Мир Пламени: Пламя Последствий

Поутру гость обнаружился в том же положении, как его оставили вечером. Так и сидел всю ночь? Или вставал, ходил, а потом снова усаживался и замирал? Точно так же, как сейчас, уставившись в одну точку. Вряд ли спал, скорее думал всё это время. К ночному перекусу не притронулся, благо, с печеньем в пакетике и холодным чаем в бутылке – оставленными на столе на случай, если Голдберг проголодается – ничего не случится. Потом съест, если захочет. Что ж, самое время узнать, к чему он пришёл. По крайней мере выглядит поспокойнее, чем вчера. Но на шаги обратил внимание только через полминуты. Во взгляде – смирение. – Я вспомнил родителей. – просто поставил в известность каким-то помертвевшим голосом. – И тот дом. И его. Мы и правда жили там какое-то время. И то, как однажды подслушал, что он уговаривал их сделать меня идеальным наёмником. Они отказывались, наотрез. Потом мы ушли, но, по всей видимости, недалеко… – вздох, медленное моргание и продолжение: – Потом была улица и я всё забыл. Наверное, именно поэтому я там и оказался… Не должен был вспомнить, но… очень старался. – кривая усмешка. – Что ещё? – вопросил Кайто вполголоса, стараясь не сбить гостя с мысли. – И этого достаточно. – отозвался тот безразлично, но в следующих словах стали постепенно прорезаться чувства: – Кто же я… кем я стал из-за него?.. Мои родители не хотели, чтобы я был таким, не хотели мне такой участи… Что же я наделал?.. – зажмурился, сжал кулаки и отвернулся, настолько явно желая провалиться сквозь землю, что это было видно невооружённым взглядом. Сожаление, отчаяние, стыд… – Гюнтер, – на сей раз руку, коснувшуюся плеча, не сбросили. – Теперь ты знаешь правду. И больше не обязан соответствовать ничьим ожиданиям. Ты – это ты и никто иной. Прошлого не изменить, но своим будущим ты вправе распорядится так, как посчитаешь нужным и правильным. Ты волен делать что хочешь и поступать, как угодно. Теперь, зная правду. – Да. Я… Я же!..- воскликнул и затрясся. Злая дрожь, похожая на сдерживаемое желание что-то разрушить. – Я же его!.. Он же был для меня!.. – Тише, тише. – не выдержал и всё же приобнял, погладил по спине. Тот судорожно вздохнул и перестал дрожать. С полминуты просто сидел так, принимая невесомую ласку, потом отодвинулся: – Я знаю, что я сделаю. – сказал жёстко. В совершенно сухих глазах появилась решимость. Прежняя твердость, гнев… но и ещё что-то новое. Описать это что-то не получалось, но Кайто оно показалось чем-то правильным. – Ты прав, теперь я могу делать что угодно. – поднялся, жёсткий как пружина из стальной проволоки. – Могу я рассчитывать на то, что ты перестанешь убивать людей? – тот самый вопрос, который волновал Шиничи, да и не только его. И самому не хотелось, чтобы наёмничья карьера Паука продолжалась. Даже если они разойдутся миром сейчас, потом обязательно столкнуться снова, если тот не прекратит. Потому что… что-то внутри с невероятной силой утверждало, что это неправильно. Так не должно быть! – Раз твои родители не хотели, чтобы ты промышлял подобным… Не хотели тебе такой судьбы, помнишь? – тот вздрогнул как от удара. Неуловимо изменившийся взгляд утратил часть жёсткости, зато ей на смену пришло что-то более человеческое. Сородич перестал походить на взведённую пружину механизма для убийства, которой поднялся со стула. – Да. Да, конечно. – резковато кивнул. Потом ещё раз, уже медленно, задумчиво, подтверждая что-то самому себе. И вдруг будто опомнился: – Твой детектив… – замялся, не зная, как продолжить, как высказать. Похоже, благодарить его тоже не учили. – Передам ему твою благодарность. – помог Кайто. Паук кивнул снова, с этой самой благодарностью во взгляде. Каким-то образом это натолкнуло на мысли о словах того же детектива. Пусть сейчас гость и не выглядит плохо, кто знает, что творится у него в голове? Опасаясь за его душевное здоровье и чувствуя некоторую вину, продолжил: – Могу я попросить тебя остаться у меня ещё на какое-то время? Скажем, до конца недели? – самим этим вопросом показывая, подчёркивая, что тот больше не пленник и волен уйти хоть сейчас. – Зачем? – удивился Гюнтер. Без подозрений, просто вопрос. Придётся пояснить: – Этот хороший детектив не только в распутывании загадок хорош, но и в другом… Короче, он понял, что