You’re my light

      Чимин с трудом просматривает последние страницы документов, кажется, буквы и цифры пустились в пляс по всему листу. Глаза неприятно жжёт, и он откидывается на спинку кресла, устало потирая переносицу. Непослушная чёлка падает на глаза, и омега смахивает её резким движением, во всю демонстрируя свою раздражительность. Последние несколько недель выдались очень тяжёлыми. Пак даже подумывает пропить курс седативного, а то нервы совсем расшатались: заснуть до двенадцати никак не выходит, рой мыслей заполняет голову каждую свободную минуту, не давая расслабиться и без того слабой психике. Под глазами залегли глубокие тени, так мастерски замаскированные консилером, а сам по себе Пак стал каким-то дёрганым. Его мозг без остановки занимается постоянным анализом отношений с Юнги, истинностью с Чонгуком, отчётом по проекту, надвигающимся советом директоров. Со свадьбы Кимов прошли уже три недели, и молодожёны улетели в свадебное путешествие по Европе. Чимин не уверен, догадывается ли Сокджин, что Намджун выбрал отдых по такому маршруту, по которому ему нужно наладить связи для поставок. Теперь в кабинете Кима восседает Чон Чонгук — головная боль омеги.       Вопреки всем ожиданиям Чон выполняет своё обещание и продолжает пить подавители запаха, поэтому Чимин не смог к нему придраться и устроить сцену. А очень хотелось. Первые несколько дней блондин искал любой повод сорваться, задеть, обидеть Чонгука. В нём клокотала ярость, смешанная с ненавистью и, что тут таить, сильной обидой. Когда Чим немного остыл, и его злость поубавилась, он объявил Чонгуку бойкот, поселив негласную вражду между ними. Естественно, Чонгук об этой войне никакого понятия не имел и играл не по правилам.       Омега упорно делал вид, что не замечает альфу, отвечал на его вопросы только по работе и сам старался у него ничего не спрашивать. Одно только присутствие рядом этого человека вызывало противоречивые эмоции. Омега внутри ликовала от распирающего чувства принадлежности истинному, а сам Чимин злился и обижался невесть на что. Чонгук, наоборот, вместо того чтобы оставить строптивого обижаку со своими проблемами в покое, стал ещё более заботливым и назойливым, чем раньше. Каждый день заглядывает в кабинет, чтобы пожелать «доброго утра» и, не получив ответа, а только красноречивый взгляд, бросает «ну, ещё увидимся» и уходит. Перед обедом он тихонько стучится и, приоткрыв дверь, напоминает Чимину не переутомляться и отдохнуть. На перерыве Чон приносит любимый кофе с пенкой, игнорируя едкие замечания блондина по поводу того, что у него есть для этого секретарь. Чонгук даже подстерегает в коридоре, чтобы помочь поднести две, мать его, папки. Чимин молча отдаёт их и, демонстративно отвернувшись, идёт дальше. А вчера альфа даже закрыл окно в вестибюле, когда Пак стоял под ним и говорил по телефону. После Чон, ничего не сказав, пошёл дальше по своим делам. Видел бы он ошеломленное выражение лица омеги в тот момент, полез бы на стенку со смеху. И это только капля из всего того, что Чимин может припомнить. Чонгук следует буквально по пятам, но своё общество не навязывает, лишь появляется на минуту-две и исчезает, даже не дав и слова сказать. И Чимин соврёт, если скажет, что это ему не по душе, но он усердно делает вид, что не замечает попыток брюнета. И вообще они не знакомы.       На самом деле у Пака не было времени разглагольствовать. Последнее время он усердно подготавливал документы для финансового отчёта к совету директоров, который состоится послезавтра. Необходимо подойти к этому очень ответственно, чтобы оправдать доверие этих толстосумов и не подмочить репутацию. Его гордость отчаянно требует признания от акционеров, начальников, и, что тут таить, хочется доказать в первую очередь Чонгуку, что Чимин не слабый омега, которого легко можно подчинить. Он сильный и достоин занимать свою должность.       