Любовь Фишера

      Антон медленно брел по узким улочкам. Луна достигла зенита, освещая город тусклым мерцанием. Ветер неприятно ерошил волосы, пробираясь сквозь плотную одежду и вызывая по телу табун мурашек. Плечи опущены, спина сгорблена, в глазах застыл страх. Парень тяжело дышал, не прекращая затягиваться дымом. В зеленых глазах плескался животный ужас. Руки пробирал тремор, губа кровоточила. В груди отдавало острой, колющей болью. Антон поднял пустой взгляд, взирая на дорогу впереди. Гробовая тишина дарила спокойствие и умиротворение для перевозбужденного мозга. Чувства обострились, каждая мысль отзывалась неприятностью. Перед глазами застыла ужасающая картина: огромная толпа людей сбивается в один комок. Отовсюду слышались жалостные крики, изуродованные лица метались в разные стороны. Густой воздух разрезали свинцовые пули. В помещении висела тяжелая, угнетающая атмосфера. Запах крови намертво застрял в дыхательных путях.       Ветер нежно колыхал засохшие ветви деревьев, которые издавали характерный треск. Птицы уселись на верхушки деревьев, с презрением наблюдая за парнем. Земля под ногами — вязкая и сырая. С неба стекал дождь, обтекая прохожего мелкими каплями. В воздухе чувствовались нотки сырости и прохлады. Голова забита страшными мыслями, сердце делало кульбиты.       Антон тяжело выдохнул. Голову наполняли самые ожесточенные картинки. Губы подрагивали, глаза устало смыкались, из них маленькой дорожкой вытекали слезы. Парень кутается в курточку, чувствуя, как озноб проходит по телу. Щеки порозовели, кончик носа покрылся румянцем. Постоянные шмыги разрезали глубокую тишину.       Он робко шагал по дороге. Мысли болезненно отзывались в груди: сердце покалывало, руки продолжали дрожать. Антон не понимал, в какой момент всё пошло не так. Оглушающие крики намертво застыли в голове, воспроизводясь в бесконечном темпе. Он тянул холодные пальцы к губам, касался их, обхватывал фильтр и затягивался. Дым рассеивается на ветру, неприятный запах продолжал витать в атмосфере. Антон не мог понять, что с ним происходило. Слёзы беспрерывно текли ручьём, оставляя солёные дорожки на щеках. В голове нарочно засела устрашающая картина. Грудь наполнялась тревожностью. Антону было страшно. Рядом слышался резкий треск сухих ветвей. Парень в панике оглядывался, не замечая никого рядом. Глаза испуганно метались по закоулкам, выискивая источник звука.       Высокие деревья пугали. Антону казалось, что за ними скрывается его погибель. Он оглядывался, оценивая пройденный путь. Страх затуманивал все чувства и мысли, и парень срывался на бешеный темп.       Ветер бил в лицо, ветки попадали по нежной коже, царапая её. Ноги несли парня обратно в город. Дыхание сбивчивое, тяжёлое, сердце ускоряло ритм. Он не замечал ничего вокруг, лишь набирал скорость. Во всём теле разгоралось неприятное чувство усталости. Мышцы отзывались тупой болью, сковывая движение. Антон старался не обращать внимания ни на что.       Парень остановился лишь тогда, когда заметил большое здание перед собой. Холодной ладонью вытер выступившую испарину. Руки отзывались неприятной, ноющей болью. Кожа потрескалась, на костяшках пальцев выступила кровь. Антон резким движением вытер руки о одежду и направился к зданию. Его одежда пропахла табачным дымом, лицо перепачкано в крови, смешавшейся с солёными слезами. Его тело трясло, ноги подкашивались, плечи опускались вниз. Затуманенный разум плохо соображал.       Парень навалился на массивную дверь и вошёл внутрь здания. Гробовая тишина обвила слух, лаская. Парень кинул беглый взгляд на пожилую женщину и шмыгнул по лестнице, стараясь не попасться на глаза. Он пересекал ступени, чуть не свалившись на первых двух, после чего пробрался в уборную. Он прекрасно понимал, что показаться в таком виде ни Эдуарду, ни кому-то другому нельзя. Лишние вопросы просто добавят ненужного внимания и ухудшат репутацию. Антона привыкли считать тихим и спокойным парнем, который никогда в жизни не ввязывался ни во что плохое. Он не был связан с криминалом и не занимался мелкими кражами, как это делали его одногодки. Парень не употреблял запрещённых веществ, как Эдуард, не фанател по опасности и деньгам. Сегодня в груди напрочь ломалось внутреннее «я». Антон прекрасно осознавал, что подвёл самого себя. Наплевал на принципы, повёлся на лёгкие деньги. Забыл, кем являлся на самом деле.       