Death Dance

Страх показывает нам один мир, А любовь показывает другой мир. Мы решаем, какой мир реален. И мы решаем, в каком мире нам жить. «Луиза Хей»

***

— Кого я вижу, Чонгук-и. Сколько лет, сколько зим. Ты где был, мелкий негодник, а? Почему не звонил? — О, хён, извини, просто работа, танцы. Почему не заходил? — Не уходи от темы, что случилось, Гук? — «Опять отчим?» остаётся неозвученным, потому что оба знают, оба понимают. Чон молча поджимает губы и мысленно говорит: «Лучше бы он». Отвечает Мину красноречивым взглядом и лёгким покачиванием головы, как бы говоря: «Пожалуйста, прошу не говори об этом». Они слишком хорошо и долго друг друга знают. Это тот самый пример, где понимаешь с полуслова, глазами разговариваешь, и тишина становится чем-то новым, без напряжения. Каждый раз смотря на старшего, Гук не понимает, как ему, такому неудачнику, достался настоящий друг. Да такой, который поддержит без слов, заставит отдохнуть после изнурительных тренировок и уложит спать после бессонных ночей. — Ничего, хён, я же говорю, просто завал на работе, моя напарница попросила заменить её на пару дней, потому что уезжает к матери на день рождения. — Я знаю, что ты врёшь, но пока отложим этот разговор, а то ты не отвертишься. Сделай мне американо с молоком, пожалуйста, — в ответ искренняя улыбка. — Конечно, хён, я специально отложил одну порцию миндального печенья, как знал, что ты придёшь. — Это не просто печенье, это еда богов, — отходя от барной стойки, Мин слышит сзaди тихие смешки Гука. Пока Чонгук готовил кофе и отмахивался от мыслей о предстоящем разговоре с Мином, а Юнги думал о том, что давненько надо бы прийти домой к Чонам и поговорить с отчимом Гука, кофейня медленно опустела, ведь уже закончился обеденный перерыв, и все возвращались работать. Юнги сел за столик прямо у окна и смотрел в него, словно тот был прозрачным. Мыслей в голове было миллиард, но не за одну невозможно было ухватиться. Вроде уже вот-вот чувствуешь её, но она в последний момент исчезает, оставляя после себя десятки вопросов и догадок, словно её и не было вовсе. — Ваш кофе и порция миндального печенья, — звучит голос, словно сквозь пелену. Мин настолько сильно задумался, что не заметил, как Чонгук уже принёс ему заказ. Он будто выпал из реальности, прошло всего минут пять после того, как он сел за столик, а кажется, будто прошла целая вечность. Он успевает услышать звон посуды и удаляющиеся шаги, спешит осмотреться и позвать Чона. — Давай ко мне, — немного прикрикивая, говорит Юнги, чтобы Гук точно услышал. — У меня работа, — звучит отговорка. — Зал всё равно пуст, хорошо проведешь время, заодно поговорим, — говорит Мин, намекая на то, что попытка Чона явно провалена. — Хён, ну я же правда на работе, халтурить нехорошо, — отвечает Чонгук, уже разворачиваясь на пятках и лицезрея слишком милое, будто кошачье, выражение лица Юнги. Сейчас прямо так и хочется крепко его обнять. — Ты чего так на меня смотришь? — Гу-ук? — Только не это. Состроив страдальческое лицо, Чонгук тут же чувствует, как его крепко обнимают. При всём его ворчании он всё же расплывается как лужица и так же сильно обнимает Мина в ответ. Каким бы хмурым ни казался Юнги, он безмерно любит Чонгука и вообще сама нежность, хоть этого на первый взгляд и не видно. Однако если он это скажет, или кто-то об этом прознает – Чонгук, – то он будет подвержен подколам на протяжении всей своей жизни. — Хён, а ты, оказывается, бываешь таким тактильным и милым. — Так всё, пообнимались и хватит. Что случилось, Гук? Расскажи, ты же знаешь – станет легче. — Это обязательно… — смотря по серьёзно настроенным глазам хёна, он понимает – не отвертится, да и зачем. — Просто, это связано с моей хореографией. Я отточил