Мир Пламени: Пламя Последствий

Для встречи с Хакубой не было смысла как-то особо готовиться. Просто прийти. Это же не представление, на которое с собой требуется брать кучу всего. Тут нужно захватить только себя и своё пламя. Всё как всегда. Но какое-то беспокойство всё же было – небольшое, но неприятно зудящее где-то на грани осознания, не дающееся в руки. Анализ собственных ощущений позволил понять причину: опаска. Подсознательное опасение, что теперь, после подтверждения предначертанности с Аоко, его суть как-то изменилась. В смысле, при воплощении пламени. В школе никаких перемен в отношении товарища видно не было– либо изменение слишком незначительно чтобы определяться даже его обострённой чувствительностью, либо никакого изменения нет и не было. Дежавю какое-то: уже думал так в отношении любимой – и тогда это не подтвердилось. Кайто срочно требовалось с кем-то поговорить! Услышав про предначертанность с подругой, разумеется, всё было сказано шифровым языком, мать порадовалась за него и сердечно поздравила. Кому, как не другому обладателю второго облика знать, каково это – найти свою пару. На вопрос о том, не изменилось ли её отношение к другим людям после подтверждения, родительница ответила отрицательно. Спрашивать об отношении к ней самой людей с повышенной чувствительностью смысла не было. Поблагодарив за поздравления, парень отключился. Больше ничего полезного ему сказать не могли, тем более не лично, а вот так, по телефону… Удовлетворения от разговора не ощущалось, а значит требовался ещё один собеседник. К счастью, таковой имелся. Тем более, к оному были ещё и другие вопросы… Акако встретила всезнающей улыбкой, будто у них была назначена встреча на этот день и час. Прийти в её лавку, не позвонив – не сработало. Никак не застать её врасплох! Лёгкая досада сменилась удивлением, когда сия особа вышла из-за стойки и, похлопав по плечу, сказала: «Сочувствую». Причём выглядела под стать словам, то есть на лице было сострадание, может даже искреннее. Как и всегда, внятного ответа к чему это было, от неё добиться не удалось. В душе поселилось странное ощущение подвоха, сопряжённого с сомнением и опасением. Будто в ловушку идёшь, точно зная об этом, и каждое мгновение ждёшь удара. С одной стороны хорошо: насторожённость помогает быть внимательнее и действительно не попасться в какую-нибудь ловушку, с другой же… Лучше не задумываться о таком, а то и параноиком стать недолго. Предсказания ведьмы всегда становились понятны именно тогда, когда в них возникала нужда, нет смысла изводить себя заранее. От вопросов с долей обвинения о её самоустранении в деле о пленниках заснеженного склона, девушка отговорилась просто и ожидаемо: «Я знала, что вы в порядке и будете найдены». После чего её, скрепя сердце, всё же поблагодарили. Кайто обещал себе сделать это и сделал, пусть и не хотелось под взглядом полным превосходства. Будто Акако знала, что он скажет. Или на самом деле знала. Какая же раздражающая особа! Но полезная, этого не отнять. Потому и прозвучали дальнейшие слова: о влиянии «перекраски» пламени на определение предначертанности. Может, она уже знала, но его дело – сказать. Чтобы ещё кому-то не пришлось страдать так же, как довелось ему самому. После окончания «доклада», парня настигло колебание. Спрашивать ли? Говорить ли?.. Ну, в любом случае хуже не будет, а дальше ведьмы не уйдёт точно. И вопрос о том, как теперь отреагирует товарищ на его огонь, всё же был озвучен. Это ведь она первая узнала о чувствительности Сагуру, может и ещё что подскажет. Но та лишь качнула головой с чуточку извиняющейся улыбкой: то ли не знает, то ли не может сказать. Но всё равно стало полегче. Просто от того, что поделился? Наверное. Но и просто так уйти ему не дали. Бутылочка с зельем уже привычно легла в руку. Знакомый ужасный ядовитый цвет, полезнейшее действие и отвратнейшие побочные эффекты в одном флаконе. Буквально. Понятно, зачем – Акако всегда выдаёт эту гадость заранее – у них уже скоро конец учебного года и проверка пламени всех учеников жрецами церкви Изначальной Искры. На