pay with your body

Осколки хрустят под ногами, как кости мертвецов. По шее стекает противная капля пота, забираясь под края рубашки, и липнет к ткани. В помещении пусто: ни одной собаки, ни одной живой души. Джисон проверяет патроны в пистолете, толкает дверь и замирает на пороге. Когда он сюда шёл, то знал, что приятного ожидать не стоит. Но картина перед глазами ужасная. Пустое помещение без окон, с разбитыми стенами, испачканными в кровь, подтёки от мочи. Шприцы и бутылки валяются по углам. Там же лежит почти мёртвое тело. Минхо выглядит нечеловечески. Он полностью голый, с пробитой ногой от пули, с опухшим от ударов лицом и кучей ссадин, порезов. Джисону жаль. Жаль видеть такого Минхо. Эта жалость вкупе со злостью не такая сильная, но сейчас его хочется лишь укутать в одеяло и обнять, потому что весь вид говорит о том, что ему нужна помощь. Минхо не ожидал увидеть Хана. Но глубоко в душе он надеялся, что Джисон о нём не забыл. Да, наивный мальчик, Джисон не забыл о нём. Хан тихо прошмыгнул к концу комнаты, разломал длинную цепь на руках парня, накрыл собственным плащом ослабленное тело и закинул его к себе на спину. Минхо молчал. Именно этого больше всего желал Хан. Чтобы Минхо больше никогда не открывал свой грязный рот. Их обоих терзали мысли насчёт друг друга, насчёт их отношений. Джисон давно знал, что любит Минхо, но не готов был отдать себя в руки насильнику. Проще было растерзать собственную плоть, разделать на кусочки, вырвать сердце и похоронить в сырой земле, нежели отдать его Минхо, чтобы он похоронил его под чужими костями. Он кидает чужое тело на заднее сиденье, оттряхивая рукава от крови и лишь сильнее растирая её. Сдерживает дрожь в руках и садится за руль. Через зеркало видно, как Минхо, не моргая смотрит, на него. От пронзительного взгляда карих глаз становится жутко. Джисон уверен, что домой его везти сегодня не будет, а в больницу тем более. Он выезжает за город, останавливается где-то у холма. Закат покрывалом ложится на холодную землю. Грязь после дневного дождя липнет к дорогим ботинкам. Холодный ветер пробирается под ворот рубашки, остужая горячую спину. Джисон начинает раздражаться. Он громко захлопывает дверцу, достаёт аптечку и стягивает плащ с чужого тела. Минхо лишь косо смотрит. Молчит, даже не шипит от боли, когда спиртовая салфетка касается ран. Джисон поглаживает холодные костяшки, желая насладиться близостью его тела. Хотя бы так. Минхо тихо поднимается на лопатках, перехватывает чужую руку и сжимает из последних сил. Больно. - Есть чего выпить? - Полушёпотом спрашивает Минхо. Джисон коротко кивает, тянется к бардачку, чтобы достать коньяк, который припас, чтобы не умереть от волнения перед тем, как идти спасать Минхо. Они выбираются из машины и садятся на капот. Минхо закутывается в чужой плащ. Джисон закуривает. Они недолго молчат, иногда встречаются взглядами, но в глазах Минхо невозможно найти что-то живое. - Тебе не больно? - Это я у тебя должен спросить? - Усмехается Джисон. - Ты всё ещё меня любишь? Даже такого? - Люблю. - И я тебя люблю, Джи. - Минхо двигается ближе, обнимает за плечи и тычется носом в макушку, пропахшую сигаретами и вечерним холодом. - Но не так, как любишь ты. Не так, как любят другие. Моя любовь может тебе не понравиться, но я не изменюсь. Я буду любить тебя сильнее, чем сможет кто-либо другой. Я защищу тебя от всего мира, но не защищу от себя. Я жестокий и эгоистичный, но я всегда буду верен лишь одному тебе и буду требовать от тебя того же. Готов ли ты принять такую любовь? Готов ли ты быть моим навсегда? - Джисон тихо всхлипывает, чувствует, как хрустят его рёбра, потому что Минхо обнимает сильнее, до боли. Он хочет что-то сказать, но воздуха не хватает. Слёзы душат. Джисон утыкается в чужое плечо. Он снова показывает свои слабости перед Минхо, а тот снова побеждает. - Ну не плачь, Джи. Я тебя не заставляю. Я даю тебе время подумать. Но учти, если ты придёшь ко мне, то больше от меня не уйдёшь. - Минхо слабо улыбается. Поглаживает плечи парня и целует в висок. - Ты такой прекрасный. Побереги слёзки, родной. Ещё не раз их прольёшь. "Ещё не раз" - Набатом бьёт в голове Джисона. И он снова попал в ловушку.