для тебя это огромное потрясение и просил присмотреть. – тот неопределённо хмыкнул и отвёл взгляд. Пожалуй, это можно расценивать как признание и согласие. Хорошо, что не сопротивляется, но нужно добавить кое-что и от себя: –Я тоже не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, нехорошее. Наша психика прочнее и гибче человеческой, но что-то мне совсем не хочется проверять повредишься ли ты рассудком. С твоими способностями это попросту опасно для окружающих. И если ты… пойдёшь в разнос, виноват в этом буду я. Буду чувствовать вину. И решать твою проблему тоже придётся именно мне. – Я в порядке. – отозвался Паук, внимательно выслушав. – Мне тоже так кажется, но давай не будем испытывать судьбу. Не хочу снова сражаться с тобой. – признался, стараясь всем собой передать искренность. Несложно, Кайто действительно этого желал. – Хотя бы ради моего спокойствия и по просьбе нашего маленького друга. – неохотный кивок. – Спасибо. – и без перехода: – Ты ведь сейчас думал о мести? – Думал. – подтвердил тот угрюмо. Думает, будут отговаривать? – Это только твоё дело, здесь я не буду и пытаться советовать. Хочу лишь, чтобы ты делал то, что надумаешь с холодной головой. Сейчас ты весь на эмоциях, Гюнтер. – тот явно хотел возразить, но через пару секунд шумно выдохнул и склонил голову, признавая озвученный факт. Не стал отрицать и это замечательно. Значит, рассудительность по-прежнему выше переживаний, как и положено обладателю второго облика. – Потому я и хочу, чтобы ты ещё какое-то время остался у меня. Переварил. Осознал. Успокоился. Принял всё свалившееся на тебя… А ещё разобрался в себе, своей сути. Я же ничего тебе не рассказал. Ну что, договор? – протянул руку. – Договор. – мрачно, но без особого накала кивнул Голдберг, отвечая на рукопожатие. Но убрать руку не дал, вцепился. Явно ещё что-то хотел. – Спасибо! – выпалил так, будто слово обжигало глотку. Ну точно, не учили, не умеет. Теперь будет учиться. Тоже хорошо. – Я рад что всё так обернулось. – кивнул парень, тоже сжав в ответ его ладонь. Снова. – Слушай, Кайто… – как-то подозрительно прищурился. – Ты, помнится, обещал мне что-то показать утром… – Помню. – ответил улыбкой. Уж больно многозначительный тон выбрал гость. Явно отходит от своих переживаний, что радует. – Думал, ещё вчера это сделать, но момент был явно неподходящим. Так, у меня не так уж много времени осталось, мне ведь ещё в школу. – теперь улыбался уже и Голдберг, так, будто это шутка. В какой-то мере так оно и есть, ведь великий Кид со всем своим огромным пламенем и потрясающими навыками оказался школьником. Кто узнает – обхохочется. – Так что я просто покажу тебе… а потом покажу кое-что ещё, и пойду. Обсудим как вернусь. – Что ж ты мне там такое собрался показывать? – насторожился Гюнтер. Но не сильно, так, во взгляде виднелись оттенки любопытства и иронии. – Увидишь. – поддержал этот настрой Кайто. – Только я тебя прошу, не пугайся. Это всего лишь я. – насторожив гостя такими словами, отступил на несколько шагов от него и принялся оглядываться, оценивая, куда впишется птица и как встать, чтобы после превращения не ничего не опрокинуть и не сломать. За его передвижениями с неподдельным интересом следил «житель подвала», не понимающий к чему это. Пока не понимающий. – Не бойся. – повторил ещё раз. И превратился. Голдберг вскочил и шарахнулся в сторону – взгляд хищника привычно ловил мельчайшие движения добычи. Именно так – добычи, жертвы. С удивлением Кайто понял, что новый знакомый – а белый сокол как раз сейчас знакомился – рассматривается его внутренней сутью не как равный, друг или хотя бы конкурент, а как кто-то стоящий заметно ниже него. Добыча. Щёлкнуть клювом – и нет его. Любопытное открытие. Благо, птица не навязывала своё мнение, а лишь обозначала его. Разум управлял побуждениями. – Ты… ты не предупредил… Ты… такой огромный!.. – лепетал вжавшийся в стену Гюнтер. Издав негромкое курлыканье, призванное успокоить, белый сокол присел, становясь немного меньше. И наклонил голову, показывая сородичу поближе огненный хохолок и венец из рогов. Тот, успокоенный явно осознанным/сознательным поведением птицы, подошёл ближе. – И всё равно ты жуть какой большой. – повторил уже стоя рядом и разглядывая вблизи. Ввиду того, что предложения не поняли, Кайто