сей раз хозяйка алхимической лавки оплаты не потребовала – только покачала головой, когда он попытался спросить, и подтолкнула в спину – на выход. И снова сочувствие в глазах… Впору испугаться. Что же такое с ним должно произойти, настолько страшное?! Может, встреча с детективом как-то плохо кончится? Но при всём старании, не получилось представить настолько плохого варианта, что был бы достоин увиденного выражения лица ведьмы. Товарищ вполне уравновешен, вряд ли может случится что-то в физическом смысле. Возможно, они поругаются? Но этого слишком мало для… После качественного встряхивания головой мысли исправно разбежались. Чтобы набежать снова на следующий день – в удвоенном количестве. Сразу после уроков Кайто отправился в их с Хакубой тайное место. Но надежда хоть чуть проветрить голову, настроившись на привычный лад от знакомых видов, рассыпалась прахом. Не стоило упускать из внимания, что товарищ соскучился, ох не стоило! Не прошло и четверти часа… Подобравшись тихо, как мышка – или это кто-то, не будем указывать пальцем, слишком ушёл в себя – тот громко произнёс, заставив дёрнуться: – Здравствуй, Кид. – если на чистоту, то не так уж и громко. Просто в тишине и от неожиданности показалось так. – С прошедшими праздниками. Как ты? – И тебе не болеть, Сагуру. – именно голос товарища каким-то волшебным образом настроил на нужный лад. Повернувшись, парень снова был собой, был тем вором-фантомом, которым его привыкли видеть. Дальнейшие слова нашлись сами: – И тебя с праздниками. У меня всё хорошо, а твои дела как? – Да тоже в порядке. – с каких пор между ними возникает такая неловкость? Наверное, и правда слишком долго не виделись. Одно хорошо: средство, способное разбить это едва ощутимое напряжение, повисшее в воздухе, давно известно. Ладонь, окутанная синим пламенем, протянутая для рукопожатия… проходит всего миг и её встречает другая, объятая уже белым. Товарищ улыбается и невозможно не улыбнуться в ответ, слыша его чувства. На самом деле скучал, ждал встречи; как всегда, в полном восторге от сочетания и контраста их сил, от самого факта соприкосновения и лицезрения его. Ни единой лишней примеси! Теперь, когда прежнее неудобство разрушено, самое время заняться тем, зачем они, собственно, и собрались. Но детектив удивляет, вызвавшись показать свои достижения. Спустя несколько минут приходится признать, что время не было потрачено впустую. За каникулы тот стал на порядок лучше управляться со своим огнём. И не только своим: стоило «вцепиться» собственным пламенем в его – и синяя змея с белой полосой по позвоночнику «пробежалась» по помещению заметно лучше, чем раньше. Появилась сноровка, уверенность в движениях, исчезла былая резкость и периодические рывки. А ещё изменилось отношение Хакубы: больше не переживал из-за промахов, а просто повторял кажущуюся ему неудачной часть ещё несколько раз, пока исполнение не становилось удовлетворительным на его взыскательный вкус. От таких нагрузок быстро накапливалась усталость. Оно и понятно, размер пламени, которым приходилось «ворочать», в разы больше привычного – даже если тренировался с полным своим объёмом, подросшим после их совместных занятий. Не-своё пламя как бы добавляло «веса», сложности в управлении. Разумеется, если хозяин «лишнего веса не помогал – чего очень просили не делать. Кид прислушался, не став мешать товарищу проявить себя. Хочет показать, чего достиг – пусть. Тот быстро устал, но прекратил только когда его одёрнули – увлёкся. Затем были похвалы за достижения и мягкое указание на оставшиеся огрехи, чтобы тот знал над чем работать дальше. «А в общем, отлично исполнено, Сагуру», – после этой фразы Кайто едва не сбило с ног вспышкой радости, почти щенячьего восторга. И тут ничего не поменялось. Спокойствие и удовлетворение окончательно вернулись в душу. Для так порадовавшего его товарища по тренировкам Кид устроил настоящую пламенную феерию. Ему самому было не в пример проще «таскать» белый огонёк: даже «веса» не чувствовал, колоссальная разница объёмов сказывалась. В процессе выполнения особо сложных трюков