Менять что-то было поздно. Юношеский мозг постепенно перестраивал своё отношение к криминалу. Опасность давала волнующий адреналин, тело ощущало приливы наслаждения. Парня привлекала опасность. Она несла в себе необъяснимые чувства, без которых всё казалось не таким. Без бушующего адреналина в крови в жизнь обратно пробивались серые, угрюмые краски. Обволакивали тошнотворным чувством, недугом, заставляли почувствовать себя физической оболочкой. Антон знал, что допустил ошибку, провалился, но перестать не мог. Со временем чувство лёгких денег и минутной славы сработало как зависимость. Парень был зависим, не осознавая явной причины, почему ему так нравится.       Сегодняшняя ситуация пагубно повлияла на мнение парня о подпольных боях. В душе всё сгущалось, становилось тяжелее от нависающего осознания, что сегодня он мог лишиться жизни. Ужас застыл в глазах. Парень понимал, что произошло, но, будто бы, отдалённо находился от всех кричащих мыслей в голове. Он знал, что сегодняшний день мог повториться и раньше. В идеале лучшим решением было отказаться от дальнейшего участия в сомнительных играх, но парень не чувствовал в этом необходимости.       Мозг, что напрочь не справлялся со всем пережитым, а нервная система отказывалась функционировать, подвели парня. Он понимал, что должен бояться за свою жизнь и напрочь отказаться от лёгких денег. Антон действительно понял всю серьёзность и, как любой человек, испугался, но завершать это не намеревался.       Антон опирался ладонями о холодный кафель умывальника. Через зеркало на него смотрело отражение, вызывая мерзотные ощущения. Лицо парня покрылось кровавыми потёками, зелёные глаза безжизненно всматривались в загрязнённое стекло, зрачки казались слишком большими. Разбитая губа приобретала бордово-синий оттенок, становясь больше в размерах. На щеке виднелась полоса запёкшейся крови. Юноша открыл кран, сдавленно выдыхая. Холодная вода отрезвляла, приводила в чувства. Он ополаскивал лицо, стараясь смыть всю грязь и кровь. Пытался смыть все последствия после боя. Антон стряхнул капли воды с рук, осматривая лицо. Оно стало чище, крови больше не было, но глаза по-прежнему оставались напуганными, не успокоенными.       Парень выходит из уборной, по пути снимая верхнюю одежду. С громким звоном из кармана вываливается маленькая безделушка, привлекая внимание студента. Он наклоняется, придерживаясь за холодную стену, и поднимает серебристый металл. Парень несколько раз моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на странном предмете. Он сжимает кольцо в руках и направляется к своей комнате.       Антон отпирает дверь, вваливаясь в знакомое пространство. Он включает настольную лампу, замечая, что комната абсолютно пустая — все как было, так и осталось. Парень напрягается, чувствуя непрожитые переживания за своего товарища, но старается не думать о плохом. Тяжелое тело рухает на кровать. Он откидывает серебристое кольцо на тумбочку и устремляет взгляд в стену. Глаза медленно прикрываются. В голове пляшут чертики. Сознание продумывает самые страшные сюжеты и события. Чувство тревоги нарастает, распространяясь в груди неприятным скребущим ощущением. Слюна становится гуще, её сложно сглатывать. В горле встал ком из переживаний. Взгляд опустошен, зеленые глаза безжизненно прожигают дыру в обшарпанной стене. Волнение заволакивает изнутри, как вихрь. Горькие слезы скатываются на подушку, оставляя мокрые следы. В комнате слышатся тихие, подавленные всхлипы. Парень сжимается комочком, прижимая колени к груди. Челюсть подергивается, глаза жмурятся, выпуская очередной поток слез. Антон тяжело дышит, чувствуя, как сердечный ритм отдается в ушах. Он укрывается одеялом и продолжает всхлипывать.       Тяжелое дыхание и отчужденные всхлипы разрезают мертвую тишину, воцарившуюся в комнате. Он прикрывает глаза, стараясь успокоиться. Антон чувствует себя полным идиотом. Сознание медленно подводит парня к истине — он совершил огромную ошибку, которая понесет за собой последствия. Он наплевал на свои принципы, забил на свое хрупкое "я", пошел наперекор своим же чувствам и ощущениям. И ради чего? Минутной славы и денег. Разве сила в деньгах?

