Мир Пламени: Пламя Последствий

Тем вечером говорили ещё о многом. В числе прочего обсудили как тот сородич умудрился сбежать из явно охраняемого селения. Ему просто повезло оказаться горностаем. Белым-белым, незаметным на снегу, обильно выпавшем в тех местах этой зимой. На проворном тельце животного, соответствующего размерами своим обычным собратьям, огонёк размещался на лбу чуть выше глаз и походил скорее на точку оранжевого цвета, чем на демаскирующий факел. Всего один огонёк на всё тело. Видимо, это тоже показатель силы. Один над переносицей у горностая этого незнакомого сородича. Восемь небольших над глазами у паука Голдберга. Пять крупных на хвосте и один длинный хохолок на голове у его собственного белого сокола… Пожалуй, тут уже можно сделать вывод, что на голове любого второго облика есть кусочек огня. У кого-то только там, если пламени мало, у тех, кто посильнее – ещё где-нибудь по телу. Получается, количество огней и их размер зависят от силы – любопытный вывод. Откровенная слабость сородича-горностая, о которой говорил и один-единственный огонёк, и размер второго облика, внезапно оказалась огромным преимуществом, позволившим беглецу без труда скрыться в лесу неподалёку от того селения. Конечно, его искали, но попробуй найди при такой-то маскировке. Прижал огонёк на голове лапкой – и вот ты самый обычный зверёк, на которого никто и внимания не обратит. Даже ночью не видно – у малой силы тоже есть преимущества, пусть и проявляются они в определённых ситуациях. Так и выбрался: прятался, путал след, превращался… Потом его нашла Акако. Конечно, всё знала. Она, такое ощущение, всегда всё знает. Может, знала ещё до того, как этот товарищ решился на побег, а может и прежде, чем тот впервые принял свой, оказавшийся таким удобным для пряток в заснеженном лесу, второй облик… Интересно, насколько много и давно знала? Помогая юной Чикаге, уже знала, что у той родится сын, который будет обладать огромной силой, станет ей соратником и союзником, почти другом… знала? А о будущем – насколько «далеко» знает? Какое же это, должно быть, искушение, знать о том, что только произойдёт. Искушение – в возможности изменить будущее. И в то же время бремя ответственност, ведь должно происходить не только хорошее, но и плохое. А ты знаешь и вроде как можешь не допустить… Как она справляется – всё равно нет смысла спрашивать. Не ответит. Но этот человек… сородич! Вот же привык с людьми общаться!.. Принёс, как оказалось, ценные известия для некой Чикаге, которое могло до той не дойти, но удивительным образом попало точно в руки и тогда, когда надо. Новости о смерти подруги, с которой они друг друга поддерживали как могли и которая, будучи на пару лет старше и точно зная, что её ждёт, уговаривала бежать, не дожидаясь первой настоящей кратчайшей ночи. Но она отказывалась, ведомая любопытством и привычкой подчиняться старшим, которые говорили, что так правильно. Прервав рассказ, родительница горько рассмеялась. Уже потом, испытав на себе, поняла о чём предупреждала подруга и решилась бежать. Та отказалась, сказала: «А ты иди. Ты сильная, ты сможешь». И Чикаге ушла. Теперь, спустя столько лет, продолжение той давней истории само её нашло. Увидев в этом знак свыше – судьбы или что там – женщина решила сделать всё правильно. Сделать так, как подсказывало сердце. Раз у её подруги есть дочь и ей именно в этом году встречать свою первую кратчайшую ночь, раз она узнала об этом и об обстоятельствах так похожих на свои собственные – это ли не пресловутый перст судьбы? Значит, нужно уберечь, спасти, вырвать девочку из лап заблуждающихся сородичей. Приняв это как свой долг, своё искупление за неспасённую подругу, Чикаге готова была сделать почти что угодно. «Почти» – это о том, что разум ей не отказал и она понимала свои шансы против целого посёлка. Лучше сделать всё по-хорошему, хоть в какой-то мере. А сын вырос сильным и умным, не ленился в работе над своей силой, он справится… Кайто буквально читал это на