Случай, изменивший жизнь

Минхо, наверное, впервые чувствует себя таким расслабленным, за последний год точно. Сынмин не был рожден в срок, намного раньше, но по какой причине не было ясно. Минхо строго соблюдал все указания врачей по уходу за недоношенным сыном, но Сынмин не оставался в стороне. Первый год его жизни Минхо, да и Крис с Чанбином запомнят на всю жизнь. Сначала новорожденный не подавал никаких признаков активности, все время спал и лишь иногда на пару секунд открывал глаза, будто ища папу, а когда находил, то снова засыпал. Он совсем не кричал, не звал и не пытался привлечь к себе внимание, поэтому Минхо приходилось ставить будильники, чтобы насильно будить его и кормить. Это было трудно, потому что плакал Сынмин только при рождении, хотя и там слабовато, и второй раз, когда Крис взял его на руки, но кричал он скорее от страха, поэтому Минхо решил не рисковать и никого не подпускать к сыну. Было сложно вести хозяйство и быть с недоношенным сыном, который просто нуждался в его присутствии, но при этом даже не показывал свой голос. А потом случилось то, от чего Минхо теперь приходится обновлять цвет волос в парикмахерской, наверное, до конца жизни. Минхо попросил Чанбина, который не пошел в школу из-за температуры, просто присмотреть за Сынмином, чтобы малыш его не потерял. Чан все понимал, поэтому встал подальше, но наблюдал за братом, пока папа отошел в туалет. Минхо не задерживался, только Бин все равно был напряжен. Слишком. - Пап, а почему Сынмин не дышит? Минхо еще никогда в жизни так быстро не бегал и вряд ли будет. Пока он полностью раскрыл Сынмина и пытался его растормошить, громко крича и плача, Чанбин быстро позвонил отцу, а Крис в скорую. Господин Хан отпустил Криса с совещания в тот же момент, даже не спрашивая, что произошло – бледное лицо друга напугало и его. А уже через пару часов Чимин настоял на том, чтобы он поехал в больницу к Бану и лично узнал, что произошло. Да и сам Господин Хан был слишком близко знаком с этой семьей, чтобы оставаться в стороне. Но все равно, врач вынес довольно страшный диагноз, Сынмин пережил синдром внезапной детской смерти и, услышав о таком, даже Чанбин почувствовал себя плохо. Дедушки слетелись к их дому все, каждый сидел с Минхо и Сынмином по графику, так же помогая и с младшими детьми. Чанбин рассказал все Хенджину, правда тот не особо понял, что в этом такого страшного, а близнецы так и остались в неведении. Это был самый ужасный период в жизни Минхо и Криса. Альфа пытался как-то вытянуть омегу из гиперопеки за сыном, но ничего не помогало. Минхо даже не ругался ни разу, сам стих, как и Сынмин, а в доме начинала воцаряться темная атмосфера. Мин с трудом понял, что все это из-за него – близнецы игрались сами с собой, Хенджин начал задерживаться в кружках и с друзьями, а Чанбин просто молча сидел в своей комнате или уходил к Ники. Крис же и до этого был постоянно на работе, поэтому, когда сам же Минхо устал жить в этом мраке, он начал потихоньку отходить. Сейчас Енбок сидел рядом с Сынмином и помогал младшему собирать башни из кубиков. Мину уже год, врачи говорят, что случай повторения синдрома маловероятен, и Минхо более спокоен, однако полностью его одного он еще не оставляет. Енбок сегодня остался дома, потому что чувствовал себя плохо, поэтому старался помочь папе во всем. И Минхо был счастлив как никогда. Первым домой заскочил Хенджин. Он не замолкал с самого порога, рассказывая обо всем, что происходило в школе, а потом так же незаметно выскочил на занятия танцами, крикнув, что домой он пойдет с Хисыном и забирать его не надо. Енбок тихо посмеялся, назвав хена ураганом, потому что как только дверь за ним закрылась, в квартире стало по-прежнему тихо. Минхо поцеловал обоих сыновей и попросил Енбока поиграть с Сынмином, пока он готовит ужин, а потом ушел на кухню. Возможно, с этого момента о спокойствии пришлось забыть. Телефон начал разрываться, потому что Чимину снова стало скучно и он решил поговорить с Минхо. Оба в этот момент готовили ужин для своих семей, только Паку это никак не мешало болтать, наверное, так же, как и Хенджину. Включив на громкую связь, Минхо молча слушал друга, изредка вставляя дежурные фразы. Пак был снова счастлив, его Сонхун, родившийся с недельной разницей от Сынмина, начал пытаться бегать, и они с Ники начали в шутку драться. «А может и не в шутку,» – подумал Ли, вспоминая своих детей, но Чимину об этом знать было не обязательно. На фразе «Сон-и, стой, не надо туда идти…» Пак резко бросил трубку, ничего не сказав при этом Минхо, но омега уже и привык к такому. Пака понять можно, у Ники, да и у Чанбина подходит возраст становления, а разница между детьми, по крайней мере, у Пака, в 10 лет. Никому не хотелось, чтобы дети в будущем ненавидели друг друга, поэтому Чимин всячески сглаживал углы между ними, ну а Минхо нашел в своей большой семье еще один плюс. Чанбин никогда не будет ревновать его к младшим детям, потому что он сам все понимает и наоборот старается ему помочь. – Пап, я дома, – кричит с гостиной Бин, но Минхо уже знает, что это тоже ненадолго. Слышится детский смех, Чан щекочет младших братьев, целует каждого и быстро переодевается, убегая в спортивную секцию. За два года, которые Чанбин посещал, мышцы у него еще не прорезались, но удар точно был поставлен, как говорил сам учитель, что ему не хватает немного опыта, который он точно получит к концу школы, если не бросит. Минхо ловит старшего сына около выхода, целуя и провожая взглядом. Чанбин не такой многословный, как Хенджин, ему хватает того времени за ужином, чтобы рассказать новости из класса или секций. Старший любит в основном слушать и давать советы. Но скоротечность времени познается только тогда, когда дети идут в школу – Минхо, на самом деле, не хватает Чанбина и Хенджина в доме. Они растут и им все