Переговоры в Нью-Йорке

      Люциус Малфой всегда знал, что его маглорождённая невестка очень талантливая волшебница, даже тогда, когда Гермиона Грейнджер была всего лишь сокурсницей Драко. Да, он не любил её… поначалу. Выбор сына тяготил лорда, несмотря на то, что этот брак, по сути, был выгоден семье, оказавшейся в опале. Люциус утратил всё своё влияние и превратился в затворника, спрятавшегося вместе с семьёй в своём старинном поместье.       Поначалу, ему непросто было отпустить сына и смириться с его выбором, но когда стало известно, что любимая супруга подарит ему ещё наследника, Люциус немного успокоился. А когда родилось двое сыновей — Лео и Орион — он окончательно махнул рукой на старшего сына. Взрослый — сам разберётся. Задача отца теперь — поднять и вывести в свет младших.       Люциус не из тех людей, кто привык бездействовать. Сразу после войны он приобрёл роскошное, но заброшенное поместье, в котором организовал Исследовательский Центр. Конечно, это слишком громко сказано, ведь там работало всего пять человек — все молодые люди являлись бывшими Пожирателями Смерти, хотя на деле, конечно, таковыми не являлись. Их, как и его сына, постигла страшная участь — быть завербованными против их собственной воли.       Леди Малфой очень скорбела о мальчиках, потерявших родителей и будущее. Среди них был и сокурсник их сына — Теодор Нотт, его отец после битвы за Хогвартс попал в Азкабан. Судьба молодых людей очень её волновала, ведь их сын Драко пострадал не меньше, и она просила мужа позаботиться о них, дать им хоть малейший шанс устроиться в жизни.       Люциус обожал супругу, что была с ним всю жизнь рядом и в горе, и в радости. И он выполнил её просьбу. Пусть Исследовательский Центр был хорошо оснащён, и молодые люди неплохо работали, никакой пользы от него не было. Мистер Малфой не вызывал доверия Министерства, а значит, его деятельность никого не интересовала. Теодор Нотт оказался весьма увлекающимся молодым человеком, его идеи нравились Люциусу, и он видел в нём большие перспективы.       Время шло. Драко стал отцом чудесной дочери, но для Люциуса девочка была просто родственницей, которую нужно было принять как данность. Гермиона и Драко жили самостоятельно в Лондоне и ничто не предвещало перемен, пока однажды, в день рождения Драко, Гермиона не поведала о своей внезапной идее создать волшебное средство для общения — коммуникационный портал. Присутствовавший на семейном празднике Теодор Нотт так возгорелся этой мыслью, что буквально тут же принялся за разработки.       В тот момент Люциус ясно осознал, что это наилучший момент, чтобы вернуться в общество. К этому времени его отношения с невесткой стали не так уж плохи, она была терпелива и снисходительна к родителям мужа, Люциус же искренне восхищался её любовью к его сыну и целеустремлённостью этой девушки. В тот день он сделал ей предложение, от которого было трудно отказаться — свой Исследовательский Центр.       Сколько было препон и бюрократической волокиты! Для принятия решения Министерством Магии было собрано заседание Визенгамота, чтобы дать разрешение Гермионе Джин Малфой вести исследовательскую деятельность с использованием порталов. И единственным спорным вопросом стало участие Люциуса Малфоя в данном предприятии.       Сложно представить, сколько выдержки и терпения понадобилось опальному лорду, чтобы выслушать все сомнительные высказывания и подозрения на его счёт. «Пожиратели смерти бывшими не бывают», «Неблагонадёжный, желающий подняться за счёт невестки». Люциус отвечал достойно, но недостаточно для Визенгамота.       Маленькая храбрая гриффиндорка Гермиона, в девичестве Грейнджер, искренне поблагодарила высокое собрание за шанс, данный её мужу Драко Малфою, ставшему мракоборцем. Того же она просила для свёкра. Министерские служащие предлагали ей всестороннюю поддержку и участие, но молодая миссис Малфой выбрала Исследовательский Центр Люциуса.       В итоге решение было принято в пользу Гермионы, ведь такое феноменальное изобретение просто не может остаться невостребованным.       Люциус был недоволен. Получить покровительство маленькой девочки, пусть даже собственной невестки, оскорбительно. Но всё же, в глубине души, он с каждым днём всё больше восхищался её упорством, умом, её великодушием. Он сделал для неё всё и даже больше, организовав даже детскую для внучки на рабочем месте.       Постепенно его сердце проникалось к двум совершенно чужим юным леди — невестке и внучке. Маленькая Грейнджи покорила его своим восторгом — тем, с каким восхищением и любовью малышка смотрела на него, слушала, внимала каждому слову. Никогда Люциус Малфой не испытывал такой глубокой нежности.       Так ему казалось.       Его захватила новая, интересная, активная жизнь, в которой он играл важную роль, ту роль, которая была ему присуща: мецената, благодетеля, видного социального — ничего, что пока не политического — деятеля. Он купался во внимании общественности, даже если она всё ещё ворчала из-под полы мантии о том, что «Люциус Малфой ещё себя покажет» не с лучшей стороны.       Но со временем он не только поспособствовал успешным разработкам Кристалла связи, но и стал руководителем компании, основанной Гермионой, ведь молодая миссис Малфой ждала второго ребёнка и должна была вскоре отойти от дел.       