Что за хрень, Ким?

— Что? Ты о чём? — переспрашивает Чонгук, потому что не совсем понимает о чём сейчас им толкует Тэхён.       А у бедного Намджуна, кажется, капилляры в глазах лопаются от нервозного давления, ударившего в голову. Нужно срочно найти кляп, чтоб заткнуть Киму рот, но, увы, он не успевает. — Это он, говорю! Он украл документы из кабинета!       Эмоции у всех невообразимо различные.       У Чонгука сначала непонимание, затем злость, гнев, у Хисына сплошной страх, у Хан Джисона неверие и отрицание, у Намджуна тревога, у Чимина... А ему похуй. Он просто за компанию с ними стоит.       Лейтенант еле успевает подбежать и схватить разъярённого альфу, прежде чем тот свернёт его другу шею. — Так, Чонгук, спокойно! — пытается вразумить его Намджун и предотвратить вульгарное убийство, но у того уже глаза кровью наливаются. Вот же блять. — Хосок! Феликс!       Удерживать машину для убийств становится всё труднее, поэтому нужна срочная подмога, которая вообще-то могла и сама придти, а не сидеть там и жрать, пока все остальные делом заняты.       Теперь двое альф держат Чонгука, в надежде что тот скоро утихомирится, и они смогут спокойно сесть все и поговорить. Но Тэхён вдруг подходит и врезает Хисыну с такой силой, что бедный парень чуть не отлетает назад. Все уставляются на Кима с выпученными глазами. Особенно Намджун. Заебись так он защитил друга от разбитого носа. Не того альфу держал.       Но как вообще этот парень стал втянут во всё это дело? Тэхёна этот вопрос волнует не меньше, чем Чонгука. — Так, слушаем все сюда, — грозно начинает говорить альфа, испепеляя всех пронзительным взглядом. Сержант Ким вылезает наружу. — Значит сейчас все успокаиваются, ты услышал меня, Чонгук? — брюнет обиженно фыркает. — И слушают как лейтенант Ким, любезно объяснит нам всем, какого хуя здесь происходит. Да, лейтенант?       Намджун лишь кивает. Молчать больше нет смысла, все карты раскрыты.

flashback

      Обыкновенная встреча с другом перерастает в жуткое попоище, за которое, скорее всего, Намджун отхватит таких пизды от своего омеги, что никому даже и не снилось. Помянем.       Но повод вообще-то есть. Старый друг Кима наконец вернулся из Америки, куда отец сослал его учиться. Привёз оттуда с собой не только сексуальный акцент, но и дорогущий виски, что они всосали на двоих в квартире Хисына на кухне. Хан Хисын — любимый донсен Намджуна, что ещё года четыре назад бегал за ним хвостом и просил показать настоящую пушку, а сейчас этот парень работает начальником охраны в клубе, что довольно-таки неплохо. — Я так скучал по корейской еде, ты даже не представляешь, — плачется Хисын, уплетая уже четвёртый пибимпап.       Намджун по-доброму смеётся и треплет друга по набитой едой щеке. Как ребёнок, ей богу. — Как тебе твоя новая работа? Получается? — интересуется Ким и принимается снова разливать алкоголь по стаканам. — Нормально, мне нравится. Правда, ходят в этот клуб в основном одни богатенькие придурки, и порой выëбываются, так и хочется им ебасосину снести, — с возмущением рассказывает парень, — но иметь дело с их папашами неохота.       Да, Намджун понимает друга. К ним в отделение частенько приводят детишек аристократов, а те за любое дерьмо, что натворили, спокойно откупаются деньгами и связями родителей. В такие моменты Ким жёстко хуебесится. — Кстати! — взвизгивает вдруг Хисын так громко, что чуть не оглушает Джуна. — А что там натворил у вас тот новенький парнишка из отдела криминальной полиции?       Пьяный лепет трудно разобрать, и Намджун не совсем понимает о ком спрашивает у него друг. Какой такой парнишка? — Ты о ком? — недоумевает альфа. — Сейчас покажу, — и Хисын сначала залезает в свой телефон в скачанные файлы, затем что-то включает и протягивает телефон Намджуну.       На видео два парня, лица одного не видно, так как он стоит спиной, зато второго можно прекрасно разглядеть. Это ни кто иной, как Ким Тэхён — молодой сержант, которого перевели к ним совсем недавно. Ну, сходил его коллега наебениться в клуб, и что...? Это ведь не запрещено. Он полицейский, а не монах. Разговаривает с каким-то парнем. Ну и что? Видимо, Хисын слишком набухался, пора ему баиньки. — По твоему равнодушному лицу вижу, что ты не выкупаешь, о чём я и к чему? — какой догадливый. — Прикол в том, что ко мне приходил богатенький придурок и хотел видеть записи этого вечера и именно в это время. Точнее не просто хотел, он требовал, угрожал. Но я помню, что этот парень на видео из ваших, поэтому не стал тому сливать инфу.       Интересно, и кому же так понадобился Ким Тэхён, что его так рьяно ищут... — Что за парень-то приходил? — спрашивает альфа, нахмурившись. — Не знаю. Знаю только, что разорался на весь Сеул о том, чтоб мы запомнили его фамилию. "Я Чон!" Орал как потерпевший.       Ахуевших "пупов земли" с фамилией Чон не так много, поэтому Намджун сразу сужает круг подозреваемых к минимуму. В голову влетает лишь одно имя — Чон Чонгук. Сын бизнесмена Чон Вонхо, который влез в дерьмо по самое не балуй. И вот совпадение-то, как раз этим делом и занимается вышеупомянутый Тэхён.       Спохватившись, Джун начинает рыскать глазами в поисках своего телефона, правда, вот пьяными в зюзю глазами, делать это трудновато. Но альфа всё же смог. Он быстро находит нужный контакт в записной книжке и принимается звонить. Похуй, что он пьяный, это важно. — Лейтенант, у тебя три минуты до того, как я полностью проснусь, пойму, что ты меня разбудил и решусь на вульгарное убийство, — сонно хрипит офицер Мин.       Кое-кто походу пропил чувство самосохранения... — Офицер, у нас проблемы, — громко и чётко проговаривает Намджун в трубку, а Хисын удивлённо вскидывает брови. Видимо, начальник действует на организм пизже антиполицая. — Чон Чонгук разыскивает Тэхёна, они встретились в клубе, и после Чон пытался завладеть записями с камер наблюдения, но у меня друг работает в этом клубе начальником охраны и стёр все видео. — Блять, это плохо, это даже хуëво, я б сказал, но всё же не повод, чтоб будить меня ночью, ëб твою мать, Намджун! — возможно, Юнги чутка зол. — Завтра с утра зайдёшь ко мне и всё обсудим, — отдаёт сонным голосом приказ альфа и сбрасывает звонок.       Ну дела... Как Ким Тэхён вообще умудрился вляпаться во всё это. Хотя, если так подумать, то Джун ведь не знает зачем того ищет Чонгук, может быть по личным каким-то вопросам...? Ну да, пиздец. Прям друзья-товарищи, один правда у другого батю пытается посадить, но это так, нюансик.       Хисын сидит и вообще не выкупает, что происходит. Но, вот только один интересный момент. То есть парень, что приходил к нему — это сын господина Чон Вонхо? А не того ли самого Чон Вонхо, на которого работает его отец... — Слушай, Джун, а что у вас там происходит? — пытаясь изобразить максимально незаинтересованный вид, спрашивает Хисын. — Мне, конечно, нельзя говорить, но ты всё равно не осведомлён, так что похер, — пьяный Намджун — находка для шпиона. — В общем, дело у нас чрезвычайной важности. Нашим сверху стало известно о том, что этот самый бизнесмен Чон Вонхо занимается сбытом наркотиков, не только у нас, но и даже в Тайланде, — от услышанного у парня глаза становятся по пять копеек. Неужели тому денег мало? Чёртовы богачи, чем больше денег, тем больше потребностей. — Дело отдали нашему офицеру, а тот поручил его новенькому — Ким Тэхёну, мол, чтоб дать парнишке шанс проявить себя. Тому всего-то нужно добыть компромат, но мы пока что не знаем как. В общем, засада, — заканчивает говорить альфа и выпивает залпом содержимое стакана, слегка морщится от горького алкоголя, что тут же обжигает горло.       У Хисына с детства была мечта — работать детективом. Расследовать дела, находить преступников, это его страсть, но отец сразу же запретил ему даже думать об этом в юности. Ведь, мужчина сам уже распланировал жизнь своего сына. Отправил его учиться на управляющего в дорогую бизнес-академию, в надежде, что в будущем благодаря своим связям и хорошими отношениями с боссом отец пристроит его в компанию. Деньги, связи, статус — это, конечно, хорошо, но вот только парню нужно совсем не это. Быть полицейским, как его хён, вот чего хотел альфа всегда. Хисын смирился с тем, что станет офисной крысой, даже принял этот факт, решил, что может быть ему не судьба...       Но, вдруг сейчас ему выпадает тот самый шанс, и самое время рискнуть? — Я могу помочь, — резко заявляет он Намджуну, а тот устремляет на него недоумённый взгляд. — С чем? С этим делом? И чем же интересно, — по-доброму улыбается старший и качает головой. Да, он знает о тайной любви своего друга к профессии детектива, поэтому понимает такое рвение и желание помочь.       А Хисыну уже не до шуток. Он серьёзно всё решил. — Давай заключим сделку, Джун, — альфа решительно вскидывает брови. — Если я принесу тебе этот компромат, то ты поговоришь с офицером, чтоб он дал мне шанс.       Может это алкоголь, а может его друг рехнулся, но Намджун до последнего надеется, что это лишь несмешная шутка. Вот только весь вид младшего альфы кричит о том, что он нихрена не шутит и настроен серьёзно, и это обдуманные слова, а не пьяный лепет. В принципе, поговорить с Юнги не проблема, он может это сделать, но вопрос в другом. Как Хисын собирается добывать этот компромат?! — Ты осознаёшь то, о чём говоришь, друг мой? — альфа решает лишний раз удостовериться в том, что Хисын в своём уме. — Ты бы разве предал свои убеждения, свою страсть? Пошёл бы работать каким-нибудь учителем, заглушая собственное желание стать лейтенантом и бороться с преступностью? Я вот предал, в угоду отцу, но сейчас я чувствую, что это мой шанс. Настал мой черёд распоряжаться своей жизнью, — боль, что отражается в глазах парня, разбивает альфе сердце. Неужели Хисын действительно так несчастен сейчас...       Если есть возможность Намджуну чем-то помочь другу, то он обязательно воспользуется ею. Обещать он, конечно, не может, что всё получится, но попытаться стоит. — Хорошо, сделка в силе, — и они скрепляют слова крепким рукопожатием.       Правда, Хисын почему-то умалчивает о том, что его отец главный помощник Чон Вонхо.

