Карточный долг

Рокэ хотелось выпить. Мини-бар не радовал особым разнообразием, так что он позвонил на ресепшн и заказал себе пару бутылок хорошего кэналлийского. Пьяным было проще думать о том, что случилось. Проклятье, он не вспоминал Окделла семь лет! Вернее, вспоминал, конечно, но всегда в контексте «Смотри, как мне без тебя классно». Сейчас… не было классно. Сейчас то беззаботное время у Ричарда под крылышком казались золотыми деньками. Тогда он чувствовал себя защищенным — удивительный выверт сознания с учетом того, как они с Окделлом начали — теперь же со всех сторон на него давили проблемы и обязательства. Промелькнуло глупое: «Что, если это все было ошибкой?». Их ссора, его отъезд, Гвен… Гвен. Из головы так и не выветрился вайб мимолетной интрижки, тело все еще хотело секса. В голове немного звенело от вина. Он расстегнул ремень, сунул руку в штаны, попытался представить жену. Гвен была красивая, если смотреть объективно. Стройная, где надо мягкая, с высокой пышной грудью — роды ее не испортили. Рокэ попробовал представить, как целует ее, сжимает в руках маленькие кругленькие ягодицы, вдыхает аромат волос. В его видении Гвен была страстной и отзывчивой, какой никогда не была в жизни. Рокэ бездумно фыркнул от мысли, что фантазии у него в голове в тысячу раз горячее, чем их реальный секс. Жена удивительным образом сочетала в себе безынициативность и требовательность. Иногда ему казалось, что в постели с ним ей никогда не бывает действительно хорошо, а все ее ахи и вздохи — одно лишь ленивое притворство ради сохранения приличий. Гвен могла капризно требовать нежностей, могла обижаться, когда он слишком торопился или наоборот — затягивал с прелюдией, могла командовать, возмущаться, демонстративно отворачиваться к стене. Не могла лишь быть ласковой и любящей. Рокэ всегда с ней было холодно. Возбуждение совсем кануло, головка неприятно саднила от трения. Рокэ попробовал залезть рукой под футболку, потеребить соски. Это было почти на грани боли, но внизу живота снова потеплело. Что же, ничто так не убивало у Рокэ эрекцию, как мысли о жене. На фоне их унылой возни под одеялом даже те больноублюдочные отношения с Ричардом были верхом романтики и эротизма. Ричард был отзывчивым и благодарным, не скупился на похвалу и ласки, всегда мог предложить что-то новое и необычное. Гвен… о, боги, Гвен могла только феерически хорошо трахать мозги. Если первые годы брака они были слишком заняты работой, чтобы успеть надоесть друг другу, то после рождения детей совместная жизнь стала просто отвратительной! Требования, требования, пожелания, предложения, указания, капризы, обиды, твердолобый упрямый эгоизм — Гвен словно решила, что, став матерью, она заработала право вести себя, как сука. Не проходило и недели, чтобы они не выясняли отношения, перекидывая друг на друга обязанности. Посиди с маленькими, заскочи на виноградники, просмотри договор, проведи собрание, отвези сына к дантисту, папа просил поскорее пересмотреть зарплату сотрудникам, выступи с речью в ратуше, свози меня в ресторан… Это могло продолжаться вечно, словно не было у Рокэ какой-то своей жизни. Он считал себя не в праве срываться — не впадать же в истерики, как женушка. Как мог, пытался отстоять свои границы. Когда понимал, что проигрывает напору из слов и визга, бросал в Гвен банковской картой и индульгенцией на все, что ей вздумается купить. В половине случаев она сыто замолкала и удалялась, в другой — начинала новый виток скандала под названием: «Дело же не в деньгах». Деньги, впрочем, она все равно тратила. Капризная жадная сука… Если Рокэ вел себя хоть в половину так же отвратительно с Ричардом — ничего удивительного, что тот вышвырнул его при первом же удобном случае. Пышные упругие груди и мягкие ягодицы в его голове сменились крепким руками и налитыми мышцами торса. Что же… если не врать себе, то мужское тело вызывало у него намного больше желания. Представилось, как жесткие пальцы гладят его, сжимают бока, прослеживают линию ключиц. Ричард мог быть нежным, а мог и наоборот — ласкать на грани боли, никогда не переходя черту, но доставляя пикантное, острое удовольствие. Рядом с ним можно было расслабиться, стать податливым, как глина, подчиненным и защищенным. Можно было отрешиться от всего мира, погрузиться в одно лишь свое удовольствие. От этих мыслей к члену вернулась кровь. Рокэ окончательно стащил с себя брюки с бельем, изогнулся, второй рукой надавил на анус. Тело затрепетало. За эти годы он совсем отвык от таких игр — только в воспоминаниях остались всполохи удовольствия от того, как внутри двигается член. Пальцы не проникали внутрь, только кружили у входа, но только от одного этого член тек и пульсировал, а яйца поджимались. Рокэ раскинул ноги пошире, ощутил себя полностью открытым. От этих старых, забытых — и одновременно новых ощущений внизу живота все свернулось в горячий пульсирующий ком. На мгновение ему и правда показалось, что Ричард рядом и может дотронуться до него. Там, между ног. Этого хватило, чтобы кончить.