Осторожно, оборотни!

— Ты… — шипит веснушчатый, утерев тылом кисти свою щеку, — просишь помощи у меня? — удивлённо округляет глаза рыжик, боясь пошевельнуться, — но разве ты не… — Я передумал. В прошлый раз, в тот день я больше не срывался без контроля, как это бывает обычно… Будто что-то изменилось… — выдыхая прямо в макушку горячие клубы воздуха, говорил оборотень, затем слегка расслабил хватку на плечах Муромова. — Почему ты пришёл именно сюда? — наперекор спрашивает журналист. — Ты единственный, кто не побоялся и помог мне… Я думаю, что есть какая-то связь с произошедшим… Либо я поехавший, потому что обычно сторонюсь других, — покачав головой, волк опускается на четвереньки, зажмурившись, — ты вообще первый, кто посмел так нагло помочь. И это действительно помогло. — Значит ты решил, что повторить прошлый опыт — будет удачным решением? А меня спросить не хотел? — вскинул брови веснушчатый. — Хотел, поэтому пришёл… И спросил… — фыркнул блондин. — Вжался своей валыной мне в зад? Это было такое твоё «прошение»? — выгнул бровь рыжик, скрестив руки на груди. — Чëрт возьми, да! Если до тебя не дошло, то я поясню: у меня крыша едет в период гона, те изуродованные деревья, что ты видел — моих лап дело, суетящиеся птицы в небе — из-за меня поднялись ввысь с громким криком. Тебя в прошлый раз это не напугало, но… Не пойми неправильно, но как бы я не пытался думать иначе, инстинкты требуют случки и после тебя мой мозг, да и не только мозг, плавятся ещё сильнее, чем раньше! Не думаешь, что в этом есть и твоя заслуга? — массируя висок, сверкает глазами Черных. — Хочешь сказать, теперь я виноват в твоём желании? — возмущëнно пискнул Илья. — Раньше я справлялся сам, а тут вдруг появился ты. Да и притом, не я же отсосал альфе. — ухмыльнулся на это золотой оборотень, облизнувшись. Вот теперь Муромов конкретно смутился, замолчав. Его острый язык хотел столько всего высказать, но вдруг стал повержен грязными словами этого несносного альфы. Илья не имел ничего против обычных правил стаи, таких как тесные взаимодействия для бережного переживания моментов течки или гона, но он не был причастен ни к какой стаи. Так, пару раз оказывался в подобной ситуации и считал это абсолютно нормальным. Но это было давно, можно даже сказать, по юной глупости, больше никогда оборотней он не встречал. Да и по сути, этот оборотень был ему не более чем просто знакомым. Ну, оказался во время рядом разок, чего теперь, ему вечно помогать с чужим гоном? — В тот раз тебя никто не просил, так что теперь это твоя ответственность, — хмыкнув, продолжал хитрый оборотень. — Не перебирай слова, тогда я просто не мог пройти мимо отчаявшегося волка, — фыркнул Илья, отведя взгляд. — Конечно, думаешь вернул долг, да? И на этом всё? — похрипывающим голосом продолжает говорить тот. — Да что ты хочешь от меня? Пробрался в мой дом и нагло просишь переспать?! — нахмурив лицо и сдвинув брови, взглянул сердито на оборотня рыжик. В ответ — молчание. А молчание, как известно, знак согласия. Золотистый волк наконец медленно ступает на своих четырëх ближе, глубоко дыша, отчего из открытого рта слюна по пути каплями падает на пол. — Не подходи, фу! Назад! — Муромов тут же бросается в противоположную сторону, но для оборотня поймать жертву не так сложно, поэтому веснушчатый быстро оказывается прижат к полу, — ай, полегче, эй! Я же человек, а не 150-килограммовая туша! — ëрзает и скулит под крепким пушистым телом журналист. — Ну так обратись, плëвое дело, — усмехается волк, ослабив хватку. Взвесив «за и против», Илья решает превратиться, так будет куда безопаснее, чем будучи «простым человеком». Закрыв глаза, он концентрирует внимание на своей сущности и его тело принимает метаморфозу, превращая в не менее массивного оборотня. — Доволен? — фыркает он, теперь с лёгкостью скинув в себя волка. — Ещё нет, — искажается хищный оскал у блондина, который вновь запрыгнул на парня. — Ты серьёзно собрался меня насиловать?! — выкрикивает в морду напротив рыжик, впиваясь лапами в плечи и удерживая его на расстоянии от себя. — Это я ещё добрый, пока Луна не полностью полная. Поэтому и хочу предотвратить плачевные последствия. Твоя компания ведь завтра отправится в лес, да? Не боишься, что ими перекусит здешняя