Один на миллион

Сидят на диване и едят недавно привезённую еду. На фоне запись чьего-то стрима, которую они почти не смотрят. Им больше нравится дурачиться и дразнить друг друга. Серёжа захватывает палочками рис с курицей и протягивает к губам русого, но сразу же убирает, когда тот пытается ухватить еду ртом. Он звонко смеётся и опрокидывает голову назад, когда тот роняет себе на белые спортивки ролл в соевом соусе. Увидев большое коричневое пятно на ткани, старший матерится и расстроенно кривится, но увидев яркую улыбку напротив, обида быстро проходит.  Звук в телевизоре прерывается — запись закончилась. На большом экране высвечивается выбор других видео, у одного из которых кричащее название «Любвеобильный Жожо», а на заставке младший, с ещё прямыми волосами, целует в щёку какого-то парня. Недолго думая, парень ставит контейнер с едой на столик и включает именно его, потому что уже видел, но хочет посмотреть на чужую реакцию. Она оказывается достаточно резкой.  — Нет! Вань, не включай! — Вопит и тянется вперёд, чтобы забрать телефон из чужих рук.  — Я хочу посмотреть! — Убирает цепкие пальцы, что миг впились в его запястья и прячет телефон за спину, позже и вовсе ложась на него. — Не нужно! — Тушка валится на чужую грудь, вызывая смех. — Отдай телефон! — Видит, как взгляд зелёных глаз устремляется на экран и закрывает их ладошкой. — Не смотри, Вань!  — Да Серёж, я уже видел это видео. — Тело под юношей уже успокоилось и просто ждёт, когда тот ослабит свою хватку.  — Как? Почему ты не сказал? — Убирает ладонь с чужого лица и смотрит с непониманием, всё ещё нависая над ним.  — Просто хотел посмотреть на твою реакцию. — Улыбается, пока в кудрявой голове уже строится план мести за такое издевательство. — Ты сейчас также будешь нежничать с другими?  — Ну да, почему нет? — Возвращается в прежнее положение и со спокойным лицом снова берёт в руки картонную коробочку и палочки.  Лицо русого вмиг напрягается. Он приподнимается на локтях и в упор смотрит на Пешкова. В смысле «Ну да, почему нет?». Ревность окутывает тело и он поднимается полностью, не отрывая взгляда от чужого лица.  — В смысле? — Хмурит светлые брови и озвучивает интересующий вопрос.  — Что? — Карие глаза устремляются на худое лицо и смотрят с наигранным непониманием, полностью выбивая из колеи.  — Ты сейчас серьёзно это сказал? — Если кудрявый сейчас засмеётся, то весь план рухнет к чертям собачим, поэтому приходится прятать лицо в пышных кудрях. — Ты же сказал, что хочешь быть со мной. — Последние слова звучать тише предыдущих, что говорит о … сомнении? Что?  — Да, я сказал. — Уверенно произносит, разгоняя сомнения Бессмертных. — Но официального предложения от тебя не было, поэтому сейчас я вполне свободный человек. — Хитрая улыбка и кокетливый прищур.  — Ах вот оно что? — Игривый голос парня раздаётся в комнате и мальчик согласно кивает. — Ну тогда… — Садится удобнее перед Пешковым и протягивает свою ладонь, тыльной стороной вниз, перед ним. — Согласен ли ты, Серёжа Пешков, носить звание моего парня? — Смотрит в карие глаза, что бегают с его руки на лицо.  А Серёжа ноги под себя подогнул и сидит, ладошками маленькими свои коленки сжимает, потому что переживает. Думает, улыбаясь, смущённые взгляды на Ваню кидая. Снова сталкивается с зелёной травой в чужих очах и с громким выдохом, произносит уверенно: — Да. — Вместо тысячи слов.  Кладёт свою маленькую ладонь на чужую, большую. Её вмиг сжимают и к тонким губам прикладывают. Целуют прямо в крошечную родинку. Такой жест уже в который раз вызывает бабочки в животе юноши. Но хочется большего, поэтому, как только парень поднимает на него голову, он резко тянется вперёд и врезается в его губы.  Ваня улыбается в поцелуй, прикрывая глаза от удовольствия. Радость переполняет тело, что хочется кричать, разрывая связки.  