О нём писали газеты. С ним искали встречи репортёры, будущие партнёры по бизнесу. Мистер Малфой чувствовал себя как рыба в воде — легко, свободно. Он жил.       А в старинном родовом поместье его каждый вечер ждала любящая семья — младшие сыновья-двойняшки и она — женщина, подарившая ему свою жизнь.       Нарцисса всегда была ему поддержкой и опорой. Она была рядом в самые тёмные времена, и теперь, в момент его возвышения, верная супруга проявляла максимум понимания и любви. Она с восторгом приняла его трепетную любовь к внучке. Иногда Люциус замечал лёгкую, ненавязчивую грусть в её взгляде, но стоило ему об этом спросить, она тут же сдержанно улыбалась, говоря о том, что ей немного жаль, что отец не так ласков с собственными сыновьями, но она понимает его методы воспитания. Люциус этим удовлетворялся.       Однако и делал выводы. Он старался уделить мальчикам побольше времени — почитать им, поговорить, понаблюдать за их играми, даже поучаствовать, но уж точно не так, как это делал старший сын — валяться с ними на ковре и бороться он считал неприемлемым.       Люциус никогда не задавался вопросом, насколько сложно его жене поддерживать тот маленький мир, который каждый вечер он находил в своём доме. Не просто порядок, когда каждая вещь на своём месте, а порядок внутренний — этот покой, который позволял его душе чувствовать себя уверенно, спокойно, защищёно. Он не задумывался, о чём она размышляет, что переживает, ведь каждый день он видел, ощущал нутром всестороннюю поддержку, почтение и восхищение.       Нарцисса слушала долгие рассказы супруга о переговорах и достижениях компании — финансовых, социальных, о том, как изменилось отношение к нему Министерства Магии. Рассказы же о детях и семейных задачах были не так всеобъемлющи, но «молодой отец», к слову, на тот момент Люциусу исполнилось сорок восемь, несомненно интересовался успехами как младших сыновей, так и старшего. Драко — Глава Штаба Мракоборцев — его гордость.       Но его нежное сердечко — внучка Грейнджи — всегда на первом месте. Ему казалось, что именно она — его добрый ангел, вернувший свет в унылую угасающую жизнь.       Но в ту ночь, оставшись наедине с собой, Люциус вдруг ощутил давно забытое томление в груди. Он был так занят в этом году, что и не заметил, как его отношения с любимой женщиной плавно отошли на дальний план, сведясь к исполнению супружеского долга по инициативе исключительно Нарциссы. Он уже и не помнил, когда последний раз посещал её покои. От этой мысли стало неловко, хоть это чувство ему, казалось бы, несвойственно. Леди Малфой не оставляла его без внимания и ласки в самые сложные периоды его жизни. Она, словно прекрасная вейла, являлась в его спальню в прекрасных соблазнительных пеньюарах — нежная и трепетная — и лишь тогда вечно занятой супруг хоть на мгновения забывал о своих делах.       Но как мало времени они проводили вдвоём! Люциус лежал в постели, уставившись взглядом в балдахин, и осознавал, что многие годы не уделял жене особого внимания, когда они были только вдвоём. Редкие выходы в свет всегда были вынужденными, утомительными, больше деловыми, чем развлекательными. Так было всегда. Он вдруг понял, как несправедлив к женщине, посвятившей ему всю свою жизнь, родившей ему троих сыновей и оберегающей его покой.       Желание непременно сделать для неё что-то приятное захватило сердце. Это было ново, волнующе, и ближайшие переговоры в Нью-Йорке казались ему замечательной идеей. Смутила мысль, что великолепная супруга несомненно расположит к нему будущих бизнес партнёров, демонстрируя крепкий магический брак, хотя он вовсе не ради выгоды хочет её пригласить, но он тут же отбросил колебания, будучи уверенным, что это шанс показать Нарциссе Новый свет, развлечь её и вывести в люди далеко за пределы собственной семьи. Она этого заслуживала более, чем кто-либо другой.       Люциус на следующий же день сообщил о своём решении всей семье. На тот момент Драко с семьёй перебрался в родовое поместье, поскольку Гермионе было непросто справляться с двумя маленькими магами, устроившими ей настоящие испытания на выдержку.       Когда Люциус оказался на берегу озера, где был накрыт ужин, испытывал немалое волнение, ведь ему предстояло не только расстаться с любимой внучкой на несколько дней, но и лишить матери младших сыновей, а это было непростым решением. Он даже предполагал, что супруга может отказаться. Хотя… когда Нарцисса ему отказывала?       — Деда, пивет! — взвизгнула Грейнджи, бросаясь к нему.       — Здравствуй, моя дорогая! — улыбался Люциус, обнимая светловолосую кареглазую малышку. — Дедушка сегодня задержался, но это не беда. А вот через пару дней дедушка уезжает.       — О, в самом деле? — удивилась Нарцисса. — Неужели тебя пригласили на переговоры?       — Да, меня ждут в Нью-Йорке.       — Терпеть не могу Нью-Йорк, — нахмурился Драко.       — Потому это и не твоя забота, — иронично усмехнулся Люциус.       Затем он обсудил рабочие моменты с невесткой. Гермиона хоть и являлась теперь молодой мамой, отошедшей от дел, это не мешало ей подумать над улучшениями своего Кристалла связи.       — Сколько же времени тебя не будет, дорогой? — спокойно спросила Нарцисса спустя некоторое время.       — Очевидно несколько дней. Представители производителей волшебных палочек Магических Соединённых Штатов решили собраться на переговоры и, разумеется, пригласили нас. Была мысль собрать их здесь, в Лондоне, как говорится — им надо, пусть сами и путешествуют, но я немного подумал и решил, что отказываться от приглашения будет немного нетактично.       — Согласна, — кивнула Нарцисса. — Уверена, для развития компании «Фианит» это будет весьма полезно.       — Разумеется, — согласился Люциус. — Хотел бы, чтобы ты поехала со мной.       Лицо Нарциссы моментально замерло, потом побледнело, а затем её щёки стали медленно зарумяниваться.       — Но… Люциус. А как же дети? — сдержанно ответила она, хотя явно чувствовалось, что её дыхание сбилось, а голос слегка дрожал.       — Ну, во-первых, я надеюсь, что Драко проведёт выходные дома, не так ли? — обратился к нему Люциус, и Драко тоже замер в недоумении.       — Не понял, ты хочешь сделать из меня няньку? — усмехнулся он.       — Не думаю, что в этом будет необходимость, у мальчиков прекрасные няни. Это первое. Во-вторых, здесь Гермиона, пригласим Норму с сестрой на выходные, уверен вы отлично проведёте вместе время. Вашей матери, — убедительно взглянул он на Драко, — тоже иногда нужно выбираться в свет, ты согласен?       Нарцисса и Драко переглянулись. Сын расплылся в белоснежной улыбке.       — Похоже, Поттер останется без выходных.       — Не-е-ет! — простонала Гермиона.       — Извини, Гермиона, но я считаю, что маме в самом деле будет на пользу поездка.       — Люциус, я не уверена… — начала было миссис Малфой.       — Дорогая, убеждён, всё будет в порядке. В конце концов, я не упомянул эльфов, — бросил он осторожный взгляд на Гермиону, — уж они-то точно не допустят никаких неприятностей.       Миссис Малфой приложила ладони к пылающим щекам. Она была очень взволнована. Глаза её горели особым светом, предвкушением. Наверняка она уже перебирала в голове все наряды, которые возьмёт с собой.       — Это было бы чудесно, Люциус, — улыбнулась она, накрывая его ладонь, лежащую на столе, своей. — Ты прав, я так давно никуда не выбиралась.       — Я тоже так подумал, — и он улыбнулся супруге с такой нежностью, что потом даже смутился, прочистил горло. — Значит, решено. Драко. Что ты скажешь?       — Постараюсь быть дома. Не хотел бы оставлять эту банду без присмотра, — усмехнулся он, глядя на братьев, уплетавших рисовый пудинг.       — Надеюсь, вы не против, Гермиона? — уточнил Люциус.       — Конечно, не против, сэр. Я считаю, что ваша поездка очень важна и миссис Малфой она будет на пользу.       — Вот и прекрасно, — подытожил он, промокая щёчки Грейнджи салфеткой.       В тот вечер Люциус поссорился со старшим сыном. Причина казалась Драко совсем несущественной, но Малфой-старший всё ещё очень опасался магловских изобретений, в частности — видеокамеры, которую Драко тайком направил на отца. Для Люциуса эта «штука» была одним из средств слежения, а это означало лишь одно — опасность. Он жёстко высказал сыну своё недовольство и покинул семейный вечер на берегу озера.       Сюрприз, что он хотел устроить супруге был испорчен, как и его настроение. Люциус заперся в своих апартаментах, понимая, что разговаривать с сыном в дурном расположении лучше не стоит.       Осторожный стук в дверь сначала породил сильное раздражение, до жжения в груди, но Люциус с некоторых пор ощутил, что Нарцисса стала вызывать в нём какое-то новое удивительное чувство, от которого внутри будто что-то таяло, смягчалось. И он взмахнул волшебной палочкой, отпирая дверь.       — Как ты, Люциус? — с нежностью спросила она, вплывая в комнату в своём воздушном белом летнем платье из очаровательного шитья. — Я так взволнована, милый.       — Взволнована? Отчего же? — всё ещё раздражённо бросил он.       — Это так внезапно. Признаюсь, поездка в Нью-Йорк это намного больше, чем я могла бы мечтать, — нежная улыбка окрасила её лицо, и Люциус почувствовал, как гнев в душе растворяется. — Какой у тебя план? — с интересом спросила она, садясь напротив в удобное старинное кресло.       — О, это будет совсем неинтересно, дорогая, если я раскрою тебе сразу весь план, — усмехнулся он, но в голосе Люциуса уже не было прежнего недовольства. — Единственное, о чём ты должна знать, это то, что тебе понадобятся твои наилучшие вечерние туалеты и несколько деловых костюмов.       Нарцисса замерла, широко распахнутыми глазами глядя на мужа.       — Хочешь сказать, что я буду… присутствовать на переговорах? — с трудом сдерживая дрожь в голосе, вымолвила она.       Её замешательство забавляло. Люциус вдруг увидел в ней ту юную нежную девушку, которую когда-то буквально увёл из-под носа у Тёмного Лорда. Он улыбнулся, поднялся с кресла и через несколько шагов опустился перед супругой на одно колено, чем вызвал замирание её дыхания. Он бережно взял её расслабленную кисть в свою большую мужественную ладонь, трепетно коснулся губами её изящных пальцев. Её грудь чуть заметно приподнялась от глубокого вдоха, и Люциус со страстью взглянул ей в глаза.       — Всё будет так, как ты захочешь, моя королева. Ты можешь остаться в номере или отправиться с проводником по магазинам, а можешь сопровождать меня на все деловые ужины и встречи.       — О, Люциус! — с блаженством выдохнула она. — Если это возможно, я желала бы провести подле тебя каждую минуту.       — Прекрасно, — улыбнулся он. — Я надеялся на это. В конце концов пройтись по бутикам Нью-Йорка мы можем и вместе.       — В самом деле? — её глаза засияли счастьем.       — Разумеется. Нужно приобрести для тебя что-нибудь неординарное в Новом Свете, может быть, наряды, украшения, уверен это будет нечто отличающееся от консервативных традиций Британии. Ещё подарки для детей и внуков…       — Люциус! Это превосходно! — она, словно девочка, порывисто обняла его за шею, и супруг вдруг ощутил, как ком поднимается к горлу. Почему он не делал этого прежде?       Примирение с сыном состоялось в тот же вечер, когда Драко явился к отцу с извинениями. Малфой-старший был в таком хорошем настроении, что не стал даже читать сыну лекцию о вреде магловских изобретений. Драко же в свою очередь пообещал, что не станет использовать технику вроде камеры или фотоаппарата без согласования с отцом. На том они вполне благодушно разошлись.

