Что за хрень, Ким?

      Минуты складываются в дни, а дни перетекают в недели, а точнее сказать в две. Целых две недели проходит с того злополучного дня. И за это время толком ничего не меняется. Всё ещё остаются вопросы без ответов, до сих пор Тэхён так и не узнал, кто в тот день выкрал документы и принёс их к офицеру Мину, который тоже предпочёл молчать. Почему? Хрен его знает. Сказал лишь, не думай об этом, мол, главное, что всё закончилось. В смысле, блять, не думай, и в смысле, блять, закончилось? Вообще-то, ничего ещё не закончено. И почему они молчат? Намджун тоже довольно подозрительный. Суки такие. Но шила в мешке не утаить, рано или поздно, но Ким всё равно доберётся до правды. Либо он это сделает, либо оно само всё вскроется.       Хоть Тэхён и возвращается наконец в участок, покоя ему нет. Его до сих мучает чувство вины и недосказанности. Он с того дня больше не видел Чонгука, хотя безумно хотелось взглянуть на него и поговорить, узнать о его состоянии. Ведь Вонхо вынесен приговор, затяжного суда не было, так как мужчина во всём признался и взял на себя всю вину. Наказанием для него за торговлю и сбыт наркотиков стало лишение свободы сроком на десять лет. По хорошему должно было быть пятнадцать, но ему скостили срок за чистосердечное. И как с этим справляется Чонгук? Неизвестно. Терзания Тэхёна перерастают в бессонницу, он мало спит, становится похож на бледного мертвеца. И это вовсе не из-за того, что он скучает по несносному альфе. Совсем нет...       Как хорошо, что сегодня пятница, завтра у Кима заслуженный выходной. Он порядком подустал за рабочую неделю. Тем более у них с Чимином уже есть планы. — Ким Тэхён, какого хуя ты ещё здесь? Давай домой, — твёрдым голосом хрипит взявшийся вдруг из ниоткуда офицер Мин. Эх, он такой заботливый.       Повертев затëкшей шеей, Тэхён встаёт со своего стула и благодарно смотрит на Юнги. — Так точно, офицер. Спасибо.       С напускным безразличием, Мин молча разворачивается и уходит в свой кабинет. Вот что за человек? Ну видно же по нему, что он мягкая розовая зефирка, зачем тогда строит из себя мятного ледышку? Ведь именно Юнги становится одним из тех, кто поддерживает альфу и по-своему проявляет заботу к нему. Например, отпускает пораньше с работы, помогает с какими-то делами. Хотя раньше не часто так делал. Но Ким молча благодарит его и не пытается вытянуть из офицера какие-то слова. Тот такой человек. Кроет матом, орёт, но когда ты нуждаешься в помощи — первый приходит тебе помочь. И при этом не трезвонит на весь Сеул о том, что пару вон тебе на маршрутку добавил. Мин Юнги — необычный, но такой тëплый человек. И Тэхён был бы очень рад, если бы такой альфа стал парой для его драгоценного Чимина. Но увы, офицер не шибко спешит с этим. Но кто вправе его за это осуждать.       Попрощавшись с коллегами, Тэхён выходит из отделения и бредет на стоянку к своей машине. На улице уже темно, да и весьма прохладно. Шатен слегка ежится в своём тонком вязаном кардигане. Уже сев за руль, альфа вдруг чувствует вибрацию в кармане. Звонит телефон. — Да, Чимин, я уже еду, — омега и раньше опекал Тэхёна, но в последние две недели окружает его гиперопекой. Постоянно пытается быть рядом, часто звонит, даже заходит к нему в комнату, пока тот спит, чтоб удостовериться, что с ним всё в порядке. Это чертовски мило. — Мин-мудак-Юнги уже отпустил тебя? Какая честь, — с сарказмом бубнит омега.       Да, если Тэхён всё ещё с восхищением относится к своему начальнику, то Чимин, при каждом удобном случае, пытается того как-то задеть. Ну тут как бы пострадала его омежья гордость. Пак ждал, пока альфа начнёт за ним бегать. Хуй там. Как виделись последний раз в тот день в участке, так больше альфа и не пытался даже связаться с Чимином. Обидно.       На эту издёвку Тэхён лишь улыбается. Его друг та ещё сучка. — Хорошо, Чимин, так ему и передам. Скажу: "Мой друг безумно хочет, чтоб вы поставили его уже на колени и велели вам отсосать", — подначивать омегу как смысл жизни. — Эй! — возмущённо протягивает Чимин. – Когда я так говорил? Это неправда. — Ещё какая правда. Не твой, вот ты и бесишься.       Ну вообще-то да. Чувства к мятному альфе у омеги так и не прошли. От этого он ещё больше раздражается. Психанув, Чимин сбрасывает звонок, на что альфа в очередной раз лишь улыбается. Сучка и истеричка.       С громким рыком ауди срывается с места, увозя Тэхёна подальше от работы.

