My sweety daddy

— Как мы с ним познакомились? Это было в феврале, четыре года назад. Он, как и сейчас, работал бортпроводником на моем рейсе. И, честно признать, его внешность вскружила мне голову.

Февраль, 20** год Бизнес-класс прямого рейса Сеул (Инчхон) - Париж (Шарль-де-Голль)

— Прошу прощения за беспокойство. Вас всё устраивает? Может вам будет интересно ознакомиться с некоторыми журналами на нашем борту? И снова этот голос. Такой спокойный, нежный, как и черты лица этого парня. Бан Чан соврет, если скажет, что ему было все равно. Взгляд каждый раз цеплялся за высокую фигуру, что с какой-то периодичностью появлялась в поле его зрения и точно так же перекрывалась спинками кресел при наклонах. Но наблюдать за человеком и встречаться с такой же заинтересованностью в этих карие глазах — совершенно другое. — Нет, спасибо. Меня будет устраивать все тогда, когда вы будете меньше пропадать с моего поля зрения, — приподнимая уголки губ в улыбке, Чан показательно осматривает того с ног до головы, в очередной раз подмечая насколько же тот идеален. — А ещё... Каковы ваши планы после посадки? Насколько я знаю, экипажу положен отдых в течении двух дней, если маршрут лежит за границу. Конечно же, наглости во имя своих прихотей у Кристофера не занимать, однако, как оказалось, не у него одного. Наклонившись ещё ниже, почти к самому уху, Хван сквозь ответную улыбку, едва одними губами произнес то, от чего во всем теле почувствовалась та самая помесь секундного волнения с возбуждением, омывшая конечности: — Думаю, я совершу огромную ошибку, если не пойду на поводу у своей страсти к авантюрам? — В тот день я забыл о всех своих проблемах. Правда. Цели будто поменяли свое направление и все начало казаться сплошным пустяком. Я почувствовал, что меня тянет к нему как в романтическом, так и в сексуальном плане. Возможно, последнее и сыграло большую часть при первой встрече, но в свою защиту хочу сказать, что я не тронул его и пальцем на нашем первом свидании. Кстати, он всё-таки тогда согласился рискнуть и провести свободные часы со мной. Мне впервые было так интересно, легко и приятно вот так говорить с кем-то. Его энергия... Она совершенно отличается от всех. Хёнджин невероятно открытый и без каких-либо комплексов. Он настолько влюбил в себя, что спустя месяц, я собственноручно доверил ему свою карту. Мне хотелось дать ему все, на что он только укажет пальцем. Я видел в нём исключительно того, кто обязан сиять на весь мир, влюблять других, но принадлежать только одному мне. Понимаю, что это не совсем здравое и взрослое поведение, но мое состояние сложно описать. Возможно, я бы рассказал о наших взаимоотношениях ещё более подробно, но увы, мне трудно сформулировать и передать словами ту глубину и нежность, которая была между нами. Я мог бы рассказать о наших вечерах и взаимодействиях в целом, но та ли это информация, которая нужна нам для работы? — Все в порядке, Господин Бан, не утруждайте себя. Вы здесь как раз таки потому, чтобы рассказывать все, что у вас на душе, а не просто копаться в том, что было. Умиротворённый голос психолога походил на волны омывающые берег моря — так же ласково и переодично, словно поддерживая то состояние транса, которое между ними образовалось. Впрочем, это было одной из самых очаровательных черт Феликса, которая безусловно подходила его профессии и статусу заботливого мужа. Блондину двадцать пять, но он уже успел связать себя крепкими узами брака с мужчиной, чья репутация в социальных сферах была весьма лакомой для многих. Со Чанбин уже около пяти лет работает частным адвокатом и не смотря на многие трудности, возникающие после вынесения приговора, им с Ли Ёнбоком ничего не мешает продолжать жить в том же уверенном темпе. Казалось, их мало что может разлучить. По крайней мере, пока Феликс не узнает о том, о чём не должен. — Хорошо, — кивая одобрительно, Чан тихо выдыхает, прикрывая веки. — У нас все пошло по наклонной спустя время, но мы вдвоем выдержали тот момент, дабы в дальнейшем безболезненно отдалиться друг от друга. Однако этого не хватило, — расстроенный тон мешался со спокойствием, а сам мужчина отвёл взгляд на противоположный угол. — Он настоял на том, чтобы в последний раз переспать и это, как мне кажется, все испортило. Я и так до этого чувствовал что должен его оберегать ещё какое-то время, хотел продолжать финансового помогать, пока он не отвыкнет от моего содержания и вернулся в привычный темп, но... Честно сказать, тот момент все испортил. Я вновь почувствовал что-то. Пока не могу понять что именно, но эта тяжесть в сердце и рвение вернуть всё не даёт мне покоя. Я снова готов стараться для нашего благополучия, хоть и понимаю, что как раньше уже не будет. Хёнджин изменился, я испортил его деньгами. Я чувствую нутром, что он связался с кем-то, кто против меня. И что самое интересное, я переживаю в первую очередь за него, а не за себя. Я не хочу, чтобы ему кто-то навредил. Моя страсть к его сиянию сменилась на тягу к тому, чтобы закрыть его от всего человечества. Мне очень тяжело, док. Феликс впервые за долгое время затих. В голове крутились несколько вариантов ответов, но один из, совершенно противоречил профессиональной этике прописанной в книжках. Однако, практика всегда отличалась от теории. — И как именно вы бы хотели поступить в данной ситуации? Оставить все как есть или же встать на путь неизвестности и увидеть, что будет дальше? Недоумение было вполне предсказуемой реакцией, но вопреки этому Чан не мешкался: — Я хочу рискнуть. Уверен, что копни я глубже - я узнаю для себя очень много интересного.