стая? Или раздерëт в клочья, как грëбаную игрушку? В прошлый раз вам вроде нормально было сказано — держаться отсюда подальше! — говорит золотой оборотень, сверкая глазищами. Илья тушуется, вдруг действительно задумавшись о безопасности друзей. Мыслительные процессы на морде рыжего замечает и Черных. Он достойно терпит ещё немного, сдерживает пульсирующую в жилах кровь и говорит: — Я могу предложить сделку. — Какая ещё сделка?! — недоумевает Муромов. — Я обеспечу безопасность твоей компании, а взамен ты каждое полнолуние будешь помогать переживать мой гон, — заманчиво и приторно медленно, сладко вытягивает слова блондин, сверкая зубастой улыбкой, определённо зная, что попал в точку с условиями. — Ах, ты… Да как ты смеешь ставить на кон других?! — скалится Илья, на что получает грозную ухмылку, а затем его подбородок крепко сжимают. — По-моему, сейчас ты не в том положении, чтобы препинаться. Так да или нет? — склонившись, шепчет в чужое ухо Филипп. — Но ты мне и выбора не оставляешь! — возмущается вновь Илья. — Верно, не оставляю, — издаëт довольный смех блондин, ослабляя хватку на подбородке и спуская лапу на шею, задержавшись на пульсирующей сонной артерии. — Может, тогда отпустишь и уступишь мне? Я быстро разберусь с твоей проблемой. — предлагает Муромов, не желая видеть растянутую прелюдию. — Нет, не хочу, — качает головой золотой волк, сжав руки рыжего над головой и продолжив исследование чужого тела. «Я точно слетел с катушек. Что я вообще делаю? Осознанно мне никогда не хотелось ничего подобного от другого оборотня. Как я только стерпел и не растерзал его сразу?» — думает Черных, пока его кисть плавно опускается с плеч оборотня на талию. Его резкие порывы изучить чужое тело поражали его самого. Ранее он только хотел избавиться от неудовлетворëнного ощущения внизу живота, а сейчас ситуация возымела крайне обратный эффект. Почему? — Погоди, корица и ваниль? Это ведь твой запах, да? — подмечает Фил, учуяв появившийся приятно-сладкий аромат, что так приятно его окутывал. — Да. С феромонами омеги альфы спокойнее переносят гон, — объясняет свою выходку Илья, впившись в чужую лапу для расслабления хватки на своём теле. «Значит он специально выпустил свой феромон», — отмечает мысленно Черных. — Мм, ладно… — задумался о чём-то блондин, но ненадолго — следом он отзеркаливает действие со своим феромоном. «Вот оно что… Плохо… Дело дрянь», — на самом деле так подумали они оба, а не только Илья. Раньше веснушчатый стойко держал себя в руках при попытке альфы подчинить себе с помощью феромона, ведь, действительно, при их большом количестве дуреет сознание и верх берут инстинкты. И это касается не только в отношении золотого оборотня, а в ситуации в целом. Именно поэтому он больше не встречался с оборотнями и занялся самоконтролем, жил, как обычный человек. Что ж, из-за смеси запахов инстинкты немного притуплялись, получая некую необходимую порцию для облегчения животных потребностей. Вот только кровь пульсировала не меньше, а, казалось, даже больше. Муромов почувствовал нарастающее желание вместе с появляющимся напряжением внизу живота. Но Черных собирался лидерствовать и настойчиво держал за плечи оборотня, не давая занять активную позицию. И хотя он был агрессивным под Луной, настоящее поведение для блондина было крайне несвойственно. Несмотря на то, что спустя годы он привык обходиться таблетками, терпением, либо своей правой, он слишком беспокоится за то, как поиметь сладко пахнущую омегу прямо перед собой. Почему он именно сейчас думает о чьей-то безопасности, чëрт возьми? Эта смесь приторной мяты и хвои, и мягкой корицы с ванилью добавляли масла в огонь и тела реагировали мгновенно. Уже сейчас у них началась маленькая битва за выбор позиций — ни Илья, ни Фил не хотели друг другу уступать. 