***

      Прекрасный вечер в компании с лучшим другом. Что может быть лучше. Никто, кроме Чимина, не способен так ахренительно расслабить и утешить. И никто, кроме него, не любит так бухать.       Время уже переваливает за полночь, а двое страдальцев включают весёлую музыку, зажигают найденную в коробках гирлянду и успевают прикончить уже третью бутылку Джек Дэниэлса. Настроение игривое, хули. И не нужны им никакие клубы и никакие там дурацкие чувства к дурацким мужикам. Выпивают по стакану, посыпают на все свои проблемы блëстками и идут танцевать. Гостинная сотрясается от шумной музыки и резких движений, соседи, наверное, просто там в ахуе сидят. Если бы каждая собака в этом доме не знала, что в квартире живёт легавый, то давно б уже вызвали наряд полиции. — Чимин-иии, — начинает пьяно лепетать Тэхён и повисает у омеги на шее, который фыркает от того, что разливает полстакана виски, из-за этих телячьих нежностей. Но свободной рукой всё же поглаживает пьяного друга по спине. — Я так тебя люблюююю, — и начинает невесомо целовать сладко пахнущую шею омеги. Это нормально. Они часто так делают. Крепкая мужская дружба она такая.       В ответ на щекочущие действия Чимин лишь заливается звонким смехом. — И я, и я люблю тебя, Тэхён-аа, — пытаясь обнять широкую спину альфы, он окончательно разливает свой алкоголь, который тут же впитывается в свободную чёрную футболку Тэхёна. — Айщ, — отстранившись от Пака, чертыхается альфа. Местами мокрая одежда начинает неприятно прилипать к вспотевшему телу. — Вот же криворукий! — шипит недовольно Тэхён и награждает Чимина осуждающим взглядом.       Вот и вся любовь.       Нужно срочно избавиться от этой дурацкой футболки, которая вдобавок провонялась вонючим виски. Пьяный мозг подкидывает лишь одну единственную мысль. Снять её. Что, собственно говоря, Тэхён и делает. Злополучная вещь заслуженно летит на диван, а альфа совершенно не стесняясь, светит перед Чимином своим ахрененно накачанным голым торсом. А что такого? Они же друзья, к тому же голыми друг друга видели тысячу раз. — Ты какого хрена разделся? Ни капли стыда, — наигранно возмущается Пак и для видимости прикрывает глаза рукой. С раскрытыми пальцами.       На это Тэхён лишь смеётся, снова хватая друга за руки, чтоб раскружить пьяного зануду в быстром танце.       Ненадолго, пусть хоть лишь и на один этот вечер, но оба забывают о своих проблемах и терзаниях. Вот для чего нужны выходные и близкие люди. Чтоб забыться с ними на мгновение. На второй план уходит всё. И вина, и стыд, и Чонгук, и влюблённость в эгоистичного мятного альфу. Они завтра пострадают, а сегодня лишь музыка и алкоголь будут заполнять их мысли. Разве что...       Никто ведь не застрахован от тупых пьяных выходок? — У меня родилась безумно блестящая идея! — у Пака вдруг глаза горят синим пламенем. Ох, это не к добру. — Выкладывай.       Суть блестящей идеи, посетившей омегу, в том, что он хочет позвонить офицеру и высказать тому всё, о чём он думает. Блестяще, ничего не скажешь. Аж глаза слепит, так сияет. Тэхён в ответ качает головой. Потому что это хреновая мысль. Не стоит так играться с Мин Юнги. Кто-кто, а вот он реально после такой выходки может приехать и надрать им задницы.       Но пьяного омегу не остановить. Он уже набирает офицеру с телефона Кима. А почему не со своего? Вот же засранец.       Тэхён скрещивает пальцы и надеется, что Юнги уже крепко спит и не ответит на звонок. Но буквально через пару секунд гудки заканчиваются, и в динамике слышится низкий сонный голос, шепелявый и чуть раздражённый. Чимин включает громкую связь. — КИМ ТЭХЁН, Я НАДЕЮСЬ, ТЫ РАССКАЖЕШЬ МНЕ КАКОГО ХУЯ ТЕБЕ НАДО ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я ВЫРВУ ТЕБЕ РУКИ И ЯЗЫК, — раздражённый он не чуть.       Ну всё, приехали, блять. Если б не алкоголь, притупивший чувство самосохранения, Тэхён бы уже в панике сгрыз себе все ногти. Но сейчас лишь лёгкий испуг и ударивший в голову адреналин. Это реально забавно, заниматься подобной хуйнëй. Аж кровь стынет в жилах. — Мы звоним сказать тебе, товарищ Мин-мудак-Юнги, чтоб ты шëл нахер со своими детскими угрозами. И не звони сюда больше, козлина! — омега сбрасывает.       В смысле, откуда взялось это "мы"? Им пизда.       Но вопреки всем разумным мыслям, оба начинают дико ржать. Омега аж пополам складывается, представляя сейчас как Юнги там ахуел наверное. А нехуй спать, пусть встаёт. Чимин тут значит страдает, а тот сладко посапывает в кроватке, дуя губки? Хуй ему. — Боже, ахахаах, какой же ты идиот, Пак Чимин! — не прекращая смеяться, кричит Тэхён на эмоциях. Ему это нравится. Больной мозг омеги выдаёт больные, но весёлые идеи.       Наконец отсмеявшись, оба вдруг смотрят друг на друга. Интересно, а Юнги перезвонит? Хотя вряд ли. В отличие от пьяных идиотов, у того есть мозги, а ещё желание спать, потому что рано утром на работу. Эх, вывести альфу из амëбной оболочки не получилось. Но попытка не пытка.       Вмиг выбросив мысли о Юнги, они снова начинают танцевать, прибавив громкость на максимум. Два горячих потных тела продолжают выплясывать в такт динамичной музыки, с каждым движением они расслабляются ещё больше, хотя, казалось бы, куда уже. Стрелка на спидометре их сил и энергии окончательно падает в красную зону, им определённо нужна передышка, или они точно задохнутся сейчас.       Убавив звук музыки, оба заваливаются на диван, смеясь и жадно глотая ртами воздух. Вот это зажгли, конечно. — Я.. ах, сейчас...умру, — выдыхает с улыбкой омега и задирает футболку, чтоб краем вытереть пот со лба. Совершенно бесцеремонно альфа разворачивается, чуть спускается вниз, к животику Чимина, и выхватывает ткань, начиная обтираться ею сам. — Эй, отдай! Это моя футболка! Ищи свою!       Начинается борьба за самый необходимый им обоим сейчас элемент одежды. Чимин пихает Тэхёна в бок ногой, но тому хоть бы что, продолжает держаться за ткань и, чтоб обезвредить своего противника, начинает щекотать омегу, прекрасно ведь знает, что это его слабое место. Звонкий хрюкающий смех заполоняет собой душную гостиную. Пытаясь увернуться от настойчивых пальцев, Чимин прикладывает все свои силы, чтоб скинуть руки Тэхёна, пользуется моментом, тут же залезает на альфу верхом и принимается щекотать того с большей силой. Ким несдержанно хохочет, слишком много энергии он тратит на это ребячество и уже совсем не может оттолкнуть сидящего на нём омегу. — Всё, всё! Сдаюсь, я сдаюсь! — устало выдыхает Тэхён, по инерции кладёт свои ладони омеге на талию и сжимает, резко переворачивается с ним и сам оказывается теперь сверху.       Чимин смеётся, ухватившись за крепкие плечи. Давно они так не дурачились. Оба часто дышат и смотрят друг на друга затуманенными глазами. Отчего-то они вдруг перестают смеяться. Совсем не отдавая отчёта в своих действиях, Тэхён кладёт свою широкую ладонь на вздымающийся живот омеги, который тут же напрягается. Потом медленно длинными пальцами начинает задирать футболку выше, проходясь по горячей коже лёгкими движениями, выбивая из Чимина тихий стон. Что они творят... Этому столику больше не наливать.       Алкоголь совсем стирает все рамки дозволенного между ними. Когда альфа случайно задевает пальцем чувствительный сосок, у Чимина внутри всё сжимается. Совсем непонятно, что они сейчас делают, но боже, как это хорошо. Наблюдая за мечущимся взглядом лежащего под собой друга, Ким поддаётся чуть вперёд, реакция неоднозначная. Чимин лишь чаще начинает дышать, будто ожидая насколько далеко зайдёт Тэхён. Простите, это всё Джек Дэниэлс, но у обоих срывает тормоза. Не понятно, кто первый делает этот шаг, но их горячие губы сталкиваются в страстном поцелуе.       Причмокивающие звуки заполоняют комнату, подогревая внезапно вспыхнувший интерес. Чимин совершенно несдержанно стонет в рот Тэхёна, когда тот начинает посасывать его язык, нежно теребя пальцами маленький сосочек. Целовать Пака очень приятно, даже слишком, но... Это будто всё не то... Слишком мягкий, слишком нежный, не хватает чего-то... Несмотря на приятные ощущения, оба чувствуют, что это совсем не то, что им нужно.       Первым отстраняется Тэхён. Он отрывается от пухлых губ и пару раз моргает, чтоб прийти в себя. То же самое проделывает и Чимин. Сначала они молча пытают друг друга взглядами, а потом резко начинают ржать, альфа слезает с друга и перекатывается на другую часть дивана. — Ебать мы дебилы, Тэ... — Поддерживаю. Думаю, нам хватит пить на сегодня. Потому что я не очень хочу проснуться завтра и узнать, что трахнул собственного друга. — Эй! Кто сказал тебе, что я б такое позволил? — возмущается Чимин. — А кто стонал сейчас? — подначивает Пака Тэхён. — Заткнись... — смущённо бубнит омега и отворачивается в подушку, пытаясь скрыть в ней ярко-красные щëки.       Допились, блять. Ну хорошо хоть вовремя остановились. Они вообще-то друг другу как братья, так что ничего бы и не было, просто чмокнулись, с кем не бывает. Пора заканчивать пьянку, а то завтра весь свой выходной будут страдать от похмелья.       Ещё немного полежав, оба окончательно приходят в себя и принимаются прибирать устроенный ими бардак. Закончив с уборкой, каждый принимает отрезвляющий душ и, лишь добравшись до мягких постелей, оба сразу же засыпают.

