дива

Тэхён то хмурится, то, наоборот, поднимает брови, вытягивает губы вперед, а затем растягивает в улыбке. — Ты не можешь нормально лежать? — спрашивает Чонгук, на лицо которого нанесена точно такая же маска, что и у Тэхёна, а волосы придерживают мягкие повязки, у Чонгука — оранжевая, а у Тэхёна — розовая. — Не могу, мне щекотно, — говорит Тэхён, снова активно двигая бровями. — Когда это уже можно смыть? — Не раньше чем через десять минут, — Чонгук опускает взгляд на лежащего на его бёдрах и усмехается, продолжая подпиливать ногти. — Скоро она перестанет пузыриться и будет не так щекотно. — Я больше никогда не соглашусь на это, — ворчит Тэхён и хочет перевернуться на бок, но вовремя одёргивает себя недовольно. — Я тебя, конечно, любым люблю, но поры-то забитые, морщинки, кожа сухая… — перечисляет Чонгук уже тридцативосьмилетнему Тэхёну, который лишь глаза закатывает. У Чонгука научился. — Ладно я терплю, что ты не бреешься, но ты кожу-то побереги! Тэхён улыбается, осознавая, как сильно поменялась его жизнь с тех пор, как они начали жить вместе — и как бы ни ворчал, но он всем доволен. И йогуртом с чиа на ночь, и массажикам от морщин, даже смирился, что принимающим в анальном сексе ему теперь разрешено быть крайне редко с тех пор, как у него вылез геморрой. Не сказать, что он рад этому, но пока в его жизни есть Чонгук — её сложно омрачить. — Что дальше по расписанию? — спрашивает расслабленный Тэхён, продолжая мягко улыбаться с закрытыми глазами. — Бритьё и антигистаминная маска, — спокойно отвечает Чонгук. — В смысле бритьё?! — Тэхён аж вскакивает с любимого места. — В прямом, — Чонгук поджимает губы. — Твоя сексуальная щетина превратилась в неопрятную, ты не пойдёшь таким на премьеру. Тэхён ничего не отвечает, лишь валится обратно и ожидает своей участи. Если он и должен бриться, то только если это будет делать Чонгук, сидя на нём. Любым другим способом возраст не позволяет. По его личному мнению. Чонгук уже собран, пока Тэхён сидит на заправленной кровати и смотрит, как Чонгук стоит в белых замшевых ботфортах и придирчиво оглядывает его гардероб. Сдвигает одну за другой вешалки с классическими костюмами. — Как ты можешь ходить в этих костюмах? Они же неудобные, — говорит, пока осматривает единственный костюм, что выбивается своим цветом среди серых и чёрных. Тёмно-синий костюм. — Скорее к тебе вопрос, как ты ходишь в этих ботфортах, — Тэхён опирается руками за спину и любуется с наклоненной головой. Чонгук поворачивается и смотрит, приподняв один уголок губ. — Котик, Земля с орбиты не слетает, потому что я хожу по ней в ботфортах. Тэхён смеется и принимает из рук Чонгука костюм, что будет неплохо сочетаться с его белыми шортами, голубой рубашкой и синей шубой. Собирается подобрать к костюму галстук, но Чонгук одёргивает его, протягивая белую водолазку. — Никаких галстуков сегодня на твоей шее. Только если когда вернёмся домой. — А на колени надо будет становиться? — спрашивает Тэхён и подходит к Чонгуку, чтобы поцеловать. — Обязательно, пёсик, — и уходит из комнаты. Сегодня их первый выход вместе на официальное мероприятие, и хоть они не отличаются особой известностью, но это положит конец слухам в узких кругах. Он уже слышал, как его называли содержанкой, продажным, но это не является правдой от первой буквы до точки. Чонгук привык к слухам в свою сторону, но очернять Тэхёна не позволит. Их отношения серьёзнее некуда, Тэхён уже даже пукать при Чонгуке не стесняется. Едут они на машине Тэхёна с водителем, Чонгук хотел прокатиться на своём дефендре, но Тэхён убедил его, что проблемы с парковкой не стоят того. Они приезжают в тот момент, когда заканчивается проход по красной ковровой дорожке — Чонгук хотел попасть на неё в качестве журналиста, но не успел оформить пропуск, занятый другими рабочими