***

- Зачем приехал? - Ты постоянно спрашиваешь это у меня, Феликс. - Хёнджин подсаживается ближе, берёт чужие руки в свои, очерчивая мелкие царапинки на бледной коже. - Я не могу без тебя. - Нет, Хван, это бред. - Устало шепчет Феликс и откидывает голову назад. Он всё ещё не может принять тот факт, что Хёнджин его любит. Он не может просто так быть с Хёнджином, встречаться и любить, как нормальные люди. Не может. Он не такой, как все люди. И Хёнджин не такой. Поэтому Феликс не может быть рядом. Даже если очень сильно хочет. Феликс перестал отрицать самому себе, что к Хёнджину он питает какие-то чувства, но ради него и не станет говорить о них, потому что будущего у них не может быть. Он должен как-то вдолбить в голову Хвану это. Но сейчас, смотря в эти глаза, тяжело что-то сказать. - Почему ты не попросил у меня помощи, Ликс? Я помогу тебе и всегда готов помочь. Ты не должен показывать передо мной гордыню, я же знаю тебя. Феликс, не отказывайся от помощи, прошу. Пожалуйста... - Нет, Хёнджин, ты пострадаешь. Осталось ещё немного. Почти конец. И скоро всё закончится. Я справлюсь, а ты улетай, как и планировал. - Феликс кладёт свою руку поверх чужой и смотрит так искренне, как только может, но Хёнджин злится, вырывает руки и поднимается с пола. - Хёнджин... - Нет, Феликс! - Хёнджин пыхтит. Злится. - Ты правда такой эгоист? Я не верю. Ты просто боишься засунуть свою гордость куда подальше. Блять, ты испытываешь мою выдержку? Я не понимаю? Феликс, не смей со мной играться. Я думаю, ты понимаешь, что все игры уже давно кончились. Так почему ты ведёшь себя как ребёнок? Очнись! Тебе нужна помощь. Я предлагаю её безвозмездно. Просто потому, что я не могу видеть, как ты мучаешься. Потому что... - Хёнджин кусает губу, боясь, что скажет это. "Потому что люблю тебя". Феликс виновато опускает голову, показывая, что говорить не собирается. Хёнджин молча уходит. Не хлопает дверью в порыве злости, не кидает обзывательств, а просто накидывает пальто и исчезает. Феликс готов кричать от безысходности, но лишь сползает по стене, зарываясь пальцами в волосы и шумно вздыхая. Как же хочется поскорее закончить со всем, чтобы продолжить спокойное существование. Первое нападение на него уже совершили, значит, совершат скоро второе. И если Феликс с этим не разберётся, не поймает Чонсока или не сдастся, то так всё и продолжится. Феликс закуривает последнюю сигарету в пачке, стирает пыль с брюк и возвращается домой. Он лениво стянул ботинки и застыл в пороге. Обычно в его доме мёртвая тишина, но из какой-то комнаты доносились звуки. Феликс заранее достал пистолет и тихо подошёл к комета, в которой отчётливо слышался чей-то разговор. Он толкнул дверь ногой и собрался стрелять. - Стой-стой! - Джисон поставил руки вперёд и замер. Феликс опустил пистолет и нахмурился. Рядом с Джисоном на диванчике лежал побитый Минхо, а вокруг валялись бинты и кровяные тряпки. - Нас впустила твоя охрана. К Хёнджину ехать было опасно. Он бы убил меня с порога, а Чонина и Чана нет дома. Не серчай, Феликс. Я нашёл Минхо полуживого, его нельзя вести в больницу. Я сейчас быстро его подлатаю, и можешь убивать. - Джисон снова опустился на пол перед Минхо, перебинтовывая простреленную ногу. Феликс закатал рукава и присел рядом. - Это Чонсок. Он с ним это сделал. - Скоро всё закончится. Я разберусь. - Я помогу. - Хрипло проговаривает Минхо. - Я должен сам. Отдыхай. Хёнджину