в себя, то выцарапает тебе глаза. Я даже не буду тебя спасать! — проворчал Бруно, отправляясь за нашатырным спиртом.       — Я тоже надеюсь, что будет всё по-другому, — улыбнулся он.       — На, держи, — Бруно появился бесшумно и протянул ватку, смоченную в нашатырном спирте.       Ханс, взяв тампон с резко пахнущей жидкостью, медленно поднёс к её носу. Герда вдохнула и поморщилась, пытаясь отвернуться. Ханс и Бруно ждали, когда она распахнёт глаза и резко сядет, кидая взгляд на офицера и не понимая до конца, осталась ли жива. Она на автомате ощупала тело, пытаясь найти повреждения, а затем принялась с опаской оглядываться по сторонам. Место было ей незнакомо. Она сейчас лежала явно не на земле, да и крови не было.       Герда перевела взгляд на Ханса, сильнее вжимаясь в угол дивана.       — Ты убил меня?       — Убил, в тебе Вегенер, — ответил Ханс, поднимаясь на ноги. Теперь ей приходилось высоко задирать голову, чтобы смотреть на него. Герда поморщилась от боли в голове, вероятно, всё-таки умудрилась неплохо приложиться головой о стену.       — Ладно, если ты в порядке, то я пойду. Оставляю тебя наедине с этим извергом, — обратился Бруно к Герде, которая переводила непонимающий взгляд с него на Ханса и обратно.       — Да, — согласилась она, кивнув, и Бруно, удовлетворённый её ответом, покинул их. — Кто же я сейчас тогда? — поинтересовалась Герда, не чувствуя абсолютно ничего.       — Фрау Ацгил, — без каких-либо сомнений проговорил он, убирая волосы с её лица и доставая из кармана маленькую коробочку, протянул ей. Герда широко распахнутыми глазами посмотрела на него, затем на квадратное деревянное изделие, покрытое красным лаком, аккуратно взяв его в руки. Быстро раскрыв подрагивающими пальцами, увидела на бархатной подложке кольцо из белого золота с небольшим камнем в виде капельки. Герда судорожно вздохнула и пару раз моргнула, чтобы осознать явь происходящего.       — Ты делаешь мне предложение... — поняла Герда, снова оглядываясь по сторонам, впрочем, не находя никого, кроме них двоих. — Я соскучилась по Густаво. Дай мне его, — жалобно попросила она, облизывая пересохшие губы и, вытащив кольцо, надела его сама на безымянный палец. Она была согласна стать его фрау.       Ханс не услышал согласие, но по тому, как Герда завладела украшением, понял, что это означает согласие.       — Где Густаво?       — Гуляет с Люсиль и Эмилией.       — Я пойду к нему тогда.       Герда поднялась с дивана с помощью Ханса и, убедившись, что она твёрдо стоит на паркете, сделала шаг.       — Постой.       Остановил её Ханс и, вытащив коробку с новыми туфлями на небольшом каблуке, помог их надеть. Она улыбнулась его заботе и уже хотела убежать, чтобы Ханс догонял.       — Ты всё ещё боишься меня? — спросил он, никак её не удерживая.       — Очень боюсь... Боюсь жить без тебя, — усмехнулась Герда, не оборачиваясь, и вышла из дома. Ханс тенью последовал за ней, направляя в нужную сторону.       Стоило Герде услышать детский смех, как её сердце сжалось, и она побежала на голос. У реки в плетёных креслах сидели две сестры, а около них стоял стол. Дети сидели рядом и рисовали.       Густаво, будто почувствовав присутствие матери, поднял взгляд и потянулся ручками к ней. Герда подхватила сына, крепко обнимая и одаривая мягкими поцелуями.       — Герда! — обрадовалась Эмилия и кинулась её обнимать. — Я так рада тебя видеть.       Люсиль также поднялась и обняла Герду.       — Вы окончательно вернули её нам или только для того, чтобы повидаться? — поинтересовалась Эмилия у Ханса.       — Окончательно, — подтвердил Ханс и, чмокнув сына в щёчку, а будущую жену в губы, отправился в штаб, чтобы закончить с делами и отдать приказ взводу собираться в дорогу.       Они отправляются в Германию.