моментами, однако надеется, что презентации от режиссера и пресс-конференции хватит на материал. Тэхён не знает ни режиссёра, ни актёров — он предпочитает кинематограф Золотого Голливуда и смотрит современные фильмы только с Чонгуком, потому что сам хорошие выбирать не умеет. Чонгук встречает перед презентацией нескольких коллег, обменивается с ними вежливыми приветствиями, с некоторыми из них фотографируется, пока Тэхён исправно ждёт его, отвечая по рабочим вопросам в телефоне. — Пойдём же, — хватает его под руку Чонгук и ведёт к фото-зоне, чтобы их запечатлели вдвоём. Тэхён только и успевает, что телефон спрятать и Чонгука за талию приобнять, как он тянет его дальше, увидев ещё кого-то из знакомых. Тэхён не может сказать, что ему интересно… Нет, ему не откровенно скучно, но будь это не так важно для Чонгука, он бы предпочёл остаться дома. А так здоровается, протягивает руку, когда Чонгук его знакомит с кем-то, через секунду забывая имя. Чонгук шепчет ему имена знаменитостей, что присутствуют тут, но для Тэхёна звезда только одна — и она в синей шубке улыбается и говорит, что пора в зал. Тэхён счастлив видеть Чонгука столь счастливым, он действительно горит работой, пока записывает что-то в заметки в качестве материала, сверкает и очаровывает всех присутствующих. Тэхёну не может быть некомфортно тут, пока он рядом с Чонгуком, держит его ладонь с мягкой кожей. В течение презентации и фильма Тэхён не может не отвлекаться, не рассматривать профиль Чонгука, его самый идеальный в этом мире нос, чёрные глаза, отражающие картину на экране, лёгкую полуулыбку ярких губ. Ему будет стыдно, когда он не сможет в полной мере поддержать разговор о фильме потом, но здесь и сейчас его это не заботит. Пройдут годы, а он не перестанет влюбляться в Чонгука каждую секунду. После пресс-конференции, во время которой Чонгуку удаётся задать пару вопросов, пока он всё записывает на диктофон, они идут к выходу и… — Юнги-и-и! — кричит Чонгук и бежит в своих ботфортах на высокой платформе к мужчине в кремовом костюме. Тэхён не спешит догонять его, спокойно идёт сзади, пока Чонгук и Юнги обмениваются бизу-бизу. Юнги оглядывает подходящего за Чонгуком Тэхёна с улыбкой, и Чонгук оборачивается, сразу беря его под руку. — Юнги, это моя любовь, — объявляет он счастливо. — Тэхён. Тэхён, это мой друг — Юнги. У Тэхёна сердце удар пропускает. Не парень, не партнёр… Моя любовь. Это звучит так интимно и сокровенно. Чонгук и Юнги ругаются друг на друга с вопросами «ты почему не сказал мне, что будешь тут?», а Тэхён внезапно прерывает их вопросом: — Не хотите к нам поехать? Посидите, поболтаете. Всяко лучше, чем тут стоять. — Правда? — спрашивает Чонгук с круглыми глазами. Они ещё никогда не приглашали никого в их квартиру, и не то чтобы Чонгук стесняется, но предпочитает видеться с друзьями в кафе, чтобы не мешать Тэхёну, который вечно после работы усталым забирается к нему на бёдра и чуть ли не мурчит, пока Чонгук перебирает его волосы. — Юнги? — обращается Тэхён, и тот соглашается, так что после вызова водитель встречает их и увозит домой. Суджин оставила ужин и уже ушла, так что они быстро накрывают стол, из винного холодильника достают просекко и наслаждаются компанией друг друга. Тэхён тоже включается в разговор, заваливая Юнги вопросами, когда узнаёт, что тот актёр, правда, пока второстепенных ролей. Ему также рассказывают, как в студенческие годы Чонгук помогал Юнги избавиться от его навязчивого бывшего: вначале они затеяли афёру с тем, чтобы Чонгук соблазнил того мудака, и потом обвинить его в распутстве и назвать недостойным, а когда это не сработало, Чонгук просто зарядил ему ногой, облачённой в тяжёлый ботинок с массивной подошвой, между ног. Сработало, но после Чонгук пересмотрел свои взгляды на насилие и решил, что даже мудаков бить не