***

      Арсений тяжело выдыхает. Сердце бешено колотится, мышцы болят от резких движений и ударов. Мужчина с презрением сплевывает слюну, смешанную с кровью, и поднимает взгляд. Помещение пустовало. От недавней драки не осталось и следа. Людей быстро угомонили, распихали по черным ходам и отправили по домам. Рядом с Поповым стояли его люди. Каждый выглядел помятым и уставшим. На знакомых лицах виднелись следы ударов, потеки крови. Одежда местами порвалась, с бурыми следами, впитавшимися в ткань.       Павел тяжело выдыхает, облокачиваясь спиной о холодную бетонную стену. Глаза мужчины прикрыты, грудь часто вздымается вверх и опускается вниз. На руках виднелись следы крови и небольшие царапины. Рядом с ним стоял Дмитрий, с угрюмым лицом осматривающий помещение. Губы сложены в тонкую линию, брови нахмурены, взгляд метался от угла к углу. Сергей бросался по зданию, перепроверяя черные ходы, осматривая тайные комнаты. На фоне остальных мужчина выглядел спокойнее. Матвиенко, привыкший к таким казусам, реагировал относительно хладнокровно и первым делом скрывал улики. Остальные люди разбрелись в разные стороны. Высокий мужчина, что выглядел лет на сорок, занимался уборкой. Темные глаза были наполнены недовольством, губы сжаты в кривую линию, брови сведены домиком. Боковым зрением Попов замечает, как к нему направляется парень, что с трепетом обтирал костюм влажной тряпкой. — Фишер, оружие никто не проносил, мы все осмотрели, — уклоняется он, опуская попытки оттереть костюм.       Он переминался с ноги на ногу, подавляя свою неуверенность и страх. Арсений, заметив парня, повернулся к нему, запрокинув голову. Взгляд быстро пробегает по знакомым чертам: невысокий парень, чуть старше двадцати лет, был явно обеспокоен. Зеленые глаза излучали страх и непонимание, пальцы комкали края одежды, губы чуть приоткрыты. Мужчина тяжело вздыхает, подавляя внутренний смешок. — И кто с оружием был? — приподнял бровь Попов, с интересом обращаясь к собеседнику. — Наши не могли. Остальных проверяли, чисто, — констатировал мужчина. — Арсений Сергеевич, — парень замялся. — С оружием были только вы и наши парни. Больше никто, — оспорил он. — Это невозможно, мы бы сразу заметили. — Артем, — Арсений сделал короткую паузу. — Ты уверен, что это кто-то из наших? Все здесь свои, и последние месяцы никто не рыпался показывать свою силу. Ты действительно считаешь, что фишерский мог допустить такое и пойти наперекор мне? — он с ехидной улыбкой обратился к парню, замечая, как меняется выражение лица собеседника. — Люди Игната были?       Парень надолго замолчал. Его брови сошлись домиком, язык облизывал пересохшие губы. Он мысленно что-то подсчитывал, внешне изображая задумчивость. Тонкие, изящные пальцы загибались, пересчитывая. — Нет, не было, — подытожил он. — Их бы попросту не пустили. Это кто-то из наших, либо оружие было здесь до вашего прихода, — пожал плечами парень, произнося свои догадки. — Хорошо, спасибо, Артем, — сдержанно кивнул мужчина, не соглашаясь с предположениями младшего, но спорить желания не было. — Набери Кабану, скажи, пусть ко мне завтра подъедет. — А с какой целью? — парень перебил, с сомнением осматривая мужчину. — Мне кажется, что сейчас вам светиться нельзя.       