***

      А вот у Чонгука всё не так замечательно.       После той истерики альфа просыпается совсем опустошённый, к тому же ещё и не в своей комнате. Лишь спустя пару секунд он понимает, что находится в квартире Хосока, которую подарили ему родители в честь поступления в университет. По настоянию друга, Чонгук соглашается пожить у него недолго, так и проходит две недели его пребывания здесь. Поначалу Чон чувствует себя некомфортно на чужой территории, но позже принимает тот факт, что это вовсе не чьё-то жилище, а его лучшего друга, который всё это время поддерживает его изо всех сил, причём не только он один.       В квартире Хосока будто поселяется и Джин, который проводит с альфами всё своё свободное время. Они вдвоём просто окружают Чонгука заботой и опекой, словно курицы наседки. Приятно, конечно, но так утомляет. Особенно, если взять во внимание тот факт, что Чонгук уже через пару дней полностью оклемался. Но вот когда ему звонят и сообщают, что отцу окончательно вынесен приговор, то мнимая бронь тут же спадает, вновь альфа ощущает этот жуткий холод внутри. С мыслями об отце приходят мысли и о Тэхёне. И снова эта заезженная пластинка. Что сейчас с ним? Он работает, наверное, и радуется тому, что успешно завершил своё паршивое задание. А вспоминает ли он о Чонгуке? Вряд ли. Ведь если вспомнить, то от него веяло неприязнью и безразличием постоянно, вне зависимости от того, кем он был: ботаником Тэхёном или альфой Ви. Противно. Но не от него, а от самого себя. Ведь, даже не смотря ни на что, Чонгук продолжает тосковать. Да, очень глупо, но ведь сердцу не прикажешь, не так ли?       Хоть друзья и пытаются всеми силами отвлечь его от проблем, но у них не особо это получается. Пусть снаружи Чонгук полностью невозмутим, но внутри он сгорает каждый раз, когда память нещадно подкидывает ему образы красивого силуэта, в котором он так нуждается.       Жизнь протекает мимо него. Он будто проживает день сурка, каждый день одно и то же. Ненавистное пробуждение, ненавистные пары и возвращение в квартиру Хосока, где надо притворяться, что всё хорошо, чтоб лишний раз не волновать своих близких. Чонгук решает заняться учёбой, а всю работу в бизнесе отца поручает Джисону. Ведь тот достойный человек, который больше пятнадцати лет был верен их семье, никто лучше него не справится с этим бременем.       В общем, так и проходят у него эти две недели.