интересно, только дома всего они получить не могут, но продолжают расти, увлекаясь уже и новыми людьми. – Идем гулять, – Минхо поднимает Сынмина на руки, унося его в их с близнецами комнату. В новом доме, в который они переехали всего полгода назад, каждый получил по своей комнате – Чанбин, Хенджин и близнецы, потому что разлучать последних ни Минхо, ни Крис не решились. А Сынмина поселили к близнецам, потому что маленькому было интересно с Енбоком, ну и приглядывать за ним было проще. Енбок был готов уже через пару минут, сидя в прихожей и застегивая сандалики. К своему внешнему виду он подходил через чур ответственно, желая выглядеть на все сто, как и Хенджин. Эта черта перешла больше от Минхо, чему он был очень рад. В принципе, каждый ребенок получил что-то от него: Чанбин был таким же честным и преданным своей мечте стать сильным и научиться играть на гитаре, Хенджин был таким же вредным и со справедливой (завышенной) самооценкой, Джисон и Енбок были такими же упертыми, хоть и в разной степени, первый больше угрожающе упертым, а второй спокойно-раздражающим, а вот Сынмин начал показывать гены скрытности и любви к темным цветам. Психологи уже говорили именно Крису проверять своего младшего сына, но альфа ничего сделать не мог, потому что дома его ждал такой же дарк омега с коварной улыбкой на губах. – Только попробуй тронуть мое золото. Впрочем, Крис сильно не переживал, Минхо же вырос пусть и сложным, но адекватным человеком, значит и с Сынмином ничего не будет. Против генетики и мужа Бан был бессилен. Поправив свою кофточку, Енбок еще немного покрутился перед зеркалом, проверяя себя, а потом стал ждать папу и брата, которым тоже нужно было обуться. Сынмин не любил много ходить, особенно на улице, поэтому Бок сразу начал помогать папе выкатывать на улицу коляску, а потом послушно шел рядом с папой, аккуратно разглядывая мир так же, как и Сынмин. – Пап, смотри, – тихо позвал Енбок Минхо, показывая, как на нос Сынмину села бабочка. Сам младший не умилялся с происходящего, потому что был в шоке. Бабочка же была не из пугливых, игнорируя ресницы мальчика и его большие глаза. – На стойкость друг друга проверяют, – тихо посмеялся Минхо, когда бабочка сразу же проиграла, стоило Сынмину чихнуть. Ли повел детей с площадки к магазину, потому что Джисона надо было встречать с подарками в виде сладостей. Хоть Сон и мог казаться самостоятельным и смелым ребенком, но стоило оторвать от него Енбока, и старший из близнецов мгновенно стихал, становился молчаливым и замкнутым. А сегодня ему еще и в сад без него пришлось ехать. Енбоку самому было не в радость расставаться с братом, но дома, рядом с папой и братом было все же лучше, чем там, в большом количестве других ребят. В общении с другими людьми близнецы откровенно различались. Джисон был как рыба в воде среди сверстников, а если их еще и очень много, то для него это была просто сказка. Енбок же был совершенно не согласен, либо люди младше, либо старше, и чем больше разница в возрасте с самим Енбоком, тем лучше. Единственный ребенок своего возраста, к которому Бок относился хорошо, это Джисон. Автобус медленно тормозил на остановке, а затем стоял еще пару минут, прежде чем дверь открылась. Хоть дети и не были такими малышами, обходились с ними все равно крайне осторожно. На этой остановке вышел лишь один Джисон, но его глаза мгновенно загорелись, как только он увидел брата. Джисон был таким же шумным и болтливым, как Хенджин, но если последнему было плевать, кому он выносит мозг, то Джисона блокировал Енбок, забирая его внимание себе. Сон и сейчас счастливо набивал щеки любимыми шоколадными конфетами, бубня что-то Енбоку про садик, друзей, воспитателей, а тот же молча слушал с таким же счастливым лицом, что его брат теперь дома, рядом с ним. Минхо же шел позади, везя Сынмина, который в какой-то момент сам по себе заснул, и вся эта картина в целом доставляла столько радости прохожим, что никто мимо не прошел с равнодушным видом – дети влияли на взрослых особой магией, делая счастливее. Но зайти в дом спокойно не позволил Сынмин. Накатавшись и проснувшись уже около подъезда, самый младший Бан вдруг захотел побегать. Причем требовал он этого достаточно громко, не так, как Джисон обычно, но уже слишком, для всегда тихого и спокойного Сынмина. Но самым главным было то, что ради такого Минхо был готов сделать все что угодно, поэтому он отдает ключ-карту близнецам, чтобы те вошли в дом и переоделись, а сам оставляет коляску у подъезда, отпуская Сынмина по каменной дорожке. – А что будет, если уронить ключ туда? – Джисон пальцем показывает на щелочку, ведущую в шахту лифта, но Енбок даже не смотрит, забирая у него карту и прижимая к себе. – Папа нас убьет, что. Подними меня лучше, – Джисон дует губы, но слушается, аккуратно приподнимая брата вверх за бедра, кряхтя, но делая все, чтобы он смог дотянуться до кнопки нужного этажа. Если Минхо думал, что капризный Хенджин – это его горе, то он сильно ошибался. Подрастающие близнецы – главная головная боль омеги. Как бы он не любил их, как бы не пытался воспитывать, приключений на свои маленькие ягодицы они находили всегда. Енбок был тихим, но Минхо сам все понимает, поэтому не спешит делать выводы, кто же из них главный затейник. Но Енбок на то и спокойный, что только ему удавалось отбить самые странные идеи брата. Как, например, сейчас. Енбок крепко прижимает карту к груди, чтобы любопытство Джисона не победило здравый смысл. Но Сон уже и забыл про это, внезапно замолчав, что еще сильнее напрягало Бока. В квартиру они попали тем же путем, только Енбок подождал, пока брат уйдет в их комнату, а потом положил ключ на журнальный столик, убегая за Джисоном. – Что-то случилось? – Нет, ничего. Я просто хочу поиграть с тобой, я соскучился, – Сон отворачивается от брата, доставая из шкафа свой домашний