Knife to the heart

Третий год обучения в старшей школе Йонсан. С давних лет в большинстве случаев здесь обучались выходцы из состоятельных семей, владеющих крупными компаниями Южной Кореи. Одним словом – элита. В неё было сложно попасть, имея лишь табель со сведением о высокой успеваемости. Среди большей части её учеников с отличием выделялась Хван Йеджи – довольно популярная девчонка в своих кругах. Своенравная, отчасти высокомерная личность и вопреки присущему ей характеру, уважающая рассудительных, уравновешенных людей. А ведь действительно, с чего бы ей быть настолько узнаваемой? Но ведь некоторых не интересует её персона от слова совсем. Причиной такого поведения в обществе является старший брат девушки. Хёнджин, как объект сплетен и обсуждений, притягивает к себе людей своей внешней привлекательностью и бесконечным обоянием. Казалось бы, что в этом плохого, но даже проживя вместе более 10 лет, сводным брату и сестре не предоставлялось возможности сблизиться. Хван по отношению к Йеджи был холоден и временами строг. Жизнь не готовила его в будущем взять на себя ответственность, а также обязанности старшего брата. Он даже не старался проявлять к ней заботу и находил нелепым тот факт, что покойная мать забрала маленькую Джи из приюта, на удивление не обговорив всё с отцом, который в тот момент ничего не сказав, уехал в командировку. Повзрослев, младшая не могла таки вспомнить образ человека, оставившего её, 5-ти летнюю, только только познавшую мир, но все ещё слишком маленькую девочку у дверей детского дома. Отрывками в памяти часто проносились события, прожитые с биологическими родителями Хван. Их образы нечетки и размыты, а очнувшись она уже не пытается перерисовать их на вырванный из блокнота листок, поскольку на личном опыте знает, что через мгновение они исчезнут вместе с осознанием недавнего видения. Нельзя было описать то что она переодически видит окружающим, но ей постоянно в голову лезет мысль о том, что это могут быть её близкие, мама и папа. Они словно засели в голову Йеджи, принуждая родную дочь, которая чувствует себя хуёво из-за навечно ушедших о них воспоминаний, проливать слёзы. Но она себя сдерживает последние 3-4 года и плачет уже меньше. Девушка не изменяет себе и своему характеру, а потому быстро успокаивается, внушая что все хорошо, она сильная и ей незачем изводить себя терзаниями по этому поводу. Отчим старается уделять лишённой материнского внимания падчерице гораздо больше времени, с тех самых пор, как овдовел. Сын был зациклен на наследовании компании отца и всё свободное время уделял освоению сферы бизнеса. Председателю Хвану не о ком было позаботиться. Ему хотелось, чтобы дочь, пусть даже не родная, была счастлива в чужой семье. Годы идут, сменяя рутинные школьные будни, а Йеджи все меньше и меньше привязывается к окружающим. Проходит время, и вот она понимает что постепенно люди уходят из её жизни, в этот раз просто из-за того что в новом классе она практически никого не знала. Новый учебный год, нельзя сказать, что плохо задался. Ведь даже учитывая распределение учеников по разным классам, как происходит из года в год, Хван быстро адаптировалась в незнакомом ей коллективе. – Всем привет. – коротко бросила рыжеволосая девушка лет семнадцати, размеренным шагом проходящая вглубь нашумевшего класса. В непонимании переглядываясь с подругой, она садится на своё почётное место и в неком замешательстве смотрит на одноклассников. – Я думала, вы в курсе об отсутствии звукоизоляции в этих стенах. Вас из коридора слышно. Болтовня утихла, стоило Йеджи обратиться к ним. В помещении повисла угнетающая тишина, но не дождавшись, староста, как по щелчку пальца, нарушает её. – Джису, может объяснишь – корпусом