The "Love" App

📜

Юнги сидел с закрытыми глазами, полностью расслабив тело в своём любимом массажном кресле. После подписания контракта «мечты», с его плеч спал большой груз, который он тянул несколько лет. Сейчас он собой доволен, так же сильно, как в самом начале их пути. Закончив обмен любезностями с партнерами, финансовый директор стремительно собрал все свои бумаги и скоропалительно скрылся в своём кабинете. Не смотря на то, что он счастлив успешному завершению сделки, липкие раздражающие мысли невозможно было отогнать, хотелось побыть одному. Напряжение поглощало Юнги ежедневно, зарождая мысль, что его больше никогда не отпустит. И он так и утонет в муках негодования и ощущения тотальной несправедливости. А точнее безбрежной обиды. Обиды на того, кому доверяет на все сто. И мучает Мина лишь один вопрос: «Почему в ответ, он не заслужил такого же стопроцентного доверия?». Что, чёрт возьми, он сделал не так, как так получилось, что его держали за идиота такое количество времени? Как?! Почему он никогда не замечал, разве такое можно упустить? Но самое главное, почему его самый близкий человек, без преувеличения, самый близкий, не соизволил поставить его в известность о таком важном факте в своей жизни и биографии?! Юнги вздохнул полной грудью и не спеша открыл глаза, обратно привыкая к яркому освещению в своём кабинете. Услужливое массажное кресло уже закончило свою «работу». Брюнет также неспешно встал на ноги, ощущая себя намного лучше, чем до того, как он в него садился. Отгоняя противные мысли, подошел к окну, вглядываясь в огни чернеющего под вечер города. Схватил телефон, спешно набирая нужный номер. Аккомпанемент телефонных гудков прервал привычный голос:       — Алло. — как и ожидал Мин, тон слегка натянут.       — Привет, милая. Как ты?       — Привет. Нормально, закончила работу, уже дома. — Сона была ощутимо расстроена. Мужчина был не сильно удивлен, ведь он вчера не удосужился её предупредить о том, что ночевать дома не будет. Мин, так то, и не планировал ночевать где-либо еще, но полтора литра виски решили, что будет иначе. С самого утра Юнги отправил Соне лишь одно сообщение в катоке, с большим опозданием предупредив, что был у Намджуна. И сообщил, что сегодня день подписания того самого важного контракта, потому позвонить пока не сможет. Ожидать, что она будет в хорошем расположении духа, было бы довольно опрометчиво.       — Понятно, это хорошо. Как день прошёл? — пытаялся продолжить непринужденный разговор Мин.       — Тоже нормально, спокойно. Ах да, контракт. Как всё прошло? — с искренней заинтересованностью спросила Сона, ведь знала, как для её мужчины важна эта сделка.       — Всё супер, контракт подписан на лучших для нас условиях, — невольно широко улыбнулся, ведь приятно когда то, что важно для тебя, заботит и твоего партнёра, — Уже через полтора месяца официальное открытие фонда, так что, мы полетим в Нью-Йорк, ничего не планируй!       — Я рада! Ты большой молодец, так усердно работал и, конечно же, у тебя всё получилось. — Юнги в который раз удивлялся милому характеру и рассудительности его девушки, она всегда такая добрая, даже сейчас. Мин не сомневается, Сона очень хочет высказать ему всё, что о нём думает. Так как последние два месяца, он расстраивал её не единожды из-за своего состояния. Но Пак Сона часто сдерживает себя в порыве сказать лишнее, всегда старается думать не только о своих чувствах. Он уверен, что момент когда она пристыдит его, будет настолько удачно и тонко подобран, что ему придется извиняться собирая крупицы своей совести. Хотя он бы предпочел, просто купить ей что-нибудь дорогое, чтоб не объяснять причину своего поведения, ей богу.       — Всё потому, что ты во мне никогда не сомневаешься. Я тоже рад, наконец будет время немного отдохнуть. Спокойно и мягко, стараясь «не звучать претензией», шатенка ответила:       — Это действительно хорошо, ведь ты так сильно уставал, что даже не имел возможности ночевать дома периодически. — девушка на том конце провода прикусила свою губу, ругая себя за эти слова и переживая, что любимый воспримет это неправильно. Она постаралась продолжить, как можно более непринужденно: — Я жду тебя дома, у нас будет праздничный ужин. Я подготовила мраморную говядину и хочу приготовить твой любимый салат с вялеными томатами. Я купила всё, что нужно. Буду тебя поздравлять! Во сколько ты будешь? Юнги запустил пятерню в свои отросшие волосы. Прикрывая лисьи глаза, он активно выискивал наиболее подходящие слова в своих хаотичных мыслях, чтоб сообщить Соне, что сегодня он будет поздно.       — Сона, милая, мне очень приятно, что ты подготовилась к сегодняшнему дню. И я клянусь тебе, я был бы самым счастливым, если бы мог сейчас сорваться домой. Но ты же знаешь, что как правило, после подписания таких важных контрактов, всегда проводятся дополнительные неформальные встречи. Это часть бизнеса, и сегодняшний день не будет исключением. Прости, но может ты приготовишь говядину завтра? — голос Мина был уставший, но он старался звучать уверенно.       — Ах да, конечно, конечно. Как я могла не подумать об этом, прости. Всё нормально, конечно, я приготовлю тебе говядину в другой день. В холодильнике с ней ничего не будет. — девушка тараторила всё это на одном дыхании, — А, ой, у меня… — небольшая пауза, была прервана слишком взволнованным голосом: — Я ведь совсем забыла, меня родители попросили приехать забрать кимчхи, точно! Я уже давно обещала приехать к ним, потому сегодня будет отличное время для этого! Как все удачно сложилось, правда? Я тогда пошла собираться, отдыхай и хорошо проведи вечер. Береги себя, оппа. Ещё раз поздравляю, скоро увидимся! — и далее последовали противные гудки. То, что девушка сбросила трубку после такого монолога, не обещало ничего хорошего. Юнги шумно вздохнул и прижал ладони к своему лицу, в попытке успокоить теперь уже себя. Сона совсем не заслужила подобного. Но у Мина не было сил сейчас звонить ей, пытаться разговаривать и что-то объяснять. То, что его девушка обиделась на него — факт. То, что он нехотя забил на неё с появлением новой «важной информации» в его жизни — факт. Чувство вины поглощало и вызывало давление в районе грудной клетки. Раздражение накатило с новой силой, будто и не было тридцати минутного «сеанса» в массажном кресле.       — Блять, грёбаный Намджун! Это всё из-за тебя, маленький говнюк! — несдержанно в пустоту выругался мужчина. Перекатывая мысли из стороны в сторону, Юнги наслаждался тишиной, понимая, что время начала вечеринки уже очень близко. И такая роскошь, как отсутствие лишних звуков и людей, будет ему не доступна уже через минут двадцать. Голос секретаря оповещающий, о том, что господин Ким Тэхён ожидает в приемной, разрезает тишину в кабинете брюнета.       — Какой пунктуальный, пусть заходит. — отвечает Мин в переговорное устройство. Не заставляя себя долго ждать, Тэхён открывает дверь и, широко улыбаясь, вальяжной походкой приближается к старшему.       — Хён, сладкий мой! Ты оценил, что я попросил твоего секретаря известить тебя о своём приходе, а не ворвался без спросу? — будучи очень довольным собой, нахально плюхнулся на диван в центре просторного помещения. Юнги цокнув закатил глаза, наглость этого парня никогда не знала границ. Ничего нового. Мин показательно проигнорировал его вопрос, задал встречный:       — Уже всё готово, можем ехать? Где мы собираемся сегодня? Я так и не спросил Хосока.       — Готово, я потому за тобой и пришёл. А куда ты сегодня так быстро смылся после подписания, а хён?       — На кудыкину гору. Тэ, я всё сказал, когда уходил. У меня еще были запланированы пара звонков. Вы хорошо разошлись с Ларсами? — стараясь не заострять внимание на его вопросах.       — Ты какой-то загадочный, последнее время, Юнги хён. Подружку новую завел? Соне изменяешь? — с интересом рассматривая старшего, выдал Ким.       — У тебя всё с головой в порядке? Думай, что говоришь!       — Как грубо! Не злись, просто ты правда странный последнее время. У тебя очевидно что-то происходит. Ты сегодня, два раза подряд, демонстративно перебил Намджуна! Хён, ты храброго супа наелся? Или что тебе придает столько уверенности? — посмеиваясь спросил кудрявый брюнет.       — Ким Тэхён, не нарывайся! — прищурив глаза, зло ответил Мин.       — Всё-всё, молчу! — проводя руками вдоль рта, будто закрывая его на замок, — Но ты определенно странный! Я всё равно узнаю в чём дело, рано или поздно, — довольно хмыкнул Тэ, вновь вызывая этим у Юнги желание закатить глаза, как можно выше. — Кстати, что касается Ларсов, всё вроде как замечательно. Но тем не менее, я пришёл попросить тебя уделить им время тоже. Пообщайся с ними сегодня о чём-то кроме бумаг, ладно?       — Ладно. Вы уже сами не справляетесь, я так понимаю?       — Справляемся, но так как большинство пунктов и требований в контракте были именно от тебя, Ларсы очень хотели бы с тобой «сблизиться», — брюнет показал пальцами кавычки.       — Понял. Надеюсь, сегодня запланировано что-то интересное вечером? Ибо я не намерен тратить на них слишком много времени.       — Не переживай, подготовлена насыщенная программа. Хосок и малыш Гуки классно постарались. Просто для того, чтоб всё точно было гладко, надо и тебе немного «поулыбаться».       — У американцев отвратная культура общения, все такие френдли, что мне слегка тошнит. Они вообще должны радоваться, что мы выбрали их. Я нашел ещё как минимум две-три подходящие, не менее крупные фирмы, с которыми мы могли бы сотрудничать. — недовольно скривился старший.       — Ну это понятно, но дела не меняет. Слегка подыграй им, бука-хён, — подмигнул ему Тэхён, — Ну что, пошли? Наши машины уже подготовили. Мин накинул на свои плечи пиджак и, оминая младшего, направился в сторону двери, продолжая недовольно возмущаться:       — Иногда мне кажется, что они не слишком понимают с кем имеют дело. Может станем бандитами, чтоб можно было вести разговор как-то пожестче? А то этот большой бизнес и взаимные вылизывания меня не заводят. Тэхён громко прыснул со смеху привлекая внимание секретаря, следуя за брюнетом продолжал смеяться и выдал:       — Вау! Представляю тебя и Намджун-хёна с пистолетолетами на переговорах. Это было бы нечто. Юнги скривил губы в ухмылке и подумал, что возможно это вполне себе неплохая идея — иметь пистолет. Ему бы очень хотелось устроить Намджуну разбор полётов, и под дулом пистолета потребовать объяснений. Удивляясь своим мыслям, он постарался послать их куда подальше. Но всё чаще приходил лишь к одному выводу — им нужно поговорить. Намджуну и Юнги жизненно необходимо поговорить.

📜

Вечер проходит на огромной помпезной яхте, любезно предоставленной другом Чонгука, Ким Сокджином. Мужчина подготовил для них идеальный вечер, взамен на присутствие, чтоб заполучить парочку полезных связей. Дорогой алкоголь льётся рекой, лучшие закуски, девочки и развлечения на любой вкус прямо на борту, рассекающей вдоль реки Хан, яхты. Хосок, благодаря своим связям, умудрился пригласить выступать сегодня любимую корейскую исполнительницу их главного партнёра, чем несказанно угодил и получил обещание от Джеймса Ларса, что в Нью-Йорке их ждёт не менее теплый приём. В разгар вечера, когда все шустро перешли от стадии «решение важных дел» к стадии «нажираться-веселиться», Юнги так же, как и многие тут, задался целью выпить весь доступный ему алкоголь. После приторных разговоров с Ларсами, и не менее приторного Намджуна рядом с ними, не было больше никаких сил сдерживаться. Почему-то хотелось забыться, вероятнее всего от обиды и непонимания собственных чувств. Бесцеремонно выхватив бутылку виски у проходящего мимо официанта, Юнги не медля, отправился на верхнюю палубу, в поисках тишины. Тёплый ветер обдувал бледное