My dearest man

***

Эскизы к костюмам появились на свет в новогоднюю ночь 1990 года. Флад пригласил нас с Пино отмечать новый год в клубе, где они тусили неоднократно во время первой сессии. Это был неплохой клуб, с нормальной музыкой и приятным вайбом, который Флад решил усилить марихуаной. Вместо расслабления я получил обратный эффект — максимальную концентрацию и собранность, и вместо общения, танцев, выпивки сидел и рисовал эскизы. Они нарисовались в моей голове настолько отчетливо, что были почти реальные. Публика вокруг танцевала в этих костюмах, и я спешил зарисовать малейшие детали, пока эти видения не исчезли. Флад оказывал мне знаки внимания и рассчитывал получить нечто другое взамен. Когда же я, наконец, разделался с этими эскизами, он не дождался меня и заснул, к большой досаде для него, которую он проявил, когда проспался. Но продолжения «банкета» не случилось — Пино пригласил нас в Ла-Скала первого января. Тепло распрощавшись с Пино и его мамой, второго января мы с Фладом вылетели в Лондон и поехали прямо на студию Миллера. Я, наконец, встретился с Антоном. После того, как мы отметили встречу «рюмкой чая», как говорят у вас, я показал ему эскизы. Он был впечатлен ими (вот что святая марихуана делает, я шучу, Кира). Единственное его замечание было, чтобы танцовщицы танцевали не на шпильках, а в обуви типа балетки, честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему он решил, что это лучше. Лично мое мнение, что и шпильки там бы тоже смотрелись неплохо. Что же касается Clean, я набросал эскизы, которые бы сочетались со стилем одежды Дэвида. Ничего специального, как я считал, там не нужно было шить. Антон, подумав, согласился. Затем он мне показал уже отснятые для Clean куски. На них проплывали лица Депешей крупным планом и мечущийся в кошмарном сне Дэйв. Эти снятые эпизоды взрывали мой мозг, и, честно говоря, — я был не готов к такому. Не готов, что увижу любимые глаза во весь экран, все то, от чего я старательно убегал эти два месяца. Мне почти стало дурно, и я выбежал в коридор студии. Антон за мной. — Что случилось? Тебе плохо? — спросил он. — У меня закружилась голова, — почти не соврал я. — Если можно, я бы хотел взять перерыв минут на 10, — попросил я Антона. Этот высокий голландец был добродушным парнем, он сказал, что нет проблем. Я курил на балконе студии, пытаясь справиться с дрожью в пальцах, и, в конце концов, сказал себе, что если я буду работать с Антоном, такие встречи неминуемы, и не только на экране, поэтому «соберись, тряпка, и вернись к работе», — приказал я себе. С трудом зажав себя в кулак, я вернулся к Антону, и мы продолжили работу. В тот день мы снимали надписи «Clean» и «Stripped», написанные кистью и масляной краской моей рукой, которые появятся в клипе и будущем туре на сценическом экране. Вскоре мы вылетели на съемки Enjoy. В съемках задействовано было 7 локаций в разных частях континента, иногда в довольно сложных условиях. Я все больше и больше восхищался силой духа Дэвида. Он стоически переносил все трудности съемок. Вот он только прыгал на одной ноге, пытаясь согреться с помощью королевской накидки, что только нос торчал, или сидел, уставший, в своем шезлонге, но стоило раздаться команде «Мотор!», как он преображался снова в того высокомерного и гордого короля, человека, у которого все есть, который ищет счастье где-то в альпийских вершинах. Я очень сдружился с Дэвидом за время съемок. Он почувствовал родную душу во мне и болтал со мной, будто мы были знакомы сто лет. Я слушал его, оберегал, заставлял под костюм надевать термобелье и поил чаем при каждом удобном случае. Также я смирился с присутствием Слика в своем сердце, перестал бороться с видениями и сновидениями, и мне стало немного легче. После окончания съемок я твердо решил к Фладу больше не возвращаться, чтобы не давать ему ложную надежду, снял апартаменты в лондонском районе Марилебон. Апартаменты были чем-то похожи на те, которые я хотел снять в Милане, поэтому я согласился на предложенную (недешевую) цену, не торгуясь. Вдобавок можно было тут же, внизу этого здания арендовать небольшое помещение под мастерскую, принадлежащее тому же хозяину. Флад, который помог перевезти мне вещи, прятал от меня взгляд и выглядел расстроенным. Я сказал ему, что намерен личную жизнь поставить на паузу, потому что не могу его обманывать, а главное — обманывать самого себя. Потому что у меня никак не получается. Я так и