Уже плевать на еду, на телевизор, со всё ещё включённым ютубом; на телефон, что вдавливается в кожаную обивку дивана, когда сильные руки сжимают Серёжу в объятиях и тянут за собой, не разрывая поцелуй. Мягкие ладони лежат на груди старшего, пока тот держит его лицо в руках, зарываясь пальцами в светлые кудри.                                           *** — Сегодня нужно съездить в больницу, чтобы тебя осмотрели ещё раз. — Уже на следующий день говорит Бессмертных кудрявому за завтраком.  Сидят на кухне за столом и едят, приготовленную младшим, яичницу с помидорами — хочет чаще радовать его домашней едой.  Они ещё не говорили про тот «случай» на Новый год, но это есть в планах Пешкова. Он должен быть честен перед парнем, поэтому расскажет ему. Как бы сильно это не давило на него изнутри, доставляя дискомфорт — расскажет, потому что доверяет.  — Хорошо. — Загружает тарелки и приборы в посудомойку, разворачиваясь к лицу за спиной. — Во сколько?  Ваня ищет что-то в телефоне, видимо смотрит, какие пробки сегодня и в какой момент лучше выехать. На часах только одиннадцать утра и им немного повезло — пять баллов, поэтому решают выезжать прямо сейчас.  Одежда Пешкова всё ещё в стирке, поэтому старший дал ему свою, что было просто невероятной идеей. Улыбка не сходила с худого лица всё нахождение дома. Длинные спортивки сложились в складки у лодыжек на коротких ногах. Большое худи висело на худом теле, а хвост-пальма из кудрявых волос только дополнял образ.  Юноша смотрит исподлобья на смеющегося парня, окидывая ясно недовольным взглядом. Тот успокоиться никак не может, потому что выглядит это нелепо и смешно на грани с бесконечно милым. Он останавливает его в прихожей и делает фотографию в зеркале.  — Кот в мешке. — Проговаривает, рассматривая получившееся фото.  Младший лишь окидывает того взглядом и закатывает глаза, выходя из квартиры.  Дорога в ближайшую хорошую больницу занимает около часа, что не так много, как они думали изначально. Пока за тонированным окном сменяется картинка, русый поворачивает голову направо и смотрит на красивый профиль мальчика.  — У тебя не болит нос? — Ловит чужой взгляд и снова отворачивается.  — Нет, а почему он должен болеть? — Одна из бровей ползёт вверх.  — Ну… — Прочищает горло. — Когда я нашёл вас с Аминой в ванной, у тебя из носа сильно шла кровь. — Поджимает губы, вспоминая неприятную картину.  — Но меня не били в нос. — Роется в воспоминаниях пытаясь удостовериться в собственных словах. — Меня точно не били в нос. — Хмурит брови и непонимающе смотрит перед собой.  — Ладно. — Медленно кивает и заворачивает к нужному зданию. — Тогда сейчас узнаем, что с тобой. — Заезжает на парковку и глушит мотор.  Сразу зайдя в здание, в нос ударяет запах лекарств и хлорированных средств. Эта «больничная» чистота всегда не нравилась Пешкову. Пахнет странно, врачи пугают, а белые стены только давят. Но когда его ладошку держит большая рука и поглаживает большим пальцем, становится спокойнее.  Девушка на ресепшене о чём-то говорит с русым, пока Серёжа находится в какой-то прострации и мыслях о том, что его сейчас ждёт. Как его вообще сейчас примут, если с собой нет ни паспорта, ни нужных документов? Нельзя было заехать к нему домой, а уже потом ехать в больницу?  — Нет, нельзя было. Мы бы потеряли ещё много времени. Я уже договорился, тебя примут и без этого. — Обнимает за плечи, когда юноша спрашивает про деньги, которые парень сунул девушке в белом халате за стойку. — Всё нормально, Серёж. — Видит, что тот дуется и целует в кудрявую макушку.  Их ведут на второй этаж и останавливают перед дверью какого-то кабинета. Туда зовут только Серёжу, но тот просит старшего зайти с ним, потому что так ему будет проще справиться с накатившим волнением. В помещении за столом сидит мужчина в голубой рубашке и рабочем халате. На столе куча бумаг и справок других пациентов, а также печать и подставка с ручками и карандашами.  