Чимин последний раз перепроверяет содержимое папки, а затем, удовлетворённо кивнув сам себе, оборачивает её в пергамент и перевязывает шпагатом. Он клеит на кончики верёвки голубую пломбу-наклейку, вписывает дату и ставит свою подпись. Такая процедура проводится для того, чтобы обеспечить сохранность и коммерческую тайну, пока документы не попадут лично в руки адресату, в данном случае руководителю финансового отдела. Чимин вспоминает мерзкое лицо Йон Трэя и морщится. Идти к этому извращенцу в кабинет совсем не хочется, где-то внутри омега его даже боится. Чтобы не искушать судьбу, Пак отдаёт папку секретарю Лии и просит отнести её лично в руки. Девушка понимающе улыбается и тут же уходит из приемной. Чимин задумчиво проводит рукой по волосам, перебирая серебристые пряди, прикрывает глаза, делая вдох, и замедляет внезапно ускорившийся пульс. Нет, он точно сходит в аптеку и купит успокоительное, что-нибудь на травках. Пак ставит очередную галочку в своей голове и возвращается в кабинет — впереди ещё много дел.       Время пролетело незаметно. Убедившись, что вся работа на сегодня закончена, Чимин закрывает кабинет и идёт в сторону лифта. Он проходит мимо кабинета Намджуна и задерживается напротив двери. Голову тут же одолевают мысли, которых там быть не должно. Вернее, это Чимин так думает, а вот его омега так не считает. «Интересно, что делает сейчас Чонгук? Он обедал сегодня? Отдыхал? Когда поедет домой?»       Обычно Чимин покидает офис одним из последних. Он очень ответственно подходит ко всем делам и пока не убедится, что всё разложено по полочкам, не может уйти со спокойной душой. Однако с тех самых пор, как президент в отпуске, Чонгук постоянно остаётся допоздна. Пак же, наоборот, теперь уходит домой строго по времени, в пять часов. Иногда и раньше, но точно не позже. Сегодня омега задержался как раз из-за отчёта и предстоящего собрания. Вот он и стоит посреди тёмного коридора, замерев. Сквозь жалюзи из президентского кабинета пробивается яркий белый свет. Значит Чонгук ещё на работе. Рука сама тянется открыть эту дверь, и как раньше выпить вместе чашечку ароматного кофе, обсудить дальнейшие планы и интересующие вопросы, посмеяться, в конце концов, с того, как Чонгук пародирует старых акционеров. Омега в самом деле очень соскучился, тяжело играть в «молчанку» с человеком, к которому тянется душа, а всё нутро трепещет и сжимается только от собственнического взгляда и слова «мой», что так крепко засело в голове после той драки.       Чимин одёргивает себя, что это он такое творит? «Забыл, кто этот альфа для тебя? Забыл, что он с тобой сделал? Он чуть не разрушил твою жизнь, Чимин», — тянущаяся к дверной ручке рука сжимается в кулак и возвращается к хозяину. Омега прячет её в карман, недовольно сводит брови и, стуча каблуками, идёт к лифту. Он даже не задумывается, что там, за дверью, точно также замерев, сидит альфа с искренней надеждой, что блондин всё-таки откроет дверь.       Пак выходит на улицу, вокруг темно, ни души. Конец сентября. Последние тёплые ночи «бабьего лета» дарят бархатную ласку коже, иногда опаляя уже холодным ветром щёки. Чимин оглядывается на подсвеченное неоновыми огнями здание, замечая горящие окна на их этаже. Он, поёжившись от очередного порыва ветра, кутается в тонкий серый плащ и идёт в машину. Больше Чимин не оборачивается. Работа осталась на работе. Чонгук тоже остался на работе.       Юнги сегодня не будет дома, да и Чимин задержался в городе, поэтому он решает поехать к себе на квартиру и переночевать там.       