лице матери, в её взглядах на себя, едва заметных улыбках и довольных вздохах, которых она сама, похоже, и не замечала за собой. Если же девчонка заупрямится… «Ничего там нет интересного или полезного. Я от того опыта получила одни только сожаления!» – отозвалась на невысказанное любопытство. Не спрашивать про загадочное действо оказалось легко. Парень просто видел выражение лица родительницы и верил на слово. «Ничего хорошего ей это не принесёт!» – припечатала. По этой же причине и велела хоть силой тащить. Удержать от своих ошибок… символично. Единственное, что ещё могла сделать для подруги, хоть так отблагодарить. Родительница призналась, что и раньше собиралась вернуться в родное селение и, как она выразилась, навести порядок, поменяв царящие там ужасные законы. Но не раньше, чем завладела бы Пандорой, владельца – или владелицу – которой все просто обязаны будут слушать. Вот только произошедшее внесло свои коррективы и делать что-то нужно сейчас, а не когда-нибудь потом. Пусть Пандора – легендарный артефакт неизвестной силы, но как раз силы-то и так достаточно… Вернее, она надеялась, что силы сына окажется достаточно. Очередной раз услышав об артефакте, Кайто вспомнил о том, что у него тоже имеется один любопытный кинжал, вероятно, той же природы. Если так подумать, их вид и раньше мог жить особняком от людей, но если сейчас все всё забыли, то раньше могли знать и уметь очень и очень многое. И иметь свой язык, неизвестный современному миру. Вложенное клинком в голову заклинание на непонятном языке отлично вписывалось в концепцию… Захваченный этой мыслью, Кайто умчался в свою комнату, вернувшись со своим проблемным приобретением. «А нет ли в легендах нашего вида чего-нибудь об оружии, содержащем древние знания?» – с этими словами опустил на журнальный столик свой кинжал. Металл загадочно поблёскивал в свете ламп, всё тот же изящный изгиб лезвия – оружие ни капли не изменилось. Менялось только отношение к нему. Парень усмехнулся, подумав, что уже не раз менял своё мнение о нём и, возможно, ещё изменит. Женщина же смотрела на клинок как на что-то обычное. По мере описания свойств её взгляд менялся. «Нет, у нас нет подобных легенд», – наконец ответила она, спустя минут пять как парень закончил свой рассказ, «Но он может послужить твоим козырем или скорее даже джокером в рукаве. Козырь – это то заклинание, о котором ты мне говорил». Заинтересовавшись, почему не наоборот, получил исчерпывающий ответ: «Потому, что отнять пламя ты сможешь только у кого-то одного, а усилив свой огонь – напугать всех. Впрочем, любую карту можно разыграть удачно или не очень». Всё правильно сказала. Озабоченная ситуацией с дочерью своей подруги, Чикаге не сразу вспомнила о делах сына. О том, что он живёт своей жизнью и у него, возможно, тоже накопились новости, а получалось, что говорили только об обладателях второго облика и связанных с ними вопросах. Опомнившись, она спросила, как дела, в частности с Сагуру. Вздохнув, Кайто стал рассказывать. Говорил долго и по возможности уточняя всё, что могло вызвать вопросы. Закончив, понял, что устал говорить. Мать, конечно, выпала в осадок от приключений Кида. И Паука. И прочего. Чтобы отвлечься ото всех этих серьёзных обсуждений, решили посмотреть какое-нибудь кино. Нашли весёлую мелодраму с приятным юмором и симпатичными актёрами, и постарались переключиться на сюжет. Фильм оказался снят действительно хорошо и уже через десяток минут они уже во всю хохотали на два голоса над перипетиями, настигающими влюблённую парочку. Досмотрев, решили больше ни о чём сегодня не говорить и разошлись спать. Утра вечера мудренее, да и спать лучше ложиться в хорошем настроении. Мозг получил задание и подумает над ним, пока тело будет отдыхать, чтобы утром выдать результат. Однако утром ответа волшебным образом не появилось. Кайто даже решился позвонить Акако, но та на вопрос: «Нужно ли мне что-то ещё знать?» – ответила в своём стиле: «Всё поймёшь на месте», – и