надо. Не стоит растрачивать на них свои силы. Тэхён много смеется тем вечером, чем не может не радовать Чонгука. Он переживает в последнее время из-за поникшего настроения Тэхёна — пришлось закрыть его любимое французское бистро из-за реконструкции здания. И Тэхён до сих пор не может найти новое место. Он не вываливает всё на Чонгука, держит в себе, но Чонгук же видит, как он переживает. Столько сил вложено, да и не одно прекрасное свидание у них там было, и вот приходится попрощаться с заведением. Чонгук пытается убедить, что на новом месте будет не хуже, а может, даже лучше, но Тэхён убеждён, что атмосфера будет уже не той. — Так «Фриз» — это твой ресторан? — удивляется Юнги, а Тэхён лишь кивает, а Чонгук гордится им. Его заведения действительно имеют репутацию одних из лучших. — Ох, помню, как мы в первый раз пришли туда, а на Чонгука пролили шампанское, то ещё было зрелище. И они снова смеются, пока Юнги рассказывает подробности того вечера. Чонгук не устаёт наслаждаться низким смехом и широкой улыбкой, от которой морщинки в уголках глаз собираются. Любимые морщинки. В Тэхёне всё любимое для Чонгука. Кроме геморроя. Когда Юнги уезжает домой, Тэхён заваливается со вздохом на диван, закидывая ноги на пуфик спереди, и откидывается назад. Чонгук подходит сзади и начинает массировать плечи, голову под довольное мычание Тэхёна. — Может быть, в джакузи? — предлагает Чонгук. — Расслабишься, сделаешь мне массаж ног. Тэхён смеётся, но соглашается. Ему действительно необходим и отдых, и ноги Чонгука в его руках. Чонгук отправляется открыть воду, сбрасывает одежду, облачаясь в халат, возвращается в гостиную, а Тэхён… лежит, задремавший. Всё так же в рубашке и брюках, всё так же с откинутой назад головой. Чонгук садится рядом аккуратно, поправляет волосы, что лежат на лбу, зацепившись за бровь, и мягко целует в щёку. Тэхён сразу же просыпается, тяжело поднимая голову. — Ой, прости, — хрипло говорит Тэхён. — Ты чего извиняешься? — шепчет Чонгук и начинает расстегивать пуговицы на рубашке. — Давай тогда в кровать, нечего тут спать — неудобно. — А как же джакузи? Чонгук улыбается мягко, качает головой и лишь продолжает бороться с пуговицами. — Тебе нужен сейчас сон, — закончив с рубашкой, Чонгук расстёгивает ремень на брюках. — Не надо бороться с ним, — и стягивает носки Тэхёна. — А ты? — спрашивает Тэхён, выпячивая губы. — А я пока спать не хочу, поваляюсь один, а теперь вставай. — Тэхён послушно босыми ногами становится на холодную напольную плитку, а Чонгук стягивает рубашку и сбрасывает вниз брюки, бляшка ремня которых бьётся об пол. — Точно? — спрашивает Тэхён, вышагивая из брюк, и обнимает Чонгука, кладя голову ему на плечо. — Точно, давай, умывайся и ложись спать, замучил я тебя сегодня, — одной рукой обнимает, а второй похлопывает по ягодице. — Я так люблю тебя, — от Тэхёна веет алкоголем, как и от Чонгука, но искренности слов данный факт не убавляет. — Я знаю, котик, и я тоже люблю тебя, — отвечает Чонгук, держа свои ладони на его щеках. Целует мягкие губы, простое касание на пару секунд. — Спокойной ночи. Тэхён отвечает тем же и уходит в спальню, пока Чонгук собирает его одежду, чтобы сложить для чистки, а потом со слегка грустной улыбкой идёт отмокать в джакузи. Им точно нужен отпуск. И Чонгуку не приходится долго уговаривать Тэхёна. Проблема лишь в графике. Вопрос с французским бистро не позволяет так просто сорваться, бросив все дела. — Можем в пятницу уехать загород, — предлагает Тэхён за завтраком, не отвлекаясь от экрана телефона. — Можем, но ты всё равно будешь занят работой и отпуск это не заменит. — Чонгук всё ещё в халате с патчами на лице готовит кофе для них. — Чонгук, мы не можем пока никуда уехать, — Тэхён пытается лишить голос строгости, но у него плохо выходит. Чонгук сразу же реагирует, его