***

      В тот день прощание было непростым.       Люциус ощущал, как тяжело Нарциссе расстаться с детьми. Драко давно самостоятельный семейный мужчина, но двойняшки… Ещё утром он заметил влагу в её глазах, когда леди Малфой любовалась ими за завтраком. Она как-то по-особенному нежна была в этот день.       Сам же он ощутил горечь расставания уже будучи готовым воспользоваться порталом.       Грейнджи — его юная леди — расплакалась во время прощания. Казалось, сердце Люциуса разобьётся от предстоящего расставания и стоило немалых усилий сохранить невозмутимость. Благо Драко быстро сообразил, как прервать затянувшееся прощание, унеся дочь и увлекая её в игру.       Простившись с невесткой, Люциус и Нарцисса с помощью портала перенеслись прямо в Министерство Магии США. Удобные комнаты прибытия располагались вдоль огромного парадного вестибюля здания, уносившегося ввысь и освещённого сияющими лучами солнца.       Люциус украдкой наблюдал за взволнованной супругой, которая тут же поддалась впечатлениям и пришла в полный восторг от окружающей обстановки.       — Невероятная архитектура, — выдохнула она, выходя из комнаты прибытия, где у конторки учтивый регистратор вручил прибывшей паре волшебников документы о временном пребывании в Нью-Йорке.       Нарцисса восторженно осматривала ошеломляющих размеров вестибюль, многоэтажные внутренние здания, снабжённые современными совершенно прозрачными кабинками лифтов. Всё это движение, озаряемое ярким солнечным светом, делало стеклянное великолепие поистине волшебным и сияющим.       Люциус был весьма доволен её реакцией.       — Здесь обстановка много привлекательнее, нежели в нашем Министерстве, ты не находишь? — заметил Люциус.       — Совершенно согласна. Здесь столько воздуха и света. Поразительно. Неужели маглы в самом деле не замечают такое здание в центре города? Полагаю, здесь очень мощная защита.       — Уверен в этом, — сдержанно улыбнулся Люциус.       — Мистер и миссис Малфой? — послышался приветливый мужской голос, и супруги заметили невысокого молодого мужчину, довольно смуглого с короткими чуть волнистыми волосами, карими глазами, в современном деловом костюме и табличкой в руках, на которой красивыми буквами была выведена их фамилия.       — Доброго дня, милейший, — сдержанно улыбнулся Люциус. — С кем имею честь?       — О, это для меня честь! — улыбнулся молодой мужчина. — Я — Фернандо Крус — ваш гид и проводник на эти несколько дней. Меня наняли производители волшебных палочек, компания «Бове» — одна из лучших в нашей стране.       — Прекрасно, — благожелательно кивнул Люциус, — вот мы и ознакомились немного с нашими будущими партнёрами.       — Для меня огромная честь, сэр, мадам, быть вашим гидом. Соединённые Штаты наслышаны о Кристалле связи, что может решить массу проблем в нашей стране.       — Это крайне интересно, — заметила Нарцисса.       — Какой же у вас план, мистер Крус? — уточнил Люциус.       — О, да, конечно! — спохватился мужчина. — Первым делом я немного покажу вам город, пока мы добираемся до гостиницы. Там вы немного отдохнёте после перемещения и вечером я буду иметь удовольствие проводить вас в ресторан, где состоится, пока ещё неофициальный, ужин с главой профсоюза производства волшебных палочек.       — Всё так официально! — приподнял бровь Люциус.       — О! США огромная страна! Производств здесь достаточно, но все по-своему уникальны.       — Как и в Британии, — отметила Нарцисса. — Именно в уникальности сила производства волшебной палочки.       — Совершенно согласен! — восхищённо выдохнул молодой человек, а Люциуса уже распирало от самодовольства — Нарцисса, его дорогая Нарцисса, как и прежде производила впечатление.       Однако, какой-то гид вряд ли стоил особого внимания.       — Что ж, юноша, — с налётом покровительственного тона, подытожил Люциус, — полагаю, вы нас проводите.       — Да-да! — опомнился молодой человек отводя восхищённый взгляд от миссис Малфой. — Прошу сюда.       Молодой человек заспешил к большим парадным дверям, и чета Малфой последовала к выходу.       Двери распахнулись перед ними, солнечный свет ударил в глаза, и, вскоре привыкнув к новой обстановке, супруги пошли вниз по просторной лестнице, ведущей к довольно широкой площади с фонтаном. Кругом сновали люди — их были невероятные массы! Они выходили и входили в здание Министерства, а некоторые, очевидно маглы, проходили мимо, даже не замечая ни его, ни людей вокруг.       — Немаги уверены, что это здание, — с улыбкой говорил мистер Крус, — в стадии постройки. Они видят строительные леса, подъёмные краны и всё это великолепие обнесено глухим забором, — засмеялся гид. — Удивительно, насколько многие поколения маглов не заинтересованы этим — потрясающе! Ничего особенного, но меня до сих пор это поражает.       — В самом деле, — сдержанно приподнял уголок губ Люциус.       Оказавшись внизу лестницы, Фернандо распахнул перед супругами дверцу роскошного раритетного Mercedes-Benz 600. Мистер Малфой моментально напрягся и не смог этого скрыть — суровая складка пролегла меж бровей.       — О, прошу прощения, сэр! — тут же забеспокоился Фернандо. — Понимаю, для вас, возможно непривычно подобное путешествие, но это лучший способ перемещения по городу. Нью-Йорк огромен! Его магическая и немагическая части плотно сплетены в единое целое, потому наземный транспорт пришлось освоить, несмотря на наше осторожное отношение к магловским изобретениям. Крылатые кони, увы, давно в прошлом, потому что маглы настолько уверенно захватили воздушное пространство, что даже полёты на мётлах стали для нас очень и очень опасны. Все эти их вертолёты, камеры слежения…       — Всё в порядке, мистер Крус, — благожелательно улыбнулась миссис Малфой. — Мы понимаем — время бежит неумолимо.       Она тут же решительно приняла руку молодого человека и разместилась на удобном просторном заднем сидении. Люциус ещё раз строго взглянул на проводника и занял своё место рядом с супругой по другую сторону.       Крус запрыгнул на сидение напротив. За рулём оказался темнокожий водитель в приятного цвета серой униформе с чёрным воротником, манжетами и фуражке.       Люциус нервничал. Ему не нравилась идея с поездкой в автомобиле, но взглянув на взволнованную и поразительно счастливую супругу, стал постепенно успокаиваться.       О, нет! Увидеть счастье на лице этой женщины мог далеко не каждый! Она была сдержанна, лёгкая полуулыбка застыла на губах, но… сияние её чудесных голубых глаз мог разгадать только он. Ему было не так интересно смотреть по сторонам, разглядывать высокие здания и бесконечные вереницы транспорта, волшебным образом уступавшего им дорогу — маглооталкивающие чары действовали превосходно. Люциус не сводил глаз с любимой женщины, наконец-то оказавшейся в достойной её персоны среде: роскоши этого странного, но красивого автомобиля, в этом изумительном тёмно-синем деловом костюме, состоявшем из приталенного пиджака и юбки-карандаша, подчёркивавшем все её достоинства.       Она совершенна. И было так приятно видеть её немного смущённые, но такие благодарные взгляды. Он знает, как она любит блеснуть в обществе, и возносил похвалы самому себе за отличную идею — привезти её сюда — в Нью-Йорк.       Отель Four Seasons. Пентхаус.       Люциус критически осматривал обстановку, поставил трость у кресла, портье внёс их чемоданы и удалился.       — Изумительный вид, не правда ли милый? — Нарцисса подошла к окну, обозревая практически с высоты птичьего полёта город. — Впечатляет.       — Да, действительно. И обстановка недурна.       В полной уверенности, что самый дорогой и великолепный отель Нью-Йорка не в состоянии превзойти роскошью его собственную гостиную, Люциус опустился в кресло, положив ногу на ногу и наблюдая за великолепной супругой, прохаживающейся по мягкому ковру и любующейся обстановкой: дорогой мебелью, картинами.       — Будет неплохо повторить этот стиль, когда мальчики немного подрастут. Это более современно, но не менее изящно, как ты считаешь? — с видом подлинной хозяйки заявила Нарцисса.       — Я не против, — милостиво улыбнувшись, кивнул Люциус. — Однако, мы должны подготовиться к первой встрече. Наденешь что-нибудь сдержанное?       — Разумеется, дорогой, — еле заметно усмехнулась Нарцисса. — Я должна быть украшением супруга, но не отвлекать его партнёров от переговоров.       Умна. Она всегда была умна. Он заметил это ещё в школе. Сейчас Люциус даже удивлялся немного, сколько времени понадобилось, чтобы он наконец присмотрелся к утончённой аристократке Нарциссе Блэк. Она всегда казалась ему слишком холодной, слишком неземной — изящной волшебной снежинкой. Он вспоминал их первую ночь — какой нежной и горячей она оказалась — его первая леди, его единственная. И как это было важно, что и он был первым для неё.       Сколько лет прошло, а ему всё так же кажется, что она изящная снежинка — всё так же хрупка, утончённа, но пламя её голубых глаз говорит об ином.       Входя в роскошный ресторан гостиницы, где была назначена первая неофициальная встреча с будущим партнёром, Люциус с удовольствием созерцал восхищённые и завистливые взгляды, устремлённые на них. Уж он-то знает, насколько они яркая и восхитительная пара.       Нарцисса держала его под руку, ступала плавно, словно лебедь плывущий по волнам. Её грация очаровывала, и его сердце замирало от осознания, что это его женщина — его жена.       Из-за стола поднялся молодой джентльмен, его спутница немного растерялась, но тоже поднялась с места, чтобы поприветствовать гостей.       — Лорд Малфой! — почтительно произнёс он, слегка склоняясь и не решаясь протянуть руку для приветствия, и не зря. — Для нас такая честь принять вас и леди Малфой в нашей стране, в нашем гостеприимном городе.       — Месье Бове, — рад встрече, чуть кивнул Люциус.       — О, можно просто Ричард, — улыбался мужчина. — Моя супруга, Жаклин! — представил он молодую особу.       — Рада знакомству, — сделала еле заметный книксен Жаклин.       — Леди Малфой! — деликатно склонился Бове перед Нарциссой, и она приветливо приподняла уголки губ.       — Приятно с вами познакомиться, — ответила она.       Гости разместились за уютным столиком в вечерней атмосфере сочных пурпурных и красных оттенков. Приятный шорох беседующих посетителей, вежливая обслуга. Люциус был доволен.       Вдвойне приятно было созерцать её, в шикарном вечернем туалете из волшебной золотистой лёгкой ткани, подчёркивающей белизну её кожи. Как и в молодости манящие изящные руки, украшенные золотым браслетом и фамильными перстнями. И Люциус вопреки собственной сдержанности вдруг ощутил непреодолимое желание коснуться губами её притягательного плеча, проложить дорожку нежных поцелуев к запястью.       Но всё, что он мог — это любоваться ею. Нарцисса, как прежде, позволила своим светлым прядям свободно струиться по обнажённой спине, по которой хотелось скользнуть подушечками пальцев и услышать тихий вздох.       Люциус помнил зачем он здесь. Дела-дела… Завтра у него встреча с производителями волшебных палочек обоих континентов: и Северной, и Южной Америки. Но сейчас это лишь вежливый визит. Визит-приветствие.       Ричард, не скрывая восхищения, говорил об изобретении его невестки, о прорыве в производстве средств связи, и Люциус купался во вновь обретённом почтении. О, здесь в Нью-Йорке, он ощутил прежнюю высоту своего положения, что были до войны. В Британии к нему до сих пор относятся настороженно. А здесь… Здесь он и его супруга — досточтимые лорды. Как же ему хотелось, чтобы однажды его достойная леди снова окунулась в это.       Приятная беседа, замечательная кухня. Наконец-то он видел Нарциссу в её истинном блеске. Как же он скучал по этому! Как же он мечтал вновь испытать эту гордость, любоваться ею в окружении комфорта и внимания.       Люциус много говорил о делах, но всякий раз, обращая взор в её сторону, ловил её нежный взгляд, и словно крылья — сильные, мощные крылья — делали очередной взмах за его спиной, неся вперёд, в будущее, потому что здесь, рядом, та женщина, что всегда держала его за руку, та, что прикрывала спину, прошедшая вместе с ним все испытания, простившая все ошибки и поддержавшая тогда, когда жизнь казалась завершённой.       Любовь. Он видел это так ясно, чувствовал, как волны тепла обволакивают сердце. И снова хотелось протянуть к ней руку, коснуться ладонью её белоснежной щеки. Его прекрасная леди сомкнула бы ресницы от блаженства — Люциус знает, какой она может быть податливой и… страстной.       Но он снова гнал от себя эти мысли, столь несвоевременные.       Когда настало время покинуть ресторан, официант преподнёс леди Малфой восхитительный букет белоснежных орхидей от одного из посетителей в знак безграничного восхищения.       Люциус ощутил укол ревности, какого давно уже не испытывал. Это было поразительно, странно, ведь это были всего лишь жалкие, мёртвые цветы, но супруга не смогла скрыть сияния глаз, этой трогательной юношеской радости, и он понял, как много потерял, делая ей сюрпризы так редко. Он забыл. Просто забыл, что это нужно. Двадцать пять лет брака, война, рождение детей, перемены в жизни — всё наложило отпечаток на их отношения.       И всё же, он сдержанно улыбнулся, самодовольно вздёргивая подбородок. Да. Его супруга достойна восхищения. Пусть магл полюбуется ею со стороны, неудачник, она всё равно принадлежит только ему.       Они поднимались в лифте в полной тишине. Леди Малфой держала в руках чудесный букет, и на лице её сияла сдержанная улыбка.       Войдя в номер, она тут же опустила букет в вазу, стоявшую на столе и взмахом волшебной палочки наполнила её водой.       — Какой чудесный вечер, не правда ли? — тихо спросила она. — Надеюсь, тебя не огорчил этот невинный жест? — глядя на цветы, уточнила Нарцисса.       — Отчего же. Маглы так выражают восхищение. Разве ты не совершенна, моя королева? Это твой цветок.       — Ты знаешь, что это не так, — робко улыбнулась она. — Я люблю белые розы. Прости. Мне казалось, я была достаточно сдержанна.       — Ты была прекрасна, моя дорогая. Безупречна.       Его взгляд смягчился, и голос стал тише. Нарцисса отвернулась к окну. Там открывался волшебный пейзаж на ночной город, сияющий, переливающийся разноцветными огнями.       Люциус не мог отвести взгляда от изящной линии её бедра, плавно переходящей в тонкую талию, охваченную золотым поясом. Её тонкие длинные пальцы немного нервно перебирали складку платья.       Она взволнована. Такая хрупкая и нежная в свете вечерних настенных ламп, в этой тёплой чужой обстановке. Женщина загадка — его женщина, которую он не в силах постичь. Его Нарцисса.       Люциус шагнул к ней, наблюдая, как её плечи чуть приподнялись. Ещё шаг, и она чуть повернула голову, и её шелковистые волосы мягко сползли с плеча на спину. Он подошёл ближе, как будто теряя решительность, и подушечки его пальцев робко, еле уловимо, тронули её дрожащие пальцы.       Волнение. Такое трепетное, юное, словно она опять та девочка перед зеркалом, что ждала его первых прикосновений. Его длинные тёплые пальцы осторожно заскользили вверх по её рукам, оглаживая легко, невесомо. Он слышал, как замирало её дыхание. Видел, как приподнялись её плечи, а кожа покрылась мелкими мурашками. Люциус улыбнулся, наслаждаясь её чувствительностью.       