Три грани розовой Кухилал

      К дому Славки подъехал роскошный, размером с небольшую яхту, автомобиль темного сине-фиолетового цвета. Тимочка осторожно наблюдал из-за занавески, хлюпая носом и зло поджимая губки. Нос распух, из него текло уже неделю после ледяного душа, которому подверг себя Тимофей, решив радикальным дедовским способом выбить из башки и сердца умелые губы на своей пиписке и ласковый язык на яичках. Те всё равно предательски поджимались от сладостных воспоминаний, а член выпускал вязкие капельки.       Фельдшер уже неделю лежал с температурой и депрессией. Дед приезжал на велике каждый день, привозил отварной молодой картошки с зеленью и кусок домашней колбасы, которую крутил сам, а потом томил в ароматном дыме небольшой домашней коптильни. Ещё привозил пирожки и рыбные котлетки, которые любил Тим. И возвращался к себе домой, понимая, что внуку сейчас больше ничем помочь не сможет. Отлежаться тому надо. То, что внук не просто простыл, старик понял сразу. Страдание и печаль в глазенках без слов говорили о печали в сердечке младшего Баженова.       - Ну-ну, - приговаривал Егор Ефимович, гладя по голове и похлопывая его по спине.       Дашка тоже примчалась, привезя гору лимонов, апельсинов и новую тёплую пижаму, в которую Тим тут же и закутался, обиженно щурясь в мир, оказавшийся к нему обидно несправедливым и жестоким. А все из-за двух красивых до жути мужиков, которые даже не подумали примчаться к нему, чтобы сразу же упасть ему в ноги, ползать и просить прощения в ожидании его, Тимочки, снисхождения.       Заходил Вячеслав, принёс от жены участкового куриного супа в маленькой кастрюльке и зелёного лука с грядки. Вот он-то забегал по два раза в день не только по ценным указаниям Дарьи, но и по собственной инициативе, ибо сердце имел доброе, а душу чистую (выпуски передачи "В гостях у сказки", что скачал Тимофей себе на ноутбук, гораздо украсили его лексикон старорусскими выражениями).       Вообще Тимофей болел редко, поэтому сейчас наслаждался своей болезнью, мог себе позволить расслабиться.       - Ты это... Я в субботу вечером может не зайду. Ко мне друзья в гости приезжают. Мы обычно допоздна с ними сидим. Ну, сам понимаешь - мужицкие разговоры, - топтался у двери Вячеслав. - Да ты и сам с Вилом познакомился, а Анзур он того... Короче, живут они вместе, - стремительно краснея, залпом выдал Славка, не догадываясь о том, что Баженов об интимных подробностях пары Вальдезер - Довлатов весьма осведомлен. ***       Из машины резво выпрыгнул Вилберт собственной персоной в голубой рубашке с закатанными до локтей рукавами и тонких серых брюках. Дымчатые лоферы и белого металла часы дополняли облик. Обойдя автомобиль, с другой стороны во всей своей знойной красоте показался Анзур, даже в набирающую обороты жару одетый во всё чёрное - строгую футболку с аппликациями серых крыльев по плечам и чёрные летние джинсы, облепившие сильные накачанные ноги, чёрные же, кожаные, явно почти в стоимость джипа, на котором прикатили, шлёпки с брендовыми логотипом на металлической чёрной пряжке. Красивый джип... как и его хозяева. Оба осматривались, аккуратно поглядывая на соседний домишко, заметив шевелящиеся занавески. Неделю готовились, дали время передохнуть себе и Тимофею. Знали что слёг, сидит дома, болеет и ест апельсины.       Славка вышел на крыльцо, приветствуя связкой сушёной воблы и лещей. Вил заржал, как дорогой породистый рысак, вытащил из багажника ящик разнообразного дорогого пива. Охранник выскочил из джипа и подхватив коробки из его недр, потащил их в дом Вячеслава.       - Смотрит из-за занавески, - прошептал Анзур, почти не шевеля губами, - пойдем - навестим болезного. Лучше до пьянки это сделать. А то скажет потом, что пить приехали, а к нему и не зашли.       