вспоминалось, что в последнее время у него как-то не находилось времени на занятия с собственной силой. В отличии от детектива… Нет, потерять навыки за столь короткий срок невозможно, но это было неправильно с точки зрения принципа постоянного оттачивания мастерства, который был одним из постулатов его жизни в общем. Дав себе обещание наверстать в ближайшее время, а к уже запланированному выступлению добавить пару совершенно новых трюков, Кайто объявил перерыв. Удобно слышать чувства другого человека, добавляет понимания – так, Сагуру слегка утомился от зрелищ, но вслух, понятное дело, никогда бы этого не признал. Был готов и дальше смотреть – хоть до посинения, но это было бы уже не удовольствие. Поэтому они отдыхали. Просто сидели и расслаблялись. Было… хорошо. Вот просто и без затей – хорошо. Довольная пустота в голове на месте недавних тревожных мыслей; покой в душе, пришедший на смену недавнему осознанию, что тоже скучал по этим ощущениям; мирные и тихие чувства товарища на фоне – идиллия. Огонёк ведь так и остался сине-белым, слитым воедино – по их давней традиции. А почему бы и нет, если обоим приятно смотреть, да ещё и «бонусы к пониманию» прилагаются? Именно в этот момент молчание было нарушено: – Ты перестал звать меня занозой. – детектив задумался и сделал вывод, после чего поспешил им поделиться. Всю ленивую тёплую негу как ветром сдуло. Безмятежность была разрушена вернувшимися воспоминаниями о причинах. А ведь правда, «детектив-заноза» было чем-то вроде прозвища, дружеского ласкового именования. Похоже, в глазах его подсознания тот утратил право на такое отношение и соответственно, «звание». Утратил, может, и не окончательно, но даже мысленно звать так не хотелось. – Это потому, что я перестал доставлять неприятности? – не угадал, но и того, что товарищем была замечена такая мелкая подробность, было достаточно чтобы разжечь, казалось, угасшую обиду. Внимательный не там, где надо!.. Ощутил как-то, что это было важной частью их взаимоотношений, ныне исчезнувшей. Чувствительный, во всех смыслах. Может ли суть обладателя второго облика или свёрнутая аура силы издавать какие-то вибрации, улавливаемые этим человеком с завышенной чувствительностью? Как огонь порой хочет сделать что-то, передать, показать чувства, одолевающие его владельца, так и это… Как это сдерживать – не было ни малейшего понятия. А может и не нужно, эта догадка могла посетить голову детектива и по каким-то иным причинам. Но точно не из-за выражения лица, контролировать которое было первой из привычек Кида. – Нет, не поэтому. – но всё же нужно что-то ответить на данное заявление. – Подумал, что это могло казаться тебе оскорбительным. – ну вот и «что-то». – Нет, я… мне нравилось. – отвёл взгляд тот. В чувствах плеснуло смущением, страхом быть понятым неверно и твёрдостью намерения разобраться в причинах. К чему относится то или иное чувство, чем оно вызвано и на что направлено, было понятно само собой. Очень удобная особенность. Детектив хотел обратно своё полюбившееся прозвище. И почему это кажется таким милым? Может, из-за связи чувств? Всё сильнее привязанность и вот это, тёплое близкое отношение… Но вернуть то именование пока невозможно, так что от поиска ответа на данный вопрос товарища нужно срочно отвлекать. Например так: – Слыхал, ты спас своих одноклассников. – полувопросительный тон и резкая смена темы. Давай же, понимай, что Кид не хочет обсуждать твоё прозвище! В газетах писали о произошедшем, такой вопрос ни разу не подозрителен. И ни капельки не удивительно, что тот, кому ты небезразличен, интересуется твоими делами. Или просто проявляет любопытство к прямому участнику тех событий. Ну же! – Можно и так сказать. – неопределённо пожал плечами Сагуру. Понял! Хорошо, а то вразумительные оправдания упорно не шли в голову, вариант сказать правду и вовсе не рассматривался. А обижать простым отказом без пояснений не хотелось. Зная, что товарища уже достали с приставаниями о подробностях, Кайто и не собирался расспрашивать, вообще заговорив об этом только чтобы сбить с мысли. Потом собирался