1 раз Муромову удалось опрокинуть золотого волка на спину и укусить за ухом, но не прошло и минуты, как Фил вернул бдительность и вернул их изначальную позу. Черных буквально стоял в планке, нависая над рыжим оборотнем. — Ты же сам просил помочь, может, тогда отпустишь? — через зубы говорит Илья, сдерживая эмоции, хотя сердце заколотило, как бешеное, и голову мутило знатно. — Нет, хочу быть сверху, — выпалил с горячим потоком воздуха в морду рыжему, склонившись, а телом буквально припечатал к полу. — Тогда действуй уже! — раздражëнно пробормотал Илья, чувствуя опасную близость к пахучей железе альфы. В его нос ударил ядрëный запах волка, отчего закружилась голова, рефлекторно Илья постарался задержать дыхание. И если же Муромову чужой феромон пришёлся не сладко — он правда старался сохранить остатки разума, что хреново выходило — то Филипп пропал в нежной ванили окончательно. Мозг кричал ему разложить жëстко омегу прямо на этом холодном полу, но почему-то он медлил. Будто одновременно знал и не знал, что нужно делать. Но сейчас не собранным здесь был не только Филипп, но и Илья. Где его выверенная годами стойкость к всяческому флирту альф? Почему он именно сейчас растерялся? Неужели виноват запах, затмевающий разум? Такое было в новинку обоим тупицам. — Если собираешься меня трахнуть, то поспеши растянуть. Не комильфо валяться на твёрдом холодном полу, знаешь ли, — разрезал тишину Илья, недовольно фыркая. Филиппа эти слова будто отрезвили, неужели он правда сейчас может так легко взять и поиметь омегу? — Давай… Давай сегодня без проникновения… — сглотнул вязкую слюну Черных. Вид его так и говорил, что он всë же тщательно пытался не растерять остатки разума, хотя руки бесконтрольно тряслись, желая силой вжать этого волка в грëбаный пол, потянуть за загривок, придушить и иметь до потери сознания этой самой сладкой омеги. — Если тебе реально тяжело, то не неси хуйню и просто выеби меня, сразу полегчает, — грубо бросает рыжий волк, напоминая о стоячей проблеме альфы. В добавок, он нетерпеливо толкнулся бёдрами, притираясь собственным вставшим членом о приятную мягкую шерсть голени золотого оборотня и издавая при этом скулящий стон. — Разве… — Если ты, блять, не начнёшь действовать, то я сам нещадно нагну тебя раком и трахну ТВОЁ очко, жалкий ты кретин! — распаляется Муромов, широко раскрывая рот из-за сбитого напрочь дыхания и жара от близости. Как бы не был растерян Филипп, но он явно был в восторге от представленной глазу картины: лежащая под ним растрëпаная омега просит трахнуть, да поскорее. Да когда он такое видел вообще?! Низ живота альфы предупредительно болезненно сводит, а член дëргается. Фил сглатывает. Он наконец-то проводит лапой вдоль тела рыжего, от талии к шее, очерчивает все изгибы и слегка сжимает глотку. Замечает, что старые травмы омеги успели затянуться, можно наносить новые… Бёдра опускает ниже, вклиниваясь между ног омеги и активно начиная тереться о чужой член своим. Приятная волна мурашек проходит по обоим оборотням и они испускают рваные, надломленные вздохи. Под хриплое «блять» рыжего волка, Фил продолжает стискивать чужое горло, явно довольствуясь наконец унявшейся омегой, что податливо лежала только для него. Мордой приближается к пахучей железе нижнего, жадно и шумно втягивая ноздрями сладкий аромат, что итак одурманил сознание. Блондин не сдерживается и кусает Муромова над ключицей, болезненно, впиваясь клыками. Омега под ним вскрикивает от неожиданности и отбрыкивается, но альфа умело садится на его торс и перекрывает возможные попытки отстраниться. Когда альфа слегка отстраняется и расслабляет хватку на горле, омега гневно выдаёт: — Сука, какого чёрта?! Я чуть не сдох! Золотистый молчит, только довольный собой ухмыляется, а затем касается вновь чужой шеи, на что нервно сглатывает Илья, предполагая, что его снова начнут придушивать. Но Фил лишь проводит когтистой лапой по кадыку, что нервно вздымался, и чувствует, как тот снова сглатывает. Глаза блондина восхищённо сверкают — омега была определëнно припугнута. Дальше лапа проходится по груди и торсу, а второй свободной он проводит возле укуса. В этот момент омега слишком сладко проскулила, отчего напряжённый стояк блондина качнулся и заныл, требуя разрядки. Безумно хотелось поглотить этого омегу без остатка, от желаний разрывалась голова и болел член, вены на нëм вздулись до предела, придавая рельефности. — Открой рот… — сбивчиво произнёс Фил и поднёс пару пальцев к устам рыжего, что беспрекословно повиновался и усердно начал посасывать чужие пальцы, — умница… — чуть ли не шептал блондин, сводя иногда челюсть из-за болезненной тяги в области живота и паха, что итак ему приходилось тяжело терпеть. Сделал