сказал Фладу. — Понимаю, — тяжело вздохнул Марк. — Что же, выходит, я зря надеялся. — Прости меня, пожалуйста, — только и сказал я. — Я понимаю, тебе, наверное, нелегко! Вот почему я не признался Алану в своих чувствах. И прошу тебя ему не говорить! — Он тоже работает сейчас на Mute, — сказал Флад. — Микширует новый альбом к туру. Так что, если душа жаждет встречи — милости просим. — Зачем? — Поговоришь с ним… Станет легче. Я тебя увидел, поговорил с тобой — и мне все равно немножечко легче. — Нет! Я этого делать не собираюсь! — Ты уверен, что у тебя получится? Все-таки очень скоро ты снова встретишься с ним. — Я разберусь как-нибудь, Марк! Время у меня еще есть. Прости, я больше не хочу говорить на эту тему! Он взял меня за руку. — Я рад, что ты носишь мой подарок. Если тебе нужна будет моя помощь — звони! Он обнял меня на прощанье и уехал. Попытки забыть Алана, все более вялые, я иногда предпринимал. Однако дни шли за днями, а под сердцем появлялось легкое трепыхание, сигнализирующее, что очень скоро наступит день моего отлета в Штаты. В таких случаях я садился на свой велосипед, ехал в Риджентс-парк и наматывал круги, а потом работал ночами напролет. Иногда помогало. Я обустроил мастерскую внизу, и помимо основной работы над костюмами, начал понемногу работать над эскизами моей первой коллекции. Еще я регулярно покупал музыкальный журнал "Melody Maker". На моих глазах вышел альбом Violator, который группа записывала в Милане и Дании. Журнал каждый выпуск печатал, каким тиражом продавался этот альбом. Его раскупали, как горячие пирожки. Однажды, когда я ехал на своем велосипеде мимо магазина, в котором продавалась бытовая техника и телевизоры. В телевизоре, который стоял в витрине, шел канал MTV, и я увидел клип Enjoy. Я остановился. Звука не было слышно, но я пропел всю песню в своей голове. Позже я зашел в этот магазин, купил кассетный магнитофон, а в музыкальном магазине новый альбом. Я слушал эту кассету до тех пор, пока не выучил наизусть все песни. Еще одной покупкой в мою мастерскую был телевизор из этого магазина, который я настроил на канал MTV, на котором нет-нет, да им мелькали знакомые лица. — Ты занимался мазохизмом, — сказала Кира. — Но я тебя понимаю! Сама бы поступила точно также! Постепенно были готовы все 6 костюмов. Они были в полуразобранном виде, сшитые на живую нитку. Нельзя было двигаться дальше, без примерки, поэтому нужно было с этим что-то решать. Первый концерт тура должен был состояться в американском городе Пенсакола в конце мая. Я планировал лететь в Штаты, в Лос-Анджелес аж к концу лета, к тому времени, когда были запланированы съемки, но необходимость примерки совершенно вылетела из моей головы. И я решил посоветоваться с Антоном. Он мне сообщил, что группу теперь можно собрать вместе только к началу тура, потому что Дэвид перебрался в Штаты вслед за Мартином. Ну, а Алана и Флетча можно было пригласить на примерку. «Нет, только не это», — подумал я. Столкнуться вот так рано? Я бы вообще предпочел, если бы примерку им произвел кто-то другой, но прекрасно понимал, что это нереально. — Скажи, Антон, а нельзя примерку сделать уже в Штатах? — Можно, почему нельзя? Ты мастер, делай, как удобно тебе. Времени у тебя вагон, аж до августа. — В таком случае, отложим примерку до лета. Нам еще нужно сделать еще одну для актрис, и всю группу заодно «примеряем». Антон пожал плечами, не возражая, а я с облегчением вздохнул про себя этой отсрочке. Однако, все равно встреча неминуема. Однажды в мою мастерскую забрел пожилой джентльмен. Он сказал, что проживает по соседству, что это помещение долго пустовало, и, если здесь кто-то обустроился, то он желает узнать, кто и что. — Добрый день, мистер… — Ах, да! — спохватился джентльмен. — Меня зовут Селларс. Барри Селларс. Он подал мне руку. — Милко Вуканович, — представился я. — Здесь будет фирменный бутик дизайнерской одежды Milko's. — Так вы шьете, молодой человек? — оживился Селларс. — В таком случае, я бы хотел заказать вам костюм. Я почувствовал досаду, потому что именно сейчас в мои планы не входил пошив костюмов для соседей, но взял сантиметровую ленту. — Пожалуйте сюда, мистер Селларс. Здесь вы можете раздеться, и я сниму с вас мерки. У меня было там небольшое место, где я обустроил кухоньку, я завел его туда. Нужно будет нормально обустроить место для клиентов, но мне пока было не до этого. Я и так знал уже его мерки, но не хотел шокировать старого