костюм и небрежно скидывает на кровать рубашку, начиная переодеваться. Енбок уже по привычке берет его одежду, выпрямляя и складывая аккуратно, как папа это постоянно делает. Но в какой-то момент Джисон снова подозрительно смотрит на него и Енбок сдается. Они молча смотрят друг на друга несколько минут и опять первым не выдерживает младший. – Да ну что произошло? Расскажи мне, Сони. – Кто тот мальчик, с которым ты разговаривал. Я видел из автобуса. Енбок заражается смехом, сгибаясь. Джисон совершенно спокойно ждет его, но требует ответа. – Да он просто вернул игрушку, которую Сынмин потерял по дороге. Папа на тебя смотрел, не увидел, а я забрал и поблагодарил. – Енбок-и начал общаться с другими, да. Теперь тебе и без меня хорошо? – Джисон, я дома постоянно один. Даже в садике, когда ты радостно играешь с другими, я тоже один. – С другими я играю, когда ты рядом. Сегодня я даже не говорил ни с кем, а ты… – Джисон… Уже не смешно. Енбок пытается посмотреть в лицо брата, но Джисон лишь отмахивается и выходит из комнаты. Когда Минхо не мог оторваться от Сынмина, Чанбин учил их накладывать еду самим. Теперь Джисону не требуется помощь Енбока, чтобы пододвинуть стул к плите и взять то, что хочется, чем пользуется Сон, молча садясь ужинать. Ен повторяет за ним, молча и с виноватым взглядом подсаживаясь к брату. Хоть есть и не хотелось, но Бок не мог просто так сидеть в стороне от брата. Дверь хлопает, и на кухню через пару минут входит Чанбин, сразу бросая взгляд на близнецов. – Партизаны, что натворили? – Джисон ревнует меня… – начинает тихо говорить Енбок, но Сон тут же хлопает его по бедру, и младший замолкает. – Я слушаю, – Чанбин садится рядом, доставая на стол то, до чего не смог достать Джисон, но оба близнеца просто молча начинают есть. Чанбин и сам ест, не отвлекая младших, но мысленно понимает, что потом надо будет поймать Енбока, потому что ревность до добра не доведет, тем более у близнецов, тем более у Джисона. Планов у старшего из сыновей Криса на вечер было немного: прибраться в своей комнате, поговорить с Енбоком и дождаться Ники с танцев, чтобы вместе посмотреть новый мультфильм. Папа не возражал против таких посиделок, Чанбину уже 10 лет, и живут они теперь на одном этаже, поэтому свободно могли передвигаться между квартирами. Настроение Бина менялось постоянно, то он собранный, ответственный взрослый человек, держащий свой дом – комнату, в полном порядке, то настоящий мальчишка, с беспорядком и хаосом. Последние дни он был именно вторым, поэтому за уборкой не заметил, как пролетело время и дверь комнаты начала колыхаться. – Входи уже, – мягко говорит Бин, не оборачиваясь. По малейшим деталям он уже мог различать своих братьев, поэтому, когда дверь перестали трогать, хлопая по полу, Чан сел на пол сам, чтобы быть с Сынмином на одном уровне. – Ну что, сбежал от надзора, да? Мин смеется, когда Чанбин аккуратно роняет его на спину, водя пальцами по животику. Чанбин и сам не может сдержать улыбки, смотря на маленького брата, который лип к нему не меньше, чем к Енбоку. Чан не первый год учился в школе, с одноклассниками он общался постоянно, и если и были те, у кого есть младшие братья, то постоянно жаловались, что родители не уделяют им внимания столько же, сколько и младшим. Только Чанбин не мог поддержать этот разговор. Папа всегда интересовался, как прошел его день, чем он занимался и внимательно слушал, как жалуется Бин на математику или английский, которые ему плохо давались. Перед сном папа всегда целовал его в лоб, благодаря за помощь. И в такие моменты Чанбин не чувствовал себя обделенным, может, потому что видел уставшие глаза папы, который весь день тратил на детей, чтобы они могли надеть чистую и поглаженную одежду, есть вкусную и домашнюю еду и жить в чистой квартире. Отец тоже постоянно хвалил за его поведение и помощь папе, особенно когда ему самому приходилось уезжать и Минхо оставался совсем один. Разговоры с отцом были не очень частыми, но очень интересными. Чанбин не мог пожаловаться на предметы, которые ему не нравятся или прочие мелочи. Бин задавал взрослые вопросы, на которые Крис без стеснения отвечал, прямо говорил сыну о том, что знает сам и делился всем опытом. Чанбин как губка впитывал его слова, запоминая лучше, чем таблицу умножения, чем и нравился потом окружающим людям, в том числе и Ники. О самом Ники и о том, почему теперь взрослые с каждым годом все внимательней относятся к их дружбе, Крис тоже рассказал. И Чанбин честно говорил о том, что он чувствует к нему и переживать не о чем. Енбок прибежал через минут 10, но Чан предупредил его, чтобы он пришел к нему в комнату, когда отведет Сынмина к папе. Младший из близнецов напрягся, но кивнул, уводя Мина за руку из комнаты старшего. Закончив с уборкой, Чанбин посмотрел на время, написав Ники, что ждет его, а потом убрал телефон, садясь на кровать и хлопая по месту рядом с собой, чтобы Енбок сел. – Солнышко, я понимаю, что у вас с Джисоном тайны, но сейчас ты должен рассказать мне, что у вас произошло. Я никому об этом не скажу, даже папе. – Джисон обиделся на меня, потому что я говорил с другим мальчиком, когда его не было. – Неужели это так страшно? – искренне удивляется Бин, внимательно смотря на брата. – Мы не знакомимся с новыми людьми, когда одни. А он тогда ехал с садика… но я не хотел знакомиться. Я просто забрал у него игрушку Сынмина и поблагодарил его, как учил папа, – искренне отвечает Енбок, хлопая глазками. Чанбин поджимает губы, думая, справится ли он с этим сам или стоит позвать папу. – Ладно, я тебя понял. Как и обещал, я никому не скажу, беги играй, – встает Чанбин с кровати, выходя из комнаты вместе с младшим. Когда Енбок убегает в комнату к Джисону, приходит смс от Ники, что он уже ждет за дверью, поэтому, забыв на время о проблемах, Бан бежит к двери и открывает