***

— Нет, я пас. Идите без меня, — канючит Чонгук, продолжая лежать на диване у телевизора, замотанный в мягкое одеяло.       Двое друзей вздыхают в унисон. Уговорить Чонгука сходить куда-нибудь выпить и расслабиться оказывается труднее, чем выбить у их профессора по социологии ссаную четвёрку. — Гук-и не упрямься, — пусткает в ход свои чары Сокджин. Уж кому кому, а ему трудно отказать. — Завтра у вас нет занятий, у меня тоже выходной. Пойдёмте все вместе и отдохнём. Мы это заслужили в конце концов.       Хосок взглядом поддерживает. Он тоже за эти две недели ни разу не отдыхал ни физически, ни морально. А уж извините, потребности никуда не делись. Настолько яйца чешутся, что ненароком на задницу Джина заглядывается... Поэтому им срочно нужно выбраться из этой душной квартиры.       Две пары глаз округляются до размеров бусинок и впиваются умоляющими взглядами в упрямого альфу. Вот же сучата, с такими минами только воровать и пиздеть, все будут умиляться, и никто на них не подумает. — Хрен с вами, — наконец сдаётся Чонгук. И как по волшебству милые глазки исчезают, приобретая прежний нихрена не жалостливый вид. Сука...       Радостно похлопав в ладоши, Джин под предлогом срочного дела уходит домой. Но все же мы знаем, что срочное дело, это нанести штукатурку на лицо и тряпки подобрать. Эх, красота страшная сила. А вот альфам много времени не надо. Умыл лицо хозяйственным мылом и пиздец, красавчик.       Готовьте задницы, омежки, — самцы выходят на охоту.

***

      С явным раздражением на лице, Намджун наблюдает за тем, как его омега носится по дому и прихорашивается. Для кого интересно? С ним то он вообще практически не разговаривает эти две недели. Максимум, если это касается бытовых дел. Даже готовить перестал, зараза такая. Буквально переехал к двум альфам и оставил мужа одного погибать от голода и одиночества. И из-за чего? Из-за какого-то пацана. Ведь Сокджин до сих пор во всём винит его, хотя при нём Тэхён сам же и рассказал, что дело это было его, а не Намджуна. Но злющего омегу разве это ебëт? Нет. Он и слушать что-то отказывается, упëрся рогом и всë. И вот уже две недели, как Намджун голодает, скучает и стирает руку... — Куда ты идёшь? — в надежде услышать ответ, интересуется альфа. Молчание.       С явным кричащим безразличием Джин продолжает стоять у большого зеркала в спальне и красить глаза. Ему и самому жуть как одиноко без любимого мужа, но тому следует извлечь из этого урок. Пусть в следующий раз сначала думает, а потом, блять, делает. Но наказание длится столько времени, что у Джина у самого уже внутренности скручивает. Он даже ненароком на банки Хосока засматривается... А какого хуя тот ходит по своей квартире без футболки и светит своими сиськами?       Конечно, омега мог хоть сейчас прекратить это всё. Одно его "милый, ты прощён!" и всё будет заебись у обоих. Но нет же, гордыня пожирает изнутри, контролирует его действия. Внутренний голос желает ещё чутка помучить альфу. Правда Джину хочется кричать: "А ничего, что мучаюсь, блять, и я?" — Мы с мальчиками идём в клуб, — всё-таки проявляет он милосердие и бросает на Намджуна безразличный взгляд.       "Бедненький мой, совсем похудел, он хоть кушает?!" — мысли противоречат действиям. Омеги блять.       А вот у альфы всё закипает изнутри. В какой нахуй там клуб собирается его, на минуточку, замужний омега, который замужний, на минуточку, за ним? Ну это уже перебор. Сейчас лейтенант Ким надерёт задницу своему слегка ахуевшему муженьку, а после поедет и скрутит этим пиздюкам, которые подбивают его омегу на всякие походы в клубы, их крохотные вялые писюны. — Смывай боевой раскрас. Ты никуда не идёшь, — громко басит альфа и поднимает на мужа тяжёлый взгляд. Ну всё, сейчас довыëбывается и побежит свои труселя из окна ловить.       Этот приказной тон совсем не нравится Сокджину. Да что этот альфач о себе возомнил? Хотя, если быть честными, то у омеги аж коленки подкосились от такого вида Намджуна. Властный, грубый, злой, грудь вздымается, взгляд тяжёлый. В бедного нетраханного целых две недели Сокджина вселяются трахабесы. Хочется упасть перед мужем на колени... Но нельзя, нужно держать себя в руках, а член в штанах. Да. — Нет. Я. Иду, — громко чеканит Джин каждое слово, тем самым доводя своего альфу до белого каления.       Нет, ну он явно прихуел. Совсем перестал слушаться, и Намджуну это не нравится. И как в его милого Джин-и вселилась эта сучка? — Хорошо, ты пойдешь в свой дурацкий клуб, — резко сдаётся альфа и поселяет в голове Сокджина сомнения. Здесь явно что-то нечисто. Этот ревнивец в жизни бы не пустил его ни в какой клуб.       Прочитав на лице мужа замешательство, Намджун хитро усмехается. — Но только с одним условием, — выдаёт альфа и устремляет на Джина хитрющий взгляд.       Какое ещё условие?