лицо, оттого совсем не бодрил мужчину. Мин удобно примостился на полу самой верхней палубы, оставляя весь шум внизу. Оттуда было почти ничего не слышно, что не могло не радовать. Подняв голову вверх Юнги внимательно смотрел на звезды, выискивая созвездия, будто понимал в этом хоть что-то. Потихоньку глотая терпкий крепкий напиток, прямо с горла бутылки, он даже не заметил тихо приближающиеся к нему шаги. От того, невольно вздрогнул от знакомого голоса:       — Так романтично. Хён, ты чего смотришь на звёзды сам? Почему меня не позвал? — Намджун сел рядом, и выхватил из рук растерянного Юнги бутылку виски. Сразу же прикладывая её к своим губам, делая два больших глотка. Мин внимательно смотрит ему в глаза, благодаря алкоголю в крови, желания отводить взгляд, как днём — нет абсолютно. Есть только желание прожечь своими глазами в нём дыру, потому как, по мнению старшего его тонсен заслужил сейчас только это.       — Игнорируешь мои вопросы? Хён? — Намджун смело смотрит в ответ, и впитывает всё напряжение исходящее от его любимых глаз. Киму страшно. Ещё днём он надеялся, что причиной такого состояния Юнги не является он сам, однако наблюдая за ним весь день убедился в обратном. Особенно сейчас, его попытку прожечь в нём дыру, Джун отчетливо видит и чувствует.       — Почему молчишь? Юнги-хён, давай поговорим. Пожалуйста, — голос председателя немного дрогнул на последней фразе, выдавая его волнение с потрохами, — Я уже задавал этот вопрос месяц назад, но ты не ответил. Сегодня я не отстану и не уйду, пока ты не ответишь мне. Хён, что происходит? Что беспокоит тебя? Скажи мне, пожалуйста. Ощущая волнение младшего, Юнги начинает шумно хватать воздух губами, резко отворачивая лицо навстречу тому самому, теплому ветру. Он и сам хочет поговорить, потому собираясь с мыслями, слегка кивает, как бы безмолвно соглашаясь с собой. Шумно сглатывает, возвращая себе бутылку виски, делает глоток, вновь обжигая горло. Намджун ждёт, больше не говорит ничего. Он видит по реакции хёна, что сейчас наконец узнает причину. Ему всегда было очень забавно наблюдать, как его хён готовится принять какое-то решение или сказать что-то важное. Всегда проговаривает это про себя и слегка сам себе кивает, как бы ставя печать подтверждения. Ожидание прерывается неожиданно грубым, хриплым голосом:       — Правильнее будет, если я спрошу у тебя. Что же происходит? Тебе так не кажется?       — Не кажется. Юнги, я правда не понимаю. Ты на меня очевидно за что-то зол, и очевидно что-то не договариваешь. Как я могу рассказать тебе то, о чем ничего не знаю?! — слегка взвинчено ответил Ким.       — Мне тоже интересно, как так получается, что ты мне «что-то не договариваешь»? И самое главное, почему?! — резче, чем собирался сказал Юнги.       — Ты издеваешься? О чём ты, хён? Может ты не будешь говорить загадками и скажешь уже наконец прямо, что случилось? Юнги неожиданно рассмеялся, вероятнее всего тому виной алкоголь. С одной стороны хорошо, что он пьян, так как будучи трезвым вряд ли решился бы на этот разговор в принципе. Ибо не в его правилах, выпытывать информацию, которая ему не предназначалась. Намджун откровенно ловит шок, от поведения старшего. Его смех злит, непонимание выводит из себя.       — Юнги, какого черта происходит?       — Это ты мне скажи, какого черта происходит?! Блять, да ты надо мной издеваешься! Я одного только не могу понять, как давно это происходит? Ты меня вообще за друга считаешь? Кто я для тебя, Ким Намджун? — зло прорычал вопрос старший. Мин ощущал себя истеричной девчонкой, но у него откровенно подгорает и, сказать честно, сил молчать больше нет никаких. Намджун не заставляет ждать ответа, и эмоциональнее чем следовало бы, также рыкнул в ответ:       — Какого хуя, Юнги?! Кем я тебя считаю? Ты всё прекрасно знаешь и сам, ты мой самый близкий человек. Я даже не посмею себе назвать тебя «другом», ибо этого определения не достаточно! И меня дико раздражает, что ты ведешь себя сейчас так!       — Так тогда какого хуя, твой самый близкий человек понятия не имеет, что ты долбаный гей?! Тишина. Резко наступившая тишина больно давит на слух. Ветер уже не тёплый, ветер — обжигающий. Намджун последний раз терял дар речи, когда услышал новость о погибших родителях. Злой взгляд Юнги напротив, не просто прожигающий. Он словно лезвие, режет и вынимает сердце наружу. Красная лампочка, горящая в глазах любимого хёна, сигнализирует о том, что молчать так долго Джун просто не может. Его тошнит и кроме дара речи, он кажется почти потерял способность дышать.       — Юнги, я…       — Что ты, Намджун? — несдержанно перебивает Мин, — Что ты? Забыл мне это сказать? Или, может, это не правда? Или может ты не гей вовсе? Что ты, Намджун?       — Хён, подожди, пожалуйста. Но как ты узнал?       — Ха, смешно. Тебя только это волнует?       — Нет-нет, но… Стой, подожди, я всё объясню.       — Я не уверен, Намджун, что хочу слушать твои гребаные объяснения. Я не уверен, что то, что я услышу, не сломает меня ещё больше.       — Юнги, неужели тот факт, что моя ориентация нетрадиционная, может как то повлиять на то, как ты ко мне относишься? В таком случае, хён, кто я для тебя? — вопрос звучит слишком надломлено. Намджун будто оказался в своём самом страшном сне. Как он узнал вообще? Хосок сказал? Или, чёрт, чёрт, как это вообще могло произойти… Мысли в голове Джуна превратились в горящий котёл, в котором отныне варится его сердце.       — Да в том то и дело, гребаный ты засранец! Почти тридцать, а мозгов нет! Ты для меня не просто друг, ты мой самый близкий человек! И если верить твоим словам, то я для тебя тоже. Хотя теперь, я тебе совсем не верю! Ни капельки. Ты гребаный эгоист! Обманщик! — захлебываясь в эмоциях продолжал тараторить старший, — Я доверяю тебе, или теперь точнее будет сказать, доверял? Доверяю абсолютно ВСË: свои мысли, страхи, себя, свою душу! Нет ничего, что бы ты обо мне не знал, но что же это получается? А получается то, что самый важный факт о себе, ты просто решил утаить! Я настолько ничего для тебя не значу? Почему я не заслужил твоё доверие? — теперь уже голос Юнги звучит слишком расстроенным, а благодаря алкоголю еще и каким-то смазанным.       — Юнги, нет. Это совсем не так… Я боялся, я думал, что если скажу тебе, то ты..       — То, что я?! Твою мать, Ким Намджун! Что я?! — перебил и дико злился Юнги.       — Да, ты мне сам сказал, что «ты бы обрыгался при виде пидарасов»! Что ты кричишь на меня сейчас?! Я боялся и не хотел тебя расстраивать. Какая разница, с кем я сплю?!       — Вот именно, Ким Намджун! Какая мне, блять, разница с кем ты спишь! Боялся?! Чего ты, блять, боялся?! Я даже не помню, когда я что-то говорил о геях. Да и разве есть разница, что я думаю о других? Когда речь идет о тебе! Ты, мать твою, не все! Но ты, оказывается, совсем не доверяешь мне! — задыхаясь в громких возмущениях, Мин вываливал, всё, что у него накопилось за эти два месяца.       — Юнги-хён! Любимый мой хён! Пожалуйста, послушай меня сейчас, — руки Намджуна предательски тряслись, он потянулся и схватил бледную руку, крепко сжимая в своих двух, — Я честное слово, не говорил об этом, только по одной единственной причине. Я не хотел доставлять тебе дискомфорт. Я доверяю тебе, не говори глупости! Ты для меня - все! Ты самый близкий, самый нужный человек. Я всего лишь боялся тебя потерять, потому и молчал. Юнги не выдергивает руку и слегка сжимает её в ответ. Он внимательно смотрит и впитывает состояние своего друга, он действительно выглядит сейчас не очень. Большой и грозный председатель, сейчас трясущимися руками и губами, пытается донести свои мысли. Мысли, которые Юнги не готов понять, что бы Намджун ему сейчас ни говорил. Обида — слишком въелась в его сердце.       — Хён, пожалуйста. Я всё тебе расскажу, только пожалуйста, дай мне время, — Намджун резко подается вперед, обнимая со всей силы, так как это часто делал раньше. От неожиданности Юнги потерял равновесие и, падая на спину, оказался крепко зажатым в объятиях своего «маленького» тонсена. Не сумев сдержать себя, Мин не крепко обнял его в ответ. Лежит, неморгая смотрит на звезды, и поглаживает вздымающуюся спину друга, от его прерывистого тяжелого дыхания. Намджун жмется к небольшой, но довольно крепкой груди хёна. В его объятиях, он кажется таким хрупким, как хрустальная ваза. Но у Кима нет сил заставить себя прекратить обнимать. Он как сумасшедший, жмурит глаза и жмётся ближе. Как котёнок, которого могут утопить в любую минуту, потому что он больше не нужен. Будто и не было за плечами столько лет борьбы. Все миллионы, достижения — не имеют смысла, если его хён не будет больше на его стороне. Намджуну страшно. Страшно, как никогда ещё в его жизни. Возможно, это алкоголь или состояние аффекта. Он действительно, не ожидал, что Юнги может узнать его секрет. Но ещё больше он не ожидал такой реакции. Готов был получить по морде, готов был услышать порцию отборного мата. Но получить обвинения в недоверии, оказалось больнее всего. Сколько они лежали, вот так, в обнимку — никто не считал. По ощущениям Намджуна, прошли, как минимум — сутки, по ощущениям Юнги — вечность. Понимая, что продолжаться так долго не может, брюнет слегка отталкивая от себя Кима, попытался встать:       — Выпусти меня. Намджун послушно поднялся, виновато поднимая глаза, в попытке заполучить ответный взгляд. Юнги неспешно встал на ноги, больше не глядя на друга совершенно.       — Мы можем поговорить еще раз, но в другой день? Юнги, пожалуйста. — Джун прожигал его взглядом, как это делал Мин в начале разговора.       — Не уверен. Точнее как, мы конечно же поговорим. Нас слишком много связывает. И ты всё ещё мой друг, и всегда им будешь. Но, Намджун. Если ты не хотел говорить мне и обсуждать со мной эту тему, на это была, видимо, какая-то причина. Я вижу только одну — недоверие. — Мин выставил руку в останавливающем жесте, потому что Джун шумно втянув воздух на его последнюю фразу, собираялся вновь начать возражать. — Нет, перестань, Намджун. Не надо. Я это к чему? Я это к тому, что не хочу заставлять тебя говорить то, что мне знать не должно́. Я случайно увидел тебя два месяца назад, в ресторане «Боттега». «Проклятое заведение.» — пронеслось в голове Кима.       — Я не должен был этого видеть, но так уж вышло. Прости, что я влез в твоё личное пространство.       — И всё это время, ты был таким раздражительным и злым из-за этого? — неверяще спросил младший.       — «Из-за этого», — выделяя интонацией, — ты так говоришь, будто это такая обыденность, что твой друг спит и любит мужчину. Ах да, так и есть, это твоя обычная жизнь! Просто ты меня решил не посвящать в неё. — Выдерживая небольшую паузу, продолжил: — Я понимаю, тема деликатная. Но меня просто жутко бесит, нет, меня обижает. Обижает то, что я не заслужил твоего доверия за всё то время, что мы были, как мне казалось даже больше, чем просто друзьями. Ты - моя семья, Намджун. — очень тихо и поразительно спокойно, произнёс Мин.       — Юнги, всё не так! — резко и на выдохе.       — Перестань. Пожалуйста. — Громко сглотнув собравшуюся комом слюну, Юнги сказал последнюю фразу, перед тем как уйти: — Ты имеешь полное право на свои секреты и свою личную жизнь. Мне немного стыдно, что я так впечатлился и наговорил тебе того, чего не должен был говорить. Это не моё дело, наверное, я тоже эгоист. Не задерживаясь больше ни на секунду, Мин поспешил спуститься вниз. Яхта, очень кстати, уже подплыл к берегу. Потому спешно прощаясь со всеми, натянув маску «хорошего настроения» — Юнги сбежал. Оставляя Намджуна одного, наедине с его тёмными мыслями. Где заевшей пластинкой, играет лишь одно: «Ты сам виноват! В том, что есть сейчас. И в том произойдет дальше — во всём этом ты виноват сам!».

📜