end of flashback

      Закончив рассказывать, лейтенант замолкает и начинает осматривать лица каждого, в надежде увидеть в них понимание, но эти чурбаны неотëсанные походу даже не знают этого чувства. Сидят с такими злобными харями. — Хорошо, — первым прокомментировать решается Тэхён. Потому что он как раз таки испытывает те самые двоякие чувства. — Значит он затеял это всё ради своей мечты, своей цели, что на самом деле, никто из нас не вправе осуждать. Ведь, я сам ради своих убеждений в своё время распрощался с семьёй, — хоть голос у Тэхёна стальной и вид совершенно невозмутимый, каждый всё равно поднимает на него жалостливый взгляд. — Мне всё же интересно кое-что. Если вы заключили эту сделку сразу же после того дня, как Чонгук пришёл за записями, то когда вы сказали об этом офицеру Мину?       Повисает тишина. Альфы, как нашкодившие дети переглядываются друг с другом, не зная что сказать. Но не нужно ничего говорить. Тэхён и так всё понимает. — Значит сразу... — голос у альфы обиженно дрожит. — И когда вы все собирались сообщить мне о том, что это, блять, больше не моё задание, м? После ебучего ареста Чон Вонхо?! Или вы вообще не собирались мне ничего говорить?! — ярость полностью охватывает тело Тэхёна, ему так обидно, и он так злится сейчас на них всех, а в особенности на офицера Мина. Вот же мятный мудак, столько недель водил его за нос.       Большая часть присутствующих решает опустить комментарии и помолчать. Феликс даже не знал об этом, хотя ему и не надо было, эти дела вне его юрисдикции. Хосок тоже не знает как на это реагировать, он ещё не до конца принял тот факт, что Ким и сам всем пиздел, и тоже за нос водил их несколько недель. Так что, чья бы корова мычала. А вот Чимину есть что сказать, но только не здесь и не им, а Мин-мудаку-Юнги, к которому он сейчас пойдёт и вырвет член с корнями за своего лучшего друга. — Вечером буду дома, — грозно чеканит омега и направляется к выходу, даже не посмотрев ни на кого. Остальные же провожают его непонимающими взглядами. — Куда это он? — задаёт интересующий всех вопрос Феликс. — Мстить, — ухмыляется Намджун. Ох, ну и драма же разворачивается у них. Не хватает пива и чипсов.       Правда ухмылка пропадает, стоит ему уловить на себе уничтожающий взгляд Тэхёна. — Почему, сын? Я ведь так рассчитывал на тебя, я столько денег вложил в твоё обучение за границей, я ведь разговаривал с господином Вонхо за тебя, я ведь... — Отец! А ты хоть раз спросил чего хочу я?! — парень несдержанно срывается на крик. У него и так душа болит, а отец продолжает говорить эти "я, я". — Да, признаю, я слишком легко добыл эти документы, ведь частенько подслушивал твои разговоры с начальником, я знал когда того не будет дома, и специально скрыл от Намджуна этот факт, чтоб он помог мне пробиться, не задавая лишних вопросов, да, я подставил твоего босса, пап, да, я подставил твоего отца, Чонгук, и да, я наглым способом завладел твоим делом, Тэхён, но я блять не жалею ни о чём. Я впервые в жизни сделал что-то ради своей мечты, ради себя. Я подвёл тебя, пап, но если бы мне выпал шанс повторить всё это заново, я бы ни за что не отказался от него! — в конце Хисын переходит на шёпот. Ему это всё слишком тяжело говорить. Столько глаз сейчас испепеляют его взглядами, проникающими слишком глубоко. Впервые за всю свою жизнь он поступил так эгоистично, и впервые ему за это не стыдно.       Будь, что будет. Самое главное, что офицер дал ему шанс. — Джисон, вы можете и дальше работать на своей должности, но только при условии если какое-то время ваш сын не будет попадаться мне на глаза, — сквозь зубы цедит молчавший до этого Чонгук.       Все устремляют на него удивленные взгляды. Особенно Тэхён и Хосок. Да и Намджун, и Хисын... В общем, все в ахуе. Неужели, Чон проявит такое милосердие?       Если засунуть собственные проблемы глубоко в себя и попытаться понять этого парня, то Чонгук способен это сделать. Ведь, кому как не ему самому понять детей, чьи родители планируют за них всю жизнь, не интересуясь их собственными мечтами. Хотя, этому Хисыну повезло больше, его отец так поступал с ним, потому что любит его, а не потому что погряз в дерьме, и стал зависим от денег, как его собственный отец. Тому всегда было плевать на Чонгука, лишь бы сохранить свою империю. Единственное чему альфа был безумно рад, так это тому, что в итоге это действительно сделал не Тэхён. Самое главное сейчас в жизни Чонгука — это прекрасный альфа, с мягкими каштановыми волосами и красивой квадратной улыбкой. Любые проблемы меркнут на его фоне, становятся мелкими и незначительными. Как и сейчас. Плевать на бизнес, плевать на отца, плевать на всех и вся, ведь его любимый Тэхён наконец-то рядом с ним.       Хисын благодарно кланяется, прежде чем вместе с отцом спешно удалиться. Намджун тоже решает уйти сейчас, ведь ярость в глазах Тэхёна всё ещё неистово горит. А Хосок позже поговорит и поддержит друга, сейчас он решает не мешать, поэтому он берёт слегка сопротивляющегося басистого омегу за руку, и оба покидают особняк.       Наступает благовенная тишина. — И ты вот так просто всё спустишь на тормоза?! — на эмоциях раздражённо проговаривает Тэхён, не понимая почему Чонгук сейчас так спокоен. Неужели не хочет разобраться с тем, кто виновен в аресте его собственного отца? Джисону позволяет остаться при должности. Это вообще Чонгук или его клон из райского сада? — Я просто не считаю, что должен наказывать сына за грехи его отца. Этот парень ухватился за это дело, как утопающий за спасательный круг. И у него получилось, пусть он схитрил, но в итоге-то добился своего, спустя столько времени. И в противовес, насчёт Джисона, скажу, что и его я не должен лишать должности из-за проступков его сына. Он ведь делал это из-за любви к нему, а не из-за денег. Да и вообще. Всё уже случилось, и ничего не изменить. Мой отец в тюрьме, и даже осознавая тот факт, что мы с ним вероятнее всего больше не увидимся, знаешь какими были последние слова, что он мне сказал?! Сохрани империю, блять! Ни "я люблю тебя сын", а снова ебанный бизнес. Так что если ему похуй на меня, почему я тогда должен думать и переживать о нём? К тому же, у меня нет на всё это времени. Теперь в моей жизни появился человек, о котором я буду заботиться и которого буду любить, — в конце своей пламенной речи альфа смущённо отводит взгляд от пронзительных коньячных глаз.       А у Тэхёна, кажется, случается шок. Эти умные и мудрые слова говорит сейчас реально Чонгук? Тот самый альфа, что вёл себя как настоящий узколобый мудак и тиран?! Неужели чувства, охватившие его сердце, настолько способны его изменить? А может он всегда был именно таким, но нацепил идиотскую маску нарцисса и короля, чтоб окружающие люди не увидели его слабости и не причинили ему боль...       Божечки, какой у Тэхёна всё-таки ахуенный мужик. Да, не мальчик и не парень, а брутальный альфа, ведь такие взрослые умозаключения способен произвести лишь настоящий мужчина.       Он пялится на него влюблёнными глазами. Ещё некоторое время назад Тэхён не понимал как можно даже просто дружить с таким выëбистым пиздюком, а сейчас он не знает как избавиться от того, что он, кажется, влюблён... И влюбляется в этого коренастого горячего альфу всё сильнее с каждой пройденной секундой. — То есть ты прощаешь Хисыну этот поступок? Всем нам? — всё ещё отказывается верить Тэхён в это благородство. Особенно при том, что они действительно виноваты. Один подставил его отца, другие его покрывали. — Да, — спокойно отвечает альфа и пожимает плечами.       А что здесь такого? Он делает это не из хвалёного душевного благородства, ему уже просто наплевать. — Кто ты, и куда ты дел Чонгука?! — с напускным удивлением подначивает Ким и прикладывает руку ко рту, изображая шок. Подъëб засчитан. — Но если увижу их всех раньше, чем через тысячу лет, то поотрываю ноги и запихну им в задницы. — А вот и он, — закатывает глаза Тэхён и громко смеётся, когда Чонгук подходит к нему вплотную, резко сжимает в объятиях и начинает щекотать.       Тэхён не боится щекотки, но руки альфы вынуждают его тело непроизвольно дрожать. — Предлагаю устроить нам сегодня выходной от всего и от всех, — перестав смеяться, предлагает Тэхён, смотря на альфу исподлобья. — Напьëмся и будем трахаться всю ночь? — Тэхён кивает.       Губы обоих растягиваются в пошлой улыбке. Один бежит за алкоголем, другой за смазкой и презервативами. Атмосфера довольно романтичная.