её до идеала, но тренер Чон считает иначе. Неужели я настолько ужасен, хён? — Нет, Чонгук-и, ты лучший из всех, кого я видел, но знаешь, как говорят: «Пределу совершенства нет». И я уверен, что ты становишься с каждым разом всё лучше и лучше. — Хосок дал мне три дня, за которые, как он сказал, я должен вложить в танец историю. Но я совершенно не знаю, как мне это сделать. Я думал, что довел его до идеала, может, мне просто показалось? — Не знаю, что тебе наговорил Чон Хосок, но я уверен, что ты со всем справишся. «Надо будет с ним поговорить», — проносится на секунду в мыслях Юнги, автоматически ставя заметку. Обнимая Чонгука, он как будто пытается забирать у того всю боль, которая накопилась за эти два дня. Он знает, что потом она опять вернётся к Гуку. Однако пока, хоть и временно, Юнги может её забирать и будет это делать настолько долго, насколько это возможно. Он слышит, как Чонгук всхлипывает, хоть и старается делать это как можно тише. Поглаживая тихонько его по спине, Юнги ощущает каждой частичкой своего тела, как тот вздрагивает, а Мин, в свою очередь, делает это вместе с ним внутри. Он всё ещё помнит их первую встречу, каким был отважным и смелым Чон Чонгук, и как он спас Юнги – ну как спас, вообще досталось обоим, но зато потом они стали не разлей вода. Воспоминания резко его захлестнули… Flashback Мин Юнги тогда только перевёлся с младшей школы в среднюю. У него не было ни спортивного тела, ни красивой внешности, вообщем, мишень для насмешек школьных хулиганов. Было так ужасно осознавать, что он опять будет страдать, а ведь думал, что как только он переедет – прошлое больше не наступит, но ему, как всегда, больше всех повезло. Раньше он проклинал своё, так называемое, везение, потом наступила грусть и сотни вопросов, по типу, «Почему я?». В конце Юнги принял то, что судьбе хочется стебать из восьми миллиардов только его, хотя он не сомневался, что таких сотни, нет, миллионы. Было бы очень странно, если бы его сразу приняли с распростёртыми объятиями, или хотя бы просто приняли. Ему было необязательно дружить со всем классом, хотя бы один-два приятеля, но оказалось, что всё довольно-таки ожидаемо: его зажали хулиганы. — Эй, новенький, сходи-ка в столовку и принеси нам что-нибудь перекусить, — говорит, скорее всего, главарь так называемой банды. — П-простите, но сейчас же урок — ему не получилось сдержать дрожи, ведь было страшно. — Что ты сказал? Мне послышалось? — кривит губы в ухмылке верная шестерка первого. — Н-но урок. — А ну быстро пошёл и принёс нам поесть. — Ты понял? — тут уже подал голос третий. Со стороны послышались шаги, и группа хулиганов, боясь проблем, решила сделать вид, будто они мило общаются, хотя смотря на бледное лицо Мина, появляются явные сомнения. Когда шаги уже были близко, Юнги кинул быстрый взгляд на пришедшего и немного разочаровался, ведь куда лучше, если бы это был учитель, или хотя бы парень старших классов, а это немного худощавый брюнет с карими глазами. — А что у вас происходит? — поинтересовался проходящий брюнет. — Да так, разговариваем, а тебе то что? — делая из губ подобие улыбки, сказал один из хулиганов, хотя это больше походило на оскал. Для убедительности он даже закинул руку на плечо Юнги, а тот, почувствовав неприятную тяжесть чужой руки, еле удержал себя не поморщиться, хотя лицо всё равно перекосило, будто он съел целый лимон за раз. Проходящий школьник, скорее всего, заметил его перекошенную мину, судя по его бегающему взгляду. От этого Мин нахмурился только сильнее, хотя куда ещё больше, и так уже стоял весь не то злой, не то оскорблённый и обиженный. Хрен поймёшь этих подростков. Уйдя в свои мысли, Мин не заметил сгущающейся атмосферы, напряжённость которой буквально сквозила