я ничего не скажу. - У вас снова что-то произошло? - Интересуется Джисон. Феликс кивает и молча уходит. - Ты же понимаешь, что сам он не справится? - Минхо понимает. Больше всех понимает. Поэтому даже полуживой поможет Феликсу. Чонсока не сложно победить, если надавить на слабые места. Именно эти места Минхо и прощупал, пока разговаривал с Чонсоком. У него уже прослеживается план. План, в котором будут жертвы. Много жертв. - Я поговорю с Хёнджином. Мы должны вместе это закончить. Мы же всё время были вместе, и сейчас должны быть вместе. Джисон настроен был твёрдо, поэтому, оставив Минхо отсыпаться, он в первую очередь решил поговорить с Хёнджином, а потом с Чаном и Чонином. Каждого из них он знал давно. Сейчас же это сильные мужчины, имеющие за плечами большой опыт в бизнесе и криминале. А ещё это его команда и самые близкие люди. Феликс уже давно часть Хёнджина. И если не будет его, то и Хёнджин частично развалится. Джисон не может позволить пасть их сильной команде из-за какого-то тюремщика. Если у Минхо есть план, то значит, они его реализуют. Вместе. Хочет этого Феликс или нет. Они обязаны быть рядом. Хан не сомневается ни в ком из них. Никто не оставит друг друга в огне. Может, часть человечности они потеряли из-за денег, но верность - никогда.

***

Они сидят в маленьком душном кабинете, сонные и уставшие, но вместе. Чонин закинул почти все конечности на Чана и уснул. Хёнджин качается в кресле, выпивая первый попавшийся коньяк. Минхо развалился в кресле, пытаясь подобрать себе такую позу, чтобы не болело всё тело разом. Джисон задумчиво смотрит в окно, сомневаясь в правильности своего решения. Ведь собраться всем вместе, как раньше, было его идеей, но дружно все почему-то не выглядят. Будто бы их всех разделяют тысячи километров. Но нет, они все рядом, в маленьком кабинете, пропахшем усталостью и алкоголем. Он бегло осматривает лица парней и слабо улыбается. Это его друзья и коллеги, не самые богатые и влиятельные люди Кореи, не бизнесмены. Друзья. Феликс заходит в кабинет и недовольно осматривает присутствующих. Его с самого утра отвлёк Минхо, сообщив, что нужно обсудить что-то важное. Но Феликс не думал, что что-то важное они будут обсуждать вшестером. Он молча присаживается в свободное кресло и тянется к открытой бутылке. Хёнджин пронзительно смотрит на него, ожидая взаимности, но Ли старательно делает вид, что не замечает его. Хван печально отводит взгляд и старается вслушаться в речи Джисона, но в мыслях лишь картинки Феликса. Вот он сидит рядом, живой и вроде бы здоровый, но дотронуться до него нельзя. Нельзя даже поговорить с ним. Феликс будет его игнорировать. Хёнджин до боли сжимает зубы и отворачивается в другую сторону. -...Феликс, мы будем с тобой. - Заключает Джисон свою речь. Чонин чуть ли не плачет, потому что всё так далеко зашло, что теперь каждый из них отдалился. - Отказов не принимаем. Если ты отказал Хёнджину, не значит, что сможешь отказать нам. Мы настаиваем. Феликс знает, что спорить бесполезно. Да и не особо хочется уже. Если эти идиоты сами ведут себя на верную смерть, то он не сумеет их защитить. Ему не льстит, что они хотят ему помочь. Они бы сделали огромную услугу, если бы спрятались подальше, потому что терять каждого из них будет больно. Особенно терять Чонина и Хёнджина. Но перечить у него нет сил и желания. Если захотели помогать, значит, надо сделать всё так, чтобы