***

      Чонгук и Хосок в жизни бы не подумали о том, что когда омега сказал, что у него есть для них сюрприз, то это значит, что он притащит с собой своего мужа. Заебись, сюрпрайз удался. Им на дружеской попойке только легавого не хватает. Который к слову ещё и поспособствовал задержанию отца Чонгука. Как бы Чону, напившись, морду ему за это не набить. Эх, Джин совсем не бережёт муженька.       Но вопреки всем разногласиям они вынуждено едут в клуб все вместе. Не гнать же альфу как щенка. Тем более, тот пить не будет, поэтому потом подработает для них таксистом. — Красавчик, нам две бутылки виски, пару бутылок колы и две "Маргариты", — как мило, что Хосок помнит о том, что Джин не пьёт крепкий алкоголь.       Заказ сделан, поэтому все принимаются ждать. Вот только витающее в воздухе напряжение можно потрогать руками. Как в такой компашке вообще можно пить? Глоток в горле встанет. Каждого здесь что-то не устраивает, кроме Хосока. Он просто пришёл бухнуть. А вот Чонгук понятное дело недоволен присутствием этого человека. И Сокджин мужа вообще-то ещё не простил, но тот слишком упрям. Намджун, скорее бы всего, пристегнул омегу к кровати наручниками, если б тот не согласился взять его с собой.       Вечерок обещает быть весёлым. — Ваш заказ, — улыбнувшись, проговаривает смазливый омега-официант и подмигивает Хосоку.       Как только всё разложено на столе, парень уходит, двое принимаются поглощать разлитый Хосоком алкоголь, Джин тянет свой коктейль через трубочку, а Намджун глотает эту дурацкую газировку. Очевидно, становится лучше. Алкоголь приятно обжигает горло и туманит рассудок. Они давно не пили, поэтому даже такая маленькая доза сумела разогреть их тела. — Кто из вас пойдёт со мной танцевать? — Хосока первым накрывает.       В ответ альфа получает лишь отрицательные мотания головой. Вот же лентяи. У них уже, наверное, мышцы атрофировались, столько времени задницы на диване просиживать. Пусть и дальше тухнут, Хосок махнув на них рукой, отправляется покорять танцпол.       Многочисленные взгляды младшего альфы, которые Намджун ловит на себе каждую секунду, заставляют порядком раздражаться. Ну сколько можно в гляделки играть, пора решить всё здесь и сейчас. — У тебя какие-то проблемы, парень? — задаёт Намджун вопрос. — Ты моя проблема, блять.       А вот Джин уже начинает сам напрягаться, не хватает ему сейчас ещё и разнимать этих идиотов. Ладно Чонгук, он молодой у него амбиции, но Намджун-то здоровый лоб, мог бы и уступить младшему. Как дети, ей богу. — Интересно просто. А что ты получил за исполнение своего блядского долга? Какова была цена? – не унимается Чонгук, а выпитый алкоголь лишь усугубляет ситуацию.       Такой выëбистый гонор Намджуну не нравится. Почему этот пацан с ним так говорит? Он ему вообще-то хëн. — Во-первых, думай с кем говоришь, щенок. Я старше тебя и требую к себе должного уважения. — Как только заслужишь моё уважение, так я его и проявлю.       Маленький фитилëк сейчас превратится в большое пламя... — Так, а ну замолчали. Оба, — вдруг вскрикивает до этого молчавший омега. Довели блять, но притихли. — Намджун, я кстати, тоже хочу знать, зачем ты так поступил?! Ты предал меня, а я чуть было не предал его! — размахивает на эмоциях руками Сокджин, указывая на Чонгука. — Да не предавал я тебя, чёрт возьми! Это не я принёс документы! И даже не Тэхён! — но вдруг Намджун осёкся. Последнее он явно ляпнул лишнее.       Чонгук хмурится. — Что ты несёшь? Ким сам сказал, что это его, блять, дело, и я это слышал собственными ушами, — альфа совсем не понимает, зачем этот мужик выгораживает Тэхёна. Хотя, наверное, рабочий момент, чисто солидарность между легавыми.       Глазки у Намджуна-то забегали. Пизданул лишнего. Как бы ничего такого в этом нет, но это не его секрет. — Я скажу тебе только одно, Чонгук, — с серьёзным видом начинает говорить Намджун. Чонгук и Джин его внимательно слушают. — Чтобы ты в тот день ни слышал и ни видел, чего бы ты себе ни накрутил, но, во-первых, Чон Вонхо посадили не просто так, на нём очень большая вина и до него бы всё равно рано или поздно добрались, — конечно, Чонгук хмурится на этих словах. Ребёнку не приятно слышать такое о своих родителях, какими бы они ни были. — Во вторых, да, это было задание Ким Тэхёна, частично... Но документы принёс не он. Его вины нет никакой, от слова совсем. Потому что по итогу он провалился с этой операцией. Ему ничего не удалось найти. Я не знаю почему, ведь он отличный полицейский, но с этим делом он не справился. Либо дело в нём, либо в тебе. Подумай об этом на досуге, — альфа заканчивает говорить и выпивает стакан виски. От одного стакана он всё равно не опьянеет. Подрабатывать Купидоном он не нанимался, но всё же решает, что должен рассказать эту правду, ведь Чон имеет право её знать.       Чонгук ведь не должен чувствовать облегчение? Но он чувствует. Словно камень с души падает. Конечно, это всё лишь сказано малознакомым ему альфой, но от этого наоборот больше веры. Незнакомцам незачем тебе врать. Они зачастую говорят всю правду, не пытаясь сгладить углы. Вся эта пламенная речь успокаивает нервы Чонгуку, но прощать Тэхёна он не собирается. Только вот эти слова, сказанные Намджуном в конце, мол, может быть дело в тебе... Что он имеет ввиду? — Фуух, с меня там три ручья пота сошло, дайте мне пожалуйста чего-нибудь глотнуть, — из ниоткуда вдруг появляется запыханный Хосок, вытирающий пот со лба прямо своей футболкой.       