В тот злополучный свадебный вечер Чимин и Юнги всё между собой прояснили. Они решили начать с чистого листа, но только с несколькими условиями. Во-первых, Юнги забывает о том, что между Чимином и Чонгуком что-то было. Он понимает, что омегой руководили инстинкты, и тот сам не ведал, что творил. Но ведь в итоге Пак поборол притяжение и выбрал его. Значит, сохранил верность. Бороться с истинностью тяжело и даже невозможно, но Чимин постарается. Во-вторых, омега полностью прекращает какие-либо контакты с Чонгуком. Но когда Пак возразил, что они же вместе работают, то Юнги смягчился и просто попросил омегу дать обещание, что без явной надобности он с Чонгуком общаться не будет. Чимин был так зол на альфу, что не колебался в своем решении ни минуты. И, в-третьих, Чимин должен переехать к Юнги домой. Конечно, блондин очень хотел больше времени проводить с любимым, но таких резких перемен никак не ожидал. Жить с альфой? Никогда не пробовал и, если честно, не очень-то и планировал. Совсем не хочется делить своё личное пространство с кем-то ещё. Конечно, они ночевали вместе и проводили уик-энд в доме Мина, но жить вдвоём постоянно это совсем другое. Другой уклад, другие отношения, другие обязательства, совсем иная ответственность перед партнёром. А ещё от загородного дома Юнги до работы Чимина добираться добрых сорок минут на машине. Конечно же, Чимин согласился на все условия и вот уже вторую неделю встаёт на час раньше и добирается домой на час позже, но зато в любимые объятия, которые, к слову, стали только нежнее.       В тот вечер извинялся не только Чимин. Юнги просил прощения за свою грубость и вспыльчивость, за поспешные выводы и не доверие. Он, не прекращая, шептал «прости меня», пока покрывал лёгкими как дуновение ветра поцелуями каждый сантиметр разгорячённой кожи. Омега сладко постанывал, прогибался, ярко отзываясь на невесомые прикосновения. От медленного скольжения внутри становилось невыносимо жарко, хотелось больше и больше. Рассудок помутился, а лёгкие отказывались работать. Чимин начинал метаться из стороны в сторону, не зная, куда себя деть, и тогда альфа делал пару резких толчков, а затем, когда мир омеги вот-вот был готов взорваться и заискрить перед глазами, Юнги останавливался и снова возвращался к еле уловимым поцелуям, вымаливая прощение. Сладкая пытка становилась всё невыносимей, и, когда альфа в очередной раз сорвался на бешеный ритм, омега закричал в бреду: «Прощаю-прощаю! Только не останавливайся». И Юнги не остановился.       Чимин улыбается своим воспоминаниям, они щекочут внутри живота, заставляют желать повторения, заставляют хотеть большего.       Блондин оглядывает дорогу в зеркало заднего вида, по привычке выискивая номера знакомой машины. Он усмехается, было забавно наблюдать за сопровождением своей персоны. Не то чтобы он все ещё злился или тем более ненавидел Чонгука. За последние две недели Пак всё обдумал, вспомнил ключевые моменты их общения, перемены в альфе и переосмыслил свои выводы. Да, Чонгук испугался, но кто бы отреагировал иначе? Минуту назад ты был вольной птицей, жил как сам знаешь, а теперь должен принять свою зависимость от другого человека. К тому же Чон нашёл в себе смелость признаться Чимину в симпатии, он до последнего скрывал об истинности, чтобы блондин его полюбил просто так, без принуждения матушки природы.       Чимин даже перестал злиться за тот мордобой, что они устроили с Юнги на свадьбе. Потому что, в отличие от Мина, Чонгук первым не подавал агрессию, он начал заступаться за омегу, когда почувствовал опасность. Конечно, потом это и переросло в непонятное соперничество и делёжку, но изначально мотивы были совершенно иными.       