лицо теряет и намёк на улыбку. — Прости, прости, пожалуйста, — тянется для поцелуя, когда Чонгук ставит перед ним чашку, но тот игнорирует это. — Я прекрасно понимаю это. Не стоит разговаривать со мной в таком тоне, — Чонгук разворачивается и уходит со своей кружкой кофе в спальню. Им абсолютно точно необходим отпуск. — Ты можешь пока уехать один или с друзьями, а как я освобожусь — съездим вместе, — предлагает Тэхён, заходя в спальню, где на кровати лежит Чонгук и читает книгу. Он отвлекается от неё и смотрит на Тэхёна с видом, будто тот сморозил абсолютно несусветную глупость. — Тэхён, котик, подойди, пожалуйста, — говорит он и садится на постель, чтобы рядом присел Тэхён, что тот и делает. — Ты, должно быть, не замечаешь эти страшные синяки под своими глазами, как ты валишься вечером без сил на диван, да ты даже от секса отказываешься! — последнее Чонгук произносит особо эмоционально. — Я хочу в отпуск только с тобой. Отдых нужен в первую очередь тебе, родной. Выключить телефон, валяться креветкой, не думать ни о бистро, ни о дебетах с кредитами. — Чонгук оглаживает его щёку с неизменной щетиной, а в глазах вся нежность этого мира. Не меньше. — Хорошо, Чонгук, давай немного потерпим и… Мы обязательно уедем в отпуск. С выключенными телефонами. Будем валяться креветками целыми днями. — Тэхён целует Чонгука, толкая его на кровать. Нависает сверху, пока рукой уже гладит кожу Чонгука под халатом, слыша дыхание, что становится тяжёлым. Сам старается не заводиться — перед работой не время. — Уедем и будем заниматься любовью всякий раз, как захочется, не задумываясь о делах и времени суток, — шепчет он в губы Чонгука, прервав поцелуй. — Я так соскучился по тебе, — с ухмылкой говорит Чонгук и тянет за галстук Тэхёна, чтобы снова поцеловать его, больно кусая губу. — Иди давай, работяга. Тэхён поднимается с улыбкой, поправляя галстук и набрасывая на плечи пиджак, пока его нижняя губа становится чуть ярче и полнее. Вечером от секса никто не отказывается.

***

Владелец журнала в издании — знак, откровенно, ужасный. Он давно не занимается ничем, наняв управляющего, перед которым отчитывается Чонгук, и лишь получая свой доход. Поэтому его появление пугает даже Чонгука. Он некоторое время следит за ним через стёкла, замечает ещё одного мужчину рядом — незнакомого. Выходит в приёмную и тихо интересуется у Хосока, что происходит, но он тоже не знает. Тогда Чонгук всё же решает выйти к ним, как минимум, чтобы поприветствовать. — …и проводку всю меняли три года назад, так что капитального ремонта не требуется, — говорит владелец, и Чонгук привлекает внимание своим «кхм». — О, здравствуйте, Чонгук. — Что тут происходит? — бесцеремонно интересуется с ни разу не искренней улыбкой. Владелец тихо извиняется перед мужчиной и отходит с Чонгуком на несколько метров. — Журнал переезжает, я продаю это помещение, — тихо объясняет он и, не желая выслушивать что-либо, сразу продолжает. — А теперь я удаляюсь к потенциальному покупателю, а вы возвращаетесь к работе. Реакция Чонгука очевидна. Он горит журналом и счастлив работать в историческом здании, где издательство располагается с самого основания. Меньше всего ему хочется переехать в холодное здание из бетона и стекла, где ему придётся подниматься на какой-нибудь пятнадцатый этаж, а выходя с работы видеть только однотипных мужчин в однотипных костюмах. Прям как на работе у Тэхёна. Своё недовольство он выливает Хосоку, что, не отвлекаясь от экрана компьютера, выслушивает с каменным лицом и лишь кивает там, где это требуется. Затем вылавливает Ёнджуна и под предлогом кофе искрится гневом и перед ним. Собирается остановить и проходящего мимо Намджуна, но тот выглядит слишком пугливым, поэтому Чонгук лишь машет рукой. Работа сегодня не работается. Мало кто из сотрудников действительно