джентльмена этим своим «талантом». Обмерив его нормально, я стал записывать информацию в блокнот, и вдруг по MTV заиграла одна из ранних песен Депешей, называлась она It's called a heart. Я ее раньше не слышал, и поэтому, замерев, залип в экран. — Любите эту группу? — спросил Селларс. — А я ведь знал раньше родителей одного из этих парней! Мы жили по соседству. У меня похолодело все внутри. Неужели, настолько тесен мир? Найти в многомилионном, по сути чужом тебе городе общих знакомых? — Кого? — спросил я. — Я знал семью Флетчеров! Они жили по соседству в Бэзилдоне. Я сам из Бэзилдона, уже десять лет живу в Лондоне! Вот так! Эндрю дружил с моей дочерью, а Мартин учился вместе с ним. Когда они были детьми, они часто у нас бывали. — Это очень интересно, — машинально сказал я. Узнав, что он не был знакомым семьи Уайлдеров, я вздохнул про себя с облегчением. — Вам нужно купить ткань. Принесите мне отрез, и я приступлю к работе, ок? Я написал ему на листе, вырванном из своего блокнота, сколько и чего ему нужно купить, и спровадил его. Наверное, это было не сильно вежливо. Я должен был пригласить его на чашечку чая и вволю обсудить его дружбу с Флетчерами, но мне было некогда. Зато весь остаток дня я думал об Эндрю. С тех пор, как он уехал из Рандерса, я о нем ничего не слышал. Наверняка он уже выписался из клиники, потому что я видел его в клипе Enjoy, и Антон упоминал возможность примерки. Но на следующий день я не удержался и съездил в клинику Prior, где лечился Энди. — Вспомнили, молодой человек, — укорила меня молодая медсестра. — Мистер Флетчер выписался еще в сентябре прошлого года. — Его состояние улучшилось? — Этого я не могу вам сказать. — Спасибо, — все равно поблагодарил я. Еще я не удержался и съездил на Mute. Но так и не решился зайти. Я сидел в машине, сжимал руль и клял себя одновременно и за малодушие, и за этот дурацкий поступок. Просидел я в машине пару часов, но Алана так и не увидел. Должно быть, он или снова там заночевал, или вообще не был там в тот день. И я уехал. Селларс принес мне ткань, и я сшил ему костюм за неделю. — О! — сказал он, разглядывая себя в зеркале. — Отлично сидит! Первый раз вижу портного, который все сразу бы сделал, как нужно! Я буду рекомендовать вас соседям! Вот только… К сожалению, у меня сейчас нет нужной суммы. Не будете ли вы так любезны… Немножко подождать с оплатой? У меня не было на тот момент острой нужды в деньгах, скорее, я остро желал избавиться от этого джентльмена, поэтому согласился подождать. — Вот спасибо! Вы так добры! Я буду рекомендовать вас соседям и всем знакомым! Мне этого как раз сейчас недоставало, но я все равно поблагодарил его. И все равно предложил чай, за которым он мне рассказывал про Бэзилдон, Мартина, Эндрю. К моменту моего отъезда Селларс так и не рассчитался, однако после моего визита ко мне потянулся ручеек соседей, но я стал брать предоплату. А некоторым вообще отказал, потому что за работой время пролетело незаметно, наступила середина мая 1990 года. Я все же решил улетать к началу тура, на две недели раньше, чтобы адаптироваться к смене дня и ночи. Улетел я в Лос-Анджелес. Городок Пенсакола, с которого стартовал тур, находился на побережье Мексиканского залива в штате Флорида, но я не видел в этом проблемы. Антон помог мне снять квартиру рядом со своими апартаментами в районе Санта-Моника. Совсем рядом была вилла его друзей, на которой должен был сниматься Clean. На свою мастерскую в Лондоне я повесил замок и наклеил бумагу изнутри на стекло: «Нахожусь в длительной командировке». Миссис Эшли, которая стала захаживать ко мне, чтобы поболтать за жизнь, наверное, расстроится, но ничего. Пусть ждут. Прибыв в Санта-Монику, первым делом я подался на пляж. Я до сих пор помню эту картину в ярчайших подробностях. Передо мной, насколько доставал глаз — расстилалась величавая гладь океана. Я уже и забыл, насколько прекрасно море! И как я скучал по нему все это время! У меня даже слезы навернулись на глаза. Волн практически не было, был отлив и кромка воды отступила от берега на некоторое расстояние. Я снял кроссовки и бродил босиком по воде вдоль побережья. Вода с песком струились между пальцами ног. Затем упал где-то на пляже прямо в мельчайший песок, чувствуя себя частью этой картины. Я лежал, как морская звезда, и ни о чем не думал, даже об Алане. Потрясающее чувство освобождения от всех забот! А где-то впереди дышал мощной и скрытой силой океан.

***