***

      Ехать от особняка Чонгука до участка — почти час на автобусе и минут тридцать на такси, но разъярённый омега, что решает устроить судный день добирается за пятнадцать.       Когда уже знакомый всем парень появляется на пороге участка, никто даже не пытается его остановить. Тем более, что взгляд у того настолько опасный, кажется, дотронься и сгоришь к хренам собачьим. Не встретив никакого сопротивления, Чимин уверенно направляется к кабинету Юнги. Но его всё же пытаются остановить в последний момент. — Не стоит беспокоить офицера сегодня, — каким-то расстроенным голосом проговаривает высокий худой альфа, что встаёт перед Чимином, преграждая ему путь.       Они все слишком опечаленные. Но почему?       Конечно, омега не слушает, он настойчиво идёт вперёд, обойдя стоящего перед ним мужчину.       Открыв дверь, Чимин готовится увидеть что угодно, но только не Юнги, который с опустошённым взглядом смотрит куда-то вдаль и заливает в себя крепкий алкоголь, словно обыкновенную воду. Что с ним? Почему он такой подавленный и почему пьёт в рабочее время? Не похоже на него.       Звук открывающейся двери заставляет альфу поднять глаза на того, кто смеет нарушить его покой.       Чимин... — Уходи, — сухо бросает Юнги. — Вообще-то, я пришёл поговорить, — смягчившись, бормочет омега.       Как он может злиться на Юнги, когда тот в таком ужасном моральном состоянии. Нужно как-то помочь альфе, остальное всё потом.       Больно смотреть на мужчину. Ведь, омега видел его разного. И грубого, и злого, и серьёзного, и сексуального, и за секунду до оргазма, но видеть пустоту в красивых кошачьих глазах Чимину доводится впервые. И по правде говоря, он бы отдал всё на свете, чтоб этот раз стал единственным.       Что у Мина сейчас происходит внутри, раз он позволяет себе такую слабость, как грусть? — Юнги... — ласково шепчет омега, несмело делая шаг к нему.       Сопротивления не возникает, поэтому Чимин позволяет себе полностью дойти до альфы и аккуратно взять того за руку, убирая из неё ненужный стакан с виски. — Поговори со мной, — всё ещё шёпотом умоляет Чимин, боясь, что если скажет громче, то спугнёт Юнги.       Сердце омеги разрывается на миллиард маленьких кусочков, стоит ему заглянуть в глаза напротив, из которых вблизи отчётливо стали видны медленно стекающие по бледным щекам слёзы.       Юнги плачет... — Я... — нет, он не может, не хочет говорить. Столько лет Юнги держал в себе эти чувства, эту боль, он просто не готов поделиться этой болью с кем-то другим, взваливая на кого-то часть своего груза, что засел внутри и камнем тянет вниз на дно. Вообще альфа спокойно, почти спокойно, живёт дальше, но именно в этот день каждый год ему приходится снова и снова переживать эти муки.       Заметно, как Юнги мечется. Ему хочется открыться Чимину, но и в то же время страшно.       Они друг другу никто, они даже не пара, и не бывшие любовники, у них был всего один секс, после которого они разбежались, но... Этот злобный альфа с дурманящим запахом мяты, с красивыми кошачьими глазами и дурацкой привычкой отталкивать от себя людей — с первой секунды плотно засел внутри Чимина, поселился в его сердце, и не вытравить его оттуда никаким дихлофосом. И даже если Юнги никогда не сможет принять его и впустить в свою жизнь, омега будет искренне счастлив, даже если ему позволят лишь мелькать на периферии... — Прошу тебя, поговори со мной, расскажи мне, Юнги... — не сдержав эмоций, Чимин тянется вперёд и совсем невесомо касается сухих, потрескавшихся на ветру губ альфы, от которых сильно пахнет алкоголем, мятой и самим Юнги. Самый лучший запах на свете. Омега даже не замечает, как и сам начинает плакать, а их горячие слёзы смешиваются на бледной щеке. — Потом можешь снова меня прогнать.       Глупый омега. Зачем он вообще пришёл и перевернул всю жизнь Юнги вверх дном. Принёс вместе с собой нескончаемое желание завести отношения, вновь почувствовать себя любимым... Но тяжело, слишком тяжело позволить себе это. Альфа не должен, не должен...       Но он всё расскажет. Пусть Чимин после сам для себя решит, вдруг он захочет уйти добровольно. — Мне исполнилось двадцать один, когда я впервые попал на службу. Там я встретил омегу, что работал у нас в части медбратом. Боже, как я был очарован его красотой, его смехом, всем им... — Юнги задыхается от этих воспоминаний, а Чимин внимательно слушает, боясь хоть что-то упустить. — Он был похож на тебя. Такой же строптивый, вспыльчивый, эта дикость в поведении и эта теплота одновременно, — неожиданно тихо вдруг произносит альфа. — Я сразу влюбился, и он тоже. Мы начали встречаться, через год решили пожениться, я как раз закончил службу, и он... Он забеременел, — мужчине слишком тяжело. — За несколько недель до свадьбы мне поручили важное и весьма опасное задание, после завершения которого я неоднократно подвергался нападкам со стороны тех, кого я засадил в тюрьму. Это были какие-то шишки из преступной группировки, чьи пешки не давали мне житья. Моему омеге уже подходил срок рожать. Он просил меня не лезть в это дело, хотя бы пока не родится наш малыш, пока мы не поженимся, но я не послушал. А потом, в один из дней мне пришла посылка на работу. Небольшая коробка, в которой лежали окровавленные детские пинеточки, — голос у Юнги дрожит, он перестаёт стесняться своих слёз, что льются с глаз нескончаемым потоком. А Чимину жутко и страшно, он не хочет услышать о том, что... — Они убили его вместе с ребёнком. Зарезали и бросили умирать на улице. Это был чёртов день, Чимин, но никого не было рядом, меня не было рядом...       Всё тело альфы содрогается в истерике, он даже спустя столько лет не может пережить эту боль. Наоборот, с каждым прожитым годом, он лишь больше терзает себя необъятным чувством вины, что разъедает его изнутри. Вот она, та самая причина, по которой Юнги гнал от себя милого, прекрасного Чимина, гнал подальше от себя и от своей работы. На его руках кровь двух людей, от которой ему руки не отмыть. Юнги знал, что на месте омеги должен был быть он сам, это его должны были убить. Пострадало две невинные души, вместо одной виноватой.       Сколько раз Юнги пытался жить дальше — ни разу не выходило. — Пожалуйста, не плачь, прошу тебя, Юнги, ты не должен себя винить, это ведь дело рук тех ублюдков, ты здесь ни при чём! — дрожащим от слёз голосом пытается успокоить альфу Чимин, но ему и самому не помешало бы прийти в себя. — Тот парень и ваш ребёнок думаешь счастливы сейчас там, наблюдая за тем, как ты себя изводишь?!       Слова Чимина так плохо слышно, словно Юнги находится в каком-то вакууме. — Чимин, я не хочу потом потерять и тебя, так что прошу... Просто уходи, — альфа тихо шепчет, пытаясь прийти в себя. Или хотя бы сделать вид.       Ему приходится приложить титанические усилия для того, чтобы начать успокаиваться. А омега тихо сидит и трепетно ждёт, когда у Юнги закончится приступ истерики и самобичевания. Он подождёт ещё и никуда уходить не собирается. — Юнги, — ласково зовёт Чимин и обеими ладошками обхватывает лицо альфы, что смотрит на него непонимающими глазами. — Ты никогда не сможешь забыть эту боль, ты никогда не изменишь этого и никогда не сотрëшь из головы эти воспоминания, — голос у Чимина начинает дрожать, поэтому он на секунду замолкает и несдержанно тянется сухими губами к Юнги, чтобы поцеловать чуть солоноватые щёки, затем лоб. Мин смотрит на него не моргая, и видна сильная борьба в этих бездонных глазах. — Но ты можешь перекрыть старые воспоминания новыми, попытаться оставить прошлое и вернуться жить в настоящее, где есть такой глупый и вспыльчивый, временами невыносимый омега как я, что готов забрать всю твою боль до последней крупицы себе, если только ты позволишь, — договорив, Чимин больно прикусывает нижнюю губу, но это не помогает, и слёзы всё же вырваются наружу, стекая тонкими полосами по щекам.       У альфы возникают до боли противоречивые чувства. Он всеми силами души желает, чтоб с этих красивых глаз текли лишь слёзы счастья, чтоб милое личико всегда улыбалось. А хочет ли Юнги быть причиной этих улыбок...?       Он большими пальцами вытерает дорожки от слёз, а после крепко прижимает к себе омегу, что тут же начинает ластиться к нему, как маленький беззащитный котёнок. — Солнце, если б ты только знал, на что ты сейчас подписываешься, — хриплым голосом начинает говорить Юнги, одной рукой крепко держа омегу за талию, а второй медленно поглаживая слегка дрожащую спину. — Я ведь не романтик, я скупой на эмоции и слова человек, у меня очень много внутренних проблем, с которыми тебе придётся сталкиваться каждый чёртов раз. Моя работа всегда будет делить первое место с тобой, ты понимаешь? Я не смогу её бросить или отодвинуть на задний план. Готов ли ты быть с тем, кто сможет отдать за тебя жизнь, кто готов убить любого, если тебя обидят, но кто не сможет уделять тебе достаточно внимания, кто постоянно будет ночевать на своей работе? Солнце, ты ведь достоин большего, чем эти сомнительные перспективы, — альфа заканчивает говорить и понимает, что очень боится того, что Чимин сейчас уйдёт. Но ещё больше он боится, что тот останется.       А у омеги внутри всё так больно сжимается от услышанного. Этот глупенький мятный ледышка решил, что Чимин уйдёт и оставит его из-за такой ерунды? Вот уж точно нет. — Юнги, я готов ждать тебя каждый день. С каждой твоей ночной смены, или буду приезжать и ночевать здесь вместе с тобой. А что, диванчик у тебя есть, места нам хватит, — широко улыбается Чимин, а после снова берёт в ладони лицо альфы. — Только не гони меня от себя, это единственное чего я прошу, — шепчет в самые губы омега, а затем запечатляет на них чувственный поцелуй, на который ему сразу же отвечают. Оба улыбаются, прижимая друг друга к себе крепче.       Обоими овладевает чувство необъятной эйфории, счастье просочилось в самое тело и теперь, кажется, течёт вместе с кровью по венам, заставляя сердце биться чаще.       Возможно, это станет их грандиозной ошибкой, о которой они после пожалеют, может эта искра так и не станет пламенем любви, просто потухнет и исчезнет, но в этом ведь и есть весь смысл, не так ли? Нужно просто взять и рискнуть, броситься в этот омут с головой, крепко взявшись за руки. И либо жизнь бросит им спасательный круг, либо нет... — Прости меня, солнышко, я такой идиот. Столько времени причинял тебе боль, — с тоской проговаривает альфа, нежно проведя большим пальцем по аккуратному носику. — Я буду стараться ради тебя. — Ты мне нравишься и таким, — смущённо шепчет Чимин, пытаясь скрыть стеснение, но щёки предательски краснеют.       Услышанное заставляет Юнги несдержанно улыбнуться лишь одними губами. Вот опять, то самое о чём он и говорил. Альфа слишком скуп на какие-либо эмоции, а возможно это всё последствия пережитого стресса. Как тут улыбаться и радоваться, в день годовщины смерти любимых людей...?       Конечно, Юнги вовсе не бесчувственный, коим себя считает. И позже он обязательно подарит Чимину море счастливых моментов, красивых слов, ярких воспоминаний, но сейчас ему всё же хочется посвятить этот день своей скорби. — Ты позволишь мне сегодня побыть одному? — в надежде на понимание проговаривает альфа, стараясь не смотреть долго на Чимина, чтоб не утонуть в этих красивых глазах, обрамлëнных пушистыми ресничками. — Конечно, я... Эм... — омега слегка теряется, он прекрасно понимает чувства Юнги, но ему чертовски трудно оставлять его одного в таком состоянии.       Но придётся это сделать. — А ты, кстати, о чём хотел со мной поговорить? — вдруг задаёт Мин внезапный вопрос.       Чимин снова теряется. Разве теперь это имеет значение? — Если честно, то я приходил, чтоб тебе скандал закатить... — неловко признается омега. А Юнги уставляется на того в недоумении. В чём он в этот раз-то провиниться успел? — Мы все всё знаем. О том, что Хисын принёс тебе документы для ареста.       А теперь вот очередь Юнги удивляться. Откуда они знают?! Вот же чёртов Намджун и его долбанный друг. Трепло, не иначе. — Тэхён... Он злится на меня? — задаёт Юнги очевидный вопрос, хотя прекрасно и сам знает на него ответ.       Конечно, этот парень будет негодовать. Ведь, это стало почти первым его важным заданием, Юнги специально выбрал именно его, так как известно раннее, видел в нём себя, свои черты характера, ту же страсть к работе. Дать шанс молодому неопытному парню, что только выпустился из института, было рискованно, но и Юнги ведь когда-то также дали шанс. Стыдно перед Тэхёном за то, что он так с лёгкостью взял и отдал его дело другому, но... Этот Хисын, у него были такие пустые безжизненные глаза, что казалось будто он даже не живой. Это же насколько надо устать от своей жизни, чтоб стать её заложником, коим и был этот парень. Юнги обязательно рассказал бы всё Тэхёну сам, просто всё случилось так внезапно. Сначала арест, закрытие дела, затем новые и новые поручения. Но всё уже открылось, и альфе остаётся лишь уповать на понимание со стороны Кима. — Сейчас не это самое важное, Юнги, — как бы сильно омега не любил Тэхёна, но сейчас проблема мятного офицера у него всё же в приоритете. Да и у того вон Чонгук теперь есть, так что Пак уверен, тот его уже утешил. И не один раз.       Перед тем как уйти и оставить Мина наедине со своими мыслями и переживаниями, Чимин даёт себе слово, что это последний раз, когда его альфа страдает, он больше не позволит ему быть одному. Никогда.       А Юнги провожая любимого омегу взглядом, понимает, что наконец его одиночество закончилось. Его бесчисленным скитаниям по этому миру пришёл конец.