ее с радостной улыбкой. – Как танцы? Слишком устали? Взгляд старшего как обычно падает за спину друга, однако в этот раз там никого. Ники же расслабленно встряхивает плечами, начиная рассказывать о занятиях, как их растягивали и заставляли его, Хенджина и еще троих мальчиков брать партии знаменитых айдолов. Чанбин слушал его внимательно, задерживаясь в коридоре, но младший брат так и не появлялся. – А где сам Хенджин-то? – наконец спрашивает он, помогая другу укутаться в его пледе. – А, да задержался со своим Хисыном. Там, на улице, – Ники дергает плечами, с удивлением смотря в экран планшета. – А что смотреть будем, м? Чанбин лежал рядом с другом, однако его больше не интересовал мультфильм. Все его мысли были заняты младшим братом и этим его странным другом. Чан не думал, что он сам сейчас лежит со своим другом в обнимку, хотя взрослые и так косо на них смотрят. Бин не думал, что сам-то с Ники дружить начал почти с пеленок, но Хенджин все еще кажется ему маленьким для таких походов, хотя сам в его возрасте уже отпрашивался у папы погулять с Ники во дворе и даже нашел того музыканта, из-за которого теперь почти не может нормально появляться дома и помогать папе. Дверь хлопнула, поэтому Чанбин сразу понял, что это Джин. Ники сидит рядом с мокрыми глазами, когда герои в мультике находятся в трудном положении, но сам Бин не может нормально прочувствовать их боль, в отличие от друга, поэтому он оставляет его одного, выходя в коридор. Хенджин как обычно медленно идет в свою комнату, отдавая две шоколадки Енбоку и Джисону, которые просто выбежали на кухню, поймав джекпот. Сразу понятно, что сладости Хенджин покупает не сам. Чанбин так же неторопливо идет за младшим братом, закрывая за собой дверь в его комнату, а потом на пару мгновений чувствует себя Джисоном. Хен еще не заметил, что не один, поэтому спокойно сбрасывает кофточку, садясь за стол. – О, завтра будут спрашивать рассказ, черт… – тихо стонет Джин, только теперь замечая хена на кровати. – А ты его не читал, верно? – Да. Но Хисын читал, значит я попрошу его мне рассказать перед уроком, – улыбается Джин, все еще смотря на брата. – Да? А о чем же вы тогда болтали целый час у подъезда, м? У тебя появились другие темы? – Хен, что-то случилось? – Хенджин уже хмурится, поворачиваясь к брату. – Почему ты такой сердитый? – Потому что переживаю за тебя, когда ты задерживаешься со своими друзьями. – Мне пять лет что ли? – переходит на возмущенный крик Хенджин. – Почему я не кричал на тебя, когда ты бросал меня и близнецов, убегая гулять со своим Ники? Кроме тебя никто больше не имеет права иметь друзей? – Ники знают наши родители! Мы дружим очень давно, а кто такой этот твой Хисын?! – так же отвечает Бин, вставая на ноги. – Какая тебе разница, кто он? Он мой друг и это все, о чем ты должен знать! Мы больше не такие маленькие, и папа не просит тебя следить за мной! Если в тебе проснулась нянька – вали к Сынмину, он еще нуждается в тебе! – Я сам решу, за кем мне следить, ясно?! Не кричи на хена, ты стал слишком грубым и невоспитанным! Думаешь папа будет гордиться тобой? – В чем дело? – Минхо резко заходит в комнату, строго смотря на обоих сыновей. Омега никогда не входил без стука. Он всегда спрашивал разрешения у детей, чтобы войти в их комнату, но сейчас ситуация была совсем другая. Первым крик из комнаты услышал Сынмин, зависнув под дверью. Тон братьев был злым, такой Мин слышит впервые. Близнецы, перебегающие обратно в свою комнату, тоже затормозили под дверью, боясь даже дышать. Эти два хена всегда ладили между собой и помогали друг другу и папе, но никто никогда не слышал, как они ругались. В том числе и Минхо, заподозривший странную тишину после беготни Джисона и Енбока. – Пап, скажи Чанбину, он лезет ко мне! – возмущенно кричит Хенджин чуть ли не во все горло. – Пап, Хенджин ходит с кем попало и совершенно меня не слушает, а еще грубит! – Я не грубил тебе! Я тоже имею право заводить новых друзей, даже если они не нравятся тебе! Иди к своему Ники и не трогай меня! – Так, успокоились, оба, – командует Минхо, однако Чанбин впервые молча выходит из комнаты, надувшись, и не реагирует на замечания папы. Хо сам в шоке, но сначала он отводит подальше Сынмина, а близнецы уже идут за ними. – Джисон-и, Енбок-и, котята, посмотрите за Сынмином, чтобы он не выбежал из комнаты, хорошо? Мне надо поговорить с вашими хенами, – Минхо целует всех в макушки, выходя из комнаты и закрывая дверь. Сначала он идет к Хенджину. Причин много. Джин вроде был обижен, с чего-то раскричался, а если Чанбин прав, то почему он начал грубить? Да и Чан в комнате был не один, поэтому открыв дверь в комнату Джина, Ли осторожно подходит к дрожащему телу на кровати и целует его в открывшееся плечико, поглаживая по спинке. – Солнышко мое, почему ты плачешь? – А почему он стал таким? – сквозь всхлипы Хенджин оборачивается и легко позволяет папе обнять себя. – Он накричал на меня, но ведь он даже не знает Хисына! Он хороший друг, постоянно веселит меня и покупает шоколадки! Точнее… покупает его старший брат, но дарит все равно он! Он не желает мне зла, почему Чанбин стал таким, пап?.. – Детка, понимаешь, Чанбин растет. Он знает Ники с самого детства, поэтому он для него такой же родной человек. А Хисына Бин действительно не знает и просто боится, что тебя могут обидеть. Когда ты рассказал ему, что у тебя есть друг? – Минхо успокаивающе гладит сына по голове, и тот действительно успокаивается. – Я… Я не говорил ему… Ники, наверное, сказал, что я задержался немного с Хисыном у подъезда… – Вот видишь. Ты не рассказал ему, а Чанбин защищает тебя с самого твоего рождения. – Минхо улыбается, пытаясь убедить ребенка успокоиться. – Бин просто волнуется и переживает. Нет ничего плохого в том, что ты заводишь новых друзей, это даже прекрасно. И нет ничего плохого в том, что