вздохнул и показал требуемое. Пламя всегда ощущалось немного по-иному во втором облике, но изобразить что-то ничуть не сложнее, чем обычно. Создал маленький огонёк возле Паука и заставил его медленно плыть к собственному хохолку, в конце слившись с ним. Сородич проследил за этим действом, но осознавшим не выглядел, поэтому пришлось повторить, на сей раз воплотив огонёк сразу на его пальцах. Не горячий, разумеется, но тот всё равно вздрогнул. Зато понял. – Ты хочешь соединить пламя? – вопросил недоверчиво. Разумеется, опасался, пусть уже и начал привыкать к такого рода взаимодействиям. Сокол кивнул и снова подставил свой огненный хохолок, краем глаза наблюдая за действиями гостя. Чуть помедлил, но воплотил комочек собственного золотистого пламени и протянул его навстречу. Миг слияния обозначается его резким вздохом. Кайто согласен, необычные ощущения. Тут же из глубины сознания приходит понимание, что так и должно ощущаться соприкосновение разумов обладателей второго облика. Нет, не касание, это связь. Такая же, как у них с Сагуру, вернее, подобная. Теперь Голдберг всегда будет знать, если поблизости один парень превратится в огромного белого сокола. Сможет это ощутить и общаться. Кстати, об общении… На посланную мысль сородич вздрагивает и снова смотрит на заговорившую с ним птицу, а не внутрь себя, прислушиваясь к чему-то, как до этого. – Да, я слышу тебя, пусть и не совсем понимаю как. – отвечает. – Это связь. Она образуется при слиянии пламени, когда я в этом облике. Так мы сможем общаться. – самый короткий вариант объяснений. Мгновение превращения – и продолжение уже вслух: – Это нужно сделать только раз, теперь ты узнаешь, что я превратился, даже если не будешь меня видеть. Разумеется, если будешь недалеко. – говорил, а сам смещался к выходу. – Подожди, так у меня появилось ещё больше вопросов! – понял к чему это отступление Голдберг. –Прости, Гюнтер, но я и правда опоздаю, если задержусь ещё хоть немного! – совершенно без сожаления улыбнулся Кайто, уже стоя у начала лестницы, ведущей наверх, в дом, к ожидающей его Аоко и неизбежной школе. – Всё это было только для того, чтобы ты подумал о том, что второй облик может быть и чем-то хорош. Лучше человеческого или по крайней мере не хуже. У всего есть положительные и отрицательные стороны. Перестань бояться своего паука, прими его, подружись с ним… Он – тоже ты, часть тебя, просто другая сторона. Думай! – договорил и взбежал по ступеням, обрывая все возможные возражения. Торопиться и правда стоило. Пробыв в подвале дольше ожидаемого, парень сам себя лишил завтрака. Малая цена за то, что теперь его гость будет думать совершенно о другом, а не о том, что мучило его всю ночь. Может даже поест и поспит. Хоть они и крепче людей, а спать столько же, сколько и они всё равно полезно. Предначертанная, поняв всё без объяснений, просто по времени его отсутствия, уже упаковала завтрак с собой – сгрызть на первой же переменке, не дожидаясь обеденного перерыва. Поблагодарив девушку и порадовавшись как ему повезло с ней, Кайто подхватил заранее собранный портфель – и они отправились в школу. Бегом. Кое-как успели, влетев в класс вместе со звонком и лишь на полминуты раньше учителя. Опаздывать не стоило, всё же выпускной класс, повышенное внимание и всё такое. Рассевшись по местам, они быстро достали нужные школьные принадлежности и постарались изобразить, что не бежали всю дорогу. Именно этот миг выбрал кто-то, чтобы начать сверлить спину парня. Впрочем, он догадывался, кому принадлежит этот пристальный взгляд. Даже не оборачиваясь, мог точно сказать, где сидит тот, кому его спина интереснее урока. Обладатель глаз цвета чая – а кто ещё это мог быть? – своим взглядом продолжал создавать неприятную щекотку между лопаток на протяжении всего занятия. И если первую половину сорока пяти минут это просто раздражало, то вторую – уже беспокоило. Просто потому, что Кайто внутренне похолодел, задумавшись о причинах такого внимания. Насторожиться заставила мысль, что бывший друг мог что-то ощутить этим утром. Связь же… а расстояния, на которой они перестают друг друга чувствовать они в своё время не исследовали… Мог ли Хакуба ощутить что-то странное? Мог ли связать это с потерей памяти одноклассником, с которым дружил до этого? Раз