***

— Нахуй ты схватил меня за руку?! — недовольно шипит Феликс, сбрасывая с себя чужие длиннющие клешни.       Пока у остальных хеппи энд и ля мур, у бедного Хосока сейчас голова пойдёт кругом от этого неугомонного омеги, что только и может блять, что возмущаться. Других слов чтоль не знает? Альфа еле вытащил того из дома Чонгука, чуть ли не силком привёл в кафе, чтоб угостить того кофе, а он что? Тьфу. У них вообще-то что-то типа свидания, но этот инспектор походу далёк от романтики. Он точно омега? — Почему ты такой серьёзный? У тебя якорь что-ли в заднице?! — любезно интересуется Хосок. — Какого хрена мы здесь, Хосан?! — Я вообще-то Хосок, — раздражённо поправляет альфа.       Конечно, Феликс знает его имя, но почему бы не подразнить того, кто ведёт себя как настоящий придурок. Пытается подкатить к нему свои яйца, но ему, походу, нужно выдать книгу "пикап для чайников".       Вообще этот высокий парень понравился омеге ещё в клубе. Экстравагантный, конечно, был способ привлечь к себе внимание наездом, но Ликс только так и умеет. Несмотря на то, что он омега, яйца у него побольше, чем у альф будут. Характер стальнее, силы больше, слова жёстче, голос грубее. И как бы сложновато такому омеге найти себе достойного альфу, а не половую тряпку, что под ногами мешается.       Хосок не только красив, он ещё и чертовски горяч, не смотря на идиотский характер. Так что Феликс не прочь бы с ним... Морковку почистить. Пару шайб забить. Достать его флейту и бахнуть менуэт. — Я не пью кофе, гений, — закатывает глаза омега, когда к их столику приносят два больших латте. — Ты псих?! Как можно не любить эту вкуснятину, — недоумевает Хосок. — Вообще не люблю сладкое, и горькое, а тем более шоколад, — он лжёт. Шоколад — самое любимое его лакомство ещё с детства. Но это ложь во благо. Пусть альфач похуебесится.       Да уж, ну и денёк выдался у Хосока. Сначала застал полуголого лучшего друга альфу в постели с другим альфой, и бог их знает, кто кому присунул... Чон старается гнать такие мысли прочь. Потом выяснилось, что какой-то парень оказался потенциальным виновником всех бед, а не двуличный омега-альфа Ви-Тэхëн, но это, конечно, дело самого Чонгука, если простил, то хорошо, то молодцы. Но почему в итоге, в самом конечном конце у всех всё заебись, все разбрелись по парочкам, а Хосоку достался коротышка с гонором? — Хорошо, мистер "Я — крутой омега с погонами, уберите от меня свои члены, или я вам их отстрелю", предлагаю тебе сделку, — ишь какой смелый разбрасываться такими громкими словами. Но смелость это хорошо, такое мы любим. В меру, конечно же. Феликс бросает на альфу заинтересованный взгляд. А почему бы собственно и да... — Дай мне шанс, и увидишь, какого классного парня ты теряешь.       Ой идиот... Всё испортил. Такую ебланскую речь мог толкнуть только такой хорни дядя, как Хосок. Но повезло ему дуралею, что сидящий напротив омега азартен и не любит проигрывать. Пусть этот альфа покажет на что способен, и тогда, возможно, в следующий раз они будут говорить уже в другом месте и в другой тональности. — Хорошо. У тебя ровно месяц, мачо, — с усмешкой бросает Феликс, прежде чем встать и уйти из кафе, показательно покачивая бëдрами. Да, а вы что думали, он только орать умеет?       Хосок хочет было расстроиться, но его взгляд внезапно падает на салфетку, что омега теребил в руках минутой раннее.       "Если через месяц вы не предоставите мне доказательств, я буду вынужден надеть на вас наручники," — чёрные буквы расплываются в глазах альфы, у которого член заинтересовано дёргается, когда он представляет Феликса в форме, а под ней кожаную портупею... Дрочибельное зрелище.       Рядом на этой же салфетке написан номер телефона. — Вот же сучка, — губы Хосока растягиваются в пошлой улыбке.

***

      По шкале от одного до десяти, сколько Сокджинов вы поставите на то, что лейтенанту настал катастрофический пиздец?       Миллион пропущенных звонков от мужа, триллион сообщений от него, а как вишенка на торте — неявка Намджуна домой ночевать. Ставлю сто Сокджинов на то, что ему пизда. Жаль, конечно, этого добряка...       Как только входная дверь хлопает, в коридоре появляется злющий омега, что держит в руках махровое кухонное полотенце. — Ты где шлялся, кобель?!       Омега только-только решился на то, чтоб помириться с мужем первым. Накрыл им романтический ужин, свечки, хуечки, все дела. А тот мало того, что ни разу за весь вечер и всю минувшую ночь даже не позвонил, он к тому же эту ночь провёл вообще хуй знает где и хуй знает с кем. Ну ничего, сейчас Джин наебенит ему по самое не балуй, а затем пусть пиздует туда откуда пришёл.       Но ему нельзя сейчас обратно... Там Чонгук как раз в этот самый момент познаёт все прелести горлового минета... — Джин-и, вообще-то я помогал твоему другу, — важно заявляет альфа, сложив руки перед собой. — Какому другу, что ты несёшь?       Хочет избежать пиздюлей, какой хитренький. — Ночью Чонгук и Тэхён пропали, а мы с Хосоком, Чимином и Феликсом искали их. А на утро выяснилось, что те и не пропадали вовсе, просто решили уединиться в доме Чона, чтоб потрахаться. Только и всего, — скучающим голосом объясняет Намджун.       Но понятнее не становится. Полотенце всё ещё находится в приподнятой руке омеги, который всё ещё очень хочет наебенить мужа. — Кто такой Чимин? — другого парня Джин знает, ведь тот коллега Намджуна, да и виделись они не один раз. Даже странно то, что Ликс ввязался во всю эту хренотень. Не похоже на него. Может из-за чего-то? Или из-за кого-то... — Друг Тэхёна, омега, что мутит с моим начальником, — отвечает Джун, попутно шагая в сторону кухни.       Пахнет просто волшебно. Чем-то жареным и мясным, аж слюнки текут. Намджун уверен в том, что он большой молодец и заслуживает шикарный обед.       Подойдя к плите, альфа открывает одну из кастрюль, в которой какая-то тёмная жидкость, что источает безумно вкусный аромат каких-то специй. — О, супчик. А из чего приготовил? — интересуется Намджун, пытаясь уловить знакомые запахи. — Из последних сил, — недовольно буркает омега и, бросив полотенце на стол, разворачивается и уходит в спальню.       Такая реакция альфе непонятна. Он же помогал его младшему. Почему тогда Сокджин до сих пор злится? — Эй, Джин-и, — аккуратно зовёт Намджун, просунув голову в дверной проëм их комнаты. Омега лежит на кровати, спиной к нему и никак не реагирует.       Открыв дверь полностью, альфа входит внутрь и медленно направляется к мужу. Но в силу своего болезненного недотраха, он сейчас думает не о том, как бы загладить вину перед Джином, а о том, какой у его омеги шикарный зад, который тот выпячивает, зарывшись лицом в подушку. Боже, неужели не понимает этот парень, что творится внутри у бедного альфы? Ему хватит ещё пары секунд, чтоб сорвать с мужа пижамные штаны и грубо войти в него сразу на всю длину, выбивая крики, как Джин и любит, если он, конечно, не перестанет так показательно вертеть задом перед его лицом.       На обращение альфы тот никак не реагирует. Так и лежит, даже не шелохнувшись. Хорошо, так тому и быть. Придётся значит Намджуну использовать другой способ, чтоб привлечь внимание мужа и войти на дорожку примирения через задний вход. Прошу прощения за каламбур. — Что ты делаешь?! — удивлённо восклицает омега, когда вдруг чувствует руки мужа на своих бëдрах. — Пытаюсь извиниться, — лукаво шепчет Намджун и резко дёргает пижамные штаны вниз.       Уляля. Кое-кто ходит по дому без трусиков.       Не обращая внимания на напускные вырывания омеги, Джун остервенело сжимает две сочные половинки в крепкой хватке, сминая руками. Вот это задница... Словно трëшка в центре Сеула, смотришь на неё и сразу хочется въехать. — Отпусти меня, Намджун, я не шучу, — притворность омеге не идёт, ведь мужчина не слепой и видит, как нежная кожа покрывается мурашками и подрагивает от малейшего прикосновения, а тот всё пытается вырваться, хотя сам уже безумно хочет. — Отпущу, как только мы закончим, — низким голосом проговаривает альфа, и похотливо усмехается, когда видит, что у Джина выделяется смазка, медленно стекающая по красивому бедру. Кажется, кто-то уже возбуждается.       Вопреки всем сопротивлениям, омега высоко стонет, когда чувствует горячий язык, круживший вокруг сжавшейся дырочки. Комок желания скручивается внизу живота, заставляя мышцы непроизвольно сокращаться от возбуждения. Римминг Джин обожает даже больше, чем горловой минет, это его самая эрогенная зона, приносящая ему наивысшую степень наслаждения.       А альфа лишь дразнит того, облизывая кожу вокруг ануса, но не проникая в него языком. Яйца скручивает в китайский узел, когда Джин вот так вот извивается на простынях, жалобно поскуливая. — Джун-и, ну хватит надо мной издеваться, — хныча, бормочет омега в подушку, пытаясь схватить мужа за голову и притянуть ближе к изнывающей промежности. — А сколько дней ты издевался надо мной?! Всё бегал к своим дурацким друзьям, оставляя меня одного в нашей спальне, — в противовес своим словам, Намджун продолжает целовать и лизать сладкую кожу, что безумно вкусно пахнет черникой. — Сколько ночей я проводил один, скучая по тебе, по твоим ласкам, по твоему телу, — от каждого горячего выдоха на своей коже, Джин возбуждается всё сильнее. — Ты такой жестокий, милый.       Что-то сказать омега не успевает. Громкий стон заполоняет собой всю спальню, когда длинный язык наконец полностью входит в горячее нутро, начиная толкаться всё глубже и глубже. Джин извивается в крепких руках, что продолжают удерживать его бëдра. Альфа раскрывает ягодицы пошире, и начинает вылизывать анус своего омеги, ощущая на языке сладость соков, которыми истекает для него любимый муж. — Джун-и, аахх.... — Давай же, детка, кончи для меня, — на секунду отвлекается альфа, а затем снова с жадностью впивается в дырочку губами и продолжает вылизывать, пошло причмокивая.       Он любит доводить своего омегу до оргазма не только членом, но и языком. Качественная прелюдия, куда интереснее самого процесса соития.       В силу своей продолжительной неудовлетворённости, Джин долго не выдерживает, горячая сперма толчками выходит из чувствительной головки уже через некоторое время, заставляя тело омеги содрогаться в ахренительном оргазме. Это был отменный римминг, у его мужа просто неебический язык. — Ну как тебе, милый, понравилось? — лукаво улыбается Намджун, прекрасная зная, что понравилось. — Миллион из десяти, любимый.       После того, как меняют постельное бельё, оба располагаются на мягкой кровати. Омега кладёт голову на широкую грудь мужа, а Намджун прижимает всё ближе к себе своё сокровище. — Кстати, — неожиданно говорит Джин на середине фильма, что они смотрят. — Ты прощëн, Ким Намджун.       Альфа притворно закатывает глаза и качает головой, но всё же улыбается, нежно поцеловав любимого в макушку.