тела Хван разворачивается к Лие, вопросительно глядит на неё, ожидая своего ответа. Младшая протяжно вздыхает, мгновенно переводя взгляд за последнюю парту первого ряда, глаза её бегают, и девица сразу же осознает, что Йеджи понимает всё с немногозначного действия Чхве. Девушка, как и всех остальных, первоначально оценивает незнакомку внешне, ныне занимавшую то самое место у окна. Ровестница стройного телосложения, не слишком высокого роста, возможно, даже ниже Хван, особенно выделяются выкрашенные в блонд, стриженные до плеч и немного торчащие на макушке, будто солома, волосы. Лицо её закрыто – она улеглась на поверхности парты, положив голову на локоть, и мирно посапывает. Староста решительно поднимается, со скрипом задвигая за собой стул, видно, идёт по направлению к новенькой. Малость приахуевшая от её наглости Джису, изумлённо наблюдает за тем, как подруга, подсев к блондинке, приняла такую же позу, что и первая. Джи удобно прилегла, лицом развернувшись к незнакомке, и похоже, пыталась рассмотреть её чуть лучше, хотя рука новенькой не давала ей этого сделать. Напротив открыты взору были лишь дергающиеся время от времени, аккуратные тёмные брови. Возможно, сейчас ей что-то снится. Старшая впала в раздумья, стоит ли будить её. Рука машинально нащупывает телефон в правом кармане школьной юбки, Йеджи без затруднения вводит пароль. На экране высвечиваются два пропущенных и одно текстовое сообщение от Хван Джинхо – отчима. Она не стала перезванивать, ибо боялась разбудить всё ещё спящую рядом с ней девушку. Но вместо этого, ответила ему в лайне. Мужчина писал о небольшом семейном ужине, в любой свободный день, в семь вечера. Хван не хотела его расстраивать, потому, как обычно, согласилась, ничего кроме "Смогу подъехать завтра, сразу после занятий" не напечатав. Оторвавшись от телефона, взгляд пал на преподавателя алгебры, только что вошедшего в класс. Поседевшие корни волос, сморщенная на лице кожа выдавали возраст давно заебавшего её мужчины. В такие годы нервы сдают, а отношение к людям довольно таки часто меняется в худшую сторону. Что было бы, если бы он не перерабатывал, оставаясь в своём кабинете до самого победного? Это место плохо на него влияет. Бывало, в саркастичной интонации уверял что повесится, когда кто-то минут 15 от урока стоял у доски, пытаясь решить уравнение. «Вот серьёзно, верёвку и мыло ему, лишь бы отъебался» – горько усмехается про себя рыжеволосая, когда мистер Ким глазами пробегается по классу, на секунду задерживаясь на ней. Алгебра – единственный предмет, по которому у Йеджи выходит неудовлетворительная оценка, так как учитель, в свою очередь, намеренно занижает за каждую погрешность. – Хван, мне напомнить где ты сидишь? – язвительно высказался старик, пытаясь заставить старосту пересесть обратно к Лие. Ученица пропускает эти слова мимо ушей, уже привыкнув к нагнетающей обстановке. Благо, заснувшую перед уроком новенькую он не спалил, и кажется, от случайного касания её руки, блондинка начинает просыпаться. Пара больших карих глаз теперь устремлена напротив, дама, наконец, показывает свое лицо и девушки молча смотрят друг на друга, не отрываясь. «Такая красивая...» – неосознанно проносится в мыслях Йеджи, отчего сама же краснеет, прикрывая пунцовые щеки ладонью, но все ещё не отворачиваясь от младшей. Кареглазая бестия довольно скоро смекает что к чему и намеренно пододвигается ближе к девушке напротив. Шин Рюджин. Так звали новенькую. Сегодняшним утром Джи-а пришёл завал сообщений от близкой ей подруги. По краткому рассказу Черён, новенькая, как оказалось, переехала из Каннама. «То же имя, из того же Сеульского района» – наводило девицу на беспокойную мысль об одной знакомой из детства. Маленькие