разделяют боль Чонгука. Они любят журнал, но им нет особой разницы, где работать, надеются лишь, что там будет комфортно и, пожалуйста, больше света, потому что в нынешнем помещении приходится использовать слишком много искусственного освещения. Чонгук не хочет прощаться ни с кабинетом, ни со старой массивной деревянной входной дверью, ни с парковочным местом, ни с кондитерской в соседнем здании. Ему не удаётся выплеснуть весь негатив до возвращения домой, так что Чонгук, гиперболизируя, рассказывает, как жадный владелец собирается продать святое наследие в центре города и выгнать их работать в сарай на окраине. Тэхён всё внимательно выслушивает и выдаёт лишь: — Я куплю это помещение. Сперва ведутся переговоры, чтобы Тэхён сдавал в аренду помещение для издательства, но владелец журнала наотрез отказывается, ссылаясь на то, что уже купил помещение дешевле. И тогда Тэхён переходит к плану, ради которого, если честно, и покупает помещение. На удивление, старый первый этаж с недостатком естественного света Тэхён находит идеальным для французского бистро. Да, приходится снести некоторые стены, перегородки и даже заменить эту старую массивную входную дверь, но оно идеально вписывается там. На моменте разработки проекта он просит увеличить оконные проёмы, сделать пристройку перед входом, даже распланировать уличные столики — он хочет уже на стадии макета увидеть каждую деталь, что ему важна. И видит. Всё получается как нельзя кстати, и даже удаётся согласовать всё с департаментом архитектуры — те дают добро. Однако Тэхён не создаёт копию бистро, которое закрыто, а проектирует новое. Владелец журнала даёт добро на использование названия журнала, и Тэхён открывает бистро «Select», добавляя в интерьер архивные фотографии издательства, согласуя всё с Чонгуком. Чонгук думает, что это лучшее, что могло случиться с помещением после продажи — память об историческом месте журнала не исчезнет. Конечно же, ему не нравится работать в новом помещении, находящемся в типичном офисном здании из бетона и стекла. Он требует обставить свой кабинет всей старой мебелью — ею пользовался ещё первый редактор журнала, Чонгук сможет расстаться с ней только в случае увольнения. Он не находит достойной замены своей любимой кондитерской и принципиально каждое утро ездит в ту самую ради маффина с малиной. Ему не нравится мрачная подземная парковка, на которой он в своих ярких шубках чувствует себя неуютно, но успокаивает себя, что всё дело привычки. Он привык к царапающейся щетине Тэхёна, привыкнет и к этому. Уйти из журнала он не готов. Не имеет и малейшего желания. В день открытия бистро Чонгук взволнован не меньше Тэхёна. Он безумно рад видеть вдохновлённого Тэхёна, который и спит спокойнее, и улыбается чаще. Да, он всё ещё уставший, потому что работы в последнее время даже больше, но для Тэхёна это в большей степени приятные заботы — он любитель созидать. В день открытия Тэхён обещает, что сегодняшний вечер будет их свиданием — никакой работы. И Чонгук выбирает ему среди кучи скучных костюмов кашемировый свитер и брюки с высокой талией — если никакой работы, значит, никаких костюмов. Чонгук не видел окончательный интерьер бистро, но Тэхён показывал ему множество макетов. Только не показывал то место, к которому подводит сейчас. Один из столов отличается от остальных — он очень похож на рабочий стол Чонгука. А к его поверхности прибита табличка: На этом месте работали главные редакторы журнала Select:

Пак Джисон Ким Тэмун Ли Воншуа Чхве Соджун Чон Чонгук

Чонгук не может не плакать. Он обводит пальцами трясущейся руки прямоугольную табличку, на которой выгравировано в том числе и его имя, а другой рукой утирает льющиеся слёзы. Наконец, подняв голову, он обнимает Тэхёна и пытается благодарить сквозь рыдания. История журнала увековечена.