***

Четыре месяца спустя

— Кто вообще, блять, женится после четырёх месяцев отношений?! — возмущается Чонгук, пытаясь выгладить дурацкую рубашку, что даже после десятой попытки выглядит словно из жопы.       Наблюдать за альфой, что возмущается сейчас как надутый индюк, но при этом был единственным, кто расплакался от новости о том, что Чимин и Юнги решили пожениться, чертовски забавно.       Да, мятный ледышка и его солнышко решили обвенчаться в церкви и дать клятву перед Богом о своей вечной любви. Как романтично... И ведь это была идея далеко не омеги, тому, если честно, хотелось сделать всё по-быстрому, без пышности и формальностей, но Юнги настоял на том, чтоб их венчание произошло именно в церкви и именно в день слияния двух лун, что будет уже послезавтра. Просто есть поверье, что брак, заключённый в этот легендарный момент, станет нерушимым для всех четырёх стихий, мол, даже сама смерть отступит при виде такой сильной любви. Да, Юнги оказывается чёртов романтик. Кто бы подумал, что этот кот, пускающий когти, окажется в итоге милым котёнком. — Хватит ныть, ты вообще мужик или так, балалайка?! — пытается успокоить своего парня Тэхён, но тоже злится, потому что и ему не удаётся выгладить чёртову рубашку.       Ну и хрен с ней. Пойдут на свадьбу как два зачухана.       Сегодня весь день сплошная суматоха, пока омеги носятся по магазинам, скупая все шмотки на свете, альфы занимаются... Нихуя ничем. В принципе, подготовка полностью готова, ресторан заказали, священник, что проведёт обряд венчания, есть, приглашение гостям разослали, хотя много народу и не будет. Ни у Юнги, ни у Чимина нет кровных родных, что придут их поддержать, зато есть близкие и самые лучшие друзья. И плюс весь отдел криминалистики, что за все эти минувшие годы заменил Юнги семью. Так что, собственно говоря приглашение нахрен были не нужны. — Всё! — радостно вопит Чонгук, показательно повертев перед лицом Кима идеально выглаженной рубашкой. — Она всё ещё выглядит хреново, — хмыкает альфа, понимая, что это самый настоящий пиздёж. — Вот только не надо так откровенно завидовать, — ухмыляется Чон. Может он извращенец, но чёрт... Какой же Тэхён сексуальный сейчас, когда злится и хмурится. Хочется упасть на колени и отсосать ему как в последний раз.       Но нужно придержать эти мысли до более удобного случая, ведь сегодня у них совсем другие планы. По крайней мере сейчас. Как только приведут свои костюмы в надлежащий вид, нужно будет собираться в супер дорогой частный клуб, где Юнги забронировал столик для всех. Этим вечером парочка решила устроить прощание с холостяцкой жизнью в кругу близких друзей. — Слушай, Тэ, — хмурится вдруг альфа, заставляя Кима взволновано вскинуть брови. — А ты... Ты разве не хочешь такую же красивую свадьбу? Чтоб с кольцами, чтоб под венец?       На самом деле болезненная тема для Чонгука. Он слишком часто загоняется мыслями о том, что его любимый может быть тоже хочет детей, хочет брак, а он не в силах подарить ему ни то, ни другое. — Гук, подойди ко мне, — серьёзным голосом зовёт Тэхён альфу к себе.       Опять тот какой-то ерундой забивает свою голову. Зачем Киму чёртов штамп в паспорте, когда он и так безгранично счастлив?! Никто и никогда не любил его так, как это делает Чонгук. Каждая минута, что они провели вместе, стала лучшей в его жизни. Да, ссоры постоянно сотрясают их дом (они живут теперь вместе, в квартире Тэхёна), они ругаются из-за всякой ерунды, начиная от грязных носков, заканчивая не мытой тарелкой, позже они, конечно, ахуеть как долго и страстно мирятся. Вся эта бытовуха давит на них иногда, но при всём при этом, они действительно счастливы, слишком влюблены друг в друга, чтоб долго обижаться, много спорить. В силу того, что они оба альфы, то часто никто не делает шаг навстречу, и ведут себя как упëртые бараны. Но это так неважно.       Важно то, что нет больше одиночества и пустоты в сердце, которую не могли восполнить никакие друзья.       Сейчас, в эту самую минуту, Тэхён благодарен богу за то, что тот позволил ему стать таким счастливым. Послал к нему, конечно, далеко не ангела, но самого лучшего мужчину на свете. Который способен оберегать его, любить, дарить тепло и ласку, стать для него лучшим другом и страстным любовником. Сначала они могут изляпаться в муке, пытаясь приготовить что-то съедобное, а потом трахаться до белых звëздочек перед глазами. Чего ещё можно желать?       Чонгук подходит к альфе, и тот нежно целует его в губы, положив руку на тонкую талию. — Что ты такое говоришь? Разве не чувствуешь, как я тебя люблю? — Чонгук смущённо улыбается. Он до сих пор краснеет, когда Тэхён говорит ему эти слова. — Мне не нужен штамп в паспорте, ведь я и так прекрасно знаю, что я твой альфа, а ты мой. И если ещё раз услышу от тебя что-то подобное, то надеру тебе задницу, — и Тэхён игриво шлëпает по упругой ягодице. — Ой, всё, отвали, — отпихивает его Чонгук и идёт обратно к своей рубашке, пытаясь скрыть глупую улыбку.       У Чона жизнь не просто заиграла новыми красками с появлением в ней Тэхёна — она совсем преобразилась. После смерти мамы Чонгук перестал улыбаться, но сейчас благодаря необъятной любви, что вскружила ему голову, улыбка не покидает его лицо ни на мгновение. В его жизни теперь не только верные и преданные друзья, в ней теперь есть и мужчина, о котором хочется заботиться, которому хочется подарить весь мир.       Поначалу, конечно, было сложновато свыкнуться с мыслью, что Тэхён всё-таки тот самый сотрудник полиции, что обманывал его, хоть и не оказался причастным к аресту отца. Кстати о нём. Недавно Чонгук, по настоянию Тэхёна, ездил повидаться с отцом. Тот совсем похудел, скулы стали слишком острыми, а глаза будто бы ещё холоднее, но уже от одиночества. Больно было смотреть на отца в таком состоянии. Но стало легче, когда впервые в жизни Вонхо сказал ему, что он молодец, что он им гордится, что он скучает... Никогда он не говорил ему таких слов. Чонгук рассказал, что поручил дела в компании Джисону, чему Вонхо был, как ни странно, рад. Он доверял этому альфе как себе. Перед тем как уйти, Чон пообещал, что будет навещать его почаще, получив в ответ благодарную отцовскую улыбку. Неужели отец улыбнулся ему?!       Жизнь и правда чертовски удивительная штука.