На помощь ему спешит Джин и не даёт умереть от обезвоживания. — Ой, спасибочки, да воздастся тебе за твои благие деяния, — мурлычет пьяно Хосок и залпом осушает протянутый омегой стакан. Содержимое тут же обжигает ему горло. — Айщ, блять! Это же вискарь! — возмущённо выдыхает альфа, судорожно пытаясь найти колу. Виски хорошо заходит, но не таким, блять, количеством сразу. — Ой, перепутал, извини, — пожимает омега плечами.       Хосок фыркает в ответ, но тут же расслабляется, выпив полный стакан газировки.       Тухляк продолжается. Опять все молчат полностью погружённые в себя. — Я там кстати с таким ублюдским парнем столкнулся. На лицо, конечно, он ничего такой, сладенький прям, я его сначала за омегу даже принял, но стоило ему открыть рот, так там такой голосище прорезался. Если в темноте на улице окликнет, так обделаться можно! — на это все синхронно смеются. Вот кого им не хватало. Пусть эта зажигалочка больше не уходит танцевать. — Пристал ко мне, типа я ему проход загородил. Представляете? Я говорю, так обойди меня и пиздуй. Нет, вот он доебался и всё. Хотел ему уже двинуть разок, но его кто-то позвал, и он смылся.       Чонгука забавляет то, как его слишком эмоциональный друг размахивает руками. Что ж там за парень такой, раз Хосок так ядом плещет. На него непохоже. Он в основном всегда пацифист. Держит, так сказать, нейтралитет. — Я отойду, хорошо? Коллега с работы выложил историю в инстаграм, походу тоже здесь. Пойду поздороваюсь, — встаёт с дивана Намджун и предупреждает своего омегу, прежде чем покинуть их "дружеское" гнëздышко. — Зови его сюда, — вдруг выпаливает Сокджин, чем заставляет альф приподнять брови в непонимании. Да, давайте блять ещё одного легавого сюда. Сегодня день полиции? Какого хрена всем своим стадом в погонах они припёрлись в клуб.       На это Намджун лишь пожимает плечами. Сюда так сюда. И уходит за коллегой. — Хëëëн... — вымученно скулят парни в унисон.       На это Джин лишь закатывает глаза. Пусть знакомятся с новыми людьми. А то привыкли лишь вдвоём сидеть. Закрылись в своём панцире и никого к себе не подпускают, как дикие. Но им везёт, что у них есть такой замечательный хëн, который быстренько найдёт им много новых друзей.       Вот только, кому они нахуй нужны... — А вот и мы, — снова слышится голос Намджуна. Рядом стоящий с ним парень особо не привлекает ни чьего внимания, лишь скромно здоровается. Почти ни чьего. А Хосок вот таращится на него, как баран на новые ворота. С таким прям зверством впивается в него глазами. — Это тот мудак, про которого я вам говорил! — неожиданно для всех громко проговаривает Хосок.       Чонгук оглядывает подошедшего с ног до головы. Такой щупленький, миловидный, да ещё и с бэйби-фейсом. Чем он так не угодил Хосоку? — Ну ка пойдём выйдем и поговорим как альфы! — очень серьёзно настроенный Хосок непонимающе смотрит на хихикающих супругов. Что смешного он сказал? — Эй, я, кажется, уже сказал тебе. Отвали от меня иначе въебу так, что голова в трусы упадёт, — глубоким низким голосом басит подошедший парень. Хосок не врал. От этого голоса реально обделаться можно.       Стоящий у дверей Намджун уже не может смеяться, поэтому подходит к Хосоку ближе и наклоняется к уху, но говорит так, чтоб слышали все. — Это Феликс. И он омега, — и снова хихикает, но теперь уже с поплывшей физиономии Хосока. Даже Чонгук бесшумно сидит смеётся над всей абсурдностью этой ситуации.       Но у альфы в голове не укладывается. Вот это — омега? Потерпев фиаско, Хосок молча садится обратно на диван и просто пьёт свой виски. Несколько раз закатывает глаза, потому что окружающие его идиоты продолжают смеяться с идиотской ситуации.       В основном, вечер выдаётся неплохим. Позже, когда все ещё чуть больше выпивают, то уже значительно расслабляются. Предвзятость, раздражение и вся остальная хрень уходят на второй план. Наконец, они все начинают делать то, зачем сюда пришли — отдыхать.       Легавые рассказывают дюжину забавных историй с работы, над которыми смеётся даже Чонгук. А вот Хосок ненароком принимается разглядывать этого Феликса. Ведь парень действительно очень симпатичный. С довольно необычной для корейца внешностью, да и именем тоже. Интересно, откуда он? И его идеально выбеленный маллет ему безумно идёт. Если б не конфуз, то возможно Хосок бы даже подкатил к нему. Но сейчас, тот явно настроен против. Не хватает ещё чтоб он достал свой пистолет и отстрелил альфе его похотливые яйца. — Думаю, пора закругляться, народ, — первым сдаётся Сокджин, который явно перебарщивает с Маргаритой. Но все его идею дружненько поддерживают.       Как Намджун и обещал, он отвозит младших альф домой, заодно подбрасывает и Феликса. Потом они с Джином мчатся к себе в квартиру, тому становится хуже.       Уже лëжа в своей постели, Чонгук задумывается в очередной раз над тем, что ему сказал Намджун. А вдруг, Тэхён бы не стал идти до конца, вдруг у него тоже есть чувства?       Додумывать альфа отправляется в мир грëз.