Может быть, Чимин и хотел бы начать снова общаться с Чонгуком, вернуть те не совсем тёплые, но более дружеские отношения. Однако он пообещал Юнги избегать любых контактов без рабочей надобности. И своё слово он сдержит. Да и к тому же не хочется разбивать Чонгуку в очередной раз сердце, потому что его чувства омеге понятны. Если продолжать с ним общение — это даст альфе только лишнюю надежду, а затем и боль. Чимин не хочет делать Чонгуку больно. Пусть всё останется, как есть — так будет лучше для всех.       Блондин заходит в свою квартиру. Она встречает тишиной и тёплыми воспоминаниями об их с Джином совместной веселой жизни. Как это было давно. Не было никаких Юнги, не было никаких Чонгуков, всё было спокойно и беззаботно.       Чимин принимает тёплый душ и находит старую растянутую майку по колено. Это майка хёна, но он так полюбил её когда-то, что забрал себе. Она давала спокойствие и защищённость, когда было тяжко на душе. Во время переезда Пак оставил майку с некоторыми другими вещами за ненадобностью, ведь теперь у него есть Юнги, который поддержит и пожалеет, когда плохо.       Чимин думает о том, что неплохо было бы поесть, последний раз он принимал нормальную пищу около шести часов назад. Пак заказывает еду, потому что в холодильнике естественно пусто, и устало валится на диван в гостиной, ожидая доставки. У Юнги отключен телефон, поэтому Чимин оставляет сообщение о том, что остался ночевать у себя дома. Он лениво просматривает в телефоне ленту новостей, голова тяжелеет, а веки слипаются сами собой. Блондин даже не замечает, что значок батареи на экране мигает красным. Он проваливается в сон.       Настойчивый стук в дверь выдёргивает омегу из крепкого сна. Первое время он не понимает, что происходит, где он находится. Неприятная тяжесть и давление на мозг не позволяют сосредоточиться. Такое всегда происходит, когда твой сон прерывают, не успев он даже начаться. Чимин пытается нащупать в темноте телефон и находит его между левой рукой и спинкой дивана. Он хочет узнать который час. Сколько проспал? Двадцать минут, сорок или несколько часов? Экран телефона не загорается, он отключен. «Разрядился», — вяло соображает блондин и откидывает бесполезный гаджет в сторону. Ещё более громкий стук заставляет обратить на себя внимание, и блондин встает, мучительно закатив глаза к потолку. Пошатываясь, он идёт к дверям, спотыкается о мягкий ковёр и тихо матерится себе под нос. Должно быть привезли еду из ресторана. Чимин открывает двери протягивая деньги, чтобы поскорее вернуться в свою мягкую обитель, но замечает, что перед ним стоит вовсе не доставщик. Он трёт глаза, чтобы лучше присмотреться и проверить, не сон ли это. Перед ним стоит Юнги, весь растрёпанный и помятый, он запыхался и выглядит весьма недовольным. Нижняя губа поджата, брови сведены, а нос слегка морщится. Его запах окутал всю лестничную площадку, выдавая настроение своего хозяина.       — Долго ещё собираешься стоять в дверях? — Настойчивый голос с ноткой грубости только подтверждает состояние альфы.       — Проходи, пожалуйста, — Чимин отходит в сторону, пропуская Юнги внутрь. Он ничего не понимает и выглядит обескуражено.       — Я долблюсь в эту чёртову дверь уже пятнадцать минут. Телефон у тебя выключен. Что ты здесь делаешь? — Альфа наделяет каждое слово особой интонацией, показывая свою раздражительность. Чимин встаёт в защитную позу, скрестив руки на груди. Что-что, а вот оправдываться ему точно не хочется. Да и не за что.       — Я же тебе написал, что задержался на работе, а тебя не будет дома допоздна. Я решил переночевать здесь. — Мне всё равно на причины, которые заставили тебя так поступить. Если я сказал, что ты всегда должен возвращаться домой, значит, ты всегда должен возвращаться домой.       