обошлось без жертв. Гораздо легче, когда ты один. Ему бы не пришлось переживать за каждую душу. Он видит, что каждый из них уже самостоятельный. Даже его маленький Ян Чонин уже взрослый мужчина, который осознанно идёт на "битву" зная, что может погибнуть. Они все это знают. Каждый осознаёт, что вероятно они идут на неизбежную смерть. Они расходятся, обсудив важные детали. Феликс остаётся один. Смотрит на удаляющуюся спину Хёнджина и закусывает губу. Он хватает его за руку и ловит на себе вопросительный взгляд. Не тот взгляд, которым его обычно одаривает Хёнджин. Не надменный и властный, а печальный и ласковый. Хёнджин способен любить. Феликс прислоняется лбом к чужой груди и тяжело вздыхает. - Прости. - Шепчет Феликс. Хёнджин притягивает Ли ближе к себе, обнимая за плечи. - Ты готов был идти за меня, за мою жизнь, жертвуя собой. А я правда эгоист. Прости. Я не мог так быстро измениться. Не могу. - Постой, Ликс. Давай мы сначала разберёмся с Чонсоком, а потом с нашими чувствами. Я уверяю тебя, что за это время мои никуда не пропадут. А ты ещё подумай над своими. Может, что-то для тебя я и значу. Хотелось бы, чтобы это было так. - Он коротко целует его в лоб и уходит. Феликс замирает на пару секунд. Он был бы рад разобраться как можно скорее, но Хёнджин прав. Как всегда. Хёнджин всегда прав, а Ликс просто эгоист. Эгоист, который не может разобраться даже в своих чувствах. Тогда что можно говорить про огромную компанию. Он просто угробит всё и всех: рабочий персонал, огромные деньги, себя, а главное друзей. У него уже нет сил мыслить рационально. Он устал, но гордости сдаться нет. При том, что он ввязал в это парней. Они могли сейчас строить свои предприятия, делать бизнес, отдыхать в другой стране, но сейчас работают на Феликса. Он не понимает, чем заслужил это. Почему ему помогают? Феликс убил все положительные характеристики в себе, не может похвастаться добротой. Он холодный, жестокий и эгоистичный. Но его не бросили, не оставили одного. Он собрал все остатки самообладания и поднял себя со дна по частям. Так же, как и собирал себя раньше, после смерти родителей. Тогда было тяжелее, значительно, чем сейчас. У него был только один Чонин. Один глупый ребёнок, не умеющий даже стрелять, но они справились. А теперь глупый ребенок - это Феликс, а умный и взрослый дяденька - это Чонин. Ян быстро учится, и Феликс видит, как в его действиях проскальзывает наточенный опыт. Он с грустью отмечает, что его маленький друг, почти сын Ян Чонин уже давно не с ним. Сейчас всё закончится, и Ян уйдёт к Крису. А что будет с Феликсом? Сам Ли всё же надеется, что исход будет положительным, но готовится к худшему, чтобы не таить надежд. Теперь Хёнджин будет рядом. Следующий день он не выдерживал давящего одиночества. Ещё немного и Ликс повесился бы от давящих мыслей. Он забил на все сомнения, взял пальто и поехал к Хёнджину. Пусть даже его не ждут. А может, не пустят вовсе. Феликс один больше не может. Коленки подгибались от мысли, что Хёнджин его прогонит. Вполне возможно, что он уже устал от Ли, от его отказов, заморочек и самовлюбленности. Но ведь Хван не такой? Феликс тешил себя этим, пока скуривал третью сигарету в машине. Он никогда не боялся встречи с людьми, а сейчас трусится от одной мысли о том, что через несколько минут он увидит Хёнджина. Вживую. Хван Хёнджин с самого начала действовал на него странно, не хорошо и не плохо, но