отключилась. Значит, сам… С другой стороны хорошо – значит, способен сам справиться, без посторонней помощи. А то вредно для самооценки, когда часто помогают… Фыркнув своим же мыслям, пошёл медитировать на кинжал – самое полезное, что удалось придумать. Больше никак за такой срок серьёзно не усилиться. В значительной мере повысить шансы на удачный исход всего предприятия может только новое полезное заклинание. Прошедшей ночью выспался, а вот следующей спать не придётся. Помнится, в прошлый раз получилось что-то вытянуть из клинка только когда думал очень старательно и не спал несколько ночей кряду, доведя себя до состояния, что аж почти выключало. Именно тогда, на грани сна и яви, на него и снизошло озарение. Почему думал, будто что-то может произойти, если просто уснуть, глядя на ножик? Значит, будем бодрствовать и медитировать! А ещё продолжать продумывать план. Не готовить и не доставать-разогревать себе завтрак из холодильника оказалось странным, но приятным ощущением. Даже вспомнилось детство, когда мама всегда готовила и по пробуждении Кайто всегда ждала какая-нибудь вкуснятина… Тёплые и светлые детские воспоминания. Родительница явно вспоминала что-то похожее, а может и то же самое, по улыбке видно. Позавтракав вместе, разбежались. Она – по каким-то своим делам, он – в подвал. Немного поработав с пламенем, вернулся к кинжалу. Дневные медитации над клинком ничего не дали, кроме сознательной усталости, потому парень решил попробовать ночью, а оставшееся время до вечера посвятил размышлениям и освоению собственных сил при увеличении кинжалом. Раз это его джокер – нужно научиться как следует им владеть! Раньше избегал этого, не совсем понимая зачем оно может быть нужно, увеличивать собственный и так немаленький объём и температуру пламени. А вот пригодилось. Значит, надо учиться! Когда не вся концентрация уходила на управление внезапно усилившимся огнём, оставшиеся ресурсы мозга занимались обдумыванием полученной информации. По второму, по третьему кругу. Именно так можно заметить что-то ранее упущенное. И цикличное мышление помогло догадаться о сути того действа, происходящего в кратчайшую ночь. Собственно, всё было на поверхности. Упоминание первой неудачной беременности в самом начале объяснений не было случайностью или бессмысленной оговоркой. Эти слова и являлись ответом. Именно этот факт объяснял всё и увязывал между собой остальное. Закрытое поселение, отсутствие притока свежей крови… Некие законы и традиции, которые родительница хотела поменять… Люди, выросшие в закрытом социуме уязвимы тем, что не ведают иного. Им можно навязать что угодно. Когда все вокруг твердят, что так и должно быть, более того, делают так же и никто не видит в подобном ничего предосудительного – что угодно будет казаться нормальным ребёнку, выросшему в таком обществе. Но только пока не с чем сравнить. – Насилие? – он уточнил лишь это, когда вернувшаяся вечером мать попыталась начать этот разговор. Что разговор пойдёт именно об этом говорило уже то, что она никак не могла спокойно усесться, смотреть в глаза и не знала куда деть руки. Ей было зримо неудобно. После прозвучавшего уточнения выдохнула с облегчением. Раз сын уже догадался, можно не вдаваться в подробности. Неудивительно, что она не любила вспоминать о том месте и времени, проведённом в стенах родного селения. – Нет, что ты! – удивилась такому предположению. – Зачем? Все добровольно. Это… просто происходит. – горькая усмешка. – Все так делают. Так надо. Так делали всегда. И прочее, чем молодое поколение заставляют следовать традициям. Это, да и всё остальное кажется нормальным, пока не узнаешь иного. – Понятно. – так он дал понять, что ничего больше говорить необязательно. Но добавил: – Как только не выродились? Раз это устоявшаяся традиция, значит давно уже так живут. – в качестве предложения. Если захочет ещё говорить об этом, может, выговорится, это послужит знаком, что он не против послушать. – Постепенно это и происходит. – значит, всё же