девочки за 2 года успели провести вместе уйму времени, ходили друг к другу в гости, присутствовали на официальных встречах, в качестве детей председателей и, как минимум, будущих сотрудников, в конечном счёте Рюджин к ней сильно привязалась. К несчастью, их разлучили по вине отцов, не сумевших руководить вдвоём одной компанией, избегая разногласия. По неизвестной причине, все акции были распроданы Джинхо, а контракт разорван, что по итогу привело к распаду общей деятельности. Когда семья Хван, по примеру Шин Сувона, перебралась в Сеул и продолжила собственное дело уже там, маленькой Джи-а пришлось забыть старую подругу, как минимум потому, что они жили далеко друг от друга. Из раздумий выбило только вводящее в ступор высказывание Шин. – Зачем пересела ко мне? Простая заинтересованность или может быть, что-то большее?–длинные пальцы убирают за ухо выбившуюся прядь из собранных в хвост крашенных волос, мягкий, ласкающий слух голос медленно переходит в полушёпот, потому позволяет Хван упустить остатки разума, в медленном темпе уходя из реальности. Приняв хладнокровное выражение лица, старшая отстраняется, сбросив с себя коснувшуюся виска руку дамы. – Ни то, ни другое, на этом достаточно. – отрезала Йеджи, собрала разложенные вещи в рюкзак и пересела на своё первоначальное место. Она лишь на минуту ослабила бдительность и сильно пожалела об этом, для неё же лучше, чтобы такого больше не повторялось. «Мне надо было оставаться в здравом рассудке, но я поддалась ей, сука...» – девушка досадно скрипит зубами, больно кусает внутренние стороны щёк из-за паршивого чувства внутреннего поражения. Туго стянутые чёрной резинкой волосы теперь распущены, поджав пальцы ног, она меняет положение: локтями опирается на парту, ладонями касается вспотевшего лба, зарываясь в волнистую шевелюру. Приставучая соседка откладывает исписанную тетрадь вместе с ручкой на край деревянной поверхности, склоняет к ней голову и с плохо скрываемым замешательством собирается спросить. – Йеджи? Ты в лице изменилась, это из-за той новенькой? – затянувшееся молчание убивает Лию, но она не жалуется на это, так как уже сама поняла. Хван, закатив глаза, немного грубо отвечает подруге. – Я не собираюсь посвящать тебя в это. – чуть громче, чем Джису, выражается девушка, заметив, что учитель вышел из кабинета. Отметив, что не записала ничего кроме даты, глазами по быстрому пробегается по написанными мелкими буквами, формулам на доске, открывает середину классной тетради в клетку и до перемены успевает переписать весь материал. 40 минут от перемены уходят на обед. Непроходимая очередь в столовой не останавливает Хван на полпути. Окруженная бунтующими подругами, а если быть точнее, Джису, Черён и Юной, (последние две из них–бывшие одноклассницы, ныне из параллели), девушка свободно пробирается сквозь километровую толпу, пока её "подчинённые" девицы, как это выглядит со стороны, расталкивают высоких старшеклассников в сторону. – Мешаешься, уйди с дороги. – относительно по-хамски обращается Йеджи к Шин, только что заказавшей последнюю порцию свинины в кисло-сладком соусе. Оглядевшись, девушка приходит к неприятному выводу: её компашка пришла самая последняя из одиннадцатых классов. Двенадцатые просто напросто ожидали новой поставки обеда. – Опоздала, староста. Раньше надо приходить. — довольно улыбается младшая, и не колыхнувшись от слов уже подбешивающей стервы, забирает со стола поднос с едой. Йеджи раздосадованно вздыхает, поворачиваясь к девочкам. Внутри сейчас полыхает от злости, Юна встряхивает её, сжимая напряжённые плечи подруги. – Расслабься, мы можем взять кимчи либо спиздить чужую порцию. – почти сразу Шин младшая отшатывается и берёт свои слова назад, не