в воздухе. — Мне тоже надо с ним поговорить, наедине, — говорит незнакомец с нажимом, чётко выделяя далеко не прозрачный намёк на то, чтобы их оставили наедине. Впрочем, он знал, что сделать это не так просто, а потому ожидал всего. — Дай-ка подумать, — секунда, и один из этой компании подходит к нему, а главарь смотрит на черноволосого свысока. Этот парень стоит возле Чонгука, буквально нависая над ним, и так же, как делал с Юнги, закидывает ему на плечо руку, ощутимо сдавливая. Чон шипит, чуть ли не скрипя зубами. — Так сильно хочется проблем, или нужно поиграть в героя? - Задает вопрос, - Если первое, то не беспокойся, мы тебя обеспечим этим на весь последующий семестр, чтоб уж наверняка. А может, и ещё на один, как знать. Если же второе, то советую не совать свой нос, куда не надо. Раз так хочешь быть защитником, то, пожалуйста, иди в приюты, спасай животных или отдавай свои деньги на благотворительность, — хулиган окидывает брюнета цепким, мерзким взглядом, и потом, хмыкая, говорит. — Если они, конечно, у тебя есть. Что в первом случае, что во втором, у тебя проигрышный вариант, паре… — кидая свой взгляд на бейдж с именем и фамилией. — Чонгук-и, — неформальное обращение неприятно бьёт по ушам особенно от него, как там его? — Пожалуй, я откажусь от вашего заманчивого предложения, — на него устремляются взгляды почти всех присутствующих в коридоре. Члены этой «школьной банды» смотрят на него злобно и с угрозой, явно не оценив его сарказма, а взгляд новенького выражает удивление и немую благодарность за то, что не бросил, не посмотрел с сочувствием и прошел мимо, а пытается помочь. — Прекрасно, мы давали тебе шанс сбежать, а теперь нам попался не один, а сразу двое, надо бы преподать вам урок, — их хватают за шкирки и начинают волочить на задний двор. Чонгук не ходил в зал, но не был худым, а был довольно подтянут в связи с тем, что каждое утро ходил на пробежку и пропадал в танцевальном зале по несколько часов. Так что сейчас умудрился вывернуться из рук и даже успел дать неслабый удар локтём в нос держащего, но его сразу схватили двое других. Всё же пятеро против двух значительная разница, ещё и с плюсом того, что Мин значительно слабее Чона. — Ах ты, сука. Я думал еще пожалеть тебя, но, видимо, не судьба, — рычит получивший в нос и, не церемонясь, сразу бьёт Гуку в лицо. Следом Чон чувствует удар в живот, и ещё, и ещё, из-за чего падает, но разум уже притупился. Всё кажется ему смутным, словно он не здесь, и это не его бьют. Лишь его взгляд направлен на испуганные, наполненные ужасом и животным страхом глаза того самого Мин Юнги, которого он решил защитить, хоть и знал, что явно не будет в выигрыше. Однако заметив новенького и увидев, как его зажали местные хулиганы, он не смог пройти мимо; тем более различив на лице того даже не страх, а больше смирение и разочарование, как будто не в первый раз ему так «везёт», и надежда, которую он едва получил, на возможно новую жизнь, потеряна. Сейчас же, смотря в его глаза, видно, как в нём будто новые силы открываются. Поэтому Чонгук уверен, что если они выживут, то обязательно будут теми самыми друзьями с особой связью, понимающие с полу слова. Когда Гук слышит крик, то сначала даже не понимает, откуда и чей именно, но потом осознаёт, что это доносится от Юнги. Он даже и не заметил, как ему разбили нос, а на его лице теперь слишком много крови. Из-за криков с окна доносится неразборчивая ругань, скорее всего от директора, так как оно у неё всегда открыто. Дальше Чон чувствует, как его поднимают и куда-то несут, как слышится взволнованный голос или даже голоса, хотя он уже ни в чём не уверен, быть может, это ему просто мерещится. А потом наступает кромешная, непроглядная темнота.