Он осторожно собрал её светлые пряди, открывая белоснежную шею, и его дыхание тронуло кожу за ушком. Нарцисса вздохнула нежно, тихо:       — Люциус…       — Моя маленькая Цисси…       Мягкий поцелуй тронул её плечо, и он ощутил, как она покачнулась, прислоняясь к нему спиной. А Люциус оставлял еле уловимые поцелуи на её плече, шее.       — Я мечтал это сделать там, — низким, чуть хрипящим голосом произнёс он. — Ты словно запретное зелье. Манящее…       — О, мой несравненный! — прошептала она. — Если бы ты знал, как я восхищаюсь тобой. Как моё сердце трепещет от любви…       Она повернулась к нему, встречая полный томления взгляд мужа. И её ладони ласково скользнули по его плечам, обнимая осторожно, так нежно, что мороз прошёл по коже. Нарцисса прижалась к нему грудью, улыбнулась, и каждая морщинка в уголках её глаз заиграла солнечным лучом. Люциус любовался ею, как никогда прежде, словно всё это время упускал что-то важное.       — Я люблю тебя, моя девочка, — переполняясь необъяснимой тоской, выдохнул он. — Прости, что я забыл. Прости, что отдалился…       — Люциус, что ты? — будто испугалась она, поскорее прикладывая нежные пальцы к его губам. — Прошу не говори так.       Но он схватил её ладонь, стал целовать каждый пальчик так нежно, шепча дрожащими губами:       — Прости меня. Прости. Если бы я мог выразить, что ты значишь для меня. Если бы не ты…       Она прильнула к его губам растерянно, не закрывая глаз, только бы не дать ему сказать больше.       — Пожалуйста, молчи, — шептала она, не отстраняясь, — не говори больше ничего. Я знаю… я уже не та…       — Не та. Да, ты не та! — с улыбкой зашептал он, снова целуя её губы. — Ты — это я. Мы просто — одно. Мы вместе столько прошли, но ты… ты всё ещё моя девочка.       — Люциус! — с восторгом вздохнула она, и его быстрый короткий поцелуй внезапно прервался. Замер.       А затем его губы приоткрылись — чувственно, дерзко — захватывая её уста в плен, вырывая жадный стон из её груди. И его пальцы ловко расправились с застёжкой на её поясе, а её руки настойчиво сбросили роскошный френч с его плеч.       Он целовал её любуясь тем, как розовели её щёки, как она хватала ртом воздух, когда его ладони по-хозяйски сжали её грудь, сминая золотистую материю. Золотая застёжка на её шее щёлкнула, и платье соскользнуло вниз, обнажая её стройное тело, длинные ноги в телесных чулках бёдра в красивых кружевных трусиках и аккуратную, хоть далеко уже не девичью грудь.       Люциус прильнул губами к соску, бережно сжимая второй пальцами, и Нарцисса тихо взвизгнула, цепляясь пальцами за его плечи.       — Я говорил, что обожаю твою грудь, Цисси? — жадно проворчал он, чуть отстраняясь, пожирая её взглядом.       — Мерлин, Люциус! — простонала она, пряча смущение, отворачиваясь.       — Ты знаешь, за что я благодарен сыновьям? За это сокровище!       Он впился в её сосок настойчиво, яростно, и её стоны наполнили гостиную. Нарцисса обмякла, теряя связь с реальностью, отдаваясь его рукам, его губам безрассудно и свободно, как давно себе не позволяла.       — Хочу тебя немедленно, — потребовал он.       — Но мы же… — растерялась она. — Мерлин!       Он подхватил её на руки, унося в спальню. Люциус бережно посадил её на кровать, скользнул ладонью по её животу, и Нарцисса откинулась на ложе, позволяя ему снять с себя трусики.       — Люциус, — выдохнула она. — Я не совсем уверена, но мы же… Давай примем душ. Вместе.       Он на мгновение нахмурился.       — Как вместе?       — Вместе, понимаешь? — улыбнулась она, осторожно протискивая ножку в чулке между его коленей, медленно поднимаясь выше, бережно поглаживая.       — Ты серьёзно? — будто не верил он.       — Да, я знаю, мы всегда готовились заранее, — закатила она глаза. — Но почему бы не попробовать? Я намылю тебе живот, и то, что ниже.       Она прикусила нижнюю губу, улыбнулась так игриво.       Салазар! Он не помнит, когда видел её такой. Почему она только сейчас такая?!       — А ну идём! — он схватил её за руку и потащил за собой.       Нарцисса весело рассмеялась, и они почти влетели в роскошную, сияющую белизной душевую. Жена медленно расстёгивала его рубашку, брюки, не отводя от него страстного взгляда, а Люциус будто не узнавал свою Цисси — дерзкую, решительную.       Раздевая мужа, она оглаживала его подтянутое тело. Люциус давно не юнец, далеко не так строен, как в двадцать пять, но тем внушительнее каждый рельеф, каждый мускул.       — Мой бог! — вздохнула Нарцисса прижимаясь к нему всем телом, легонько подталкивая к душевой.       Тёплая вода заструилась по их телам, согревая, лаская. Нарцисса вспенила в ладонях ароматную жидкость, провела ими по груди мужа, по плечам, а он не сводил взгляда с её колышущейся при движении груди, со стекавших по ней прозрачных капель. Нарцисса взяла его за руку, выдавила гель в ладонь, и он без размышлений взбил лёгкую белоснежную пену, а потом одновременно скользнул по её груди обеими руками.       Нарцисса замерла, запрокинула голову, его ладони ласково огладили её грудь, живот, плечи, обвили талию, и Люциус притянул жену к себе.       — Почему мы не делали так раньше? — немного недовольно спросил он.       — Я не знаю, — прошептала она, и её ладонь, внезапно скользнув между его бёдер, обхватила давно затвердевшее достоинство мужа.       Люциус резко вдохнул, его глаза расширились от невообразимо острых ощущений.       Одно скользящее движение, и он вцепился в жену ещё крепче, сжимая её в объятиях.       — Это… удар ниже пояса, — с трудом процедил он.       — Это не удар, любимый, ты что-то путаешь, — усмехнулась она, и её ручка соскользнула ниже, сминая мыльной рукой самое уязвимое место.       — Мерлин, я сейчас кончу, — невольно вырвалось из его уст, и Нарцисса весело рассмеялась, видя его безуспешную попытку совладать со своим дыханием.       — Ты чем-то не доволен?       — Цисси. Недовольна будешь ты, если мы сейчас же не окажемся в спальне, — проворчал Люциус. — Не забывай, я уже не мальчик, и на второй заход меня не хватит.       Нарцисса ослабила хватку, отстранилась, встав под упругие струи и направляя взгляд на плод своих действий.       — Ты божественно красив, — прошептала она.       — Всё из-за тебя, — усмехнулся он, теряя терпение и выключая воду.       Завернувшись в гостиничные халаты, они почти бегом влетели в спальню и нырнули под одеяло, весело смеясь над своим дурачеством. Нарцисса крепко прижалась к мужу, а он обнимал её за плечи, нежно целуя в макушку.       — Иногда мне кажется, — прошептала она, ласково поглаживая его грудь, спрятанную под махровой материей, — что мы всё ещё те, двадцатилетние, неопытные супруги.       — С чего ты это взяла? — хмыкнул Люциус.       — Я просто смотрю на наших детей и думаю, что они знают больше нас.       — О времена, о нравы! — закатил глаза Люциус. — Драко слишком развязный молодой человек.       — Думаешь? — удивилась Нарцисса.       — Уверен.       — И всё же, хоть я и изучила вашу фамильную реликвию об ублажении мужа… — деловито начала она.       — О, ну не начинай! — вздохнул он.       — Да-да! Изучить-то я изучила. Но практиковаться, похоже, никто и не собирался. Столько лет…       Люциус неожиданно перекатился, прижимая жену к кровати и заставляя её взвизгнуть.       — Ты не говорила, что тебя что-то не устраивает.       — Не говорила. Меня всё устраивает, — будто немного испугалась она. — Ты прекрасен, Люциус, всегда.       Она ласково обняла ладонями его лицо, тронула губами его губы.       — Я просто скучаю по тебе. Ты всё время занят…       — Потому мы здесь, — крепче обняв жену, прошептал он. — Мы здесь. Сейчас. Вместе.       Он нежно тронул губами уголок её губ, потом второй. Нарцисса закрыла глаза, приоткрывая рот. Люциус осторожно прикусил её нижнюю губу, отпустив провёл по ней кончиком языка.       — Я невыносимо тебя хочу, — прошептала она, прогибаясь, приподнимая бёдра. — Хочешь убедиться?       Его ладонь медленно заскользила по внутренней стороне её бедра. Нарцисса задержала дыхание. Его пальцы осторожно тронули её увлажнившиеся складки. Она поджала губы, подаваясь к нему, ощущая, как его пальцы медленно погружаются вглубь. Нарцисса задрожала. Протяжный стон заставил его с удовольствием улыбнуться.       Люциус прихватил зубами отворот её халата и потянул в сторону освобождая грудь. Его язык закружил вокруг соска, а пальцы одновременно вторгались в её лоно. Нарцисса стонала и прогибалась, шире разводя колени, с мольбой глядя ему в глаза.       — Пожалуйста, иди ко мне! — шептала она, торопливо стягивая с него халат. — Пожалуйста!       Он не заставил её долго ждать. Пару секунд Люциус дразнил её, упираясь упругим стояком во влажные складки. Овладевая ею, не сводил взгляда с её лица, с её стонущих губ, врываясь в неё всё настойчивее, ощущал, как её бёдра смыкаются всё сильнее, как она прогибается, запрокидывая голову, шепча еле слышно:       — Ещё! Ещё!       Пока её бёдра не сомкнулись под ним. Она стала тесной, тугой, умопомрачительной. Его движения сначала ускорились, заставляя её забиться от сладкой истомы. Нарцисса замерла, а потом её тихие вздохи внезапно обратились в крик:       — О, Салазар, как же это прекрасно! Люциус! О, мой любимый! Возьми меня сзади! Пожалуйста!       — Ммм, моя ненасытная! — прорычал он, резко переворачивая её на живот, приподнимая попку и вонзаясь с новой силой, доводя её до сладострастного крика.       — Да! Ещё! Ещё!       Её разведённые бёдра, тонкая талия в руках, светлые пряди, рассыпавшиеся по спине, руки, цепляющиеся за подушки — это было настолько умопомрачительно, что оргазм настиг его стремительно.       — Моя девочка. Моя девочка, — торопливо зашептал он.       Люциус обхватил её дрожащее тело, прижал к себе изо всех сил, бурно кончаяя, задыхаясь, зарываясь лицом в её шелковистые волосы, вздрагивая, как от ударов электрического тока.       — Цисси… — выдохнул он, падая на кровать и увлекая её за собой. — Ты… потрясающая.       Она с трудом повернулась, обессиленно устраиваясь на его плече, и Люциус обнял её нежно, трепетно, погружаясь в полное умиротворение.       Они молчали. Дыхание их становилось всё спокойнее, ровнее.       — Это было потрясающе, — с восторгом прошептала Нарцисса, целуя его грудь. — Ты знаешь, сколько времени?       — Нет. А что?       — Ты понимаешь, что мы не вышли на связь с детьми? — с досадой простонала она. — У них там уже ночь!       — Ничего страшного, свяжемся завтра, — повёл он плечом, но совершенно ясно осознал, что впервые за долгое время не пожелает внучке спокойной ночи.       Им было немного тревожно, но так не хотелось портить этот дивный, редкий момент, когда они позволили себе быть вдвоём. Завтра будет новый день. Серьёзный день: переговоры, рестораны, прогулки, театры, много общения с посторонними людьми. Но сейчас они хотели быть просто вдвоём.