_____× × ×_____

Прямые лучи дневного солнца накаляли температуру помещения, именуемого личным кабинетом во всем частном доме. Выборка солнечной стороны была исключительно желанием самого Ли Минхо, ибо этот мужчина уж очень любил тепло и жутко не переносил холода. И это касается не только предпочтений в общем климате. Хан Джисон — его двоюродный брат, был именно тем человеком, который устраивал его в этом плане. Парень был нежен, рассудителен и порой даже через много заботливым. Все его действия заставляли чувствовать себя совершенно иным человеком, совершенно далёким от кровавого бизнеса семьи. В объятьях Хана он чувствовал себя собой. — Молодец, Хван. Я и не сомневался в твоих способностях, — улыбаясь глядя на склонившего голову парня, что стоял поотдаль от двух параллельно расположенных диванов, Минхо, наслаждаясь моментом, слегка щурится, мечтательно отводя взгляд куда-то в сторону окна. Надо же, его конкурент терпит трещену в собственной устойчивости только из-за любви к тому, кто с самого начала помогает играть по ту сторону доски. Неужели победные дифирамбы звучат всё ближе? — Господин Ли, вот все бумаги для суда. Думаю, сейчас подходящий момент, дабы начать разбирательства, касаемо нарушений договора со стороны Господина Бана, — словно подбавляя сладости, спокойный голос адвоката сопровождается шумом раскрывающейся зип-папки, откуда на журнальный столик ложатся документы, а сам мужчина средних лет вновь опирается рукой о подлокотник дивана напротив. Со Чанбин не так давно работает с Ли, но честно сказать, пока что это один из самых выгодных клиентов за всю его адвокатскую деятельность и это не только с учётом оплаты его услуг. Можно сказать, Минхо решил взять под контроль почти все аспекты жизни Кристофера, вплоть до психологического состояния. — Итак, касаемо ваших отношений, — забирая предложенные бумаги, Хо принимается рассматривать каждую страницу, попутно продолжая вещать.— Как мы уже с тобой обговаривали, на данном этапе ты всё ещё выдерживаешь дистанцию, но не прекращаешь фоново мелькать, тебе ясно? Следующая встреча, в соответствии с его расписанием должна состояться уже завтра. Все необходимые подробности, время и место я скину тебе сегодня вечером и не забывай, что он интересуется твоими социальными сетями. — Да, Господин, — понимающе кивая, Хёнджин вновь взгляд крие глаз поднимает в ожидании, и только получив одобрительный жест, уважительно кланяется, направляясь к выходу. Как же мерзко и тоскливо. Хван действительно понимал на что идёт с самого начала, но вопреки этому, он не ожидал, что выражаемые чувства станут настолько искренними. Ему больно и плохо от того, что приходится делать, отрывая от себя большую часть - Кристофера, что всецело захватил его сердце. Шагая на выход вдоль всего коридора, темноволосый с болью в груди смотрит лишь прямо перед собой, стискивая зубы, дабы не осесть бесформенной кучей прямо здесь и сейчас. Тешит только то, что если бы не это всё, возможно он бы так и скитался, не ведая о своём желании любить