он волнуется за тебя. Чанбин, вероятно, растет как ваш отец, поэтому у него такой характер. – Наш отец в детстве был таким же? – изумленно смотрит Хенджин, совсем прекращая плакать. – Ох, малыш, я не знаю. Но Чанбин растет точно, как он, поэтому надо немного потерпеть. Когда ты пошел в школу тебе ведь было страшно? Все мы когда-то принимаем все впервые, поэтому не стоит обижаться на его реакцию. Я сейчас поговорю с ним, а ты делай уроки и готовься к школе. Завтра вы помиритесь и все будет как раньше. – Спасибо, пап… Хенджин целует Минхо в щеку, позволяя помочь ему привести одежду в порядок, и действительно садится за стол, открывая книгу и начиная читать рассказ на завтра. Минхо же еще пару минут смотрит на него, выходя из комнаты. Ники все слышал. Он тоже был напуган ссорой двух братьев, которых он знал, сколько помнил себя. И это было действительно шоком, ведь сколько он помнил Чанбина – он всегда любил и заботился о младших братьях. Конечно, он никогда не рассказывал о своих чувствах, даже ему, но Ники был уверен, что это так. – Чанбин, я на твоей стороне, – говорит Ники, как только Бан входит в комнату. Чан сейчас был действительно злым и раздраженным. Он несколько долгих секунд смотрел на друга, а потом молча кивнул. – Можешь уйти, пожалуйста? Я хочу немного побыть один, чтобы не навредить и тебе. Ники соскакивает с кровати, смело подходя к нему и обнимая. Чанбин не реагирует, но другу это и не нужно. По крайней мере, Ники точно может назвать себя бесстрашным, потому что он совершенно не боялся такого Бана, хотя и сам видел, как он дрался за школой. Как только входная дверь хлопает, выпуская Ники из квартиры, Чанбин садится на свою кровать, думая над всем, что сказал Хенджину. Он действительно наговорил много лишнего, но ведь и Чан не железный. Почему он всегда терпит и ничего не говорит, а Хенджин не может, пытаясь доказать, что это он прав. Но ведь Джин и не обязан быть таким же, как Чанбин, даже несмотря на то, что у них одни родители и одно воспитание. Хенджин красивее. И младше. Стоит ему сделать миленькие глазки, родители готовы отдать ему этот мир. А Чанбин всегда стоял в стороне, потому что Хенджину нужно внимание. Но и Бину оно нужно. Почему отец постоянно наблюдает за ним, расспрашивает о Ники, словно Чанбин может в него влюбиться, а к друзьям Хенджина никто не придирается? Почему младшему можно так спокойно быть с теми, кого даже не знают родители, а ему с Ники, с ребенком, которого все знают, как и его собственные родители, сразу становится опасно? Чанбин тяжело вздыхает. Нет, взрослые не любят его больше. Они любят их одинаково. Их всех, всех своих детей. Может, Чанбин действительно что-то упускает, и, когда ему самому было 8 лет, к нему обращались так же? Но это потом, сейчас он должен, как настоящий хен, извиниться перед Хенджином. Младший ведь ни в чем не виноват. Минхо и Чанбин одновременно открывают дверь, отчего второй едва ли не падает. Мин резко подхватывает его, помогая удержаться на ногах. – Сынок, мне надо поговорить с тобой. Чанбин точно не помнит, когда папа называл его «сынок». Он постоянно обращался к нему как «солнышко», «котенок» и даже «малыш/мой самый маленький». Когда он слишком уставал, то просто обращался по имени. Поэтому это слишком напрягло Чанбина, и даже успела промелькнуть мысль, что если папа сейчас будет говорить ему о том, что он совершенно не прав и должен извиниться перед Хенджином, то Чанбин этого делать не станет. – Ты же о Хенджине, да? – Да. Я уже поговорил с самим Хенджином и услышал его версию. Не думай, что я верю только ему. Расскажи мне о том, как ты видишь эту ситуацию, расскажи мне правду, отчего ты сам переживаешь, тогда я смогу вам помочь. – Пап, не надо… я понял, что был неправ и должен извиниться перед Хенджином. Я сделаю это сейчас. – Нет. Сначала ты расскажешь об этом мне. Чанбин забывается. Папа так близко, от него так приятно пахнет, поэтому, закрыв глаза, Чанбин выкладывает все как есть, рассказывая о том, что переживает за Джина, что волнуется из-за его взросления и что его могут обижать, как делают это с ним самим. Рассказывает, как ему приходится защищать себя и Ники от едких издевательств в школе, потому что младшие очень похожи, они оба безумно красивые, что не нравится многим, что Чанбин на их фоне выглядит как питомец, которого тоже пытаются гонять, поэтому он уже дрался, не раз. Они не дрались до потери сознания, расходились, когда выступала кровь. У Минхо голова сразу кругом идет. Он понимает, что его старшему сыну совсем нелегко, что он и сам был на его месте. Он дрался со всеми в школе, потому что выглядел очень красивым, однако у него не было такого друга, как Чанбин, только Сону, но Сону никогда не поддерживал его драки, решая все словами. А Минхо дрался, дрался до крови, отстаивал свои права. Когда он стал старше и понял, что является омегой, то ему пришлось драться больше и чаще, потому что таким красивым омегой хотел владеть каждый. Чанбин сидит напротив с испуганными глазами. Он сам насильно взял обещание с Ники не говорить никому о драках, а тут как дурак выложил папе все до последнего. Папе нелегко, у него кроме Чанбина еще есть дети, тем более Сынмин, который находится под наблюдением врачей. Минхо же двигает сына к себе, поглаживая его по голове и пытается успокоить обоих. – Ты не должен скрывать что-то от меня, понял? Бин-и, я твой папа и мне не все равно, что с тобой происходит. Я понимаю… и не могу остановить тех детей, поэтому не могу остановить и твои драки. Я прошу лишь докладывать мне обо всем, что происходит, чтобы не произошло страшных событий. Только, мальчик мой, не применяй в драках свои умения из спортивного клуба. Это неправильно даже к таким детям. – Я понял, пап. Спасибо… – Малыш, ты уже совсем взрослый. Ты в том моменте, когда нельзя ничего скрывать. Если ты