Артем с опаской поднял глаза на мужчину, замечая резкую смену настроения. С губ Попова сорвался недовольный стон. Глаза стали темнее, взгляд сгущался. — Не тебе решать, Артем, и ты это прекрасно знаешь, — фыркнул Попов, на этой ноте обрывая разговор.       Парень кивнул и ушел в другую сторону. Арсений хмыкнул, покусывая губы изнутри. Голубые глаза с презрением осмотрели помещение, замечая, как со временем становилось чище. Бетонный пол больше не украшали кровавые потеки, пуль уже не было, арену постепенно убирали. Запах крови и привкус металла улетучивались, заполняя помещение прохладой и сыростью. Мужчина оттолкнулся от бетонной стены в направлении к Сергею. Тот, закончив проверку здания, остановился возле одной из скамей, скептически осматривая присутствующих. — Арсений, мне это не нравится, — заметив друга, возмутился армянин. — Кому мы так дорогу перешли?       Вопрос повис в воздухе. Попов пожал плечами, не проронив ни слова. Он тяжело вздохнул и продолжил путь под удивленный взгляд товарища. Мужчина пересек здание и оказался в небольшом темном помещении. Каморка освещалась небольшим фонариком, что висел под потолком. Попов подошел ближе к компактному переносному холодильнику, открыл его и нащупал стеклянную бутылку. Выудив несколько бутылок, он направился обратно. По пути Арсений срывал акцизу и открывал металлическую крышечку. Горло обжигала крепкая жидкость, а характерный, приятный запах дорогого алкоголя разливался по комнате. Он продолжал пересекать помещение, отпивая глотками коньяк.       Попов подсел к Сергею, опускаясь на лавку. Мужчина удивленно приподнял бровь, заметив алкоголь в руках друга. Он с прищуром осмотрел Арсения, задерживаясь на его голубых глазах, что излучали усталость. — Арс, пошли отсюда? — вопросительно кивнул Сергей, презрительно оглядывая окружение. — Пошли. — согласился мужчина, поднимаясь со скамьи.       Мужчины быстро покинули помещение через черный ход и направились к припаркованной машине, замаскированной в кустах. Матвиенко открыл автомобиль, приглашая друга внутрь. Тот кивнул и захлопнул за собой дверь. — Это тебе. — устало бормотал Фишер, протягивая новую бутылку приятелю. — Я за рулем, Арсений. — наотрез отказался Сергей. — Я тоже, — с иронией ответил мужчина, пожав плечами. — Вперед и с песней! — произнес он, всучив прохладный напиток другу.       Матвиенко вздохнул, принимая алкоголь. Спорить совершенно не хотелось. Сейчас все казалось гораздо сложнее, чем было раньше. Сергей одарил друга тоскливым взглядом и открыл бутылку, перекинув руку и сделав жадные глотки. Арсений повторил за ним, облизав губы от горьких капель. Мужчины молчали. В воздухе висела тяжелая атмосфера. Через приоткрытые окна доносился легкий шелест ветра, отдаленный крик птиц. Арсений оперся локтем о дверь, положив голову на ладонь. Глаза медленно закрывались, губы чуть приоткрылись. Он тяжело выдохнул, удерживая бутылку с алкоголем. Голову заполняли мысли, но одновременно с этим она пустовала. Все вокруг стало серым и мрачным. В уголках глаз выступили маленькие капельки, которые тут же были резко смахнуты. — Арс, давай поговорим? — рядом слышится трепетный голос.       Мужчина чувствует толчок в плече. — Я понимаю, как тебе... — с жалостью оглядывает он мужское лицо, покрытое ранами. — Тебе тоже досталось, — кивает Попов, разглядывая чужое лицо. — В последнее время всё катится к чертям. — прерывает тишину мужчина.       