Феликсу это однозначно не нравилось. А сейчас снова сам едет к Хёнджину. Снова ради его внимания. Снова боится, что совершит ошибку. Прошлый раз всё обернулось больницей. Он стучит в дверь кабинета, нервно покусывает губу и сжимает пальцы на ногах, когда слышит чьи-то шаги за дверью. Хёнджин. Хёнджин такой красивый. Сколько раз Феликс себе это говорил, но до сих пор не может привыкнуть к тому, что есть мужчина, который красивее его. Но не только красивее, а ещё умнее, сообразительнее, влиятельнее. Хёнджин не такой, как все. Глупая стереотипная фраза, но она именно про него. Хёнджин, видимо, был чем-то занят, наверняка работал. Взгляд его был слегка удивлённым. Сначала хмурым, но при виде Феликса морщинки на лбу немного разгладились, а на губах расцвела уже привычная ухмылка. О да, Феликс ждал её. Всё ещё хотелось проехаться по ней кулаком, но расцеловать сильнее. Он не мог накинуться на него с поцелуями просто так. Феликс усвоил ошибку в прошлый раз и теперь понимает, что животной страстью просто так проблемы не решит. А хотелось бы. Ли ещё помнит, какие у Хёнджина губы. До конца своей жизни будет помнить. - Здравствуй, Феликс. Что же привело тебя ко мне? - А что, нужна причина? Я не могу приехать к тебе просто так? Помнится, ты раньше только и ждал, чтобы я прыгнул к тебе. - Феликс присел на диванчик. Воспоминания вспыхнули ярким пламенем в голове. Всё тот же диван, всё тот же стол... Он закусил губу до боли, чтобы отогнать ненужные сейчас мысли. Хёнджин хмыкнул и присел рядом, выжидающе смотря на Феликса. - Мне просто стало одиноко. Да, я соскучился. - Мой хороший. - Хёнджин расплылся в улыбке и притянул Феликса к себе. - Не думал, что когда-то ты будешь лежать в моих объятиях добровольно, при этом не пытаясь убить. Я выиграл. - Он гаденько засмеялся и поцеловал Феликса в щёку. От Хёнджина пахло гелем для душа и кондиционером для вещей. Ли уткнулся ему в плечо и прикрыл глаза. Его больше ничего не тревожит. Он бы мог съязвить на слова Хёнджина, но ведь смысла не было. Хван прав. Он выиграл. - Сегодня останешься у меня? - Останусь. - Он кивнул и ненадолго замолчал. - Я устал. - Феликс почувствовал сильную хватку на шее и резко распахнул глаза. Хёнджин смотрел на него со всей строгостью и недовольством. Его зрачки темнели, а брови сдвигались к переносице. Ли хотел дать отпор, но его руки сжали. - Нет, Ликс. Не хочу слышать таких слов от тебя. Во что ты хочешь превратиться? В кусок мяса? Я не позволю. Ты будешь бороться до конца. Я буду рядом и помогу, но ты даже не посмеешь думать о том, чтобы расслабляться. Забыл, кто был самым уважаемым человеком столько лет? Я уверяю тебя, что ты будешь ещё столько же лет уважаемым, если не опустишь руки. А ты их не опустишь. Только посмей, и я отрублю их тебе. Понял меня, Ли Феликс? - Феликс кивнул, и Хёнджин отпустил его горло. Ли ещё раз понял, что Хваном стоит восхищаться. - Пока не соберёшься, я не буду с тобой ласковым. - Он погладил покрасневшие следы на шее Феликса и снова обнял. - Я и не просил. - Феликс удобнее устроился между ног Хвана и прикрыл глаза, поглаживая шею. Хватка Хёнджина была сильной. - Что будет дальше, Хёнджин? - Дальше будет завтра. А потом ещё одно, и так до конца нашей жизни, Феликс. До конца. - Завтра, может, и будет, - прошептал Феликс. - Но не будет уже нас. - Мы будем всегда. Я и ты. Сегодня и завтра. Поверь мне, Феликс. - Поверю, Хёнджин.