сумев выдержать напор кошачьих суровых глаз. – что, разве нет? – Делайте, что хотите. – не оборачиваясь, Хван уходит прочь от застывших в недоумении подруг, по направлению к своему классу. На удивление, свободных столиков не остаётся, занятым болтовней одноклассникам безразлично то, в каком положении сейчас находится староста, потому ей приходится остановить свой выбор на месте, напротив Рюджин, тысячу раз мысленно проклиная саму себя за свои действия. Визуально она старается не контактировать с ней и откинувшись на спинку стула, взирает на белый потолок, стараясь не думать о девушке, сидящей через полутораметровый стол. Блондинка конечно же, не может пропустить этого, глазами нагло осматривает её персону сверху вниз, словно хочет просверлить в старшей огромную дыру, не переставая зажимать кусочки мяса корейскими палочками и класть их в рот. Йеджи чувствует на себе дерзкий, внимательный взгляд Рю, и ей хочется съязвить на этот счёт, но держит накипевшее в себе, прикрыв веки, считает до пятнадцати, пытаясь хоть немного успокоиться. Где-то перед ней раздаётся не сдержанный смешок, рыжеволосая возмущённо выходит из прежнего положения, в нервозном состоянии удярает кулаком по столу. – Извини, не хотела разбудить спящую красавицу. – не прекращает ослаблять выдержку Хван и заметив небольшую вмятину на белоснежной поверхности ещё пуще разражается смехом. – Слушай, может ты... – терпение почти на исходе, Йеджи не договаривает, увидев уловивших треск от неслабого удара девушки, одноклассников, теперь глазеющих в их сторону. Много лишних ушей им сейчас не нужно. – Поговорим тет-а-тет, доедай и выходи в коридор, буду ждать. – староста поднимается из-за стола, непренебрежительно отряхивает пыльную одежду и закинув чёрный рюкзак на правое плечо, молча покидает хитро улыбающуюся ей вслед Рюджин. В не самый подходящий момент, этим же временем, запыхавшаяся троица девушек подбегает к своему недовольному лидеру. В тщетных попытках чуть реже дышать, Юна, смахивая со лба холодный пот, немедля пихает прямо в руки Хван небольшой пластиковый контейнер. – Прячь быстрее, пока нас не на гнали. – девочки суетятся, время от времени оборачиваются, следя за бешеной скоростью бегущего в другом конце столовой парня. С такого расстояния, вероятно, не видно, чем занимаются дамы. – Я предупреждала вас, если сваливаете, то хотя бы... – дальше смысла нравоучить подопечных просто не предоставляется. Троица вспешке убегает от раздражённого преследователя, и даже хорошо, что Йеджи на этот раз не привлекла ненужного в такой ситуации внимания. – чёрт, ну и хуй с ними. Постепенно, хоть и затянуто, ученики выходят из помещения, в распоряжении остаётся лишь 10 минут, а после снова придётся выслушивать наскучавший монолог препода. – Думаю, можно и тут поболтать, подслушивать же не будут. Так о чём ты там? – главенствующую тишину прерывает полный харизмы, голос Шин. Вдох, выдох. Хван держится на волоске от всплеска эмоций и гордо подняв голову, усаживается напротив Рюджин, уже в спокойном тоне отвечая ей. – Не хочется признавать, но за пару часов ты порядком подзаебала меня. – на лице Рю ни одна из эмоций из-за слов старшей так и не дрогнула. – всё, чего я от тебя попрошу, только того, чтобы мы не пересекались от слова совсем. Младшая, закинув ногу на ногу, ногтями постукивает по исцарапанной плоскости, словно, в ожидании чего-то. – А сама то сможешь? Не знаю ради чего, но именно ты начала всё это. – блондинка собирается покинуть её, но перед тем как уйти, без особых усилий натягивает, как только можно милее, улыбку. Йеджи была в слегка ошеломленном состоянии. – Ну ты хотя бы поешь, что ли. Голодной Хван пришлось прислушаться к совету девушки и приняться за трапезу.