Юнги давит своей энергетикой, но омега делает вид, что это его никак не беспокоит. С чего это альфа решил, что может приказывать, и что блондин будет ему беспрекословно подчиняться? Кажется, Юнги что-то перепутал. Чимин ничего не отвечает, он вглядывается на настенные часы, еду все ещё не доставили, значит прошло не больше полутора часов. Как Юнги так быстро тут оказался? Летел со скоростью света, лишь бы устроить разборки? Бросил ради этого работу? Альфа следит за взглядом омеги и его осеняет.       — Кого-то ждёшь? Дай угадаю, не Чон ли это? — Чимин аж задохнулся от такого вопроса. Неужели Юнги о нём такого мнения? Совсем никакого доверия?       — Что за ерунду ты несёшь? Я жду доставку из ресторана. Мы же с тобой договаривались. Забудь про Чонгука. Зачем ты сейчас про него вспоминаешь? Я думал у нас доверительные отношения.       Чимин фыркает и, не говоря больше ни слова, возвращается в гостиную. Пак точно не собирается поддерживать этот, в какой-то мере оскорбительный, допрос. Его обижает подозрительность Юнги, теперь не хочется с ним разговаривать. Чимин ставит телефон на подзарядку и включает телевизор, чтобы хоть немного осветить гостиную. Он меланхолично щелкает каналы, делая скучающий вид и полностью игнорирует присутствие альфы. Юнги, разувшись, заходит в комнату и садится рядом. Он притягивает Чимина и опускает его голову себе на колени. Омега не сопротивляется, но и не подаёт интереса к происходящему.       — Прости, Чимин, не знаю, что на меня нашло, — голос Юнги полон сожаления, и Чимин, сжалившись, поворачивается к его лицу, требуя дальнейших объяснений. — Я когда включил телефон и прочитал твоё сообщение, потерял голову. Время позднее, ты не дома, почему-то поехал к себе. Я не выдержал, кинул работу и сразу же прилетел сюда.       Юнги решил умолчать о том, что он приехал проверить, действительно ли тут находится Чимин, и один ли он. Мысль о том, что омега может с кем-то видеться без разрешения, сводит с ума. А когда блондин выключил телефон и не открывал дверь, Мин решил, что всё, это конец. Он где-то с кем-то, и скорее всего этот кто-то Чонгук. Чимин всё-таки не вытерпел и променял его на истинного. Рано или поздно это должно было случиться, Юнги не вправе препятствовать природе и судьбе. Но когда блондин открыл дверь, весь такой лохматый и заспанный, в груди стало так тепло и уютно. Что может быть милее и прекраснее? На смену тревоги пришли нежность и спокойствие. Омега не соврал, он дома, один, устал и спит. Юнги стало совестно от того, что он засомневался в верности своего любимого.       — Тебе не кажется, что в последнее время ты стал слишком подозрительным? Разве я снова дал тебе повод усомниться в себе? — Чимин прикасается своей маленькой ладошкой к щеке альфы и участливо заглядывает тому в глаза. Видно невооружённым глазом, насколько малыш огорчён недоверием, но в то же время он с пониманием пытается успокоить и утешить своего ревнивца.       — Нет, не дал. Прости, — Юнги накрывает своей большой ладонью руку Чимина и крепче прижимает к своей щеке, вдыхая родной запах. Он успокаивает и вселяет уверенность. — Прости, не знаю, что на меня нашло.       Юнги притягивается к любимому лицу и нежно, с искренним чувством раскаяния прижимается к сочным губам, пытаясь передать всё то, что он испытывает. Все те чувства, что теплятся внутри, порой сжигая разум и сердце дотла. Чимин всё понимает, всё прощает. Он делится с Юнги искренней и чистой любовью. Чимин прекрасен в своей душевной доброте.       От поцелуя отвлекает настойчивый стук в дверь. Они прерываются с мокрым чмоком и тихим стоном разочарования.       — Надеюсь, у тебя есть с собой деньги, и ты угостишь меня ужином, — разнеженный Чимин тут же меняется, хитрая улыбка выдаёт чертят в его голове. Юнги усмехается:       — Ты не исправим, — он встаёт с места в поисках бумажника и, когда находит его в кармане, идёт к дверям, чтобы принять доставку.