так настойчиво сверлит спину – значит, вполне мог. Какие формы примет связь в сознании, лишённом памяти о том, как она должна ощущаться – даже гадать не стоило. И всё равно думалось, будто само собой. Мог ли ум Сагуру всё же как-то связать своё странное состояние с ним, Кайто? Иначе с чего так смотреть? В общем, к перемене он успел убедить себя, что причина именно в этом и начал подбирать объяснения. И очень удивился, когда предметом разговора оказался… – Голдберг. – именно это сказал Сагуру, усаживаясь за чужую парту впереди и разворачиваясь, чтобы поговорить. – Что, прости? – в первые мгновения Кайто действительно растерялся. Потом взял себя в руки и разом переключил мысли. следовало думать не об утреннем происшествии, а совсем о другом. – Он пропал. – с этими словами бывший друг положил на парту газету с соответствующим заголовком, под которым шли журналистские теории на заданную тематику. Как, куда, почему… Пробежавшись взглядом наискосок, смог разглядеть достаточно, чтобы смело утверждать – даже не близко к истине. – И при чём здесь я? – нет, Кайто не считал, что это выстрел наугад. У Сагуру явно что-то есть и нужно узнать что. – Я нашёл у себя любопытные документы… Поговорил с отцом… И выяснил… – намеренно тянул время, делая эти раздражающие паузы. Элемент косвенного давления. Поддаться значило бы проиграть, поэтому и заканчивать ему пришлось самому: – Что ты должен что-то знать об этом. Мы же дружили. – договаривал с досадой. Конечно, это недовольство видел лишь тот, кто достаточно хорошо его знал, для остальных он оставался столь же спокоен и невозмутим как обычно. – То есть, ты весь урок таращился на мою спину и отвлекал от учёбы только из подозрения в том, что я могу что-то знать о твоих делах? – намеренно построил предложение так, чтобы укорить и показать всю несостоятельность подозрений. У него ничего нет, отлично. Умница Сагуру ничего не записывал, большую часть своего расследования держа в голове, и тем более то, для кого его проводил. Только документы, касающиеся Голдберга… лучше и быть не может! – Я уверен, что ты что-то знаешь об этом! – упорствовал Хакуба. Это интуиция или подсознательная память? – Судя по характеру документации и словам отца… я считал Голдберга преступником, причём серьёзным. – понизил голос. Вокруг стоял шум обычный для толпы школьников на переменке, так что никто ничего не слышал. – А теперь оказывается, что он исчез. В ту же ночь, что и я потерял память! Это не совпадение! – и был так уверен в своей правоте, так похож на себя-прежнего, убеждающего в том, что опасно идти против Паука самому, что Кайто дрогнул. Всего на миг, но это заметили: – Так и знал, ты что-то знаешь! – Не больше того, что уже рассказал. – тон построже и главное – спрятать взгляд. Слишком взволновал этот небольшой спор, подлинные чувства не должно быть видно. Если достаточно твёрдо стоять на своём, то всё получится, он отстанет. – Будешь молчать, да? – уточнил полным недовольства голосом. – Знаешь что, Куроба? Кого бы я не спросил, все заявляют, что мы с тобой были не разлей вода. А вот я вижу того, кто не потрудился даже подойти и спросить как у меня дела. Я, между прочим, головой ударился, если помнишь. – что друзья так не поступают говорить не стал. Зачем, если это и так хорошо слышно? Не дождавшись ответа тот продолжил: – Не верю, что ты не знаешь, что память может вернуться, если стараться её восстановить. Ты мог бы… не знаю, рассказать мне что-то из наших с тобой общих историй, чтобы помочь вспомнить. Такое ощущение, что тебе всё равно! – А ты не подумал, о великий детектив, – мгновенно разозлился Кайто. Определённо не та тема, которую стоило задевать, как ковыряться в незажившей ране. – Что мне может быть просто больно видеть тебя таким?! – прошипел в ответ, чтобы не закричать на весь класс, как хотелось. Ответил чистую правду, взглядом открыв всё, что чувствовал до сих пор. Всего не миг, но этого хватило бывшему другу, чтобы отшатнуться с испугом в глазах. Что. Не ожидал такого?! А не надо было доводить! – Прости. – извинился не только словом, но и всем своим видом. Тем самым виноватым и сожалеющим, что и раньше отзывался тоской и раздражением пополам с иррациональной обидой. Это-то выражение лица и заставило вспомнить, что он не виноват в