«чужая» семья

Опять эта неугомонная ересь какую-то несёт. Что она задумала? У меня никогда не выходило вправлять ей мозги, но все же собираюсь устроить ей хорошую словесную взбучку, пока сын увлечён выбором мороженого, но меня прерывает звонок. Столбенею за долю секунды. Смотрю Реджине в глаза, совершенно не моргая. Испытываю культурный шок. Даже не знаю, с чем сравнить это состояние, потому что оно неописуемо. Медленно отрываю телефон от уха, смотрю на экран. Звонок международный, что означает — мой собеседник звонит из другой, мать ее, страны. Вновь подношу телефон к уху. Слышу в трубке голос Рони, на которую, собственно, сейчас таращусь как ненормальный. Моя дорогая жена просит позвать сына к телефону. Заявляю категорическое нет! Лгу, что он в ней не нуждается. У нее не нашлось времени, чтобы приехать к сыну в его день рождения, черта с два я буду давать ему телефон. Тем более, что мама у него вроде как тут… Абсурд какой-то. Сбрасываю вызов, ставлю на беззвучный и убираю мобильник в карман брюк. Оборачиваюсь на сына. Он увлекся аквариумом с рыбками. Отлично. У меня есть минут 10, чтобы переварить сие сумасшествие. Давлю на Реджину взглядом, всматриваюсь в черты ее лица. Разглядываю, будто картину в галерее. Вмиг становлюсь более снисходительным к ней и смотрю на нее иначе — без ненависти во взгляде. И она явно это подмечает, потому как сама смягчается и принимает более расслабленную позу. — Дошло наконец? — иронизирует она, закатывая глаза. — Я… — лучше бы вообще рот не открывал, потому что сейчас забыл все слова, в голове — несуразица какая-то, несвязная каша. Вот это я идиот! Весь вечер ору на женщину, которая никаким боком не касается наших семейных разборок. А ведь она пыталась сказать мне, что Реджина — да не та, а я благополучно затыкал ей рот. Я всю ненависть и злость к матери Роланда выместил на ней. Пожалуй, простого «извини» будет не достаточно. И как мне загладить перед ней вину? Пока я размышляю, пожирая ее глазами, она решается нарушить царившее между нами молчание. — Неужели мы правда так похожи, что нас спутать — раз плюнуть? — Одно лицо, — говорю как-то обреченно. — Вы же и сами видите, даже Роланд принял вас за мать. И я, честно сказать, до сих пор с трудом верю в то, что вижу. Умом понимаю, что вы — другой человек, но в то же время… Скорее готов поверить в то, что это розыгрыш, чем в то, что вы оказались здесь случайно, именно в это время и в этом месте. Поймите меня правильно, подсознательно я все еще воспринимаю вас как мать Роланда, хоть и понимаю, что это не так. Ну и ситуация. Готовый сценарий для какого-нибудь третьесортного любовного фильма. — Вы верите в случайности? — спрашивает она, наблюдая за моим сыном. — В такие? — усмехаюсь. — Нет! А вы в судьбу? Переводит на меня взгляд и смотрит, вопросительно округляя глаза. — Думаете, я оказалась здесь по воле божьей? — снова иронизирует. — Нет, я не верю в судьбу. — Знаете, я тоже не особо воспринимаю всю эту чушь… Но вы оказались там, где катастрофически были нужны, и я готов сказать вселенной спасибо. И вам, конечно. За то, что остались, не обламали ребенку праздник. Вы не обязаны были. — Что было бы, если бы Роланд сегодня так и не увидел свою мать? — Катастрофа! Он бы расстроился и отказался играть и… Я вздыхаю полной грудью. Не хочу думать, что было бы — ничего хорошего. Поэтому перевожу тему. — Надеюсь, ваше второе имя не Рони? А то это было бы уже слишком. — Это и так все слишком, — она смеется. У нее чертовски приятный смех и я невольно подхватываю эту волну — смеюсь в ответ. Это немного сглаживает углы между нами и разряжает обстановку. — И моя второе имя, слава богу, не Рони, — смех стихает, но она продолжает улыбаться, а я залипаю на ее улыбке. — Мария. В честь Шотландской королевы. Моя мать помешана на контроле и власти — имена соответствующие. — Вас в детстве удочерили? — спрашиваю в лоб, чем ошарашиваю женщину. — Что? Нет, с чего вы взяли? — смотрит на меня, как на идиота. — То есть, на сколько я знаю, нет. Но даже если это так, моя мать никогда не скажет правду. Отец бы сказал, если б я спросила, но его уже несколько лет нет в живых. Она мрачнеет, и я извиняюсь, что поднял эту тему. — Я могу спросить у матери Рони, не удочерили ли ее. Если вам оно, конечно, нужно. — Думаете, мы с вашей женой — сестры? Спрашивает таким тоном, будто я несу полный бред. — Близнецы, если быть точнее. Одна из ваших матерей может быть вашей биологической матерью. Общей биологической матерью. — Так, стоп, остановитесь, вы сейчас мою жизнь с ног на голову переворачиваете. А об этом я как-то не подумал. Молча достаю телефон, роюсь в галерее. — Вот. Это четвертый день рождения Роланда. Увеличиваю фото и поворачиваю экран к Реджине. Она смотрит на фото Рони и явно испытывает шок. — Когда у нее день рождения? — Летом. Следом называю год рождения. Реджина смотрит на меня с некой растерянностью. — Я родилась в рождество. И если даты рождения не подделаны, то ваша жена на два года старше меня. Несуразица какая-то. Я, конечно, наслышан — как думаю и многие — о существовании двойников, но чтоб вот так. Они родственники, не иначе. Но если Реджина не хочет в этом копаться — я тем более. Мне все равно, кого, где и когда удочерили или разлучили. Если ей не нужна сестра — это не мое дело. Тем более мнение о сестренке у нее уже сложилось и весьма неудачное, вряд ли она хочет познакомиться.