и быть любимым лишь одним на всей планете. — Эй! Чужой звонкий оклик заставляет остановиться, а сам взгляд наконец избавиться от размытой пелены перед собой. Хван Хёнджин только что без малейшего уважения прошел мимо, совершенно позабыв о своём статусе перед тем, кто выше. — Извините, — заметно опешав, брюнет даже больше чем положено кланяется, стараясь как можно быстрее вытереть следы его слабости с лица, и намереваясь ещё раз повторить поклон, но его прерывает чужая ладонь, что улеглась на надплечье. — Что-то ты совсем неважно выглядишь... — щеки парня стали даже чуть больше, когда он насупился глядя на общую картину. Было довольно мило, но не настолько, чтобы взбодрить растерзанного судьбой Хёнджина. — Все в порядке, Господин Хан. Сами понимаете какова суть моей работы. Надо становится более чёрствым к людям, — через силу улыбаясь, он терпеливо ждёт, когда младший уберёт руку и отпустит его, и Джисон лишь понимающе кивает. — Давай, иди, — наигранно отмахиваясь и расслабляясь в лице, парень наблюдает как ему снова кланяются, а следом уходят в довольно быстром темпе. На это Хану оставалось лишь прокачать головой, скрестив руки на груди. Ему по истине жаль этого парня, но сочувствовать в этом случае глупо. Каждый занимается тем, чем должен. Нельзя обеспечить всем комфорт и дать то, чего они хотят, ведь это просто невозможно. И если ещё раньше Джисон противился, то сейчас он просто научился абстрагироваться от своих переживаний и с лёгкостью в душе идти вместе с теми, с кем ему предначертано. — Добрый день, Господин Хан. Дойдя до кабинета своего брата, Джисон снова встречается с уважением в свою сторону, но на сей раз, ни один, ни в одной не прерываются на разговор, а лишь приветствуют, пропуская друг друга. — Это был тот самый адвокат? — первое, что озвучивает Хан, лишь только переступив и закрыв за собой дверь просторного кабинета, где витал запах дорогого парфюма, что так манил подойти ещё ближе, принюхаться и раскрыть для себя новые нотки. — О, ты пришел, — оглядываясь на того с улыбкой на лице, Хо от своего рабочего стола отходит, оборачиваясь передом. — Я скучал. В ответ получая такую же, но более скромную улыбку, Хан взгляд опускает и совсем медленно направляется навстречу, попутно ведя рукой по спинке дивана. — Ну же, — усмехаясь, Минхо делает шаг вперёд, видя как Джисон останавливается, поднимая взгляд отражающий всю ту полноту чувств, вздымающуюся внутри. Это очаровывает, очень. Ещё шаг со стороны Ли и его рука мягко приобнимает того за талию, а сам он склоняется над тем, оставляя поцелуй на шее, от чего Хан тихо выдыхает, прикрывая веки. Ладонь, что лежала на спинке, мягко накрывает бок Минхо, а сам кареглазый голову наклоняет, в ответ оставляя поцелуй на щеке. — Видел только что Хвана. Зная всю ситуацию мне больно на него даже смотреть. — Благополочие нашей семьи гораздо дороже, милый, — отстраняясь слегка, Хо заглядывает на того, накрывая свободной рукой его щеку. — Не забывай, что этот человек сделал. Он должен поплатиться за всё.