так волнуешься за Джин-и, то не пытайся вразумить его, он ведь младше и всегда таким будет. Расскажи ему лучше что-нибудь хорошее, на примере, после чего он все сам поймет. Придумай историю, чтобы он мог вынести из нее урок. Это будет куда эффективней, да еще и сам Джин-и будет благодарен тебе за совет. Вы оба в таком возрасте, когда чувствуете себя взрослыми и самостоятельными, поэтому не хотите слушать то, о чем говорят старшие. Минхо целует сына в лоб, выходя из его комнаты. Джисон сидит на полу и задумчиво смотрит в сторону Енбока, который отвлекся от проблемы, играя с Сынмином. Младший брат кряхтит, смеется, но все равно лезет на Енбока, и Джисон решает ему помочь в атаках, отчего Бок смеется в два раза сильнее и не знает, куда бежать и где прятаться. Братья были повсюду, и так же везде было ощущение счастья, из-за которого он совсем не обращал внимания на подглядывания Сона. Папа вернулся совсем спокойным, говоря, что уже пора спать. Он унес Сынмина, позволив сначала переодеться близнецам в пижамы, а потом поменялся – начал переодевать Мина, пока близнецы умывались. Из коридора раздавалось возмущения Хенджина, когда кто-то из младших врезался в него, ворчание Чанбина, потому что кто-то попросил помощи. Минхо не знал, разговаривали ли старшие дети, но было чувство, что все как раньше. Когда Мин закрыл дверь в их комнату, уходя к себе, Джисон присел на кровати, смотря на мирно сопящего Сынмина, а потом на Енбока. – Ты чего? – Прости меня. – За что? – Енбок виновато присел на своей кровати, которые у них появились после рождения Сынмина, и пытался сквозь наступающую темноту разглядеть брата. – Ну за то, что наговорил тебе тогда… Чанбин и Хенджин поругались из-за этого же? – Я не знаю, но тебе не за что извиняться, – младший улыбнулся, получая в ответ такую же яркую улыбку. – Я люблю тебя, Бок-и. – И я тебя, Сон-и. После переезда в новый дом, Крис стал чаще задерживаться на работе, чтобы иметь возможность содержать такую большую семью. Он брался за любые поручения и дела, которые господин Хан с удовольствием вознаграждал. Но среди детей, не считая Сынмина, была привычка – не спать, пока отец не поцелует их. Они виделись очень редко, Крис перестал отказываться от выходных ради семьи, но этого все равно было мало. Получив свои поцелуи, близнецы уснули сразу же, Хенджин похвастался успехами, а Чанбин поделился некоторыми переживаниями. И когда уже все дети крепко спали, Крис прошел в спальню, где сидело главное его счастье, которое очень редко засыпало без него. Минхо не был веселым, наоборот слишком напряженным, и Крис это ярко почувствовал. Омега сначала не говорил ничего вообще, шумно вздыхая и роняя голову на чужие плечи. – Мне сегодня было страшно. Чанбин и Хенджин впервые крупно поссорились. – Малыш, они растут разнополыми. Они будут ругаться, подходит их возраст. Я со своими братьями тоже дрался, – Крис пытается отвлечь его, тихо смеясь и оставляя легкие поцелуи на щеках мужа. – В чем дело? – У Хенджина появился какой-то друг, с которым он гулял, а Чанбин переживает за него. Это не все. Когда я пытался поговорить с ними, я узнал… – Минхо резко запинается, смотря мужу в глаза. Крис слишком правильный. Когда они только познакомились Бан, будучи совершенно никем для омеги, пытался исправить его. Минхо не может просто взять и рассказать ему о драках Бина, потому что не знает, как альфа может отреагировать. – Что узнал? – Ники и Хенджина все считают очень красивыми. Чанбин переживает, что их могут обижать, но всех защищать он не может, вот и вспылил… – сглатывает Ли, вздыхая. Не ложь, просто не вся правда. – Вот как. Я поговорю с ним, ведь он совсем взрослый. – О чем ты будешь с ним говорить? – внезапно пугается омега. – В смысле… я боюсь сделать хуже, ведь он очевидно растет альфой. И не с твоим добрым характером, Крис. – Ахах, я тоже это заметил. Не волнуйся, я просто расскажу ему, как принять то, что его брат вырос и всем надо заводить друзей. Минхо угукает и мягко целует Криса в скулу, зная, как альфу от этого ведет. И Бан ведется, не задумываясь поднимая омегу на руки и бережно укладывая на кровать. Ему тоже сложно от того, что его маленький омега вынужден один сталкиваться с такими проблемами и решать их (хотя Крис берет телефон от него даже на важных совещаниях). И он прекрасно знает, что Минхо будет разрываться, чтобы сделать всем детям как можно лучше, даже если в ущерб себе. Он уже спокойно накрывает его губы, целуя медленно и даже лениво, расслабляя тело под собой, чтобы было легче уснуть. В коридоре слышен только шум настенных часов. Чанбин открывает глаза, когда чувствует, что кровать прогнулась немного под чужим весом. Ему не надо оборачиваться или спрашивать, он совершенно точно знает, кто это может быть. И им не нужно слов, чтобы разговаривать. Чанбин все же поворачивается, тихо ворча, что лучше бы в парикмахерскую сходил, чем на свидание с Хисыном, бережно убирает волосы Хенджина и прижимает младшего к себе под его тихий смех. Джину всегда нравилось спать с Чанбином, хен такой теплый и заботливый, не сравнится с папой или отцом, но куда лучше, чем его одинокая комната. Бин даже на полном серьезе думает забрать к себе Сынмина, слишком одиноко ему в своей комнате. Чанбин долго не ждет, засыпая под еле слышное дыхание младшего брата, который старается прижаться к нему как можно сильнее. Оба чувствовали себя плохо после ссоры, но ночь — это особенное время, которое не позволяет им долго обижаться, ведь вдвоем намного лучше. Дни стали совсем уж однообразными, дети затихли и больше не ссорились, если не брать в расчет их мелких перепалок, а собственный муж решился взять отпуск. Минхо был удивлен этому – 10 лет работы, и с чего-то именно сейчас Крис решил взять перерыв. Господин Хан совсем не возражал, решая отпустить своего лучшего сотрудника в начале