***

Когда к нему вновь возвращается сознание, он открывает глаза и почти сразу же морщится буквально от всего: от звуков на фоне, как будто кто-то резко подорвался и побежал, от яркого с непривычки света, от чересчур белого цвета стен, от адской боли во всем теле, от твердости кровати и от запаха медикаментов. Живот начинает крутить как при тошноте, ведь он совсем ничего не ел. Стоп, а сколько времени прошло? Что с тем новеньким? А где вообще он сам находится? Последнее, что он помнит, это как его избивали во дворе школы, а ещё крики, много криков. Даже просто при воспоминаниях голова начинает раскалываться по кусочкам. Чонгук пытается понять, где он, прищуривает глаза через боль и сразу же их закрывает. Такое чувство, будто глазное яблоко прямо сейчас готово выкатиться из глазниц. Пробует ещё раз, но выходит с огромным трудом, и теперь перед ним предстают белые, голые стены с потрёпанной люстрой. Гук пытается повернуть голову чуть вправо, и боль буквально выстреливает в затылок, отчего он опять морщится и издаёт глухой стон. Бровь разбита, губа тоже, нос, скорее всего, сломан, и синяков на его теле, наверное, огромное количество, если не переломов. — Не надо так резко, тебе сейчас нельзя двигаться, — слышится знакомый голос, и от неожиданности Чон немного вздрагивает, что тут же отдаётся болью. — Я, наверное, схожу, поищу медсестру и попрошу обезболивающее, — неизвестный слышит, как пострадавший тихо стонет и морщится, поэтому добавляет. — Сильное. Чонгук слышит удаляющиеся шаги и закрытие двери, внезапно понимая: он в школе, в медпункте, и, судя по всему, незнакомцем, только что навещавшим его, является Мин Юнги (новенький). Ещё он осознаёт, что совершенно не осведомлён, сколько уже прошло времени. Хрен знает почему, но он улыбается настолько, насколько это возможно, ведь действительно рад сейчас, возможно, из-за того, что он слишком сильно ударился головой, но сейчас это неважно. Гук опять погружается в глубокий сон, так и не дождавшись возвращения Юнги и медсестры с таблетками. На следующее утро легче не стало, а ещё мать значительно подпортила его немного позитивное расположение духа. Теперь у него что физическое, что моральное состояния были паршивыми. Вспоминать её нотации у него не было ни сил, ни настроения, но внезапный звонок телефона одновременно приятно удивил и заставил поморщиться от противного звука рингтона. На дисплее высветилось: «Неизвестный». — Алло, да? — Чон Чонгук? — звучит обеспокоено на том конце трубки. — Да, — настороженно отвечает Гук, ведь не каждый день ему звонят незнакомцы, которые сходу говорят его имя и фамилию. — Я хотел извинится за… — не успевает тот договорить, как его перебивают. — А вы собственно кто такой? И откуда у вас мой номер? — Ох, извини, совсем забыл, что у тебя моего номера нет, я Мин Юнги. А номер твой мне дал ваш староста – Ли Джиха. — Раз так, тогда всё в относительном порядке, а ты как? — Благодаря тебе в полном, но мне очень и очень жаль, что так вышло. — Ничего, надо же было хоть кому-то поставить их на место, да и ты парень, я думаю, хороший. А у меня всё нормально будет, заживёт, — уж с этим он точно не врёт. — Давай, чтобы хоть на каплю искупить свою вину, я буду приносить тебе домой и в школу поесть, не обещаю, что всегда будет получаться, но если буду свободен, то обязательно. Да и общаться с тобой хорошо, ты не такой, как они. — Ну не знаю, сомневаюсь, что… — Ничего не знаю, говори адрес, — с той стороны послышалось копошение, наверное, листок с ручкой искал. — Ну? После этого разговора Юнги действительно часто приходил и приносил еду собственного приготовления, хотя он довольно-таки занятой человек. Чонгук постепенно выздоравливал, а дружба всё продолжала расти. Буквально через месяц, когда Гук уже смог ходить, при это не морщась, они стали вместе кушать и гулять после школы. Хулиганов наказали и стали за ними пристально следить, чтобы такая ситуация не повторилась впредь, однако те всё равно кидали на Чона и Мина свои злые взгляды. Через год Мин Юнги и Чон Чонгук поняли, что им крупно повезло тогда познакомиться, ведь сейчас они действительно стали очень ценны и близки друг для друга. Оба бесконечно одиноки, и оба с мечтами и целями, которым не суждено сбыться. И кто знает, может, судьба всё-таки не сука. End flashback Резко вырываясь из воспоминаний, как будто из-под толщи воды, он всё ещё чувствует, как прижимает к себе самое ценное, что у него есть. Мин даже боится представить, что бы было с ним, если бы Гук не появился в его жизни. Сейчас просто непонятно, как Юнги раньше жил без него. Поэтому ему очень страшно, если Чонгук вдруг исчезнет из его жизни. Это является причиной того, почему он всеми силами старается не показывать свою симпатию к Чону, как к парню. Влюблённость Юнги начала подавать знаки постепенно, сначала он просто начала засматриваться на Чона дольше нужного, потом внезапно появилось желание поцеловать, не просто в щеку по-дружески, а именно в губы и по-взрослому. Последней возникла ревность, граничащая с собственничеством. Юнги не хочет портить их дружбу своей симпатией, он считает, что его влюблённость даже в тени прекрасна: она не причиняет боли, да иногда мешает и строит воздушные замки, но от того, что она просто есть – ничего плохого не случится, наверное. Сказать он просто не может, ведь Чон начнёт отдаляться. Больше не будет ночёвок, объятий и шуточных поцелуев, от которых Юнги покрывается мурашками. И это ещё не терпимый вариант, ведь самый худший – Чон Чонгук может просто-напросто прекратить дружбу. У Юнги были мысли, что Гук его обязательно поймет и поддержит, но Мин просто не хочет его грузить, так как у того и так проблем по горло: семья, тренировки и какая-никакая, но всё же депрессия. Он просто не может признаться, ведь ему очень страшно потерять то, что они годами строили вместе. Да, возможно, он эгоист, раз хочет и дальше оставаться для Чонгука единственной поддержкой и единственным, к кому Чон придёт, когда ему очень плохо. Для Мин Юнги его влюблённость удобная. Он не представляет себе жизнь, в которой они являются незнакомцами. В его представлении, Чон Чонгук и Мин Юнги будут знакомы в любой из возможных реальностей.