О визите договорились ещё дома. Обычно с охмурением понравившихся пассивов проблем не было, даже если пьеса игралась на троих - томная красота и завораживающие манеры Анзура вводили пареньков в гипнотический ступор, а ледяной мощный шквал по имени Wilbert all deser* завершал процесс - мужественной энергетике сдавались всегда сразу и без сопротивления - но не в этот раз.       Анда Зигфридовна была в пятницу, привезя любимому племяннику конфет и бубен.       - Себе заказала у шамана одного с Алтая, - делилась тётушка секретами, дуя чай из пиалы, - в личной жизни помогает. Его звуки привлекают энергию секса и любви.       - Мне любви именно и надо, - мрачно жуя уже третий "каракум", согласно кивнул Тимочка.       - Вот я и привезла. Тебе больше, чем мне надо, у тебя тоска какая-то в глазах, - поддакивала тетка, которая ринулась к любимому племяннику после звонка деда. Тот позвонил, нажаловался, велел спасать, пока ребёнок не ушёл в глубокую хандру как много лет назад.       Анда уехала в субботу с утра, перегладив гору высохшей одежды, которую ещё болезненно слабый Тимофей перестирал и, сняв с верёвки, бросил на кресло в углу зала. Сил и желания на глажку не было. После отъезда тетушки, переодевшись в любимые шортики и майку с покемоном Пикачу, натянув на ноги жёлтые в белый горох носки и зашторив плотно окна зала, парень постучал легонько в бубен, попрыгал и помотал головой из стороны в сторону. Танцы с бубнами неожиданно понравились, даже как-то увлекли и приободрили.       Сине-фиолетовый Ягуар притормозил у соседского дома сразу, как только Тимофей повесил бубен на крючок у окна. Шаманство-то помогает! Тима подглядывая из-за занавесочки отметил, что мужики выглядели более, чем обольстительно. Помыслы о том, что совратить владельцев новенького джипа ему будет достаточно легко, почему-то грели душу и особенно тело. Бросало в густой жар от мысли о двух крепких членах в себе, о четырех сильных руках, чьи запястья пахнут дорогой парфюмерией. Мечты об этом Тим старался запрятать очень глубоко.       Когда мужчины двинулись в сторону его дома, неся по два пакета из недешевых магазинов каждый, Тимофей рысцой потрусил к постельке и залёг на ней со сложенными на груди руками в позе "ставьте свечку, я отхожу" и зажмурил глаза. Вставать, чтобы открыть дверь надобности не было, в поселке днём двери почти никто не закрывает. Да и воровать у Тима почти нечего, кроме него самого, да нового дивана в зале, на котором он и возлежал, когда непрошенные (долгожданные, суки!) после трёх стуков по деревянной двери вошли.       - Болеешь, куклёнок? - сочувствие в глазах Анзура плескалось зелёным изумрудным морем.       - Хвораю, - простонал обольститель и совсем не к месту вспомнил о дырке на носке на правой ноге.       Вил сгрузил пакеты в углу, мягко погладил розовый нежный палец, сначала недовольно согнувшийся, уходя от ласки, потом попытавшийся спрятаться вглубь жёлтого носка.       Коты наблюдали со стороны, поводя сытыми мордами.       - Что-то нужно? - участливо, с чувством продолжал заботливо приставать Анзур. - Может, поесть чего-нибудь вкусненького?       - Лежу себе спокойно, никого не трогаю, - невнятно бубнил Тим, совершенно потерявшись, когда мужчины сели на стуле очень близко к дивану, но не забывая коситься на подарки в пакетах.       - Мы тут тебе кое-что привезли. Прими, не отказывайся, - мягко мурчал Вилберт, - нам будет очень приятно.       Тимофей поднял бровь, вопрошая и удобнее устраиваясь на подушках.       - Делать вид, что друг друга не знаем, глупо, - поставил точку над i Валдезер.       - Ага. Знакомы и близко. Особенно с тобой, - ткнул в блондина пальцем Тимофей.       - Хочешь со мной познакомиться, лапочка? - усмехнулся Довлатов. - Я тоже многое умею. Вилберт не даст соврать.       Тот цапнул одной рукой за ляжку Анзура, другой за бедро Тимочки, скалясь улыбкой доброго крокодила.       - Мы оба очень горячо умеем делать. Хочешь попробовать? - зубы у Вила хорошие, крепкие.       - Зубы поди наполовину вставные, - съязвил Баженов.       - Ага, регби, знаешь ли, в юности увлекался. Да пожёстче, - не растерялся Валдезер.       От слова "пожёстче" Тим сглотнул и поджал ножки. Пожёстче Тиму хотелось и нравилось, и мужики это прочитали по расширенным зрачкам парня. Пока Вил держал Тимофея взглядом на крючке, Анзур, не теряя времени, подался вперёд, мягко придерживая за плечи, сладко поцеловал того в шею и провел языком по мочке розового ушка. Тимофея тряхануло, писюн встал дыбом. Тима пискнул и слабо, но зло оттолкнул "нахала":       - Вот пристали! Придурки.       - Потом обстоятельнее поговорим, - Валдезер встал, прощаясь и поправляя пряжку ремня, Анзур обласкал ширинку милого глазами.       Подарки Тимофей кинулся рассматривать сразу, как только эти ОБА ДВОЕ вышли за дверь, тихонько её прикрыв. Тускар с Симоной активно помогали исследовать сумки. Дорогой шоколад, икра разных мастей, печенье в жестяных коробках, хамон, манго, авокадо лежали в двух пакетах. В двух других был новый айфон, планшет, красивый настольный светильник в форме сидящей кошки. А еще шелковый шарф кофейных оттенков с логотипом Burberry, теплый, крупной вязки красный джемпер с капюшоном и на замке с эмблемой FERRARI, куча кремов, кремчиков, скрабов для тела и лица, лосьоны, новый, шикарный маникюрный набор и фен, какой-то совершенно инопланетной конструкции.       То, что его покупают, соблазняют, затягивают в тройничок, хотят и желают увлечь, болящий нынче фельдшер раскусил. Дары возвращать он и не собирался, задумав всё-таки попробовать переиграть и своё сердце, и тягу к этим хищникам.       План созрел неожиданно после звонка давнишнего воздыхателя. Мужик был горяч, но Тимофей ему многого не позволял, только обжимался. Тот помог Тимочке отбуксировать его УАЗик, когда заднее левое колесо поймало гвоздь на дороге. Даудов младший был братом владельца огромного автосервиса на въезде в село. В автосервис съезжались со всего района. Даудов старший собирал лучших, работникам платил щедро, относился к ним с уважением. А младший жил в городе, и, говорят, менял любовниц как перчатки.       Мага срисовал Тимофея давно, баловался он иногда хрупкими мальчиками. Фельдшер понравился, лапать и целоваться с ним тоже было весьма приятно. Сходили пару раз в недешевый ресторан. Но парень пока вилял задницей, не подпуская к себе. Позвонил Магомед на удачу, и она оказалась на его стороне. Господин Баженов сказался больным, но благосклонно расположенным к соитию (как понял по фривольные ноткам в голосе желанного объекта Мага).       Тимофей ворковал в трубку, и в его голосе слышался мёд.       - Приеду, мой персик? - муркал Даудов.       - На днях. Я сообщу. Хочу быть в форме, - придержал коней Тимофей.       Цветы с курьером приехали из города. Букет радовал размерами, говорившими о широте души дарителя. К букету полагалась открытка со словами высокой поэзии о красоте Тимоши. ***       Первым слился гостеприимный хозяин, не выдержав, прилёг на новый диван у себя в гостиной. Луна уже подсветила дорогу к соседнему дому, за окнами которого прятался Тим, не спускавший глаз с отражений в окнах. Шпионская жизнь сложна и порой травмоопасна, и господин Баженов это понял, ударившись мизинчиком об ножку стола, и теперь подворачивал пальчики, жалобно поскуливая. Сморило его ближе к полуночи. Заснул в зале прямо на накиданных на пол одеялах и подушках. Сон был чудесный и какой-то уж очень чувственно реально ощущаемый. В нём Тимофея облизывали два больших кота, снимая с него пробу, так сказать, а с пробой вместе и штанишки. Шелковистая кожа члена тёрлась о бока, ляжки, губы Тимофея. Было ошеломительно приятно и невероятно хорошо. Коты нравились и их голоса тоже, которыми они шептали приятные похабства и те же самые похабства совершали.