следующего года, до которого осталось ждать больше полугода, и Бана отпустили на четверть года. Ли молча удивлялся, потому что лезть с расспросами было стыдно, хотя иногда омеге особенно сложно было себя контролировать. – Солнце, этот отпуск будет еще и твоим отпуском. Минхо не понял, к чему ведет Крис, но промолчал, чтобы лишний раз не тревожить его, только Чимин через 15 минут узнал все подробности их разговора. – О, я помню, когда мы узнали о Сонхуне, мой тоже взял отпуск, но только перед самым его рождением, чтобы встретить первые месяцы его жизни вместе. Бан тогда здорово помог нам, потому что в компании было не за что беспокоится. О, а когда именно будет отпуск? – Он сказал, что в начале года. Ну… январь-февраль. – До этого момента осталось месяцев 8-9… Минхо, ты снова ждешь ребенка, а мне не сказал?! – Пак возмущается, а Ли впадает в ступор. Именно сейчас память отбило как после пьянки. Он совершенно не помнит, защищались ли они с Крисом каждый раз, потому что секс у них был более-менее регулярным последние пару недель. На другой стороне слышится подтверждение, только со стороны Хана, поэтому Минхо снова ничего не понимает. – Господи, вы снова что-то спланировали?! – громко возмущается омега, зная, что Чимин уже включил громкую связь, и муж друга его точно услышит. Хотя и Чимин подключился к возмущениям, пытаясь выведать что-то, старший альфа начал играть с младшим сыном, которого они успели забрать с садика, и начал игнорировать обоих омег. Поставив в голове пунктик терроризировать своего альфу по приходу с работы, Минхо еще немного поговорил с Чимином и пошел помогать Сынмину убирать разбросанные игрушки. Этот вечер не отличался от других, Чанбин с Ники сидели в своей комнате, Хенджин сказал, что его записали на соревнования по танцам и ушел вместе с Хисыном в зал, чтобы потренироваться, близнецы вышли погулять во двор, а Сынмин что-то увлеченно рисовал. После ужина Ники ушел, Хенджин вернулся, все начали ждать отца, чтобы получить поцелуй, и когда это случилось, Минхо начал ждать Криса в их спальне. – Ты сказал, есть два важных вопроса, – тихо пробормотал Крис, устало ложась в постель. – Два важных и один серьезный. – Начни с важных. – Ну тогда настала пора заводить домашних животных. Если Чанбин и сам знает, что такое ответственность, то и остальным тоже надо бы узнать про это. – О, а это не плохая идея. Можем взять каждому по животному, только сначала надо спросить? Или они все решили? – Нет, спросим. Еще вопрос – Чанбин просил перевезти к нему Сынмина. Ему одиноко, а близнецам тесно. – Тоже неплохая идея. Это можно начать с завтра, – уже прикрыв глаза сказал альфа, а перебирающий его пряди волос омега только усыплял сильнее. – Ну и последний: почему ты решил взять отпуск именно в начале следующего года? Хочешь как Хан… – Встретить первые месяцы Чонина вместе с тобой. – резко закончил Бан, двигаясь ближе к мужу. – Чонин? – Наш сын, – альфа кладет руку на неровный от четырех родов живот Минхо и аккуратно целует его в шею. Минхо внутри снова загорается. После разговора с Чимином он догадывался об этом, но не думал, что Крис так легко подтвердит его слова. При этом омега не знает, что именно он сейчас чувствует. Да, это возмутительно, что его не спросили, готов ли он рожать сейчас еще одного ребенка, но и с другой стороны... возможно это было действие руки и губ альфы, которые словно магически пробирались под кожу и меняли сознание. Минхо тихо простонал, тут же оказавшись под Крисом. Оба прекрасно знают, как ведет Минхо от таких властных и уверенных в себе людей, а Крис уже давно завладел его телом, оставив уже сотню своих меток. Омега пропах ими до неприличия, едва не забывая свой собственный запах. С самого утра Крис расспрашивал детей о известных им животных и о том, как за ними ухаживать. Минхо тоже внимательно прислушивался к ответам детей, потому что когда Сынмин был передан воспитателю на неполный день для привыкания, у омеги появилось полдня для организации и пару миллионов вон на карте. Чанбин сказал, что ему безумно хотелось бы завести змею. Минхо скрипя сердцем исполнил его желание, вот только выбрал он самую безобидную, даже успел в ветклинику съездить, чтобы точно удалить ей зубы и понизить уровень травматизма. Хенджин умолял взять чихуахуа и Минхо исполнил это с превеликой радостью, особенно после змеи. Правда, когда список дошел до Джисона, стало еще лучше, потому что малыш выпросил бишона фризе, который был милее и добрее. А вот маленький Енбок выпросил рыбок. Конечно, Минхо ждал, когда подрастет Сынмин и родится Чонин, потому что к кошкам никто не питал особенной любви, у Хенджина на них была даже аллергия. Скрипя сердцем, Ли погладил за ушком несколько и отправился домой. До прибытия работников оставалось несколько часов, а до Сынмина — час. Приоритетной задачей было успеть переселить Сынмина, поэтому омега быстро начал переносить вещи и толкать кровать. Время летело слишком быстро, поэтому когда в дверь зазвонили, Минхо не сразу понял, кто это. На пороге стоял Чимин, который разговаривал по телефону с кем-то, держа Сынмина за руку. Кивнув друг другу, омеги разошлись, а Минхо взял сына на руки, который хотел побежать в привычном направлении. – Мин-а, стой. Смотри, где ты теперь спишь, – Ли ведет его в комнату Чанбина и сажает на его кровать. Сынмин еще долго осматривается по сторонам, понимая, что это комната самого старшего хена, а потом видит свои игрушки. – Действительно, зачем нам наше, когда есть чужое, – вздыхает Хо, когда младший сын с радостным писком спрыгивает с кровати и летит на кровать хена, падая звездочкой. Чанбин приходит раньше, замечая в своей комнате новую жизнь, да еще и не одну. Сначала он, как примерный старший брат, искренне радуется, что Мин-и теперь живет с ним, тискает его пару минут, пока взгляд не притягивает еще одна