Но ведь она не твоя!

***

На часах 2:17 До дома остался ещё час езды. В машине совсем тихо играет песня «Первый снег — Сова». Арсений сейчас немного успокоился, так как Марьяна спала. Во сне она выглядела спокойной, словно ангел. Ей нужно было хоть какое-то время на сон. Неважно где, главное поспать. Попов решил остановиться на заправке, ведь бензин почти заканчивался, да и отведать чего-то тоже хотелось. Расплатившись, мужчина снова сел в машину. Немного подумав, Арсений опустил сидение ниже, чтобы сон Аверины был хоть на чуточку комфортабельным. Выпив кофе и заправившись, машина вновь направилась на бесконечную трассу леса и неизвестности. Деревья неслись с бешеной скоростью, как и редкие фонари. Мужчина ехал под сто. Это помогало ему не заснуть и как-то ускорить процесс прибытия домой. Сейчас все мысли Попова были заняты девушкой, спящей рядом. Прошло ещё полчаса и наконец-то они въехали в город. И вот уже виднелся дом Арсения. Будить Марьяну, Попову крайне не хотелось, поэтому взяв девушку на руки, он поднялся на 12 этаж и перешёл порог собственной квартиры. Положив на кровать Аверину, Арсений снова спустился вниз, но уже за вещами. Справившись с переносом вещей, мужчина пришёл на кухню. Сейчас он хотел выпить, но к сожалению дома, ничего из спиртосодержащего, не было. Поэтому налив себе чай с ягодами и закусив это всё шоколадом, он направился в спальню. Переодеваться и мыться не хотелось от слова совсем, но увы надо. Марьяну он решил оставить в прежней одежде. А на ней были спальные штаны и футболка Попова, так как менять одежду перед отъездом из того дома, не было смысла. Сменив вещи с уличных на домашние, Арсений лёг спать. Но сон как назло не приходил. Видимо сегодняшние события дали плоды. На самом деле вся ситуация странная, ведь Попов не знал дедушку Марьяны лично. Но он слышал о нём многое от самой девушки. Она его очень любила и дорожила им. Всё своё детство, Аверина проводила с дедушкой и бабушкой. Когда бабушки не стало, то Марьяна всеми силами поддерживала деда, но теперь… За этими мыслями, Попову удалось уснуть. На утро, Арсений не обнаружил Марьяну в кровати. Пока до мужчины доходили вчерашние события, он машинально встал с кровати. Когда голова более менее прояснилась и заработала в штатном режиме, Арсений направился на кухню. Конечно же там оказалась Аверина.

Видимо осознала...

Картина на самом деле была ужасающая. Девушка сидела в тишине, а в еë руках была фотография. К сожалению издалека не было видно, что там было изображено, но интуитивно было понятно. Дедушка. Также рядом лежал судя по всему фотоальбом и стояла кружка с чаем. Сердце мужчины не выдержало и он тихо подошёл к Марьяне. Она конечно же его увидела, но всё равно испугалась, когда на еë плечи легли руки Арсения. — Солнце, может пройдём прогуляемся? Развеемся, м? — прошептал Попов, заправляя непослушную прядь за ухо. — Хорошо, я сейчас оденусь, — произнесла холодно Аверина. На душе у неë было поршиво. Словно кто-то прошёлся по сердцу миллион раз, а сейчас решил испытать его на прочность острыми предметами. Стоило Марьяне открыть фотоальбом, как воспоминания нахлынули огромной рекой. Скорее даже океаном. Всё детство, весь подростковый период, дедушка с бабушкой были рядом. Они были вторыми родителями. Сердцу хотелось выпрыгнуть, разорваться в клочья, но ничего не выходило. Было очень больно. Но эти страдания и муки облегчали тёплые руки Арсения. Он все возможными способами пытался отвлечь Аверину. И сейчас он снова пришёл помогать. Марьяна встала со стула и кинулась в объятья мужчины. Он конечно же этого не ожидал, но быстро среагировал и попытался как можно крепче обнять, дабы отгородить от всего мира это солнышко. Попов не мог видеть, как его любимая девушка страдает. Как она мучается от моральной боли. Кстати вот и факт. Моральная боль, гораздо тяжелее и больнее физической. Ведь если физическую можно как-то вылечить, забинтовать, наклеить пластырь, то с моральной болью в разы труднее. Она навсегда останется глубоким шрамом, но уже внутри.

***

Арсению удалось вытащить Марьяну на улицу. Они решили пройтись по парку. Хоть на улице и был дождь с ветром, это не помешало паре. Аверина с Поповым шли молча. Это удивительно, ведь обычно их прогулки проходили шумно, со смехом и весело. Но не сегодня. Они оба понимали, что не время. Нужно было прийти в себя, но получалось пока плохо. Арсений предложил девушке зайти в пиццерию. Как раз рядом была «Додо». Уже сидя за столиками и выбрав себе пиццу, они ожидали официанта. И вот уже виднелась девушка, одетая в униформу. — Добрый день. Вы уже выбрали, что будете заказывать? — милым и звонким голосом отозвалась официантка Марина. — Добрый. Да. Мне пожалуйста маргариту на тонком тесте и диаметром 25 сантиметров. А даме… Марьяш, ты что будешь брать? — подняв голову и смотря на Аверину, спросил с заботой Попов, отдавая своё меню официанту. — А я наверное буду пеперонни, тоже на тонком тесте и тоже 25 сантиметров, — ответила Марьяна, смотря в два голубых океана напротив. — Хорошо. Пиццы будут готовы в течении двадцати минут. Ожидайте, — промолвила официант и ушла. Пара всё также молча сидела. Но эту тишину снова прервал голос официанта. — Ваша маргарита, и ваша пеперонни. Приятного аппетита! — сказала девушка и снова скрылась за дверьми кухни. Пообедав, Марьяна и Арсений пошли домой. Так как они не доели пиццу, они решили упаковать еë с собой. И вот, на часах 16:28 Мужчина читал какую-то классику русской поэзии, а девушка просто лежала у него на плече и думала о своём. Рядом с Арсением было тепло. Рядом с ним было хорошо. Спустя недолгое время раздумий, она заснула. На самом деле, сон — это лучшая вещь в подобных ситуациях. Ты можешь хоть как-то отвлечься от реальности. Поэтому Арсений решил тоже поспать. Сегодня он чувствовал себя не лучше Марьяны и спал обрывками, поэтому сон не помешает. Он лёг как можно ближе к девушке. У неë были до жути холодные ноги, из-за этого пришлось снова встать, принести плед и накрыть их обоих. Попов положил свою руку на талию Аверины и заснул. Спустя некоторое время он проснулся от того, что Марьяна повернулась лицом к мужчине и прижалась ещё сильнее. После этого они снова погрузились в сон.