***

Ужин у Шин проходит не за приятными беседами в семейном кругу. Строгий отец отрешённо расспрашивает дочь о первом проведённом в новой школе дне, и Йеджи. Временами он напрягается, но всё ещё продолжает выслушивать увлеченную собственным рассказом Рюджин, в голове складывая приличный компромат на младшую Хван. – Хах, да она та ещё стерва. – Сувон откидывается на спинку кожаного кресла, и устраиваясь поудобнее, аккуратно приподнимает со столешницы чашку, делая небольшой глоток любимого терпкого кофе. – Йеджи странным образом влияет на решения Хвана. Она как бельмо на глазу, мы должны убрать её фигуру с шахматной доски. Сложившая руки у груди девица, расслабившись, будто витает в облаках. Слабо-освещенная комната не позволяет ей нормально сосредоточиться, начинает клонить в сон. Не с первого раза до младшей Шин доходит смысл сказанных отцом слов. – Переманить на свою сторону...нет, втереться в доверие и выкинуть,как надоевшую марионетка? – с неким безразличием спрашивает девушка, но на смену этого чувства приходит изумление и проявление слабого интереса, видя в тёмных очах что-то наподобие удовлетворённости. – С последним не прогодала, но этого будет крайне недостаточно. – в его бездонных глазах скачут чёртики, злоумышленное упоение с приподнятых бледных губ долго не сходит, заставляя земереть от лёгкого испуга. – убьём её и дело с концом. Зрачки Рюджин расширяются в объеме, кажется, почти до пределов темно-карей радужки. Отец, хоть и скрывает, но у него проблемы с сердцем, и понятное дело, не возьмёт на себя эту ношу, в то время как его дочери, по-видимому, предстояло нарушить закон. – Чего так испугалась? Она та, кто воздействует на Джинхо, пока есть возможность, месть должна состояться. – тяжело поднявшись с любимого кресла, к Шину приходит осознание того, что степень данного удобства отзывается чрезмерным расслаблением его мышц. Он несильно прогибается в массивной спине, его подкачанные руки тянутся вверх, а переплетенные между собой пальцы издают характерный хруст. – Оно то нам надо? – пытается зайти издалека леди, дабы образумить обезумевшего мужика. – Боишься за решётку попасть? – на грубых скулах Сувона играет подобие насмешки. – влияние и богатство всегда будут на нашей стороне, которых когда-то и лишил нас ублюдок Хван. Я поднимал свой бизнес с колен. Заплатим приличную сумму, можешь рассчитывать на это. – мужчина выдыхает, уже стоя делая последний глоток американо, на 45 градусов подняв заострённый подбородок , и нехотя оставляет осушённую чашку в маленькое блюдце. Рюджин, застыв, наблюдает за тем, как председатель вытаскивает из пиджака подобие пневматического пистолета среднего размера. Ещё раз перепроверив магазин, он передаёт огнестрельное оружие в руки дочери. – Держи всегда при себе, однажды он пригодится, но всему своё время. Сблизься с Хван, чтобы убить её. – слова отца как током пронзают Рюджин, но бизнесмена сейчас это не так уж и волнует. – Послушай, почему бы просто не... – Йеджи не настолько наивна, чтобы не подозревать тебя. Имей ввиду, она будет начеку. – резко прерывает девушку Шин, наблюдая за её отдалённо обеспокоенной реакцией. – Он действительно заряжен? – уже более уравновешенно спрашивает блондинка, рассматривая пистолет, перекручивая его в левой руке, пока отец, достав телефон, отписывает кому-то, вроде как, длинным сообщением, на что получает утвердительный кивок. – даю слово, что попытаюсь сделать это, но учти, только ради тебя. – Не нужны мне твои пустые обещания. – говорит под нос Сувон, медленно переводя взгляд с экрана смартфона на дочь. – ты убьёшь её, и плевать каким способом. Напряжение в комнате растёт с каждой прошедшей минутой, Рюджин, сглатывая, неуверенно даёт согласие. – Ладно.