***

Чонгук – это парень, который живёт танцами, и в будущем видит себя таким же. Чонгук – это тот, у кого самые, что ни на есть, настоящие проблемы в семье, но ему уже плевать, поэтому он даже не старается их наладить. Чонгук – это невыносимая головная боль, вечные подработки и бег по утрам и вечерам. Чонгук никогда не любил и не собирается. Ведь как можно проявлять такое глубокое и сильное чувство, если сам по отношению к себе этого никогда не видел? Чонгук – это никаких вечеринок, секса и прогулов. Школу он уже закончил и, наконец, можно передохнуть от «душных» одногодок, которые думают только о количестве партнёров и денег. Только при всех этих качествах в Чонгуке, он ещё и бесконечно одинокий. Да, возможно, он сам построил эту стену, возможно, он сам себе врёт, но ему ведь тоже хочется любить и быть любимым и иметь хорошую семью, где все всегда поймут и поддержат. Именно из-за всех этих банальных вещей он тихо рыдает в подушку, чтобы никто не услышал. Он же только на людях такой сильный (во всех смыслах), но на деле он нихрена не такой, как морально, так и физически. Его состояние хоть как-то поддерживали успехи в студии, но сейчас, когда он не способен погрузиться в танец, слиться с ним и раствориться в нём же, это больше не помогает. Совсем. Это медленно, но верно убивает его изнутри. Чувство, когда ты ничего не можешь сделать, кроме как тихо рыдать, ощущая, как тебе сдавливает грудную клетку от безысходности. Мысли заполняют твою голову, задавая навязчивые вопросы, которые делают тебе только хуже.  Как найти ответы на них? Как выбраться оттуда, куда сам себя загнал? Как выжить?