***

      Два дня пролетают с космической скоростью. И собственно, Тэхён в эти дни нихрена не делает. Они с Чимином на все эти часы прирастают задницами к дивану. Днём и ночью рубятся в приставку или смотрят фильмы, наедаясь до отвала различными снэками.        Вот только, выходные заканчиваются, а утро понедельника выдаётся ахренеть каким не добрым. — За ту хуйню, что ты выкинул в пятницу, я по-хорошему должен тебя убить и закопать, — Юнги как всегда добр. И вообще, причём здесь Тэхён? Это ведь больная идея Чимина была, да и звонил тоже он. Ну и что, что с телефона Кима? Ложное обвинение чистой воды, так ещё и сопровождается несправедливым наказанием. Как Тэхён только влип в эти их идиотские недоотношения. — Но я буду милостив, и в наказание ты просто отправишься в твой горячо любимый университет, — ехидно ухмыляется офицер и принимается перебирать на столе кучу каких-то папок.       А у Кима дыхание сперает. Ему туда нельзя, ведь если он там покажется, то есть вероятность встречи с Чонгуком, а ему ой как не хочется с ним встречаться. Или хочется, но... Неважно. Нельзя ему туда — и точка. Вот только Юнги похуй на это — и точка. К тому же, у Тэхёна сегодня как назло весьма раздражённое настроение. Вдруг подерутся ещё.       Просить у офицера пощады, как стучаться в открытую дверь — бесполезно и не имеет смысла. — Зачем? — таким жалостливым писклявым голосочком протягивает шатен, но сердце офицера как скала, даже не сдвигается с мёртвой похуистической точки. — Ты вообще-то ещё там числишься. Ректору мы, конечно, доложили, что всё это было частью важной операции, но нужно лично явиться. Я откладывал поход туда, чтоб забрать твои документы, хотел сделать это сам, по причинам, тебе известным. Но ты меня вынудил. Попиздуешь сам, — сухо бросает Юнги, продолжая заниматься своей работой.       Молча кивнув, Тэхён выходит из кабинета и плетётся к своей машине.       Путь от участка до университета занимает около двадцати минут, поэтому есть время погонять в голове мысли.       А если Тэхён действительно увидит Чонгука сейчас... Как ему себя вести, что говорить, говорить ли вообще, или пройти мимо, сделать вид, что они незнакомы? В последнюю их встречу Чонгук ясно обрисовал границы, но что если он тоже скучает? То есть не тоже, а просто скучает... Да, ладно. Притворяться Киму нет больше смысла. Ведь признаться себе в том, что он тоскует по этому парню было трудно, но он признался. Это уже первый шаг к стадии принятия. Пусть они знакомы всего ничего, пусть чужие друг другу люди, пусть нихрена друг о друге не знают, но ведь это не проблема, так? Главное чтоб была искра, а она есть.       Поцелуи с Чонгуком будоражат мысли, стоит только о них вспомнить. С кем бы другим Тэхён не целовался — всё не то, все не те. А с ним так горячо, так страстно. Столько в этих ласках нежности и борьбы, столько противоречий, но доводят они до ярких звëздочек в глазах, до каменного стояка, в конце концов. Это немаловажный факт. Факт того, что Тэхён хочет Чонгука, хочет альфу. Да, неправильно, да, странно. Но не похуй? Та фраза Чонгука до сих пор вспоминается ясно и чётко. Что наши желания чаще всего неправильные и порицаемые обществом, так заведено. Вот только кто решает что прилично, а что неприлично?!       Но то, как Тэхён поступил с ним перекрывает все возможные чувства. И даже если сегодня они всё-таки сумеют поговорить, то в лучшем случае разойдутся спокойно, не оставшись врагами. Другого варианта быть не может. Ким виноват и вину свою признаëт. Знать бы заранее о том, во что всё это выльется... Поступил бы он иначе? Согласился бы на это дело?