***

      Буквально за час оба альфы уже полностью готовы, ждут лишь у подъезда, когда за ними заедет Юнги. Конечно, Чон сначала хотел поехать на феррари, но офицер настоял на своей. Пришлось согласиться. Ведь у Юнги чертовски убедительная речь и заряженная пушка.       Уже буквально через пару минут к ним подъезжает чёрный авентадор, что красиво блестит при свете фонарей.       Тэхён поворачивает голову на альфу и лишь закатывает глаза. Потому что у Чонгука всегда было это нездоровое возбуждение во взгляде на автомобиль Юнги. Ведь у этой малышки разгон нереально быстрый, сопровождается очень дерзким рокотом, как никак за спиной двенадцать цилиндров и семьсот "лошадей". По внешности она безупречна, начиная от материалов и заканчивая посадкой. Зверь, а не машина. И Чонгук обязательно приобрёл бы себе такую, но он не может. Его старенькая феррари — это подарок мамы. — Запрыгивайте, — с улыбкой проговаривает Юнги, кивнув в сторону двери.       Внутри альф уже ждут светящиеся как майские розы, пара старых женатиков и безумная парочка твикс. Все прозвали так Хосока и Феликса, потому что их отношения как бомба замедленного действия, точно не знаешь когда рванëт. То они целуются, закидывая друг на друга конечности, то дерутся. В прямом смысле этого слова. Солнышко Ликси сказал как-то, что простит своего придурошного альфу, только в том случае, если тот победит его в армрестлинге. Бред, да. Но бедный Хосок чуть руку не сломал себе тогда, пытаясь завалить этого коротышку с гонором. В общем, пизданутые ребята. — Что с лицами парни? Не потрахались перед выходом?! — подъебывает Юнги, выворачивая руль на повороте.       Все смеются, а Чимин закусывает нижнюю губу. Это вообще нормально ловить краш на своего почти мужа? Да простят боги омегу за его нездоровое влечение к сексу, но его мужик за рулём — это самое трахательное в мире зрелище. Если б не полная машина друзей, Чимин не отказал бы себе в удовольствии расстегнуть ремень на чёрных джинсах и подарить своему альфе самый шикарный отсос в этот его последний холостяцкий вечер.       Отбросив навязчивые мысли, парень как ни в чём не бывало поворачивается к друзьям, подхватывая тему разговора. Возможно, Пак надеялся остаться незамеченным, но этот возбуждённый блеск в глазах не ускользает от внимательного к мелочам Юнги, что незаметно для остальных ухмыляется. Как только приедут домой, альфа обязательно позволит своему мальчику воплотить в жизнь все его грязные мыслишки.       Плевать на мнение всех и каждого, но Юнги настолько сильно влюбился, что вовсе не считает своё предложение руки и сердца поспешным решением. Это решение стало лучшим в его жизни. Без Чимина он не представляет себя больше. Без горячего строптивого малыша, который сначала до невозможности милый, потом до опьянения страстный. Их совместная жизнь в пентхаусе Юнги протекает размеренно, не торопливо, ссорятся они очень редко. И, кстати, омега не врал, когда говорил, что будет ночевать вместе с ним в кабинете.       Он ночует.       А ещё он совсем не умеет готовить, что так умилительно для альфы, наблюдать за тем, как тот старается, закусывая язычок, и пыхтит, а после Юнги сам всё переделывает, и они счастливые ужинают уже ночью.       Правда, вот насчёт хреновости в романтике Юнги просчитался. Потому что сделать предложение своему любимому в КПЗ, после того как напился и проиграл Намджуну желание, разве не чёртова романтика?! Все до одного алкаша радостно хлопали им в ладоши, искренне радуясь счастью офицера.       Несмотря на плотный рабочий график, альфа старается каждое утро, перед тем как уйти на работу, приготовить своему солнышку завтрак в постель и даже принести красивый цветок. Пиздит у одной бабки прям с балкона. Юнги — заботливый котëночек.       И кто смеет сказать, что это спонтанное решение?       Это — любовь.       За добрых минут пятнадцать чёрная малышка домчала всю банду до клуба, где Мин забронировал столик. Выгрузившись из машины, они всей толпой врываются в тёмное помещение, освещённое лишь большим светящимся диско шаром. На входе, альфа подтверждает свою фамилию и их пропускают в зал.       Похожи они на толпу цыган, во главе с мятным бароном. — Я смотрю, кое-кто неслабо так раскошелился, — присвистывает Хосок, ощущая как хорошо его попка расположилась на мягком кожаном диване.       Просто лакшери отдых. Даже думать не хочется о том, откуда у "слуги" народа столько денег, чтоб позволить себе и всем друзьям такую роскошь... Пусть Юнги достаточно обеспеченный человек, но всё же эти блага слишком дорогие.       И никто не узнает о том, что альфе пришлось анонимно продать пару своих песен в одну из популярных музыкальных компаний. Да, в юности он увлекался лирикой, писал чисто для себя и никому их не показывал. Но недавно решился сделать это анонимно, чисто ради интереса, и какому-то продюсеру понравились его работы. Так и заработал эти деньги.       К их столику потихоньку начинают приносить весь алкоголь и все блюда, заказанные Юнги заранее.       Всё просчитано до мелочей, каждая деталь. Даже маленьких диванчиков ровно четыре для каждой парочки, что располагаются вокруг стеклянного стола. — Я хочу сказать первый тост, — вызывается Тэхён, когда бокалы каждого наполняются игристым шампанским с шипящими пузырьками. — Чимин-и, помни, что я тебя очень люблю, и если твой альфа начнёт тебя бесить, то ты всегда можешь вернуться назад в наш дом, — громко проговаривает Тэхён и наклоняется к сидящему напротив него омеге, чтоб поцеловать того в румяную щëчку.       Люблю тебя?! Бесить?! Наш дом?! И в очередной раз Чонгук и Юнги на пару сидят и хуебесятся. Столько месяцев уже наблюдают такие слишком тактильные отношения, но до сих пор не могут к этому привыкнуть. Конечно, Юнги раздражает, что другой альфа может просто взять и ни с того ни с сего поцеловать его солнышко. Типа, какого хуя?! Плевать, что он лучший друг. Этот друг доиграется, и нечем ему будет трахать своего парня.       Кстати о нём. Чонгуку тоже до жути не нравится, когда его альфа начинает проявлять к этому щекастому омеге чересчур повышенное внимание и чрезмерную тактильность. Типа, а можно не ахуевать? У обоих есть вторые половинки, нечего тут разводить телячьи нежности.       Ну а старые женатики на пару с безумной парочкой твикс всегда лишь угорают с них со всех. — Ким Тэхён, какого хуя ты сейчас облизал моего омегу?! — замашки босса никуда не подевались. Они теперь близкие друзья, но называть Юнги по имени Ким не рискует, ибо жить-то хочется. — Уймись, — хлопает альфу по бедру Чимин, продолжая заливать в себя уже второй бокал. Чимин, тут как бы все ещё первый пьют... Мелкий алкаш. — А знаете чтооо.... — тянет интригу Хосок, — предлагаю поиграть в бутылочку на правда или действие. — Серьёзно?! — смеются на это все, кроме Чонгука, Тэхёна и Чимина.       Да, в голове возникают вьетнамские флешбеки. Ведь первый поцелуй у альф был именно в тот раз. Эх, какая ностальгия.       На самом деле, довольно весёлая игра, тем более они все выпили по бокалу шампанского, а значит хоть какой-то градус алкоголя, но в голову ударил. Пора веселиться.       Решают они всё же не заниматься подобной детской хуйнёй — пока не выпивают по четвёртому бокалу. Заодно и бутылка пустая появляется.       Ничего криминального нет, безобидные желания. Первый крутит Хосок, бутылочка указывает на Юнги, что равнодушно вздыхает. Какой-то детский сад устроили, ей богу. Если б альфа знал, что его ждёт такой тупой вечер, то лучше бы провёл его наедине со своим омегой, кусая того за упругие сочные половинки. — Правда или действие, офицер? — возбуждённо спрашивает Хосок. Ему всегда нравилась эта игра. И кстати, он конечно же называет Юнги по имени, но иногда чисто по приколу подъëбывает всю толпу легавых. "Лейтенант", "Инспектор". — Действие, Хоби, — всё ещё незаинтересованно отвечает альфа. Он не знает почему, но это прозвище как-то само однажды слетело с его губ, так и продолжает его называть. — Ты должен выпить полный стакан виски, затем встать и сделать три оборота вокруг себя, а после подойти к объективно самому красивому парню из нас, — рассмеявшись, объявляет альфа своё желание.       Юнги на это лишь качает головой. Но встаёт с дивана и подходит к столу с другой стороны, чтоб когда будет вертеться, не снести всё содержимое с него руками. Опрокинув в себя стакан виски, альфа начинает крутиться. А остальные до сих пор удивлëнно смотрят на то, как этот мужик пьёт крепчайший алкоголь, будто обыкновенную воду.       Три оборота сделаны, и Юнги, слегка потеряв координацию, направляется куда-то вперёд. — Далеко собрался, Юнги-я?! — приподняв одну бровь вверх, интересуется Сокджин. Потому что вообще-то он и есть тот самый всемирный красавчик, но, видимо, альфа слишком много кружился, раз попиздовал куда-то, а не к нему. — За зеркалом, — чеканит Юнги, а остальные начинают ржать.       Немножко придя в себя после вертушки, Мин садится обратно на диванчик и кладёт широкую ладонь на бедро Чимина, что тут же напрягается. Потому что так всегда происходит, стоит альфе даже лишь невесомо провести пальцами по спине или невзначай погладить по животу — всё, в Пака тут же вселяются трахабесы, а член стоит по стойке смирно.       Очередь Юнги крутить бутылку. Он подцепляет стекляшку длинными пальцами, и та после нескольких секунд вращений указывает горлышком прямиком на Тэхёна, что с вызовом смотрит на альфу, облизывая губы. — Действие, хëн, — не дождавшись вопроса, отвечает альфа, и его губы растягиваются в усмешке. — Вот тебе действие Ким: чтоб больше не жамкал моего омегу! — все смеются. Что и следовало ожидать от такого ревнивца.       Но Тэхён, кажется, в прошлом был кошаком с девятью жизнями, поэтому совершенно не боится того, что альфа его прихлопнет. — Вообще-то, Чимин — мой омега, — безрассудной самоуверенности и наглости Киму не занимать.       А у Юнги венка на шее взбухла. — Чё сказал?!       Оба резко встают, чтоб хорошенько попетушиться, но навести порядок тут же спешит самый адекватный и лояльный из них Джин. — Сядьте вы уже, блять, — и те садятся.       Потому что потом выслушивать нотации о том, что они взрослые альфы, коллеги в конце концов, а не тупицы безмозглые, им не очень-то хочется. Даже несмотря на то, что Юнги является хёном для Сокджина, второй зачастую ведёт себя мудрее и старше своих лет.       Все здесь понимают, что Тэхён шутит, он, конечно, любит Чимина, но искренне счастлив тому, что они с Юнги всё-таки перестали быть идиотами, бегающими друг от друга и наконец-то вместе и счастливы. Но подъебнуть Мина хочется постоянно. Смысл жизни Тэхёна, не подъебëт — не выживет.       Они перестают играть через какое-то время, потому что ещё больше выпивают и всех как стариканов тянет на душераздирающую болтовню и воспоминания каких-нибудь интересных моментов. За этот вечер каждый из них высмеивает, кажется, свой годовой запас смеха. Потому что вспоминают они самые нелепые моменты. То, как Тэхён появился в универе, их первую встречу, когда он быканул на Чонгука, забавное знакомство безумной парочки твикс, до сих пор было смешно от того, что Хосок принял Феликса за альфу тогда, день, когда легавые с Вупсенем и Пупсенем искали типа пропавших, потом знатно им пизданули, и вспомнилась первая такая попойка с игрой в бутылочку... — Я, когда загадывал то желание, и не предполагал даже, что Тэхён альфа, аххаххахх, — веселится Хосок, вытирая несуществующие слёзы, но потом вдруг непонимающе уставляется на остальных, что прожигают в нём дыру. Упс. — Что ещё за желание? — интересуется Юнги и сощуривает глаза.       Ну Хосок, ну и трепло.       Все замолкают, переглядываясь друг с другом. А Юнги всеми фибрами души чувствует, что эти черти что-то от него скрывают. — Нуу... Ничего такого на самом деле, — начинает оправдываться Чимин, при этом ангельски улыбаясь. Не, Пак, не выгорит. — Просто в ту нашу встречу, когда ты меня повëз домой, помнишь? — альфа кивает. Ещё бы он не запомнил их самый первый крышесносный секс. — Так вот, мы же тогда сидели вчетвером и решили поиграть в бутылочку... И Тэ выпало действие... — омега оттягивает как может. — И? — но Мин заебался ждать. — Мы поцелоапрись, — бормочет Пак что-то нечленораздельное куда-то в бокал с шампанским, что тут же выпивает. — Чего, блять? — само собой Юнги ничего не понимает. — Поцеловались мы! — уберите Тэхёна уже домой, ему пора спать, иначе его наглость до добра не доведёт. — Ложитесь, щас рванëт! — в один голос кричат Хосок и Намджун, а после прикрывают головы руками и садятся на пол. — КАКОГО ХУЯ, КИМ ТЭХЁН!?