***

Возвращаясь домой, он лишь надеялся на то, что отчим спит, и ему опять не придется стоять и выслушивать его бредовые - "нотации" как тот их называет. Отношения с матерью были не очень хорошие, нет, не так - их просто вообще не было. Почему? Может после ухода старшего Чона, Гук старается не думать об этом. Но он точно знает что второй муж матери - Юнхо, возможно и стал последним элементом разлада их отношений. Вместо них, отношений, остались лишь ссоры и постоянная гробовая тишина за столом, и то даже это бывает редко, ведь младший старается не есть вместе со старшими. Тихо на носочках он пробирается в собственную комнату, по собственному дому, смешно до невозможности только он не смеется, Чон вообще старается не издавать звуков, лишь прислушавшись можно услышать тяжелые вздохи. Осторожно чтобы не скрипнули половицы Гук снимает обувь и идет уже в носках, и почти дойдя до лестницы ведущей на второй этаж, как видет свет на кухне. Думая что это опять отчим засиделся в телефоне, как слышит небольшие разговоры в которых сумел различить женский...что? Голова по инерции поворачивается посмотреть что же происходит, все будто происходит в замедленной сьемке, а глаза застелил туман и вдруг все вмиг прекращается после услышанного. - Здравствуй, Чонгук - ее губы искривляются в подобии улыбки, - вижу, ты не рад меня видеть. - Ты же вроде должна приехать завтра. - зачем спрашивается, любезничать. У той сразу же пропадает даже фальшивая улыбка, и глаза смотрят прямо на него и если присмотреться он увидит в них боль, грусть и разочарование в себе, но он не присматривается. - Сюрприз думала сделать... - Ты знаешь, я не люблю сюрпризы - прерывает он ее. - Ты как всегда чем-то не доволен - вставая со стула сказала женщина, - всегда чего-то недостаточно, ты хоть представляешь как мне тяжело. - Говорит немного повышая голос, и подходит. - Нет, не представляю, но и ты тоже. - Да какие проблемы могут быть у подростка - вклинивается Юнхо мерзко фыркая, - девчонку не поделили, или машины нету. Не обращая внимания на высказывания мужчины говорит - Если бы ты, мам, спросила про меня - на секунду замолкает, - лет так пять назад, тогда возможно все было бы лучше. - Ты не благодарный сын, я работаю в поте лица а ты...ты только не пойми чем занимаешься. - Кричит мать на сына, возможно просто так, возможно и правда жалея себя, Чон привык, но терпение ведь не вечно. - Довольно, мам - звучит холодно не по родному - если собираешься и дальше кричать жалуясь на свою жизнь, то я тогда пожалуй пойду, потому что я не собираюсь потакать тебе как твой, муж. - Кидая взгляд на сидящего за кухонной стойкой мужчину, и тот было хотеть встать и вставить ему мозги но... По кухне раздается звук пощечины, и даже сидящий в стороне мужчина непроизвольно вздрогнул. На минуту воцараеться тишина которая ощущается как десятки часов, и Чонгук сухо усмехается оставляя голову в том же положении в которое его пощечиной заставили повернутся, и ждут когда женщина продолжит. - Ты ни чем мне не помогаешь, уходишь не пойми куда. Друзей нет, не учишься - перечисляет старшая Чон. - Такой же, как твой отец.....поставь себя на мое место. - Только не про отца,это точка не возврата, ничего уже не изменить. Хватит, прошу, я так устал...так устал все это слушать. Ты постоянно жалуешься на свою жизнь, говоришь поставьте себя на мое место, а ты хоть раз ставила себя на чье-нибудь место, слышал ли ты как кто-нибудь жаловался на жизнь, нет, а знаешь почему? Потому что они ценят все что им дает эта жизнь, а ты нет. - Еде сдерживая себя от того чтобы не сорвать собственный голос на крик, - Пойми, есть миллионы, сотни миллионов людей которые не имеют ничего, и могут только молится и надеется, а тебе все мало. - Не смей дерзить матери - допивая содержимое стакана говорит Юнхо, обращаясь к пасынку. - Не тебе меня учить, папочка. - Говорит Гук вкладывая в свои слова те океаны ненависти к старшему. А тот резко выдыхает и стукает стаканом об стол, резко вскакивая на ноги и почему то так сильно распаляясь из-за казалось бы простой дерзости подростка. - Ты сопляк малолетний, видно твой папочка тебя не воспитал, значит займусь этим я. - Хери спохватилась и закрыла сына собой чтоб тот его не тронул. Чонгук даже бы оценил этот материнский инстинкт, если бы не десятки "но". - Милая, - обращаеться он к ней - ты разве не видишь что словами он совсем уж забыл уважение, раз словами не понимает то значит будем применять наши метод... - Нет, - Отрезала она - даже не думай об этом, Юнхо, это мой сын и я сама с ним должна разбираться - смягчилась та посмотрев на мужа глазами сердечками. - Не буду мешать, вы только не переусердствуйте со своими феромонами. - Развернувшись спокойно пошел в комнату, но перед этим даже не поворачивая головы, - Только стол не сломайте. С той стороны были слышны еще какие то крики и возмущения, но Чонгук обрубил на корню мысли по поводу происходящего на кухне и в любом другом уголке дома кроме собственной комнаты. На самом деле хотелось закрыть уши руками, забиться в угол и кричать, отпустить себя выпуская накопившийся эмоции, и истошно кричать, со всей силы кричать..кричать и еще раз кричать, и чтобы его обняли теплые отцовские руки и шепча качали из стороны в сторону, крепко держали и перебирали волосы на затылке, целуя туда же. Но папы больше рядом нет, нет тех теплых рук, нет...он все еще не может смирится, и все еще увидев его кинулся бы к нему в обьятья и шептал бы слова любви и то как сильно он скучал. Одинокая слеза скатывается по щеке, словно капля драгоценного камня, обрамленный в свете луны его можно назвать только - прекрасным, но еще сказали бы что ему можно плакать лишь от счастья, он его заслуживает. - Я скучаю по тебе, пап. - Шепчет одними лишь губами, и ощущает что слезы он остановить не сможет. Чонгук научился рыдать беззвучно, кричать без звука, и говорить без слов, и ломаться не подавая виду. Он устал, ему тоже хочется обычного человеческого счастья, и радостных моментов. Чтобы Рождество в кругу любящей семьи, с подарками и елкой, и искренними поздравлениями, и с не сломанными мечтами. Чтобы День Рождения был значимым и особенным для себя. И чтобы рядом был любимый человек, тот которому он доверит свою и последующие жизни, чтобы в решающий момент он будет выбирать его и смерть для него будет не концом, чтобы раз и навсегда, чтобы он доверял ему(человеке) больше чем себе, чтобы чувствовал что этот человек именно его и предназначен он только его. Ошибаться не страшно он знает, и ошибки свои он признает, просто знает что только так и никак по другому. Знает что найти, практически невозможно, но он попробует. И неважно какой пол, лишь бы свой. Чтобы его личная вселенная Заворачиваясь в одеяло чтобы избежать холодного воздуха, хотя сам открыл окно на роспажку. И в мыслях крутится то что он бы хотел изменить вернувшись в прошлое, в то прошлое где все началось и закончилось. Где он все еще считает себя виноватым.