***

      Блядский универ. Блядские лекции. Когда же этот день уже закончится. Сегодня Чонгуку слишком плохо. Голова кружится, внутренности скручивает в китайский узел. К тому же, ходит каждый, блять, и бесит. Их тупые рожи, вонючие запахи, от которых тошнит. Видимо, тот вискарь в клубе был просроченный.       Как назло, ещё и Хосок сегодня не приходит, дела у него какие-то сверхважные нарисовываются.       До начала лекции остаётся пара минут, поэтому альфа сначала решает сходить "посмотреть" на писсуар. А то потом не отпустят, а сидеть два часа с полным мочевым пузырëм это издевательство. Расталкивая каждого, кто попадается ему на встречу, Чонгук идёт до туалета.       Вывернув из-за поворота, Чон сталкивается с кем-то. Да так сильно, что его даже чуть заносит назад. А вот тот, с кем он столкнулся, вообще падает на пол, вылупив на Чонгука огромные глаза, полные ужаса.       Подняв разъярённый взгляд на какого-то щуплого омегу, что кажется, даже дышать перестаёт от страха, сжавшись в беззащитный комочек, альфа уже собирается схватить его за грудки и вытереть этой тряпкой пол, но вдруг отступает назад, слегка принюхавшись. Отголоски сильного запаха забивают ему ноздри. Кому этот запах принадлежит, Чон и сам понятия не имеет, но он чувствует что-то знакомое.       Пока Чонгук водит по коридору носом, чудом спасшийся омега хватает ноги в руки и бежит. Бродившая вокруг толпа начинает потихоньку рассасываться, это значит, что начинаются пары. Коридор пустеет, но запах никуда не девается. Наоборот, он лишь усиливается. Прекрасно понимая, что бродить по университету и как псу искать кого-то по запаху — полный абсурд, Чон решает положить хер с прибором на это всё и пойти уже наконец поссать, затем на дурацкую лекцию.       Вот только с каждым шагом альфа погружается в чьи-то сильные феромоны, аж дышать становится трудно. Что за чёрт? Как только брюнет тянется к ручке, чтоб открыть дверь в уборную, его опережают. Дверь распахивается и из неё выходит тот, кого Чонгук меньше всего ожидал здесь увидеть.       Тэхён.       И что самое странное, Чону тут же лёгкие забивает этим терпким, тяжёлым запахом... Виски? Так это феромоны Тэхёна получается заполонили собой всё пространство. Надо же. Альфа до этого думал, что не ощущал его запаха, а сейчас тот такой сильный.       Увидеть прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, Чонгука ахренеть как неожиданно. Потому что Тэхён специально подобрал такое время, чтоб начались лекции и у них было меньше возможности попасться друг другу на глаза. Так какого хрена этот идиот шляется по туалетам?       Чёрт, чёрт, чёрт... Тэхён начинает паниковать, а эта нависшая между ними тишина лишь больше страшит и вводит в ступор. Надо, наверное, поздороваться, да? Или нет... — Что ты здесь забыл? — первым заговаривает Чонгук. Его грубый тон выводит альфу из дум. — Я... Эм... Пришёл забрать все свои документы из этого университета, — протягивает Тэхён, но таким голосом, будто оправдывается. Хотя с хрена ли он должен это делать?       С явным недовольством Чонгук принимается разглядывать альфу. Тот сейчас в образе Ви. Никаких блевотных шмоток, розовых щëк и очков. На нём чёрные скини и свободная белая футболка, что в сумме смотрится достаточно сексуально. Особенно при такой-то фигуре. Вот только в голове не укладывается, как этому альфе удавалось столько времени пудрить всем мозги? Как можно было вот это вот всё превратить в задротного омегу? Уму непостижимо. И запах у него довольно тяжёлый, доминирующий. Уж явно лучше приторной вишни.       Не смотря на ахуенный внешний вид, Чонгуку бросается в глаза его состояние. Явная усталость, мешки под глазами. И такой пустой взгляд... До этого Тэхён смотрел на него с вызовом, с желанием. Сейчас лишь настороженность и пугливость. Это болью отзывается в сердце Чонгука.       Напряжение заставляет обоих нервно сжимать и разжимать руки. Обоим хочется убежать и желательно подальше. — Понятно, — сухо бросает Чон и разворачивается, чтоб поскорее уйти, но у него не получается. Тэхён вдруг несильно хватает его за руку. — Стой.. Эм... Чонгук, давай поговорим.       О чём им вообще говорить? Всё и так предельно ясно. Чонгук глупый и наивный идиот, который думал, что встретил своего единственного, что это чёртова судьба. Но это было лишь представление, показуха. Ничего ответного не было, всё лишь сам себе выдумал Чонгук. Каждое действие Тэхёна, его слова и прикосновения, всё это было не по-настоящему, притворством, для того, чтобы выполнить порученную ему работу. А если сейчас Ким решил извиниться, чтоб снять камень с души, то пошёл он нахуй со своими извинениями вместе с этим камнем на дно. — Думаешь, нам есть о чём говорить? — рычит Чонгук. Ему вообще сейчас не до этого. Ему и так плохо всё утро, а рядом с этим альфой становится ещё хуже.       Несмотря на грубость, Тэхён хочет всё прояснить. — Я.. Я не... — начинает говорить он, но Чонгук со злостью вырывает свою руку и толкает Кима в плечо. — Что ты не, Тэхён? Хочешь рассказать о том, что ты не виноват? Я это уже знаю, уже слышал. Намджун мне всё подробно рассказал, — Тэхён хмурится. Причём здесь лейтенант? Что он ему рассказал. — О том, что бумажки эти принёс не ты и несмотря на то, что ты появлялся в моём доме, чтоб их найти, у тебя всё равно ничего не вышло. Но знаешь, что? Это не имеет значения. Потому что того факта, что ты лгал мне, это не меняет. Ты лицемерил всё время, не так ли? Притворялся влюблённым омегой, а потом прогонял меня вновь, становясь альфой! Я думал, что ты отталкиваешь меня из-за того, что мы оба альфы, но оказывается ты просто не хотел впускать в свою жизнь того, чей отец твоё грёбаное задание!       В глазах Чонгука столько боли и обиды. Невыносимо на это смотреть. — Я хотел сказать, что не хотел делать тебе больно, — шёпотом произносит Тэхён, не отрывая от альфы коньячных глаз. — Это моя работа, Чонгук. Я посадил не одного человека, но никто из них не был невиновен, в том числе и твой отец. Да, Намджун сказал правду, не я стал причиной ареста Вонхо, но и ты верно подметил, что это было моё дело, и я бы довёл его до конца, — с решимостью проговаривает Тэхён, но тут же добавляет. — Если б не ты.       Что это значит? — Я не знаю, что точно чувствую, потому что такое со мной впервые. Но точно могу сказать, что за эти две недели было лишь пару дней, когда я не думал о тебе. Не знаю почему, но ты в моей голове постоянно, и я не знаю что с этим делать и как с этим бороться. Да, отчасти, это из-за чувства вины. Но есть ещё что-то... В чём я пока боюсь себе признаться. Я не такой смелый как ты.       Внутри у Чонгука настоящий пожар от противоречивых чувств. С одной стороны хочется задушить этого альфу в объятиях, но с другой стороны все пережитые им эмоции глубоко сидят внутри, и одних лишь слов не хватит, чтоб это исправить. — Я хочу знать, кто украл бумаги из кабинета отца, — резко заявляет Чонгук, от чего Тэхён теряется. Ему ведь и самому это неизвестно. — Но я не знаю... Офицер мне не говорит. — Тогда пошли к твоему офицеру, и я выбью из него всю правду. Если на самом деле ты не имеешь к этому отношения, то мы вернёмся к нашему разговору, но если ты меня обманул... То я превращу твою жизнь в ад, — эти слова Тэхён уже слышал. Но отчего-то это далеко не приятные воспоминания о прошлом.       Так стоп... Куда Чон собирается, и из кого он что-то там будет выбивать?! Вот же глупый пацан, ему жить что ли надоело. Безусловно, Чонгук мощный альфа, но Мин Юнги его прихлопнет как муху. Тэхён никогда не понимал, как это работает, но работает оно именно так.       Ким уже собирается податься вперёд, чтоб снова схватить альфу за руку, но резкий спазм боли выбивает из него воздух, и он прикрывает глаза от болезненных ощущений.       Заметив такой вид альфы, Чонгук вмиг забывает обо всём, сейчас он лишь взволновано подходит к Тэхёну и берёт того за плечо. — Эй, Тэхён, ты чего? — в ответ лишь сильнейший запах виски, который забивается у Чонгука в лёгких. Такой дурманящий аромат, который буквально подавляет сущность Чона.       Вот чёрт, у Тэхёна начинается гон.       Нужно срочно увести альфу из универа, где полным-полно лишних глаз и тел. Вот только у них ещё одна небольшая проблемка. Ведь гон начинается не только у Тэхёна...       Две пары глаз впиваются друг в друга плотоядными взглядами, а буквально каждая стена и каждый угол в университете впитывают в себя ярко выраженный запах виски с колой.