случившемся. Кайто качнул головой, мол, ничего и добавил уже мягче: – Если хочешь, мне нужно больше времени, чтобы смириться. – тоже с толикой извинения за вспышку. – Зачем? Можно же… – действительно недоумевал тот. – Нельзя. – отрезал. – Лучше смириться с худшим и сильно удивиться лучшему, чем поверить в лучшее и жестоко разочароваться. Это… разрушительно. – Ладно. – Хакуба поднялся, помедлил пару мгновений и коснулся газеты: – Если всё же что-то знаешь, то сообщи полиции. Если я был прав в своём расследовании, Голдберг чрезвычайно опасен и кто знает, чем он занимается, «исчезнув». – сказал напоследок, прежде чем уйти. Газету оставил на столе. Лезть в школьную сумку не имело никакого смысла. Внутреннее чувство времени не ошибалось – меньше, чем через минуту прозвенел звонок на урок. Кто-то опять оказался слишком занят, чтобы поесть. Зато одно теперь известно точно: Сагуру не ощутил ни превращения, ни короткого разговора с Гюнтером. Что хорошо… наверное. И бывший друг ошибся, Голдберг ничего не замышляет, более того – убивать больше не собирается. Безупречная серия побед наёмника экстра-класса по прозвищу Паук оборвалась на Кайто Киде. Споткнулся – и всё, больше не появился. Перестал существовать. На второй перемене позвонил Шиничи, с точностью, удивившей бы кого-нибудь другого, просчитав, что он не успеет позавтракать и будет перекусывать на первой переменке. Кайто уже не удивлялся. Не после того, как немного понял работу разума мейтантея. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы осознавать: подобные мелочи для него очевидны. Не стал и поправлять неточность в расчётах, просто опустил обратно в школьную сумку так и оставшийся невостребованным утренний перекус и вышел из класса. Разумеется, справлялся о состоянии «гостя». Гостем звали в целях конспирации, чтобы не называть имён в телефонном разговоре. Рассказ о том, как себя чувствует гость получился недлинным, но опять же, занял весь перерыв. Немного больше слов, чем требовалось, чтобы убедить беспокоящегося товарища, что Голдберг в порядке. Относительном, конечно, и не настолько, как старался показать, но ни с собой, ни с кем-либо другим он ничего делать явно не собирался. По крайней мере пока. После всех этих разговоров только и осталось времени, что поменять тетради-учебники. Зато теперь Конан сможет спокойно учиться – вернее делать вид, что учится… бедный старшеклассник, снова оказавшийся за партой первого класса, особенно с такими мозгами как у него – не переживая о состоянии Паука. После третьего урока переменка подлиннее – может и хватит времени на завтрак… не хватило. Изъявившие желание пообщаться одноклассники – неотъемлемая часть школьной жизни – отняли всю третью перемену. Больше пытаться нет смысла, до обеденного перерыва рукой подать. В обед ели уже обед, но и для того перекуса место нашлось. Снова одолевали мрачные мысли. Любимая отвлекала как могла, разговором, едва заметными со стороны касаниями, вопросами ни о чём – за что он не забыл от всей души поблагодарить. Поддержка близкого человека в такие моменты, да и вообще – бесценна. Потом продолжились уроки и каждый из учителей считал своим долгом напомнить, что они – выпускной класс, оттого нужно приложить к учёбе все силы. Кайто же думалось совершенно о другом. Планы на остаток дня резко вылетели из головы, стоило увидеть Сагуру медленно идущего от школы. Снова пешком и снова с этим дурацким ярким узелком-брелоком на школьной сумке. Направление мысли понятно: вычитав в новостях о нападениях на Кида, несложно связать это с появлением в городе Паука-Голдберга и его же исчезновением. В ту самую ночь, когда сам детектив лишился памяти. Он чувствует, что связан с этими событиями и ищет ответы. Больше нельзя уклоняться от встречи, кто знает до чего он дойдёт в своих размышлениях и что предпримет, не имея на руках хоть каких-то достоверных фактов. Обращается к тому, кто по определению что-то знает, просто обязан знать. На конец февраля они встречались уже порядком времени… если предположить, что за эти месяцы сблизились ещё больше, то именно вор-фантом, знает о Пауке. Несложно догадаться для кого проводилось то расследование… Хочет встречи с Кидом? Он её получит! И Кайто, проверив набор для маскировки в потайном отделении школьной сумки, вышел следом.