***

"Flashback" 13 апреля 2018 год - Мам! Пап! Я дома, эй вы где? - Кричит парень на всю квартиру, преполненный энергией. - Гу, ты быстро. - женщина улыбается смотря на возбужденного сына. - Мам, - ворчит тот - я же просил не называть меня так, я уже взро.... - Да, ты уже взрослый, - вздыхает та думая о том как же быстро летит время, ведь будто вчера она держала на руках младенца а сейчас перед ней стоит большой подросток, - помоги мне пожалуйста, я как-раз решила приготовить тебе твою любимую курочку. - Острую? - Спрашивает он совсем по детски. - Да, мама сегодня целый день от плиты не отходит, - целуя в подставленную женщиной щеку говорит тот - ну, рассказывай. И подросток начал все красочно рассказывать, нелепо размахивая руками и чудом не задевая на столе посуду, отчего взрослые посмееваються. Тот рассказывает об интересных тренировках и новых связках, в которых родители конечно же не разбираются. Об людях, Юнги и тренере Чон Хосоке. - ..он тогда подошел ко мне и сказал что был восхещен мной, уверен я выглядел нелепо - посмотрев на увлеченных друг-другом родителей тот возмущается - пап, мам, вы меня слушаете? - Да сынок, мы с мамой тебя прекрасно слышим. - Еле различимо бормочет, утыкаясь Хери в волосы. - Ага, а что я говорил? - пытается подловить тех. - О том как ты выглядел перед Хосок-щи и как он к тебе подошел сам поговорить. - Говорит женщина и трепает Чона за щеку пока тот бурчит что-то вроде - "и не поспоришь ведь". - Так вот, - продолжил Гук - он предложил мне заниматься с ним...можно? - Что ты ощущаешь, занимаясь танцами? - интересуется Енджун, отвлекаясь от волос жены и серьйозно смотря на сына. - Как будто....я парю над небесами, будто мне подвластно все, чувствую будто я способен на все, я будто на своем месте, моя душа будто отпускает все и отдает себя моменту.....это не возможно описать - заканчивает тот вдыхая в себя воздух, как оказалось он не дышал. - Мы рады за тебя милый. - Отвечает за обоих женщина и в глазах у той слезы, слезы радости за свое чадо, она не может поверить что именно ее сын такой прекрасный, она прямо в эту секунду удостоверилась что именно Чонгук изменит, может и не весь мир, но его часть точно. - Я люблю вас. - Обнимает обоих родителей Гук и старается не заплакать, он ведь все еще взрослый.

***

Слышится скрип двери и твердым шагом в комнату заходит глава семьи. Это редкость, ведь обычно мама приходит пожелать ему спокойной ночи, когда отец уже в родительской кровати. - Я пришел, уложить тебя. - Пап мне давно не семь. - Да..да, так быстро время летит, я вот буквально вчера держ.... - Так я понял, не надо ностальгировать по мне маленькому, или ты любишь больше того карапуза - прищюрился тот не добро. - Я люблю тебя всего, от самого твоего рождения, и маленького и большого, от пальцев ног до... - Паап, я ничего не слышу, я ничег....ахаха, пап, хватит прош..ахах. - смеется тот ведь щекотка его слабое место. - Мама нас убьет, не моргнув и глазом если ты сейчас не будешь спать. - С притворным страхом проговорил мужчина. - Спокойной ночи. - сдаваясь говорит он. - И тебе. - Чонгук, всегда помни что я и мама любим тебя, чтобы не случилось помни нашу к тебе любовь. - Уже засыпая, младший не обратил внимания на эти слова. - И я тебя, папа.

***

Чонгук сидел спокойно делал уроки, и внезапно ему захотелось в туалет. Выходя за дверь он услышал спор, и так-как он уже привык что родители любили спорить из-за простых сковородок он спокойно прошел в сторону уборной. Справив нужду подросток вновь прошел по коридору, мимо кухни и вдруг раздались крики, и его колени подкосились. Потом еще один громкий возглас и Чон уже медленно сползает по стенке на пол, громкий стук, крик, звук разбившегося стекла все слилось в один сплошной страх. Он и не заметил как его начало трясти, он еле дышал будто кто то нарочно перекрывает ему доступ к легким. Он будто был окутан ледянящим кожу холодом и темной тенью что закрывала его мученья от других красной шторкой, но не от себя. Но сквозь весь этот спектр ужасающих эмоций и ощущений он почувствовал тепло касаний, поглаживания, дымка постепенно начала спадать, и он начал ощущать себя, то что он оперевшись спиной об бетонную стену мерз, то как его сжимали обьятьями и шептали на ухо нежные слова, мягко перебирая пряди. Последние о чем успел подумать Чонгук, что цвет окутывающего его тепла был - синий. И он отключился, падая в темную спасительную бездну, которая больше не казалась такой страшной.