пара темно-бордовых глаз. Чанбин медленно идет по их зову, словно загипнотизированный, а потом зовет папу. – Ну что, доволен теперь? – Минхо ежится, но потом выдает ему все, что говорили в магазине и ветклинике, а сын внимательно вслушивается, понимая, что эта змея теперь – его маленький ребенок, такой же как все они у омеги. Вырвавшись из крепких объятий старшего сына, Минхо идет готовить ужин, надеясь, что его хоть там не достанут. Из прихожей снова раздаются голоса, на этот раз три самых звонких, которые явно принадлежали близнецам и Хенджину, и Минхо выходит к ним, потому что Енбок раскричался. – Ну-ка тише. Идите по комнатам, там можете покричать, – говорит Ли, так и не поняв их беседу, а потом сам уходит. Папа, который обычно просит их быть чуть тише, теперь говорит совсем другое. Это было странно, и все трое замолчали, так же тихо расходясь по комнатам. Крики раздались синхронно. Минхо крепче сжал нож, пытаясь продолжить нарезать овощи, пока на весь дом раздавались голоса счастливых детей. Уже через пару минут четыре пары руки обвили его ноги, а Сынмин просто прыгнул сверху на одного из хенов, потому что все же так стоят. Минхо пришлось оторваться от готовки и нагнуться, чтобы каждый смог его поцеловать и поблагодарить. В тот вечер в доме было шумно как никогда. Чанбин не вылезал из комнаты, потому что змея все-таки пугала Хенджина и Енбока, хотя Джисон был наоборот рад, если бы хен вышел и еще попугал братьев. Сынмин ползал к каждому по очереди, просясь поиграть с животными. Енбок рассказывал что-то своим рыбкам, которым успел дать разные имена, отличая всех по какой-нибудь тонкой детали. Хенджин тоже сидел в своей комнате и играл со своим щенком, и это было бы довольно тихо, если бы не Джисон, который со своим щенком бегал по всему дому, иногда еще и вместе с Сынмином, играясь с каждым предметом на пути, даже если это были братья. Когда Крис вернулся домой, то вздрагивал от каждого шума. Он привык видеть такое по утрам, но и то сразу начинали бегать только Енбок и Сынмин, а потом уже и проснувшиеся совята. Минхо начал кивать ему головой, как бы говоря «добро пожаловать домой», а потом молча поплелся в спальню. – Хей, разве уже не поздно? – А ты попробуй уложи. Прочистив горло, Крис решил начать с самого младшего. Сынмин долго нежился в объятьях отца, пока тот пытался раздеть его и уложить в постель, но как только это произошло, Мин застыл, кажется, даже не моргая. – Мин-и, закрывай глазки, пора спать, – Бан аккуратно гладит сына по голове, но тот продолжает лежать все так же. – Малыш, что-то не так? Пить хочешь? – Он не уснет, пока не устанет. А он еще не устал, – подсказывает Чанбин, все еще сидя в углу комнаты и поглаживая змею в руках. – Спасибо, Чанбин, но и тебе пора спать. У вас в школе нет кроватей, так что ложись. Со вздохом Чанбин следует указаниям отца, оставляя змею в террариуме. Зевая, он выходит из комнаты, чтобы умыться, а Сынмин вдруг начинает плакать. – Ты боишься что ли один быть? Ничего, сейчас твой хен придет, – альфа наклоняется к сыну, который тут же обхватывает его шею и тычется в нее мокрым носом. – Ой, а слезы-то как у крокодила, – Крис тихонько щекочет его, заставляя смеяться, а потом целует и тихо рассказывает историю про крокодильчика, от которой глазки младшего начинают закрываться. Чанбин входит осторожно и сразу ложится в постель. Крис отрывается от полуспящего Сынмина и целует в лоб Чанбина, желая спокойных снов. Хенжина уложить было проще, он почти сразу вышел следом за отцом, занимая ванную, поэтому с близнецами пришлось еще посидеть, пока те убирали игрушки, которые сегодня не особо-то трогали. – А как ты назвал своего щенка? – спрашивает Крис после того, как Енбок пересказал ему обо всех своих рыбках. – Ппама, – гордо улыбается Сон, смотря, как маленькое пушистое облако носится по кругу. – Мне больше щенок Хенджина нравится и имя у него красивее – Кками, – Бок показывает язык Джисону, и тот начинает обиженно фырчать, говоря что щенок Джина так и не вырастет, оставаясь маленькой пародией на собаку. Когда дверь ванны хлопнула, Крис погнал близнецов туда, а сам зашел ко второму сыну, быстро спрашивая про собаку, учебу, самого Хенджина и в конце целуя его так же в лоб. Близнецов загнать под одеяло все же было сложнее. Крис еще подождал, пока они точно перестанут разговаривать, а после, выключив свет, направился к Минхо. – А ты говорил, сложно. Да, пришлось посидеть с ними, но они же уснули, – альфа обнимает мужа со спины, тихонько целуя в шею. – Мм, да ты что, – растирая крем по рукам, вздохнул Минхо, выставляя их в сторону, куда тут же прыгнул Сынмин. – Что... солнышко, но ты же спал, – альфа недоуменно смотри на сына, к которому подбегает еще и Енбок. – Пап, пап, там Джисон воду разлил, где тряпка? Хенджин спрятался куда-то от Лии, а Чанбин пошел менять одежду Джисону. Минхо совсем тихо смеется, даже не смотря на Криса, а потом поднимается и идет к детям. Джисон был переодет, полы высохли, Лию снова посадили в террариум, а Сынмин закатился под бок Чанбина, не желая спать один. Хенджин по-тихому заснул с Кками в обнимку, а Енбок, несколько минут отвоевав с Ппамой, наконец уснул, отправив щенка рядом к хозяину, Минхо вернулся в спальню. – Ладно, может я тебя и недооценивал. – Я знал это, – гордо фыркает омега, поправляя свои отросшие волосы. Альфа медленно тянет на себя мужа, целуя в висок. Минхо плавится под его объятиями, понимая, что раньше ему не было так хорошо. Или просто Крис изменился? – Ты ведь не обижаешься? – Ты из-за Чонина? Да нет, мне нравится это имя. Вот только давай так, после него я поставлю спираль. – Минхо еще больше ластится, выпрашивая поцелуйчики и почти лезет под альфу, без слов выпрашивая, чтобы его держали крепче. Альфа же только улыбается, медленно погружаясь в сон, все еще не выпуская омегу из объятий.