хочет поговорить. Хорошо. И ему полезные данные, и родительнице станет легче. Когда делишься, оно так всегда, становится легче. – Детей рождается всё меньше, женщинам нашего вида сложно носить от тех, кто не предначертан, уж я-то знаю разницу. Чисто физически тяжело, организм пытается отторгнуть плод и в большинстве случаев успешно это делает. Выживают только те, кому повезло взять от родителей максимально непохожие гены. Это я понимаю сейчас, тогда удивлялась почему дети так мало похожи на родителей. Почему-то это казалось странным при том, что у всех вокруг так было. – Ты был замечательным малышом, Кайто, даже когда ещё был внутри меня. – добавила, помолчав, со вздохом и едва заметной улыбкой. – А у них беременность оказывается неудачной в подавляющем большинстве случаев, примерно восемь из десяти. Если хоть десяток детей в год рождается – уже хорошо. Убыль населения больше, пусть и ненамного. Но зато те, кто выживает, дети, в смысле – полностью здоровы. Такая уж сильная у нас генетика. Это я уже здесь узнала, когда вырвалась. Изучала поначалу всё подряд… Ещё бы, вокруг было столько знаний… – еще улыбка. Она делает большую паузу, но продолжает: – Тоичи был лучшим, что случилось в моей жизни. Он был всем, что мне нужно от жизни… вы двое. – глянула совершенно особым взглядом, который бывал у неё при воспоминаниях об отце. А когда этот взгляд скользнул в стену и ещё больше затуманился воспоминаниями, Кайто тихонько поднялся и ушёл к себе. Бывают такие моменты, когда нужно дать человеку побыть наедине с собой и собственными мыслями. Умение чувствовать такие мгновения, по мнению Кайто, и отличало хорошего собеседника от плохого. Себя он считал хорошим. Проведя какое-то время за разглядыванием кинжала – казалось, выучил каждый малейший изгиб наизусть – решительно отодвинул его в сторону. Бесполезно. Раз так – нужно отвлечься. Как раз и настроение подходящее появилось… Кажется, уже целую вечность не ставил таймеров для этого дела, но руки сами с охотой потянулись к реквизиту для фокусов. Если пламя – мамино наследие, то это – определённо папино. И это мастерство просто не имеет права уступать мастерству обращения Кида с огнём! Но таймер не пригодился, привычное к одиночеству сознание среагировало на шаги, пусть и тихие. «Ты так тихо ушёл», – с долей благодарности улыбнулась Чикаге. Оказывается, искала его, чтобы позвать обратно. Ещё не всё, мол, обсудили. Воспользовавшись возможностью, Кайто задал ещё один важный вопрос, пришедший в голову с запозданием. Снова о кратчайшей ночи, не проведут ли действо снова, если ему удастся не допустить этого в положенный день, вернее ночь. «Не проведут», – был ответ, «Традиции не позволят». Хорошо. И у всех появится возможность сбежать в течении следующего года без оглядки на возможную беременность. Родительница звала обратно, чтобы рассказать об остальном, что ему ещё стоило знать об обществе сородичей. Глава селения звался вожаком – будто чтобы подчеркнуть не человеческую природу. При главе имелся совет, каждый представитель которого курировал своё направление. Рассказала немного о быте и занятиях – каждый должен учиться пользоваться своим огнём и применять его там, где он будет полезнее всего для селения, это всё распределяется специальными людьми, разбирающимися в том или ином ремесле. Перестав пытаться думать о сородичах не как о людях, Кайто плюнул на условности и стал себе в уме звать всех людьми, и сразу стало проще. Они жили в пусть и просторных помещениях, но всё равно общих. Бессмысленное, как и вся их изоляция, ограничение. Более того – нарушение естественного порядка вещей. При том, что все знали о территориальности, присущей представителям их вида. Отдельные помещения имели представители верхушки, больше никто. Почему-то считалось, что подавлять, сдерживать и преодолевать инстинкты – это полезно и правильно. Ну и традиции, как же без них. Предки так делали, и мы будем. Просто «потому что». Это главным нужно много думать, принимать