***

Джисон потёр выступающий синяк на ключице и сглотнул жгучий комок слёз. Он остался с Минхо. Он заклеил все его царапины, обработал раны, подарил всю любовь, на которую способен. Но и Минхо был готов показать свою любовь. Хан знал, на что идёт. Ему не больно, не страшно. Он обречён, но зато любим. Ли его любит горячо и страстно, любит больно и грубо. Он покусал его губы, когда целовал, сжимал бока до красных синяков и ставил огромные засосы на тонкой шее, клеймя его, помечая, что он "мой". Джисону хорошо-плохо. Он задыхается в Минхо, задыхается от чувств и приятной боли. Рядом с ним он растекается тёплой лужицей. Но когда Минхо уходит, он чувствует, что его ломает на части. Он будто бы подсел на какой-нибудь ЛСД и теперь ловит отходняки, каждый раз обещая себе, что прекратит, но возвращается снова и снова. Вот уже неделя длится, словно сплошной сон. Моментами приятный. Пока его не начинают душить. Он сжимает края раковины, стирает засос почти в кровь, а губы кусает до кровяной каши. Джисон медленно стекает к полу, хватается за волосы и глубоко дышит. Ему мерзко от самого себя. Мерзко, пока он один. Сейчас он выйдет к Минхо, улыбнётся и снова будет любимым и любящим мальчиком. Ему это нравится. Нравится, когда Минхо рядом. Тот держит его за поводок, что приятно сдавливает шею. Неужели Джисон мазохист? Мерзко. - Джи? - Минхо присаживается на корточки и трясёт парня за плечи. - Не сиди на холодном полу. Не стоит болеть. Скоро важная миссия. Ты, вижу, устал. Пойдём спать. Джисон не без помощи поднимается с холодного кафеля. Минхо умывает его, заставляет выпить воды и тащит в спальню. Минхо такой заботливый. Хан ластится к нему под бок, получает горячий поцелуй в макушку и засыпает. Их отношения можно даже считать здоровыми. Если не учитывать, что вечером Джисон глотает слёзы с кровью, а днём замазывает новые синяки. Но ведь Минхо его любит. Любит сильнее, чем кто-либо другой. И Джисон знает, что никогда так же сильно его защищать и любить никто не будет. Они живут вместе в их квартире. Минхо готовит прекрасные завтраки и ужины, обнимает его после работы, рассказывает о том, как раскромсал на кусочки новую шавку Чонсока. А потом... Сегодня утром Чонин и Чан обещали заехать. Увы, Джисон совсем забыл об этом. Поэтому, когда открыл дверь, то немного удивился нежданным гостям, а потом стукнул себя по лбу и пропустил в гостиную, попутно натягивая рукава водолазки до самых пальцев. Чан обеспокоенно смотрел на Джисона. Чан что-то знал и хотел помочь. Он и сам был плохим дяденькой, ещё хуже, чем Минхо, но боль близким больше не причинял и не причинит никогда. Готов поставить на кон свою жизнь. С Ли он знаком давно, так же как и с Джисоном. Помнит дружбу юных мальчиков, помнит их влюблённость, хотя оба не догадывались об этом. Чан помнит, какими они были, но это совсем не то, что сейчас. Хан - всё тот же юный влюблённый мальчик; а Минхо.. А Минхо стал уродом. - Всё хорошо? - Чонин положил свою руку на холодную ладонь Джисона. Чан с Минхо остались в другой комнате. Чонин тоже что-то замечал и не мог не беспокоиться. - Ты можешь мне доверять. Я никому ничего не расскажу, даже Чану. Обещаю. - С чего ты взял, что что-то плохо? - Джисон похлопал своими большими глазками и улыбнулся. Не мог же он спалиться? Нет, конечно. Он не плакал сегодня, значит, лицо у него должно быть вполне нормальным. - Всё хорошо, Чонин. Правда. Если мне будет нужна помощь, я обращусь к тебе. Мы же друзья? - Чонин быстро закивал. Хан немного расслабился и широко улыбнулся. Ян Чонин всегда дарил спокойствие. - Просто у нас с Минхо немного странные отношения, но ничего плохого нет. Мы разберёмся. Вы же с Чаном тоже не сразу поладили. - О да. - Чонин засветился от упоминания своего возлюбленного. - С момента, как я вытащил его из тюрьмы, мы ненавидели друг друга. Ну либо же делали вид, что ненавидели. - Он тихо засмеялся и с огромным воодушевлением стал рассказывать об их отношениях. Хан слушал с восторгом. Он не завидовал, нет. Минхо о нём заботился не хуже и тоже что-то дарил. Но всё равно что-то не то у них было. Не так, как у Чана и Чонина. После встречи с Чонином у Джисона отлегло на душе. У него есть прекрасный друг, который поможет в любую минуту, так что можно сильно не переживать ни о чём. Джисон просто впечатлительный, а ещё слабый. Он не может постоять за себя. Ему даже как-то стыдно перед Хёнджином. Тот воспитывал в нём мужчину. Сильного и самостоятельного. Но Хан всё променял на прекрасного и сильного Ли Минхо. Если надо, то Минхо защитит его. Но Минхо его и погубит. Об этом Джисон старается не думать. - Ты же ничего ему не говорил, Джи? - Минхо сжимает подбородок парня и тянет на себя. - Мой хороший мальчик держал язык за зубами? - Он давит сильнее и слышит жалобный стон. - Я...я молчал. - Минхо улыбается и отпускает парня. Гладит его по голове и прижимает худое тело к себе. - Ты сильно похудел, дорогой. Я плохо тебя кормлю? - Джисон отрицательно машет головой. - Ничего, я откормлю тебя. Невыносимо хочется потрогать твои беличьи щёчки. "А ещё вырезать на них свои символы".