***

      Весь следующий день альфы проводят нежась в объятиях друг друга. Пол дня, конечно, они отходят от прощальной пьянки.       Прошло всё замечательно, Юнги всё-же не начистил наглую морду Тэхёна, они все ещё очень долго пробыли в этом клубе, умудрились пойти танцевать всем табором, но пришлось уйти, потому что Джин и Ликс отчего-то почувствовали себя сëстрами Шварценеггера и начали махаться с какими-то девками за своих мужиков. Потом началась эпопея тостов, в которых каждый от души пожелал влюблённым счастья. В общем, всё было хорошо, Юнги позже развëз всех по домам.       А сегодня у Чонгука и Тэхёна как раз день обнимашек, перед завтрашним торжеством.       С утра альфы готовят себе отрезвляющий завтрак, но он не помогает, поэтому они делают друг другу отрезвляющий минет. Это уже лучше. Потом заваливаются на мягкую кроватку и проводят в ней весь остальной день, посмотрев все части Гарри Поттера. Что может быть лучше, чем провести комфортные и тёплые выходные со своим вкусно пахнущим мужиком под боком? — Тэ, пошли спать, нам завтра рано вставать, — сонно бормочет Чонгук уже на восьмой части.       Но Киму хочется заняться кое-чем поинтереснее.       Как только Чонгук встаёт с кровати и нерасторопно шагает в сторону ванной, его талию вдруг окольцевывают крепкие руки, не дав возможности продолжить путь. — Что ты...       Дыхание слегка учащается, когда альфа чувствует отчётливый стояк Тэхёна, что упирается ему в задницу. — Я хочу тебя, малыш, — сипло шепчет альфа на ушко, а после слегка прикусывает хрящик.       Горячее дыхание заставляет Чонгука задрожать. Он хочет развернуться корпусом к альфе, но тот не позволяет, фиксируя талию и бëдра сильными руками. — Давай в коленно-локтевую, Гук, — отдаёт Ким приказ стальным голосом, а у альфы поджилки трясутся. Нет, у него нет этого дурацкого дэдди кинка, но он течёт как сучка при виде такого властного и доминирующего Тэхёна.       Сопротивляться нет смысла. Во-первых, Тэхён всё равно доведёт его до оргазма, раз он так решил, во-вторых, а Чон и сам этого хочет. Всегда хочет секса со своим мужчиной.       Развернув альфу в своих руках, Тэхён ведёт того обратно на кровать и плотоядно улыбается, когда Чонгук ложится на мягкую поверхность, прогибаясь в пояснице и выпячивает для альфы свою сочную задницу. Одним рывком Тэхён стягивает ненужную вещь, тут же хватая ладонями упругую плоть. Чонгук дрожит от его прикосновений, до сих пор как в первый раз. Одной рукой Ким сминает сочную половинку, а по второй ударяет с сильным шлепком. — Тэ-э.... — возбуждённо выдыхает Чонгук, кусая нижнюю губу, что уже распухла. — Как же я хочу тебя вылизать, — пошло облизывается альфа и широко раскрывает ягодицы Чонгука, открывая себе вид на пульсирующую от желания дырочку.       От услышанного Чон несдержанно виляет задницей, призывая Тэхёна к действиям. Да, в первый раз, когда тот засунул ему язык в задницу, Чонгук слегка был в шоке и тонул в этих противоречивых чувствах. Потому что странно и смущает, но в тоже время ахренеть как приятно, но Чон ведь не какой-то омега, чтоб кончать от горячего языка внутри себя, поэтому много раз пытался пресечь нездоровое влечение альфы к своей заднице. Но безуспешно, Ким всё равно каждый раз доводил его до дичайшего оргазма с помощью римминга, а после Чонгук привык и перестал стесняться. А сейчас уже и сам требует. Чему Тэхён несказанно рад.       Он любит это тело, он хочет это тело, каждый участок вкусный, везде ему нравится пробовать своего мужчину.       Сегодня Тэхён не хочет дразнить альфу, в планах довести того до потери сознания от сильнейшего оргазма. Поэтому, не теряя ни секунды, Тэхён наклоняется вперёд и сильно кусает нежную кожу, оставляя красный след от зубов. Будь у Кима возможность, он бы целыми днями на пролёт кусал, целовал и сминал в руках накачанные ягодицы. Чёрт, как же он любит эту задницу. После он нетерпеливо проводит широким мазком от мошонки до ануса, чувствуя как Чонгук извивается на простынях.       Да Тэхён сейчас сам кончит от одного только вида на нуждающегося альфу.       Чон несдержанно высоко стонет, когда Тэхён начинает поочерёдно посасывать каждое яичко, попутно водя рукой по его стоящему члену. Божечки... — Тэ, ааххх, я хочу тебя, — скулит альфа, не выдерживая этих сладостных мук. Уже безумно хочется ощутить внутри себя большой и твёрдый член.       Сначала Тэхён пошло ухмыляется, облизывая губы, а затем припадает ими к нежной дырочке, начиная облизывать кожу вокруг ануса. Он с силой удерживает бёдра Чонгука, который сильно виляет ими от безумного количества стимуляции. Ким раскрывает ягодицы шире и глубоко толкается в розовую дырочку, что так хорошо его принимает. Он начинает добавлять пальцы, хотя Чонгук хорошо подготовлен ещё со вчерашней ночи. — Нуу... — снова слышится скулеж Чонгука. — Малыш, я хочу тебя внутри, пожалуйста, трахни меня уже наконец, — хрипит он севшим от возбуждения голосом.       Вот же засранец, специально это делает. Знает что Тэхёну тормоза срывает, когда тот начинает его умолять. — Не провоцируй меня, Гук, — предупреждающе рычит альфа, сильно шлепая Чонгука по заднице. — Я обязательно вытрахаю из тебя всю душу, малыш, но сначала дай мне насладиться твоим вкусным телом, — у Тэхёна плотоядно блестят глаза, он выглядит сейчас ну в точности как маньячела.       Чонгук покорно вздыхает. Ведь злой Тэхён — это безжалостный Тэхён в постели. А ему ещё надо как-то завтра до церкви дошкондылять. Поэтому стоит поберечь зад.       На самом деле, Киму и самому всегда чертовски трудно себя сдерживать с таким желанным альфой, хочется грубо войти на всю длину, чтоб Чонгук голос сорвал от крика. Но это позже. Сейчас у Тэхёна на него другие планы. — Давай в шестьдесят девятую, — шепчет он на ухо Чонгуку.       Сука... Как же Чон любит эту позу. Он не без помощи Кима выпрямляется и разворачивается к своему альфе, который тут же затягивает его в требовательный поцелуй, истязая пухлые губы. Всегда удивляет и возбуждает то, что каждый их секс и каждый поцелуй вызывает табун мурашек и животное желание, кажется, невозможно перестать так хотеть друг друга. Только не им. Тэхён глубоко просовывает язык в рот Чонгука и принимается вылизывать ему глотку. Руки обоих покоятся на членах друг друга, они в такт собственным движениям надрачивают друг другу и стонут в поцелуй. Чон высоко и звонко, а Тэхён низко и утробно, словно зверь.       Отстранившись от сладких губ с пошлым чмоком, Тэхён ложится обратно на кровать, а Чонгук уже привычно разворачивается от альфы в другую сторону и перекидывает ногу через торс Тэхёна, оказавшись теперь к нему спиной. Ким тянет того за бёдра ближе на себя, и теперь задница брюнета находится прямо над его лицом.       Оба громко стонут в унисон, когда Чонгук сразу вбирает весь член в рот, начиная туго посасывать, а Тэхён остервенело начинает трахать своего малыша языком и пальцами. Альфа утробно рычит, стоит Чону в очередной раз застонать и пустить по его члену вибрацию. Эти манипуляции продолжаются ещё некоторое время, пока оба не зажимают члены у основания, не давая друг другу кончить. Да, они любят сначала помучаться, прежде чем взорваться в оргазме.       Всё. Тэхёну срывает тормоза. Он грубо сбрасывает с себя Чонгука и садится на колени, тут же возвращая Чона в коленно-локтевую. — А теперь, Гук-и, — наклоняется он к уху. — Я буду жёстко трахать тебя, пока ты не потеряешь сознание.       И Тэхён входит сразу на всю длину, даже не даёт Чонгуку времени привыкнуть, и начинает с большой скоростью вдалбливаться в податливое тело. — Ааахх, — громко кричит альфа, больно сжимая в руках простыню.       Этот контраст боли и наслаждения всегда творит что-то невообразимое с телом Чонгука, заставляя того выгибаться в пояснице.       Тэхён кладёт одну руку на упругую половинку, перед этим сильно шлëпнув, а другая рука покоится на вспотевшей спине Чонгука, Ким давит всё больше, вынуждая того сильнее прогибаться, до хруста. — Кричи громче, малыш, — басит Тэхён низким голосом и меняет угол проникновения, попадая теперь с каждым грубым толчком точно по простате. — Аааххх....ааааа, — уже невыносимо больно кричать, поэтому альфа лишь хрипит.       Пока Тэхён утробно рычит от того, какой его малыш узкий и как хорошо его принимает, Чонгук же обессиленно утыкается головой в мягкую подушку. Потому что он уже чисто физически не может контролировать своё обмякшее тело. Он лишь подмахивает бëдрами, поскуливая в подушку от наслаждения.       Оба уже не могут держаться и буквально через пару грубых толчков Тэхён с громким низким стоном кончает глубоко внутрь Чонгука, что следом за альфой высоко стонет, обильно изливаясь на простыню. Ким толкается в альфу ещё пару раз прежде чем выйти из обмякшего тела. Затем наклоняется к взмокшей спине и нежно целует горячую кожу, слизывая солёные капельки пота. Чонгук же на самом деле теряет сознание на несколько минут.       Альфа слишком хорошо его трахал.       Они настолько выдохлись, что даже ничего после себя не убирают, и не идут в душ. Их ужасно клонит в сон, поэтому решают оставить всё на утро. Тэхён прижимает к себе альфу, нежно поцеловав в макушку, прежде чем засыпает. Чон закидывает ногу тому на бедро, и тоже посапывает в крепкую грудь.       Они хорошо выспятся, а утром бодрые и полные сил отправятся на важное торжество. Заранее встанут пораньше, чтоб привести себя в порядок.