решения и, соответственно, сосредотачиваться на этом, чему мешает сопротивление собственной сути. Это может сделать их раздражительными и менее внимательными, что скажешься на качестве работы и принимаемых решениях. А остальным полезно, да. Двойные стандарты в действии. Причём не сказать, что эти правила лишены логики. Она есть, только несколько иная, как будто вывернутая. А может, фокус с жильём провернули намеренно, чтобы людей занимали подобные бытовые раздражители, а не недовольство властью? Короче, тамошним главным очень повезло править столь терпеливым и спокойным народом. Вот человеческий социум при попытке ограничить основные потребности – вроде необходимости личной территории для обладателей второго облика –уже двадцать раз бунт бы поднял. А эти терпят. Не знают иного и побаиваются перемен – это, конечно, да. Но людей это не остановило бы. Лозунг вроде: «Как угодно лучше, чем так!» – и вперёд. Но сородичи не такие, терпят и страдают от своей же терпеливости. И вымирают… Если до этого момента Кайто собирался что-то делать только по просьбе матери, то в этот миг почувствовал и собственное желание всё изменить. Даже придумал, что скажет всем женщинам своего вида. О том, что у них могут быть дети от любого человека, живые и здоровые. И даже их вида. Родительница поддержала, когда он озвучил, сказала, что это любую мать волнует и повысит шансы добровольно забрать с собой ещё кого-то. Нет, он понимал, что чем больше народу удастся вывезти оттуда, вызволить из этого… да почти рабства!.. тем лучше, но вопрос, куда тащить весь этот народ, если вдруг его окажется действительно много, оставался открытым. «Я что-нибудь придумаю, об этом не беспокойся», – заверила Чикаге с такой непробиваемой уверенностью, что он как-то сразу поверил. Да, так и будет. Только бы удалось, только бы кто-то захотел, только бы без особых последствий – всё это без труда читалось на её лице. А ещё надежда. Рассчитывать на благоразумие настолько закоснелых в своих традициях сородичей, что до сих пор ничего не поменяли в откровенно противоестественных правилах, парень разумным не считал. Но – вдруг? Вдруг он ошибается и стоит только показать путь, как по нему тут же хлынут толпы? Было бы здорово. Потом ещё немного пообсуждали план проникновения. Как оказалось, родительница навещала Акако и разжилась у той сведениями о современном устройстве охраны «целевого объекта». Всё было просто и сложно одновременно. Сложность состояла в том, что просто так проникнуть на территорию выглядело невозможным не только с первого, но и со второго, и с третьего взгляда. Конечно, неприступных объектов не бывает, но зачем мучиться, если есть другой путь? Простоты добавляло то, что в ближайшее время в селении ожидается проверка от властей. Те не лезли, но периодически являлись вот такими посыльными, чтобы убедиться, что всё в порядке. Этим самым проверяющим и можно представиться – и тогда вся многокомпонентная защита от проникновения извне откроется сама. Да, нужно будет пробраться в соответствующее ведомство, найти нужный отдел, потом человека, который этим занимается, в идеале запечатлев его внешность не только в памяти… Но это задача вполне посильная для Кида и, тем более, двух Кидов. Это уже то, с чем можно работать, а не по большей части неизвестная мощная многослойная защита селения обладателей второго облика. Те, кто столько времени скрывался и не попался, наверняка разработали нечто максимально действенное – раз их до сих пор не обнаружили и не рассекретили. Идти в лоб или пытаться тайно пробраться… не то, чтобы дохлый номер, но лучше начать с чего проще и поперспективней. Конечно, самим фактом проникновения настроишь против себя местных, но хоть не заранее. И когда ты уже внутри, не рискуешь встретить отпор всего взрослого населения посёлка, какой можно получить, если тебя обнаружат на подступах, посчитают угрозой и осознают какой силой эта «угроза» обладает. Хотя бы потому, что защита «развёрнута» наружу, а не вовнутрь.