***

      Секретарь Миён, разложив папки с копиями отчёта каждому на столы в конференц-зале, приглашает всех войти, чтобы начать собрание. Чонгук садится на место Намджуна, отсюда видно каждого акционера и руководителей отделов, а главное открывается прекрасный вид на Чимина. Омега выглядит немного устало, но глаза светятся гордостью за хорошие результаты его первого масштабного проекта. Чимин подходит к экрану и кратко освещает ключевые моменты, показывает на графике планируемые результаты и отвечает на вопросы соучредителей. Он возвращается на своё место, окидывая смущённым взглядом собравшихся. Акционеры довольны проделанной работой, а коллеги Пака, сидящие по обе стороны, склонившись к уху, тихонько бросают: «Поздравляем». Чонгук невольно улыбается, даже не замечая этого. Видеть такого счастливого Чимина — это самое дорогое, что может быть.       После короткого перерыва на кофе, все с энтузиазмом начали строить планы по освоению европейского рынка, но внезапно громкий хриплый голос самого старшего альфы заставил повиснуть глухую тишину.       — В отчёте должно быть какая-то ошибка. Не сходится выделенная сумма с расходами.       Присутствующие тут же засуетились и стали шерудить документами, сравнивая все цифры. Поднялся взволнованный гул, все перешёптывались между собой, и этот шум начал нагнетать атмосферу. Чимин судорожно открывает папку, небрежно отброшенную к краю стола за ненадобностью. Он проглядывает смету и все статьи расходов, сравнивает заявленную сумму с выделенными деньгами.       — Но цифры одинаковые, — Чонгук поднимает взгляд на своего отца, пытаясь найти поддержку. Он впервые заменяет Намджуна на собрании и поэтому разволновался.       — Всё верно, Чонгук, цифры одинаковые, но, если сложить все статьи, не получается заявленная сумма. Господин Йон, как вы это можете объяснить? Отчёт составляли вы лично, — отец Чонгука не торопится с выводами, он хочет во всём детально разобраться. Скорее всего произошла какая-то ошибка.       — Все данные предоставил господин Пак. Я лишь оформил их и внёс в реестры, — Йон кивает в сторону омеги и, сложив руки на груди, откидывается на спинку кресла. Его вид пропитан злорадством, он будто говорит: «Доигрался, красавчик. Сейчас ты попляшешь».       Все без исключения внимательно смотрят на Чимина, желая услышать объяснения. Пак лихорадочно листает страницы с документами, пытаясь найти ошибку. Он достаёт телефон и сбивает на калькуляторе цифры, не обращая внимания на едкие комментарии своих «доброжелателей». Цифры не сходятся.       — Ничего не понимаю, я позавчера проверил каждую строку, каждую букву, запечатал папку и отдал финансистам, — у Чимина горит лицо, отчего-то он готов смотреть куда угодно, но только не на Чонгука. Увидеть в его глазах разочарование, значит потерять веру в себя на всю жизнь. Альфа пытается привлечь к себе внимание, конечно же, чтобы ободрить и поддержать, но Чимин не отрывает глаз от бумаг, упорно делая вид, что ничего не замечает.       — Успокойтесь все, это точно ошибка в отчёте, просто забыли указать какие-то расходы, я уверен, если поднять документы, то всё найдётся, — отец Чонгука сохраняет спокойствие, он пытается осадить возмущенных людей. И ему бы это удалось, если бы Йон Трэй не влез со своим великим мнением.       — Я как опытный экономист с большим стажем управления финансовым отделом смею предположить, что это умышленное хищение выделенных средств. Пропала солидная сумма и держу пари, она покоится где-то на счетах Пак Чимина. Я действительно заметил несостыковки в его отчёте и затребовал вчера провести инвентаризацию в филиале номер четыре. Вот акт проверки, ознакомьтесь. — Йон Трэй передал каждому копию и демонстративно ляпнул оригиналом перед носом Чимина. Тот аж вздрогнул, находясь в ступоре.       Омега просматривает результаты, и его брови ползут вверх от того, что действительно заявленная и описываемая суммы не совпадают. Если минуту назад всё действительно могли списать на ошибку, то теперь, когда предъявлен официальный документ, Чимину уже никто не поверит. Он обречён. Блондин опирается лбом о свою руку и раз за разом читает акт инвентаризации. Впервые за столько лет работы ему страшно. Чонгук ощущает все эмоции Пака на своей шкуре и это так ново для него и необычно, но в данный момент очень неприятно.       — Господин Пак, пожалуйста, подождите в приемной, пока мы вас позовём. Нам необходимо решить, как с вами поступить: привлекать правоохранительные органы или нет.       На Чимина будто ведро ледяной воды вылили. Расследование? Да они с ума сошли. Он вмиг принял боевую готовность защищать своё имя и жизнь. К лишению свободы омега точно никогда не был и не будет готов.       — А при мне вы не хотите это обсудить? Я так понимаю, вариант моей невиновности даже не рассматривается? — Был бы Чимин кошкой, его шерсть уже стояла бы дыбом, а сам он шипел, показывая острые зубы и длинные когти. Увы, Чимин только человек.       — Пусть он останется, презумпцию невиновности никто не отменял, — в который раз за сегодня отец Чонгука проявляет снисходительность. Интересно, это жизненный опыт заставляет его так поступать или тут нечто другое? Однако все соглашаются с его мнением.       Акционеры громко обсуждают, как поступить в такой ситуации, ведь никто не хочет, чтобы инцидент вышел за пределы этих стен. Если привлечь правоохранительные органы, СМИ тут же обо всём пронюхают, и все заголовки газет будут пестрить о мошенничестве в холдинге. О невиновности Чимина так никто и не заикается. Омега впервые смотрит на Чонгука, который не проронил ни слова. Он ищет поддержку, пытается прочитать мысли альфы. Что он думает о Чимине? Тоже считает вором? Чон замечает испуганные мокрые глаза, они наполнены мольбой о том, чтобы он сделал хоть что-то. Чимин мысленно пытается сказать альфе, что это всё неправда, он не мошенник, он честный человек. Но поверит ли Чонгук? Альфа видит страх в любимых глазах и сразу же приходит в себя. Действительно, что это он расселся? Необходимо что-то предпринять, пока на омегу не спустили всех собак.       — Я все ещё рассматриваю вариант, что это просто ошибка. Пак не давал повода усомниться в своей квалификации и порядочности. Думаю, если бы тут был Намджун, то согласился бы со мной.       — И что ты предлагаешь? — Хрипит старый альфа, сузив глаза, чтобы получше рассмотреть лицо младшего. Пака действительно привёл сюда Намджун, а президент ещё ни разу не дал повода усомниться в себе, а, следовательно, и в своем выборе.       — Дадим господину Паку два дня на то, чтобы доказать свою невиновность. Если это действительно ошибка, то необходимо просто выявить недостающие расходы и документально их подтвердить. Вот и всё. — Чонгук пытается казаться убедительным, и у него это получается. Акционеры и начальники переглядываются между собой, поглядывают на отца Чонгука и самого старшего акционера, как бы спрашивая: согласны ли они. После краткого кивка последних все соглашаются с предложенным вариантом. Два дня — это короткий срок, они могут и подождать. Тем более если всё так на самом деле, они смогут избежать лишней шумихи. Вот только Пака это совсем не радует.

***

      Чимин апатично перебирает бумаги, лёжа на диванчике у окна. Смысл вообще что-либо делать, если репутации в любом случае пришёл конец? Его всё равно уволят, никому не нужны проблемные сотрудники. С другой стороны, если Пак докажет свою невиновность, то покажет этим напыщенным снобам, как они ошибались на его счёт. Чимин ещё не до конца осознаёт, что у него нет выбора: или он доказывает, что не виновен, или его заключат под стражу и повесят недостачу средств. Нет, надо бороться за свою честь и уж точно за свою свободу. Иначе для чего вообще жить? Чимин подрывается с дивана, стаскивает пиджак и вешает на спинку стула, разглаживая складочки, в нем ещё возвращаться домой. К черту галстук! Он летит в неизвестном направлении. Три верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, открывая ложбинку на подкаченной груди, рукава небрежно закатаны по локти. Пак ерошит волосы, чтобы окончательно взбодриться и всерьез приняться за работу.       