перевести разговор на другое, но тот добавил нечто куда более многообещающее: – Там оказались мои, можно сказать, друзья. И тот, кого я долгое время считал тобой. – Правда? И что, этот человек настолько хорош? – строго выверенная доза сомнения и самую капельку ревности. Товарищ внимательный, заметит. Играть голосом и вообще напрягаться стоит только ради способных оценить. – Знаешь, да. – твёрдо взглянул в глаза тот, явно собираясь настаивать, отстаивая своё мнение. – Он фокусник и он… невероятен. Не так уж часто показывает своё мастерство, но оно великолепно. – тщательно контролируя собственное лицо, парень не позволил себе расплыться в польщённой улыбке. Всё же похвала его умениям от этого человека была более чем приятна. Но изобразить, разумеется, стоило другое: – И это всё наше сходство? Не думаю, что ты стал бы подозревать кого-то по столь незначительной причине. – немного неприязни и толика любопытства. Именно это положено испытывать, когда тебя сравнивают с кем-то, намекая на идентичность и чуть ли не взаимозаменяемость. Конечно, в нормальных случаях; если тот, с кем сравнивают, не является тобой. – Так чем же ещё он похож на меня? Расскажи о нём больше. И Сагуру рассказал. Слушать рассказ о себе как бы со стороны было очень необычно. Но познавательно и это определённо был полезный опыт. Так, например он узнал, что начал выбиваться из школьного образа, совершенно этого не ощущая. Хмурый, давно ничего не «откалывал», да и фокусов его никто не видел с самого начала семестра. Снова товарищ его выручает напоминанием, а он… может ответить только ложью и ещё большей ложью. Ещё и старая так и не прошедшая обида давала о себе знать. Всё это злило и… огорчало. Сложно было выделить из собственных чувств что-то конкретное. Неразберихи добавляла примешавшаяся благодарность, за «сына великого волшебника востока», – как Куробу Тоичи называли в западных странах – хотелось сказать спасибо. Побуждение было настолько сильным, что Кайто едва сумел сдержаться. Каждый, хоть раз видевший искусство его отца, лишался возможности отрицать его величие, но большинство имело склонность опускать в речи данный эпитет. Хакуба не мог не понимать, что восхищаться одним фокусником в присутствии другого – не лучшая мысль. Но всё равно отдавал должное отцу своего одноклассника. Значит, действительно так считал и был готов отстаивать своё мнение в случае несогласия Кида. Это… грело. Товарищ продолжал говорить, открывая масштаб проведённых исследований касательно того, кого считал вором-фантомом. И от всего этого перечисления тот мог снова задуматься насколько сильно Куроба Кайто подходит на эту роль. Но теперь появилось ещё одно обстоятельство: нежелание чтобы эти двое оказались одним человеком. Ведь тогда получилось бы очень неудобно: что он рассказал своему однокласснику как, без преувеличения, шпионил за ним, выведывая такие данные, которые должны оставаться недоступны. Никому не захочется так опозориться, это будет дополнительным сдерживающим фактором на случай возвращения опасно-правильных мыслей. Даже в случае появления новых подозрений или фактов в пользу этой версии, в это не захотят верить, отвергая или игнорируя полученные данные. Среди определённо личных данных были сведения о его проверке, предваряющей получение документа. Это всплыло, когда Кайто пытался оспорить соответствие какого-то школьника себе, Киду. Относительно мастерства фантазия детектива буксовала, ограничившись: «Может, это такие природные способности». По цвету ответ был не лучше: «Он мог как-то выкрутиться». А всё это родилось из одного подозрения, которое и укрепило детектива в его безумной, на первый взгляд, теории. Начало всему положило исследование размера пламени «подозреваемого». Будучи сыном начальника полицейского департамента, товарищ достал видео с его проверки. Заявил, что лично ходил туда и, испытав на себе воздействие резонаторов – так жрецы называли своё дополнение – мог точно сказать, что сложнее сдержать пламя, чем наоборот. И то, как напрягался его одноклассник… могло быть не «старанием выдавить из