***

- Я думаю его нужно повести к психол.... - шептал чей то голос. - Даже не думай. - прошипел он. - Ты предлагаешь просто закрыть глаза на это. - Возмущается голос. - Мы сами виноваты, чт... - резко замолк услышав как зашуршало одеяло, верней человек под ним. - Чонгук-и все хорошо? Что нибудь болит? - Спрашивает Мама, быстро переключая собственное настроение, словно простой переключатель. - Я... я в порядке. - Говорит он устало, - Но ничего не помню, что случилось? Оба родителя поджимают губы и смотрят с чем-то иным, но Чон младший не может разобрать этого, и спрашивает более твердо. - Что произошло? - У тебя обычное переутомления, доктор сказал больше есть и прописал витамины. - А в конце не смотрит на него ведь стыдится самой себя. - А, и воздержатся от нагрузок. - Мужчина переглядывается с Хери, но сразу же отворачивается, увидев в любимых глазах возмущение. - Но я ве... - Это резко прерывает звук открывшимися двери, и только сейчас он обращает внимание на больничные стены и капельницу в руке. - Добрый день, - здоровается со всеми мужчина среднего возраста, - Чон Чонгук? - Обращаеться уже к младшему. - Да, да. - Отвечает за него мама. - Ну что ж, сейчас все закончилось более менее хорошо, нужно лишь просто принимать витамины и здорово питаться. прерывается тот, смотря на взрослых, - Давайте кто-то из родителей пройдет со мной и я выдам рецепт и выписку, так-как вижу ты крепкий парень. - Давайте я. - Говорит отец. - Тогда прошу за мной - открывает тот кабинет и оборачивается чтобы бросить доброе, - выздоравливайте. Как только за мужчинами закрылась дверь, мать сразу подходит к Гуку помогая тому сесть, неловко садится рядом беря его за руку и нежно сжимает, чувствуя ответное сжатие. Чонгук смотрит на их скрепленные руки и ощущает в груди бурю эмоций, непонятно почему и какие. Его мать выглядит как-то встревоженно и шевелит губами словно хочет что-то сказать, но вновь их закрывает, передумывая, и опять все повторяется, по кругу. - Милый, все хорошо? - А, да. - Он и не заметил как тишина затянулась, в палате стало слишком неловко, поэтому он аккуратно достает собственную руку, отсоединяя свои пальцы от ее, и поджимает губы смотря на нее будто сквозь потому что знает что ему не договаривают. У Чонгука была удивительная способность распознавать как ложь так и людей. Замечать мелкие детали и привычки в виде - небольшой складки меж бровями когда отец возмущен, или когда мама заламывает пальцы то - нервничает. Чувствует что человек ему неприятен, значит не такой хороший каким он себя перед всеми выставляет, и иногда это просто ужасно, когда в чужих глазах ты видишь его неприязнь или зависть, к себе.И иногда так хочется просто заглушить это в себе, и жить не зная что тебе врут в глаза. Не замечать чужого настроения и давящей атмосферы, просто жить и быть обычным человеком, хоть на день оказатся другим человеком... Но слыша эти мысли ты понимаешь что нет, нельзя. Он такой какой он есть и другим он быть не хочет. Он хочет приходить домой именно в его дом, хочет видеть именно его родителей, заниматься танцами и дружить с его Юнги. Хочет быть в этом городе. в этом времени и менять ничего в прошлом он не хочет, его жизнь - это только его жизнь. Собственную историю, он напишет сам, без вмешательств и корректировок, не будет возможности переписать главу, он будет жить здесь и сейчас, в это мгновенье.

***

Пока они ехали в машине, все молчали. Темы про погоду исчерпались а говорить сейчас бесполезно, не о чем. Чонгука огорчало то, что несколько дней ему придется сидеть дома, правильно пытаться, пить витамины и " Воздержатся от нагрузок " и конечно же постельный режим. Единственное что хоть как-то скрасит его будни это Юнги, неважно по телефону, переписка или фейстайм*, просто общение с его другом. Главное что это всего лишь переутомление, и потерпеть надо всего несколько дней, а после он будет заниматься на пару часов больше, хотя куда уже больше. Он и впрямь никогда не будет уверен в себе..