***

— Блять, проспали!       Сначала оба в спешке принимают душ, затем быстро начинают натягивать на себя идеально отглаженные костюмы. Ведь до начала церемонии венчания остаётся жалких пятнадцать минут, а Ким, на минуточку, должен вести жениха к алтарю. Блядство!       Как и предполагалось, они придут на свадьбу как два зачухана. Взъерошенные волосы, что не удалось ничем уложить, если только кирпичом по голове ебануть, невыспавшиеся, синяки под глазами, во рту кошки сдохли, в животе ураган, зато хорошенько вчера потрахались. Молодцы.       Уже обуваясь в коридоре, альфы синхронно оборачиваются на звонящий телефон Тэхёна.       Это Юнги. — Нет, я не буду брать трубку, — испуганно косится альфа на дисплей. — Господи, дай сюда, — выхватывает Чонгук телефон из рук Тэхёна и отвечает на звонок. — Да, да, мы едем, хëн, скоро будем, не волнуйтесь. Хорошо, я понял, если мы опоздаем, то сами оторвём себе свои никчёмные яйца и принесем тебе. Да.       Чонгук договаривает и сбрасывает, затем протягивает Киму телефон, и они оба смеются. — Боже, как ты с ним работаешь?! — с жалостью спрашивает альфа, поправляя бабочку Тэхёна. — Он гений, но псих, — спокойно пожимает тот плечами в ответ.       Всё. Оделись, обулись, схватили телефоны, ключи от машины, руки в ноги и побежали скорее вниз по лестнице, чтоб не попасть сейчас ни в какие пробки. Иначе эту свадьбу они запомнят надолго.       К своему превеликому везению, альфы доезжают до церкви всего-то за десять минут, они всё ещё успевают. Внутри их уже ждут все гости, все друзья и знакомые, что награждают их осуждающими взглядами. Ну, а что поделать? У парней гормоны шалят. Чонгук уходит к остальным, а Тэхён направляется в комнату в которой находится омега. — Где тебя черти, блять, носят?! Я уже весь извëлся тут на нервах, скотина! — начинает возмущаться Чимин, как только видит бесстыжую задницу своего, на минуточку, лучшего друга, который почти опоздал, блять, на его свадьбу.       Прежде чем извиниться, альфа невольно залипает на Чимина. На нём превосходный белый костюм, выгодно подчеркивающий все достоинства его фигуры, на воротнике красиво вышитые узоры блестящих цветов, светлые волосы уложены на косой пробор, а украшает их маленькая, но до жути красивая заколочка, что полностью подходит образу. В уши вставлены гвоздики с голубыми бриллиантами, тонкую шею украшает утончённая золотая подвеска. На лице неброский макияж, что лишь подчёркивает выразительность красивых глаз, а пухлые губы сияют чуть розоватым блеском.       Просто невероятно красивый омега, самый красивый на свете (да простит их Сокджин). — Чимин-и... — с явным восхищением в глазах альфа смотрит на друга, что похож на прекрасного лебедя, — ты невероятно красив, ты такой... такой... Прекрасный, — Тэхён подходит к омеге и берёт его за руку.       Чимин перестаёт злиться, он лишь смущённо отводит глаза. — Ой, да перестань ты, — щёки предательски зарумянились. — Знаешь, я хочу, чтоб ты запомнил, что мы не просто лучшие друзья, ты моя семья, и я безумно сильно тебя люблю, — на эмоциях Тэхён не сдерживается и целует друга сначала в щëчку, затем в лоб. Как хорошо, что Юнги этого не видит. — Ты навсегда останешься моей семьëй, так же как и твой почти что муж, — оба улыбаются, затем омега бросается на Тэхёна с сокрушительными объятиями.       Этого ему и не хватало последние полчаса. Поддержки любимого человека, именно Тэхёна. Ведь, связь между ними слишком сильная, и навряд ли когда-нибудь разрушится. Они много лет прожили вместе, без родных, без другой поддержки, только лишь они вдвоём были друг у друга. Много плохого они перенесли вдвоём, и голод, и несчастия, и потери. Оба закрылись в панцире, никого не подпускали к себе, оставаясь в своём защищённом мирке, где только они вдвоём и существуют. Но сейчас у Тэхёна появился любимый мужчина, его альфа, а Чимин через несколько мгновений выйдет замуж за своего любимого мужчину. И это так странно... Но именно такой конец и будет у их непростой истории. Наконец, счастливый.       Слышится свадебная музыка. — Чёрт, начинается! — омега взволновано хватает Тэхёна за руку, сильно сжимая от нервов. — Эй, расслабься, Чимин-и, — ласково проговаривает альфа и берёт друга под руку. — Пошли же. Нас там заждался твой жених.       Оба улыбаются, и дверь в комнату открывается.       Тэхён уверенной походкой ведёт друга к алтарю, пока остальные смотрят на них с огромным умилением на лицах. Каждый здесь искренне счастлив. Сокджин даже расплакался, тихо всхлипывая на плече Намджуна. Безумная парочка твикс радостно хлопают в ладоши с безумно счастливыми лицами. Чонгук скромно стоит неподалеку от Юнги, который с неподдельной любовью смотрит на идущего к нему Чимина.       Все они счастливы. Ведь это история о любви каждого из них. И как ни странно, но нужно благодарить за это офицера, что поручил тогда это дело Тэхёну. Именно это задание в итоге стало началом большой любви.       Как только они подходят к алтарю, Юнги тут же берёт омегу за руку, а Киму благодарно кивает. Альфа улыбается и спешит встать рядом с Чонгуком, который.... Плачет?! — Малыш, ты чего? — тихонько спрашивает Тэхён, пока священник что-то говорит. — Ничего, — поджав губы, отвечает альфа, вытирая рукавом рубашки незначительные маленькие слëзки. И вообще, он не плачет.       Наблюдать за тем, как доселе выëбистый нарцисс Чон Чонгук, что играл роль жестокого короля в университете, стоит сейчас и роняет слёзы счастья за друзей — это слишком умилительно, Тэхён не выдерживает и нежно чмокает альфу в губы.       Они берутся за руки, переплетая пальцы и во все глаза продолжают наблюдать за венчанием, что сулит новобрачным бессмертную любовь.       Все восхищённо затаили дыхание, когда влюблённые начали произносить клятвы. — Мин Юнги, я перед богом сейчас клянусь любить и опекать тебя, беречь, холить, лелеять, баловать, защищать тебя до скончания веков. Клянусь, что моя нежность и верность не будут разочаровывать тебя. Наше счастье зависит только от нас двоих, обещаю, что я буду всю жизнь делать всё от меня зависящее, чтобы это счастье было вечным. Я люблю тебя сильнее, чем Адам любил Еву, — громко произносит клятву Чимин, неотрывно смотря в любимые глаза, что становятся чуть блестящими от слёз. — Пак Чимин, в тот момент, когда я впервые увидел тебя, то понял, что именно с тобой хочу пройти рука об руку по жизни. Ты делаешь меня лучше, добрее, светлее, поэтому я хочу сейчас дать клятву перед богом: что бы ни случилось, быть верным и честным с тобой. Любить и уважать тебя, избавлять от невзгод и помогать во всём. Я прошу тебя стать моим законным мужем и пройти со мной по жизни. И пусть собравшиеся здесь люди станут свидетелями моей искренней к тебе любви навеки, — глаза наполняются слезами счастья, которых Юнги не стыдится, ведь любимый омега напротив него теперь его законный муж.       Они обмениваются кольцами, а затем дарят друг другу нежный поцелуй, наполненный неистовой любовью.       Вот и всё. Теперь они муж и муж. — Поздравляем! — Берегите мужа, офицер! — Господи, какие же вы сейчас хорошенькие! — Счастья молодым! — Если обидишь моего омегу, хëн, я надеру тебе задницу! — Горько! Горько! Горько!       Отовсюду слышны различные поздравления, искренние улыбки светятся на лицах людей, что сейчас, действительно, счастливы.       После церемонии все дружно отправляются в зал, где готовы все различные угощения, от количества которых буквально ломится стол. Бесчисленное количество тостов заставляет душу трепетать или же наоборот смеяться в голос. Спасибо оригинальности Хосока. Чуть позже молодожёны исполняют нереально красивый свадебный танец. Всё сегодня какое-то слишком красивое, утончённое и изысканное. — Ой! — вдруг восклицает Чимин, когда они заканчивают с Юнги танцевать. — Я же букет ещё не бросил!       Все омеги тут же выстраиваются в ряд, улыбаясь и вытягивая руки вперёд. Наврядли, конечно, это схема рабочая, но весёлая однозначно. — Раз! Два! Три! — и омега бросает букет с белыми орхидеями через себя. Обернувшись, он в голос смеётся хватаясь за живот, как и все остальные.       Букет совершенно случайно ловит Чонгук. — Ну что, когда свадьба, невестушка?! — тут же подъебывает его Намджун. Ну и гад же он.       Игнорируя подколы друзей, что начинают стебаться над ним как мудаки, Чон показывает им всем средний палец и нерасторопно волочится к Тэхёну, что тоже улыбается. — Почему мы вообще с ними дружим?! — возмущённо интересуется альфа. Но белые орхидеи всё продолжают покоиться в его руках. А что он должен выкинуть букет жениха в мусорку? — Не обращай внимания, они просто все сейчас слишком счастливы, — пожимает Ким плечами, и нежно проводит ладонью по щеке альфы. — Я люблю тебя, Гук, — шепчет он в самые губы, а после затягивает любимого в чувственный поцелуй, сминая поочерёдно верхнюю и нижнюю губу, прижимая того к себе за талию ближе. — И я люблю тебя, Тэ, — выдыхает альфа, на секунду отстраняясь от сладких губ, но затем снова припадает к ним, но уже целуя глубже. Утопая в крепких и любимых объятиях.       Вот теперь, каждому из них можно спокойно засыпать по ночам, ведь они знают, что рядом под боком спит любимый человек, который появился в жизни каждого внезапно, и всем им пришлось перенести немало боли и страданий, прежде чем заслужить эту любовь и это счастье. Но в конечном итоге оно того стоило. Бесчисленные ссоры, попытки сбежать друг от друга, слёзы, одиночество, пустота — всё это останется лишь грустными воспоминаниями, прошлым, которое уже никогда не потревожит их настоящее.       И обмениваясь друг с другом радостными взглядами и счатливыми улыбками, каждый из них понимает, что...       ... Их история достигла своего апогея.