Он спрашивает причину визита и понимающе кивает, узнав о случившемся. Между делом, осматривая тело юноши, говорит, что такое совсем не в новинку для него в праздники. Всегда находятся такие «персоны». Так же спрашивает, будет ли пациент сообщать о побоях в полицию и писать заявление, потому что судя по увиденному, это была не просто драка, а настоящее избиение.  Кудрявый уже думал об этом и не раз, но решил не делать этого. В дальнейшем это может понести за собой ещё большие проблемы, потому что те ребята могут не оставить это бесследно. У них есть куча знакомых, которым будет только в радость отпиздить его. Врач понимающе кивает и не возвращается к вопросу, заканчивая процедуру. Одному только Бессмертных это не понятно. Как это не будет писать заявление? Он хочет оставить всё как есть?  — Вас тревожит что-то ещё? — Мужчина заполняет какой-то бланк, не поднимая взгляда.  — Да. — Вырывается у парня ещё до того, как младший успел подумать. — У него шла кровь из носа, хотя его туда не били, с чем это может быть связано? — Чувствует взгляд юноши на себе, но не обращает внимания.  — Ну здесь может быть ряд причин. — Снимает квадратные очки и морщинистое лицо принимает задумчивый вид. — От слишком сухого воздуха в помещении, где вы долго находитесь, до аллергии или гормональных сбоев. — Разводит руками и складывает их на столе.  — Ну и как понять, что из этого ему подходит? — Длинные пальцы с немного отросшими ногтями теребят тонкие губы.  — У меня есть предположение, что это всё последствие стрессовой ситуации, в которой вы оказались. Но для достоверности могу я задать вам пару вопросов? — Голубые глаза за прозрачным стеклом очков устремляются на Пешкова, и он сдавшись, от накопившей паники, быстро кивает.  — Как вы проводите будни? Часто находитесь в стрессе?  — Э… — Из головы резко пропали все мысли. — Нет, не особо. Всё нормально. — Чувствует, как Ваня касается его поясницы и поглаживает круговыми движениями, понемногу успокаивая.  — Давайте, вы сдадите прямо сейчас некоторые анализы и я вас взвешу?  И тут воздух в лёгких заканчивается, а тело каменеет. Взвешиваться? Нет, только не это! Он боится весов, не так, конечно, как свои кошмары, но это точно также является одним из его страхов. Тем более здесь сидит парень, который не должен видеть и слышать эти цифры. Его преследует мысль о том, что он какой-то толстый, хотя это совсем не так.  — Не бойся, всё будет хорошо. — Слышит над ухом, даже не заметив, как они уже вышли из кабинета.  Всё оставшееся время в больнице, он ходит будто под гипнозом. Ни слова не произносит и пропускает мимо ушей половину вопросов от специалистов. Бессмертных, конечно, замечает состояние юноши, поэтому пытается немного успокоить, крепче сжимая холодную ладошку в руке.  Получив все нужные бумажки, возвращаются в кабинет, где сидит всё тот же мужчина. Старший отдаёт их врачу и садится рядом с кудрявой головой, в которой сейчас полная пустота. Приходит время взвешивания и Пешков медленным шагов подходит к этим зловещим весам. Сейчас в его голове всё происходит в ритме слоумо.  — А вы можете не говорить вслух мой вес? — Останавливает рядом с весами и поворачивается к мужчине, наивно теребя края большого худи.  — Ну если вы не хотите, то конечно не буду. Но сначала мы измерим ваш рост, чтобы потом сопоставить его с вашим весом. — Обходит юношу и поднимает шкалу измерителя выше.  Снимает обувь и становится на подставку, выпрямляя спину и касаясь затылком измерителя. Чувствует, как макушки касается металлическая панелька и ему говорят становиться на весы. Прячет холодные и немного мокрые ладони в длинные рукава.  — Так. — Седые брови на морщинистом лбу немного хмурятся, когда видят цифры. — Ниже нормы. — Мальчик выдыхает со спокойствием, но когда ловит беспокойный взгляд зелёных глаз — становится не по себе.  — Доктор, и что теперь делать? — Задаёт, как ему кажется, глупый вопрос, Ваня.  — Нужно больше кушать. Судя по анализам, хоть они не совсем точные, ведь не было проведено полной экспертизы, у вас не очень хорошо с питанием. — Складывает все справки в одну стопку и закрепляет степлером. — Да и вес не состыкуется с ростом, хоть вы и не такой высокий, как ваш «сопровождающий». — Кидает взгляд на русого и протягивает результаты тому в руки.  Зелёные глаза опускаются на первый лист бумаги, который ему дали и видит цифру напротив слова «Вес». Он в шоке. Конечно, ещё при первой встрече заметил худобу, когда на руки поднял, чтобы в номер отнести или пару дней назад, когда нёс из машины к себе домой. Но он не думал, что вес настолько не сходится с ростом младшего, хоть тот и был ему по плечо. В голове появляется ещё одна тема для разговора, который он, конечно же, воплотит в реальность.  Серёжа видит, как светлые брови хмурятся, бегая взглядом по строчкам беловатой бумаги и заведомо понимает, что скоро посыпется куча вопросов. Нет, он не боится реакции парня, ему больше доставляет дискомфорт то, что придётся снова показывать всё дерьмо, находящееся в его душе. Он так долго это хранил в своей груди, никому не показывая…  Выходят из больницы и направляются на парковку. Открыв дверь младшему, Бессмертных садится за руль. Повисла тишина. В кудрявой макушке вина и немного страха из-за произошедшей ситуации. Ему правда жаль, что так получилось и что за него теперь будут переживать, а может даже и осудят. Второе приходит в голову совсем незаметно — почти молниеносно и этого хватает, чтобы начать загоняться ещё больше.  Только вот парень, что сидит сбоку от него, так не думает. Затылок опирается на кожаную обивку кресла, а поникшие глаза уставились перед собой, наблюдая за проходящими мимо людьми. Он расстроен не потому что Серёжа ему что-то не рассказал. Ему обидно из-за того, что тот себя так не ценит и не любит. Просто не может представить или не понимает своей светлой головой, как много он значит для других людей, не беря в счёт даже его родственников.  Прекрасно знает, что мальчик расскажет ему всё, снова выворачивая душу наизнанку, показывая всю боль. А Ваня просто обнимет крепко и будет шептать на ухо правильные вещи, пуская их в чужой разум. Он покажет ему, какой он прекрасный на самом деле. Он покажет ему любовь.                                           *** — Ты хочешь кушать? — Они стоят в пробке уже пол часа и желудок русого даёт о себе знать.  Пешкова этот вопрос ставит в тупик и режет ножом по сердцу. Он прекрасно знает, что тот спрашивает не для того, чтобы задеть или как-то обидеть. Это бесспорное проявление заботы в его сторону. С момента завтрака прошло порядка пяти часов — очереди в больнице всё так же длинные, даже несмотря на то, что она платная. Организм требует еду, но разум отторгает данное желание. Внутри хрупкого тела происходит некая война.  Всё же не дождавшись ответа от юноши, старший наконец перестраивается в другую полосу и они начинают двигаться быстрее.  Солнце уже село за горизонт, оставляя лишь каплю света где-то вдалеке и розоватый оттенок на небе. Машин с каждым разом становится всё больше и больше, что сказывается на движении. Но спустя ещё минут сорок, что прошли в полном молчании с обеих сторон, они подъезжают к какой-то кафешке.  В помещении светло, из-за светлых стен оно кажется больше, чем есть на самом деле. Приятный запах каких-то пряностей создаёт уютную атмосферу в заведении. Бессмертных вешает их куртки и садится за столик напротив младшего. Молодой человек в бежевом фартуке отдаёт им меню и говорит, что подойдёт через пару минут, когда те будут готовы сделать заказ.  — Что ты будешь кушать? — Зелёные глаза поднимают свой взор с глянцевой книжки на лицо напротив, но в ответ снова только тишина. — Ладно, я закажу сам.  Нет, его не раздражает молчание Пешкова. Он понимает чем это вызвано — все его проблемы и комплексы вывалились в один момент, поэтому сейчас он даже не думает как-то на него давить. Это ни к чему, ведь тому просто нужно время, чтобы самому всё рассказать.  — Вы готовы сделать заказ? — Официант появляется, кажется, из ни откуда, заставляя Серёжу резко дёрнуться.  — Да, лазанью и свежевыжатый апельсиновый сок для юноши. И давайте стейк с грибами и стакан воды для меня, пожалуйста. — Ждёт пока меню заберут и оперевшись на спинку стула, смотрит в карие глаза.  Сейчас они выглядят почти безжизненными. Внутренний дискомфорт сковал тело мальчика, перекрывая горло комом, что скоро поползёт вверх и выльется из глазных яблок солёной водой.   Естественно, старший видит это, поэтому просто переставляет свой стул ближе в поникшей тушке, беря за руку.  — Ты прекрасен, знал? — Целует ладошку и краешек губ, когда к нему всё-таки поворачиваются лицом.  — Вань… — Оленьи глаза опущены вниз, а губы начинает подрагивать.  Если бы кто-то из людей, что сидят за соседними столиками или ходят на улице, да хоть живут на другом континенте, знали какие чувства он испытывает, когда Ваня проявляет свою заботу и нежность по отношению к нему, то они просто бы взорвались от нарастания давления в районе живота. Это не сравнить с бабочками или чем-то ещё. Это просто натиск чего-то огромного. Это, как ураган, вихрь, цунами — только из чувств.  Их отвлекает подошедший официант, который принёс напитки. Иван поднимает голову на чьё-то покашливание и видит сначала поднос с двумя стаканами, а потом неловкое выражение лица человека, что немного их прервал.  — Вам нужно переставить посуду и приборы на эту сторону или вы пересядете обратно? — Поставив сок и воду на столик, опускает вниз поднос.  — Э, — Смотрит ещё раз на бледное лицо, что обрамляют кудри. — Я останусь здесь. — Тот лишь кивает и переставляет всё на сторону Пешкова.  Молодой человек в бежевом фартуке сообщает им о том, что блюда будут готовы через двадцать минут и уходит, снова оставляя их наедине.  Всё время сидят почти в обнимку — голова юноши на плече русого, а ладонь в большой руке. Карие глаза смотрят в окно, где уже темно, но горят фонари, размышляя об их скором разговоре. Рядом с Ваней переживания будто уходят на второй план. Их будто перекрывает барьером из зелёных радужек чужих глаз. Эта картинка перед глазами не вселяет страх, как тот кошмар, а наоборот — разливается спокойствием по телу.  А Бессмертных несложно это делать. Ему только приятно заботиться об этом хрупком, но ярком мальчике, даря ему поддержку. Сейчас он целует его в макушку и вдыхает запах того самого слишком сладкого шампуня, но на чужих волосах он ощущается прекрасно.  — Поешь, пожалуйста. — Проговаривает парень, когда им приносят еду.  — Ладно. — Смысла отпираться уже нет, поэтому берёт в руку вилку и начинает понемногу есть.  Он не знает, что между ними. Может старший действительно, читает мысли или он правда экстрасенс, но тот факт, что лазанья — это одно из самых любимых блюд Пешкова — остаётся фактом. Елена — его мама, готовит самую вкусную лазанью, как он считает, но та, что ему принесли тоже ничего.                                      *** Едут по вечерней магистрали домой оба сытые и с немного улучшенным настроением. В машине на фоне играет что-то из хип-хопа. Мелодию прерывает другая — звонок на телефон старшего.  — Да, Вадь. — Придерживает телефон между плечом и ухом.  — Брат, ты завтра в офис приедешь или нет?  — Думаю да. — Подъезжает в парковке.  — Ну всё. Я там, кстати, секретаршу тебе возле кабинета пристроил. Место пустует, а Татьяна всё равно в отпуске, должен же тебе кто-то помогать. — Смешок в конце и они прощаются.  Зайдя в квартиру Ваня уходит в душ, оставляя мальчика наедине со своими мыслями. Он слышит, как в ванной начинает течь вода и идёт на кухню, чтобы попить. Наливает в стакан воду из фильтра и поворачивается к панорамному окну, опираясь бедром о мраморную поверхность столешницы.  Сейчас его мысли бегают в черепной коробке так же быстро, как машины по трассе за прозрачным стеклом. Стоит не двигаясь неизвестно сколько. Рука по инерции ставит стакан на стол, когда он чуть не выскальзывает из расслабившихся пальцев.  Разум обволакивает какой-то дымкой, заглушая все внешние звуки, что он даже не слышит, как Бессмертных зовёт его пару раз. Внезапно к нему подходят сзади и обнимают за плечи, скрещивая руки над грудью. Кудрявая голова резко поворачивается, ударяясь об острый подбородок.  — Прости. — Кладёт свои ладони поверх чужих. — Ты просто напугал меня.  — Я звал тебя несколько раз, ты не слышал? — Укладывает голову на кудрявую макушку и смотрит вдаль.  — Нет, я задумался. — Нервный вдох.  — Хочешь поговорить об этом? — Наклоняет голову вбок, ложась щекой на мягкие волосы, вдыхая лёгкий запах шампуня.  — Да.  Они сидят в спальне на кровати, заглядывая друг другу в глаза. Серёжа сначала даже не знает с чего начать, потому что поток мыслей слишком большой и он начинает волноваться, но старший быстро его успокаивает всего парой слов.  Первым делом он рассказывает о том, почему не любит себя так, почему не ест ничего и доводит свой организм до такого. Упоминает пару раз о всяких издевательствах и буллинге, о котором русый уже слышал, когда они сидели у него в кабинете. И сейчас мальчик не плачет даже, его успокаивает нежный зелёный малахит. Он просто говорит без остановки, иногда даже через чур сильно эмоционально, часто жестикулируя. Его слушают внимательно и успокаивают, когда тот спокойно выдыхает — выговорился.  — А что насчёт нового года? — Ему нужно знать, кто посмел так поиздеваться над младшим.  — Мы с Аминой приехали туда почти в полночь. Я предполагал, что там будут Вова с Ильёй, которые меня обычно трогали. — Ухоженные пальцы теребят одеяло возле своих колен.  — Скажи мне, это те придурки, что были тогда в клубе? — Худое лицо напрягается, сжимая челюсти.  — Да. — Спокойный взгляд зелёных глаз наливается красным от наступившей злости. — Что было дальше? — Пропускает в голове кучу идей придушить этих уёбков, возвращая своё внимание на юношу.  — Да ничего особенного: мы просто танцевали, а потом я пошёл в туалет и столкнулся с ними в коридоре… — Последние слова произносятся совсем тихо из-за наступивших слёз.  — Не плачь, они этого не стоят. — Тянет к себе в объятия и гладит голову на своём плече.  — Они затащили меня в ванную, я пытался сопротивляться, но их было двое. Они меня били и говорили, что это за тот случай, когда ты пришёл к нам в випку. — Голос подрагивает, но слёз нет, он сдерживает их, потому что уже действительно устал плакать.  — Почему ты сказал в больнице, что не хочешь писать заявление? — Выпускает из объятий и заглядывает в карие глаза, что ещё поблескивают из-за влаги.  — Потому что от этого может быть только хуже. Я не хочу поднимать шумиху. Слухи быстро разойдутся, а мне это не нужно. — Тяжело вздыхает и отрицательно машет головой.  — Ты уверен? — Парню всё никак не понятна эта «политика», но он пытается внутренне с этим смириться.  — Да, наверное. — Отводит взгляд в сторону, вглядываясь во мрак просторной комнаты.  — Я просто хочу, чтобы тебя никто не тревожил. Хочу, чтобы ты был счастлив. — Сжимает тёплые ладошки в своих руках и смотрит на красивый профиль Пешкова.  — Вань, пока ты рядом — мне хорошо. — Тянется вперёд, накрывая мягкие губы своими.