***

Чонин нежится в объятиях своего парня, вырисовывает невесомые узоры и широко улыбается. Чан в последнее время стал до ужаса тактильным, а Чонин и рад. Они ужасно сильно устают каждый день. Слежка за Чонсоком не самое лёгкое дело. Им бы уже стоит нанести первый удар, пока этого не сделал их противник. Но у них мало ресурсов и знаний. Каждый день Чан тащит чьи-то оторванные бошки. Кажется, люди Чонсока не кончаются, а вот у Феликса наоборот. Умных, обученных, а главное, верных людей очень мало. А на поиски новых времени нет. Этим тоже занимался Чан, но и у него есть другие заботы. Вместе, вшестером они отличная команда, но против оравы Чонсока почти никто. Чонин предполагает, что вряд ли им удастся первым найти его. - Ну и где они? - Чан раздражённо смотрит на время и цокает. Он не очень любит, когда кто-то опаздывает. Они договорились сегодня собраться всем вместе, чтобы принять окончательное решение. По его мнению, уже можно сделать хотя бы что-то. Потому что каждый день убивать людей Чонсока не даст никакого результата. Он будет посылать шавок каждый день. - Неужели только нам это надо? - Не злись, Чанни, у Феликса и Хёнджина много дел, а у Минхо больная нога. Чан снова цокает и немного расслабляется под поцелуями парня. Через пару минут дверь открывается и в неё входят все четверо. Феликс рядом с Хёнджином, а Джисон прилип к Минхо. На улице уже поздний вечер, каждый выглядит помято. Чан бы и сам лёг спать, но времени на отдых мало. Времени вообще на всё мало. У них максимум пару дней, прежде чем Чонсок начнёт масштабное шоу. Чан предполагает, что он либо снова кого-то похитит, либо похитит всех. - И что же в нашем распоряжении? - Спрашивает Хёнджин. - У нас небольшое количество людей, склад с оружием и очень-очень мало времени. - Заключает Чан. Все ненадолго замолкают, задумываясь над планом. Минхо, как самый сообразительный, проводит расчёты. В любой игре главное - рациональность, правильность действий и точные расчёты. Их игра не исключение. - Предлагаю вот что: завтра собираем всех людей по разным машинам и выезжаем со всех сторон... Чан не успевает договорить. Оглушительный звук сигнализации разносится по всей комнате. Пожарная сигнализация сработала. Минхо первый выбегает из комнаты и видит, как дым просачивается в комнаты по коридору. Он быстро хватает за руку Джисона и говорит всем бежать. Чан приказал держаться всем вместе. Он крепко удерживал рядом с собой Чонина. Впереди уже бежали Минхо и Джисон, а сзади плелись Феликс и Хёнджин. Хван заботливо прикрывал рот Феликсу собственной рубашкой, а сам старался вообще не дышать. Они были чуть ли не на самом верхнем этаже. Лифтом пользоваться нельзя, приходилось плестись по лестнице. Одна из которых была перекрыта огнём. По второй лестнице они чуть ли не скатывались. Огонь стремительно набирал обороты. Чонин сильно наглотался едкого дыма, поэтому Чану на последних этажах уже пришлось его тащить. Выходы, к счастью, все были открыты. Они выбежали на воздух. С улицы открывалась ужасающая картина. Всё здание полыхало огнём. Ещё немного, и им бы не удалось выбраться. Чан осмотрелся, чтобы не потерять никого из виду. Чонин был на его плечах. Минхо перевязывал Джисону руку, потому что тот успел обжечься, а Хёнджин и Феликс спокойно смотрели на сгорающее офисное здание. - Скоро так же будет гореть Чонсок. - Сделал заключение Феликс и закурил.