***

Чонгук не заставляет Тэхёна выключить телефон, а тот и не делает этого, но настраивает переадресацию всех незнакомых номеров на телефон секретаря Чхве, а электронную почту и вовсе не открывает. У них отпуск. С одним чемоданом, в большей степени набитым одеждой и обувью Чонгука, они отправляются на Мальдивы, где снимают на долгие две недели бунгало в лазурной безветренной лагуне. После пятнадцатичасового перелёта в эконом-классе Чонгук думает, что он все две недели будет вначале отдыхать от предыдущей, а затем бояться последующей поездки на самолёте. Но это его идеей было уменьшить углеродный след и лететь эконом-классом, поэтому особенно сильно старается не возникать. И не ругает, когда Тэхён просит секретаря Чхве поменять их билеты обратно с эконома на бизнес. Тэхён делает вид, что это исключительно его желание сохранить свою геморройную задницу и что идея Чонгука жить экологичнее — прекрасна, но он уже не столь молод для таких затей. Чонгук решает, что в теории, может, идея и хороша, но на практике — не для пятнадцатичасового перелёта. И Чонгук не глупый, прекрасно понимает всё и благодарит Тэхёна. После душа и непродолжительного сна жизнь не кажется столь омрачающей, и вообще Чонгук вспоминает, что они, на минуточку, на Мальдивах, где песок белый, море голубее неба, а пальмы нависают над водой, словно выглядывают из-за угла, подглядывая. Тэхён заранее договорился, чтобы все их ужины в ресторане были в тематике разных стран и, соответственно, с их кухонь. Чонгук не любит однообразие, а Тэхёну, владельцу разношёрстных заведений, как минимум интересно, что им подготовят. Каких конкретно стран — не оговаривалось, но так даже лучше. Именно поэтому Чонгук начинает смеяться, когда под светом яркой луны и фонариков, развешанных на кустарниках, их провожают к одиноко стоящему на пляже столику, где встречают три мужчины в сомбреро, все поют, а один из них ещё и на гитаре играет. Колоритно — не иначе. Поют чисто, задорно, вскидывая настроение до небес. Затем начинается карусель из дегустационных сетов тако, буррито, фахитос — никакого меню им не дают. Тэхён заполнял анкету предпочтений, так что блюда спланированы заранее, исходя из неё. Не выезжая с острова, они днём наслаждаются чистым, нежным море в лагуне, любуются морской фауной, заплывая к рифам, а вечером умудряются гастрономически путешествовать по миру. Китай, Италия, Польша, Греция, Индия — ни один из ужинов не разочаровывает, шеф готовит для них отменные блюда. Однако голод утоляют они и другой. — Мы не будем заниматься сексом на пляже, это небезопасно, — твердит Чонгук и тянет Тэхёна к их вилле на берегу — бунгало быстро надоело. — Зато романтично. — Что романтичного в том, чтобы потом песок из жопы вымывать? — Тэхён не может не смеяться, обнимает Чонгука со спины, откровенно мешая тем самым идти и себе, и ему. Тем более, Чонгук на каблуках. Но кого это волнует? — Хорошо, кровать так кровать, — шепчет Тэхён в ухо Чонгуку, открывая дверь номера, посреди которого огромная кровать с идеально заправленным белым постельным бельём. — Послушный пёсик, — отзывается Чонгук и, как только дверь номера закрывается, скидывает со своих плеч лямки шифонового комбинезона, который сразу аккуратно падает на пол, и Чонгук вышагивает из него грациозно в своих босоножках на толстом каблуке с тонкими ремешками. Тэхён подхватывает его, поднимая, пока Чонгук хватается за его плечи, и несёт к кровати, бесцеремонно бросая на неё. — Сейчас же сними с себя всё, — требует Чонгук, а Тэхён не смеет ослушаться, сбрасывая с себя один за другим предметы одежды, пока не остаётся абсолютно голым — загорелая кожа в полумраке кажется ещё темнее, словно карамель. — Какой красивый, — шепчет. — А знаешь, когда ты ещё красивее? — спрашивает, когда Тэхён уже нависает над ним, выцеловывает шею и лишь мычит в ответ, давая понять, что слушает. — Когда твоё лицо подо мной. Тэхён начинает агрессивнее целовать, прикусывая кожу, и стягивает с Чонгука бельё, не трогая обувь. — Тихо-тихо, — шепчет ему Чонгук и поднимается, чтобы сбросить с себя боксеры. — Мы никуда не спешим, — теперь сверху он, ложится всем телом на Тэхёна и целует его в губы, слегка лениво, размеренно, успокаивая вспыхнувшего пламенем страсти Тэхёна. Проводит языком по его губам и проникает им внутрь. Их поцелуй теряет всякую мнимую нежность — он влажный, с укусами, столь желанный. Чонгук слегка двигается тазом, создавая трение между их животами. К ночи