он это просто так, желая поглядеть, как повинуется приказам омега. Но реакция была куда лучше ожидаемой — омега смаковал его пальцы будто это был его член! Во рту рыжего волка было тепло и мокро, будто это было то самое нутро, пальцы мгновенно смочились обильно слюной. Филипп сгибал и выпрямлял пальцы, играясь с языком и с внутренней стороной щëк оборотня — то прихватывая, зажимая и оттягивая язык, то заводя несколько пальцев за щеку и двигал ими, имитируя движение члена. Щëки нижнего волка отдали румянцем, глаза поочерёдно то жмурились, то закатывались, а с чужого члена, что уже стоял колом, проступила капля предэякулята. Терпение альфы наконец лопнуло и он несдержанно опустил лапу на свой ствол, а пальцы вынул из пасти. — Очень хорошо. А сейчас будет ещë лучше… — говорит золотой оборотень, опуская ту самую руку на член Муромова, что была чуть ли не полностью мокрая от произведённых недавних манипуляций. Рыжий судорожно дëргается, его живот втягивается и напрягается, а дыхание в миг спирает. Так мокро и приятно ему ещё не было, тем более от чужой ласки. Тем временем альфа не медлит, проводит несколько раз на пробу, убеждается, что лапа легко скользит по стволу омеги, размазывая по нему его же слюну и смазку, а второй лапой помогает себе обхватить оба члена. Ритм задаёт почти сразу бешеный, отчего парень под ним начинает судорожно скулить, хрипеть, а затем и полноценно, несдержанно стонать. Окинув взором омегу ещё раз, альфа убеждается, что это просто рай для ушей и глаз. Как же этот чëртов оборотень распалëн перед ним сейчас… Движения «вверх-вниз» ни на секунду не замедляются, на это у Черных сил навалом. — Я… Я… — пытается что-то пробормотать Муромов, вытягивая неуверенно лапу навстречу Филу, а другую свободную прикусывает в области первого пальца. — Ргх… — рычит золотистый, прекрасно догадываясь о подступающем оргазме, и ускоряет движения лапой, вторую вновь опустив на шею рыжего, слегка сжимая. В голове обоих пусто, вокруг витают смешанные запахи феромонов, которые успокаивали их и туманили пуще прежнего разум, не желая прекращать их животный процесс. В момент, когда блондин склоняется и проводит языком по болезненно ноющему укусу, что он сам оставил недавно, Муромов не выдерживает, его будто прошибает током. — Я больше не могу! — вдруг выкрикивает на грани Илья и семя тут же выплëскивается наружу, пачкая руку блондина и свой живот. — Ах-мха… — вторит шумно Черных, продолжая стимулировать оргазм. Теперь рука вдвойне лучше скользит из-за семени нижнего, приближая к краю. Он двигает рукой без остановки, по-прежнему с двумя членами, продлевая сладкую негу рыжему волку. Через пары-тройки фрикций он обильно заливает тело рыжего вязкой спермой, что прилично сфонтанировала из его набухшего члена. Колени затекли, поэтому Фил опускается на руки, практически держась на локтях возле шеи Муромова. Они оба тяжело дышат, какое-то время не обращая внимания друг на друга. Но когда поднимают головы и встречаются взглядами, в миг оба смущаются. Илья было хочет сказать, что тот может идти и с беспорядком разберётся сам, как вдруг его щëки вспыхивают ещё более ярким румянцем. Казалось бы, куда ещё? — Ты что творишь?! Выплюнь! — хватает за плечи золотого оборотня Илья. Черных альфа, Черных наглый — он не будет его слушаться. Вместо этого спускается ниже, к паху, и вытаскивает язык, проводя им по животу рыжего и собирая сперму. И всё это происходит на глазах у Муромова, что ошарашенно уставился на альфу, пожирающего не то чтобы его, но смешанное, их семя! Илья слышал, что когда затмевает оргазменная нега чувства и мозг отключаются, но чтобы настолько… — Да отцепись ты! Эй! Прекрати! Закончили! — отпихивает волка веснушчатый, как только заметил, что его запах стал слабее и не таким ярким, как раньше, сознание возвращалось в норму, — тебе стало лучше? — Мгм… Стало… — в миг сменив наглый взгляд на смущённый, говорит Фил. — Тогда свободен. Я сам разберусь с остальным, — отвечает Муромов, пытаясь подняться и не испачкать сильно пол жидкостью. — Давай… Помогу отмыться?.. — предлагает золотой оборотень, на что Рыжик ошарашенно уставился на него. «Какого хрена он себя так ведёт? Что за послеоргазменная забота?.. Мы мало знакомы, но это точно ему несвойственно…»