себя», а попыткой сдержать огромную мощь, которой владел Кид. От точности догадки заныли зубы – вот же у человека интуиция! Или это что-то другое? Так или иначе, стоило отвлечь. Полагаться на одно только нежелание Сагуру подставиться, признав, что трепался Киду о его же настоящей личности, нельзя. Стоит «помочь» переключится на другую тему. Отдёрнуть, отвлечь от возможных мыслей «о чём не надо». Лучшим на тот момент показалось остро высказаться в сторону вроде как соперника. Язвить, насмехаться, указывать на различия, которые тот не смог объяснить… Завести себя удалось настолько, что ситуация «перегнул палку», была замечена мозгом слишком поздно. – Что происходит, Кид? Ты так говоришь о нём… – вот сразу после этого. Детектив был определённо недоволен подобными высказываниями в сторону своего одноклассника, но не только. Ещё он что-то уловил, но злости и смешанных непонятных чувств было уже слишком много, чтобы вслушиваться в глубины чужих эмоций. Злость происходила из необходимости снова убеждать товарища во лжи. Создавшееся положение порождало недовольство решительно всем: собой, отвратительно невнимательным товарищем, собственной сутью, необходимостью иметь тайны – вообще всем миром вокруг! Вероятно поэтому вырвалось: – Да ты никак восхищаешься им, Сагуру? – получилось уже глумливо. И совсем не «немного». Ещё и смысл получился такой, нехороший – в сторону симпатии того рода, которая именуется сбоем. Выговорив это, Кайто осёкся. Не хотел ведь обидеть товарища… или хотел? Как-то отыграться, дать почувствовать хоть часть своей боли… Это было неправильно, но слова уже сказаны, остаётся только держать лицо и ждать ответа. Вероятно, детектив станет отрицать, смущённо или раздражённо. Фыркнет, отвернётся и разговор будет окончен. Они смогут немного остыть и продолжить совместное занятие. Но в ответ прозвучало неожиданное: – А я никогда и не говорил, что не стану восхищаться никем, кроме тебя! – возмущённо. Ну конечно, как бы Хакуба понял причины его недовольства и взвинченного состояния? Связь чувств работает только в одну сторону… Обижать расхотелось окончательно, накатила печаль, погребая под собой злость и прочие непонятные спутанные чувства. – Дурак ты, Сагуру, как есть дурак. – выдохнув это, Кид отвернулся. Грусть в его голосе не услышал бы только глухой. Товарищ дёрнулся продолжить разговор, но осёкся, чуть поколебался и предпочёл промолчать. Всё это отчётливо было слышно. Тот даже немного вины испытал, но быстро прогнал это чувство. Дождавшись его окончательного успокоения, Кайто молча продолжил по большей части свою тренировку. Белый огонёк из синего не забрали, да и наблюдал детектив с удовольствием. Под конец ещё раз взял управление на себя, очертив пару кругов по помещению небольшой рыбкой. Уже раз выложился сегодня, таская крупную змею – не дело так перенапрягаться. Понятно, что хочет успеть как можно больше, ведь неизвестно когда они в следующий раз встретятся, но нагрузка должна быть постепенной и хотя бы относительно равномерной. Пообещав пригласить Сагуру ещё раз на этой неделе, Кид получил его улыбку и благодарность, а также непонятный взгляд. Зато в чувствах всё было ясно. Что-то вроде: «Так это не скажется? Хорошо». Разумеется, ответить на такое было нельзя, поэтому он ограничился обычным прощанием. Товарищ ушёл уже с довольно давно, а Кайто всё думал, что же делать с этой вспыхивающей как спичка обидой. Отпустить не получается, открыться и заставить того извиниться – не вариант… По прошествии получаса в сознание вернулись более насущные мысли. Ситуация с детективом подождёт, до следующей встречи ещё есть время, а вот разведка подходов к камню, похищение которого он назначил себе на завтра, ждать не будет! Разворошённые мысли о товарище тяжёлой мутью оседали в сознании, тогда как тело уже двигалось по известному адресу. Сегодня нужно успеть ещё побывать на месте завтрашнего представления, присмотреться и оставить оповещение. Чтобы полиция могла начать готовиться… и Аоко завтра в школе была поживее. Времени на подготовку, конечно, маловато, но он справится.