Сергей с сожалением смотрит на друга. В карих глазах отражаются сочувствие и чувство вины. Рука крепко сжимает стеклянную бутылку, источающую алкогольный запах в салоне автомобиля. Он касается плеча друга, ободряюще поглаживая его. Сергею больно видеть, как его лучший друг страдает. Тяжёлый взгляд голубых глаз, затуманенных пеленой горя, возвращает его в роковой день. После ухода Фомы всё поменялось, и не в лучшую сторону. Арсений стал более закрытым, реже улыбался и шутил. Всё чаще тянулся к алкоголю. Его находили спящим у себя в кабинете, за рулём автомобиля или дома за столом. Всё происходящее давило и забирало последние силы. Врагов становилось больше, подстав и опасностей для жизни — тоже. Арсений не справлялся. Его поведение изменилось, тактика перестала срабатывать, а необходимость принимать решения сводила с ума. Ему было больно, и это видели все, кто его знал. Отношение Попова менялось в худшую сторону, его настроение постоянно было на нуле. Он не хотел ничего делать, отказывался от еды и поездок на задания. После смерти Фомы Арсений забросил поступающие заказы. Раньше он вместе с Сашей занимался киллерством. Эта деятельность была для него своего рода способом отвлечься и выпустить накопившийся гнев. Мужчина точно знал, кого убивал и за что, поэтому это приносило облегчение. Осознание того, что его жертвы — серийные убийцы, предатели или просто мешающие ему люди, приносило удовлетворение. Ни чувствительности, ни сочувствия в нём это не вызывало. Он понимал, что так надо.       После утраты друга Арсений забросил всё, что раньше любил. Рыбалка, клубы, дурацкие шутки, походы по грибы, которые часто оказывались прикрытием для сокрытия трупов, остались в прошлом. Не стало прежнего Арсения. Мужчина, который полгода назад был словно яркий лунный луч, превратился в тусклый фонарь, готовый погаснуть без надежды вновь засиять. Его поведение стало грубым и холодным. Умом правили рациональность, уверенность и сковывающая боль. Сердце давно замолчало, не сумев открыться снова. Постепенно оно превращалось в окаменелое месиво. Искренняя улыбка всё реже появлялась на губах. Яркие голубые глаза потемнели, наполнившись тоской.       Сергей тяжело переживал изменения друга, но не мог ничего сделать. Его душа тосковала по ушедшему другу. Ему было больно, что он не успел сказать последние слова. Сердце навсегда сохранило ту боль, которую пришлось пережить. Роковой день казался нереальным. Мысли о том, что Фомы больше нет, вызывали вспышки ярости. Хотелось оспорить это, доказать всем, что друг жив. Мир стал игрушечным, поддельным. Сергей знал, как больно и тяжело ему пришлось за эти полгода. Он собрался, осознав, что должен показать стойкость, доказать, что это его не сломило. Но в душе осталось пустое место, которое больше никогда не заполнится. Самое тяжёлое — видеть, как его живой друг медленно умирает. Арсений изменился необратимо. Голубые глаза утратили блеск. Он отстранился от всех, на время оборвал контакты. Ушёл в свой внутренний мир, продолжая подрывать своё здоровье алкоголем. Сергей беспокоился за друга, ведь ближе Арсения у него никого не было. Попов заменил многих, стал для него лучшим человеком, показал себя настоящим.       Сейчас Арсений угасал, смирившись с этой реальностью. Его взгляд стал пустым, не замечающим будущего. Он застрял в прошлом, не в силах двигаться вперёд.