Омега делает себе очередной кофе, чтобы привести мозги в порядок. Он уже битый час сверяет данные и расчёты, но ошибку так и не нашёл. Всё посчитано правильно. Ни он, ни его подчинённые не могли совершить грубую ошибку. Это невозможно. Скорее всего ответ лежит на поверхности. За окнами уже стемнело, и Юнги звонил несколько раз. Чимин пока не стал говорить ему о сложившейся ситуации, он просто сказал, что на работе завал и приедет поздно. Однако у Чимина складывается такое впечатление, что он тут проведет всю ночь. Юнги, конечно, разнервничался, сказал, что сейчас приедет и разберётся, что это за необоснованные продлёнки такие. Но когда Пак тактично намекнул ему о доверии, Юнги сразу же охладился. Если у Чимина и вправду какие-то проблемы, то лучше его не злить своей беспочвенной ревностью. Однако это не значит, что альфа на самом деле успокоился и ничего себе там не надумывает. Наоборот, чего только Мин не представлял в своей голове. Например, Чимин не на работе, а в клубе, поёт и развязно танцует как тогда в день их первой встречи. Или он на работе, но прогибается на столе под Чонгуком, выкрикивая его имя. А может Чимин в своей квартире один, просто проверяет, сорвётся Мин Юнги или всё-таки докажет, что доверяет. И альфа соврет, если скажет, что не собирался поехать к Чимину и проверить его, но вспомнил их разговор позавчера в квартире омеги, его обиженные надутые губки, и тут же передумал. Юнги не сомкнёт глаз всю ночь, изгрызёт свои ногти от ревности, но сдержит слово и не поедет.       На часах начало одиннадцатого, а Чимин всё ещё сидит в своем кресле, подперев лоб рукой. Он вглядывается сонными глазами в цифры, нервно грызя карандаш. Тут и там валяются скомканные черновики, в некоторых местах затёртые до дыр, когда блондин очередной раз психанул. Чимин, кажется, проверил всё возможное, но ошибка себя не обнаруживает. В отчаянии Пак снова комкает листы, а затем силой швыряет в разные стороны. От жалости к самому себе и безысходности на глаза наворачиваются слезы. Он и так продержался весь день. Любой омега на месте его, давно ревел бы горькими слезами, но не Чимин, он же сильный, они не дождутся от него такого унижения.       — Ты ещё здесь? — Тихий голос Чонгука застал врасплох. Он любопытно заглядывает за дверь. Пак незаметно вытирает рукавом глаза и делает вид, что отпивает кофе. — Так и не нашел за что зацепиться?       — Что тебе надо Чонгук? Пришёл поглумиться над тем, как ты был прав, что омеге тут не место? — Чимин даже не поднимает взгляд, он только ниже склоняется над документами, показывая свою занятость и нежелание с кем-либо говорить. Чон ничего не отвечает, просто толкает дверь ногой и заносит пакеты с готовой едой. Он шумно ставит их на стол, привлекая внимание блондина.       — Я работал вместе с тобой, и поэтому искать ошибку мы тоже будем вместе, только сначала поедим, хорошо?       — Я не голоден, — Чимин всё также не отрывается от своего занятия. Не хватало ему здесь ещё и Чонгука. И так тяжело сфокусироваться на работе, а если альфа будет находиться рядом, мысли могут уплыть не в том направлении. Разве Чон не понял за эти недели, что омега не хочет его видеть и разговаривать? Конечно, Пак давно передумал, он перестал злиться, но ведь обещал Юнги. Если они останутся наедине ночью в кабинете, не будет ли это нарушением договора? Да, забота Чонгука тронула, и очень жаль прогонять его, когда поддержка жизненно необходима. Но эта ответственность только Пака и отвечать за всё он должен сам.       — Чимин, — вздыхает Чон, — Я не прошу тебя сейчас дружить со мной, общаться. Не прошу тебя передумать быть с Юнги. Я пришёл разобраться в проблеме, ведь я заменяю брата, это и моя ответственность. Просто давай сделаем вместе и покончим с этим.       Чимин выслушал Чонгука, и ему больше ничего не осталось кроме как согласно кивнуть. Если обратиться к здравомыслию, то Чон сейчас президент, и он несёт не меньшую ответственность за происходящее. Чонгук, конечно, мог бы проверять и в своем кабинете, но вместе ведь быстрее и больше шансов найти недочёты. Как говорится лучше две головы… К тому же Чимину, как бы он не храбрился, пытаясь скрыть свою слабость, сейчас очень одиноко и страшно. Ему больше не с кем разделить эту ношу. Если бы не обстоятельства, блондин послал бы Чонгука далеко и надолго, но хватается за него как за спасательный круг и не хочет отпускать. Пак видит в нём сейчас чуть ли не единственный шанс на спасение, а его омега, почувствовав истинного, не хочет терять свою защиту. Нет, он не прогонит Чонгука.       «Извини, Юнги».