должно холодать, но в их вилле воздух наоборот отдаёт жаром. Тэхён мнёт ягодицы Чонгука и подталкивает, помогает ему двигаться с большей амплитудой, однако долго это не продолжается. Тэхён прекрасно помнит слова Чонгука и слегка шлёпает его по ягодице, прерывая поцелуй. — Залезай на лицо, — не то просит, не то мягко приказывает, и Чонгук перемещается, перекидывает одну ногу в туфле через голову Тэхёна и опускается точно ему на лицо. Тэхён будто на пробу проводит языком, оглаживает руками ноги от ступней по икрам, задней части бедра, останавливается на ягодицах и, чуть поёрзав, чтобы принять более удобное положение, облизывает. Чонгук цепляется руками в изголовье кровати и тяжело выдыхает. Тэхён легонько дует. От прохладного воздуха Чонгук покрывается мурашками и откидывает голову назад, а Тэхён круговыми движениями водит языком, размеренно и мягко — как любит Чонгук. Проникает слегка внутрь и снова по кругу, сминая в руках ягодицы до побеления пальцев. — Верни как было, — приказывает Чонгук, и Тэхёну не нужно спрашивать — как именно. Он уже прекрасно знает, что нужно делать, и снова водит широким языком, словно слизывает что-то. Чонгуку хочется, хочется хотя бы дотронуться, но он пока сжимает себя, оттягивая момент. — Умничка, да, всё. Всё! — кричит Чонгук, пока Тэхён продолжает. — Хватит! — и Чонгук поднимается сам с трясущимися уставшими ногами. — Какой непослушный. А Тэхён лишь облизывается довольно с улыбкой и тянется за поцелуем, укладывая Чонгука на спину. Кусает за нижнюю губу и отстраняется, чтобы взять смазку. — Раздвигай ножки, — говорит Тэхён и выливает себе на руку лубрикант. — Что насчёт межбедренного? — Что хочешь, — отвечает Чонгук с часто вздымающейся грудью, а ноги, согнутые в коленях, раздвигает. Стопы в туфлях упёрты в постель — Тэхён от одного вида готов излиться. Размазывает смазку обильно по внутренней стороне бедра Чонгука, по себе, и не до конца выпрямляет его ноги, скрещивает, из-за чего бёдра сильно сжимаются, а лодыжки укладывает на свои плечи. Он входит плавно, шумно вдыхая из-за созданной узости, но сразу переходит на быстрый темп. Чонгук находит смазку, выливает немного на себя и ласкает себя, смотря на Тэхёна. — У тебя такое смешное лицо сейчас, — хихикает с раскрасневшимися щеками. — А у тебя красивое, — усмехнувшись, отвечает Тэхён. — Знаю, котик. Каждый двигается в своём темпе, как им нравится. Тэхён толкается на всю длину размашисто, а движения Чонгука короткие, пока он не говорит, что скоро. Тогда Тэхён укладывает его на бок, сам ложится сзади, проникая между бёдер Чонгука, и обхватывает его, с нажимом потирая — как любит Чонгук. Тэхён двигается с большой скоростью, покусывая мочку Чонгука, целуя его в шею, собирает языком капельки пота и наслаждается постанываниями. Чонгук весь его, весь для него. Он в его объятиях умирает и воскресает, леденеет и сгорает. — Побыстрее, — просит Чонгук, и Тэхён ускоряет только руку, продолжая двигаться. Через пару минут они уже оба изливаются и валятся на кровать. Чонгук весь измазан, и Тэхёну не стыдно признаться, что его заводит этот вид. — Стяни с меня туфли, пожалуйста, — просит Чонгук, и Тэхён беспрекословно выполняет, после вытирая его полотенцем. — Надо позвонить, чтобы поменяли постельное. — А я пока в душ и в море. Пока Тэхён звонит на ресепшен, Чонгук уже вылетает из душа, будто ещё пару минут назад не валялся без сил, и выбегает голым через заднюю дверь на пляж, где сразу прыгает в тёплое море, освещённое лишь тонким месяцем. Тэхён не заставляет его ждать, и они целуются в море, собирая с губ друг друга морские капли. Возвращаются в Корею хоть и с лёгкой печалью из-за законченного отпуска, но полные сил и желания приступать к работе. Головы кипят идеями, а сердца — любовью. Они возвращаются к своей рутине, в которой Чонгук ругает Тэхёна за то, что он использует не ту косметику: — Ну что ты схватил опять мою? Она тебе как мёртвому припарка, — тараторит и показывает на средство возле раковины. — Вот же, сыворотка тридцать пять плюс — для тебя и твоих морщин, — а Тэхён лишь смеётся в ответ. Они возвращаются к своей рутине, окутанной любовью, нежностью и заботой. Поцелуи по утрам, свидания в их теперь любимом бистро, посиделки с друзьями дома за хорошим вином. Они возвращаются к уюту, в котором периодически Тэхён оказывается на коленях за дверьми их спальни. Они возвращаются к своей приятной рутине, однако это не мешает им планировать круиз по Средиземному морю.