Спасение в цветных фонарях летнего неба

Позволь тебе отдать душу,

Полную любви.

Подушка лежит на месте,

Меня дома нет -

Я в объятиях тьмы

В одиночку грею своё сердце.

Джисон чуть не задохнулся от жары, когда, высадившись в Инчхоне, прошёл три шага до автомобиля с готовым ехать водителем. Отец так и не спросил его, где он шлялся до утра — предпочёл не знать, вероятно. Они ехали, как всегда, молча, и в тишине было слышно гудение ветра, поспевающего за их машиной. С кондиционером в салоне стало как-то полегче жить, и голова Джисона снова заполнилась мыслями. После того злосчастного перекрёстка и красного светофора он мало что помнил, кроме тёплых поцелуев в номере Минхо. Младший игриво отвечал и охотно брал инициативу, садясь к Минхо на колени. Тот наверняка пришёл в восторг. В Чиване лето морило, и воспоминание о пыльных дорогах отнюдь не вызывало желания вернуться; но всё же Джисон понимал — он напишет о нём немало странных стихотворений. И дело скорее не в самом Чиване, а в том, что за день с небольшим в этот город вмешался запах Минхо, «Южного экспресса» и уличных закусок, которые Джисон бы попробовал все до единой, если не нужно было бы возвращаться в Корею с отцом. Теперь придётся упиваться только этими стихами: Джисону предстоит снова изображать уже даже не прилежного работника отцовской компании, а хоть сколько-нибудь заинтересованного в получении опыта, и время от времени бегать в клубы, чтобы повидаться с приятелями. А в казино — вряд ли. Пусть Минхо объявится сначала. Джисон сразу по приезде поставил себе такое условие; не хотелось лишний раз вспоминать о нём и убеждаться, что от Минхо уже не повеет свободой и летней свежестью, хотя в Сеуле, в общем-то, даже в сентябре ещё лето. Тот, с кем Джисон виделся в Чиване, — аномалия; настоящий Минхо всегда хмурится и его ни за что не втянуть в авантюру вроде объявления себя мёртвым. Два с половиной месяца пролетели для Джисона как секунда, потому что дни сливались в какой-то комок бесполезного копошения за рабочим столом. В один из дней Миран-нуна написала ему, что скучает и Джисону стоило бы появиться в казино в… и указала вечернее время. Он как-то сомневался, что она действительно сидела и скучала — возможно, ей просто надоело с Хёнджином. Но противиться заботливой нуне не хотелось; возможно, это и был тот самый знак. Джисон среагировал; решил, что пора отдохнуть и оставить немножко денег за покерным столом. Поздним вечером он пришёл в «Луток» одетый соответствуя названию — не в смысле как утка, а в бело-чёрное. Выбивались, разве что светлые линзы, отдававшие голубизной и придававшие взгляду дикости. Миран тепло улыбнулась, когда их глаза встретились, и, поддев пальцем, звякнула дорожкой серебряных колец вдоль уха. — Не изменяешь стилю. — Ты тоже нарядная сегодня, нуна, — Джисон ответил отстранённо, но всё же улыбнулся в ответ, оглядывая её открытое чёрное платье, и сел за покерный стол, за котором было как-то тихо. Миран уверенно обращалась с картами, и у неё на пальцах сверкали некрупные перстни. Прошло три раздачи прежде, чем она бросила взгляд на экран телефона и сказала: — Минхо будет здесь через десять минут. Джисон нахмурился, чтобы скрыть своё удивление, и некоторое время смотрел в центр стола, на горку фишек. Когда он повернулся к нуне, открыв рот, Миран не дала ему сказать: — Только попробуй назвать меня свахой, — девушка захохотала, а потом оглядела сидящих за столом. — Парни, фолд? Вы со мной не потягаетесь. Парни согласились, вызвав у девушки довольную улыбку. Она собрала четыре десятки. Пока крупье раздавала карты для следующей партии, Миран снова повернулась к Джисону: — Он сам меня попросил, мы недавно тут виделись. Как я могла отказать другу! Ты ведь не испугался, когда я тебе написала? Джисон раздражённо закатил глаза. Имя Минхо действовало на него особым образом: теперь раздражать будет всё, пока он не увидит глаза старшего. Ещё и день сегодня был совершенно не покерный; смотря на очередные мелкие карты, приходящие с раздачами, Джисон хотел психануть и уйти. Если бы вместо лаунджа, которое всегда звучало в сеульском казино, тут включили китайские романсы, стало бы лучше. И если бы лица игроков заволокла паутинка сигаретного дыма, раздражение внутри осело бы. Как за один вечер тот маленький игорный дом смог так хорошо отпечататься в памяти? Джисон сам себя не понимал, но раз за разом думал о том, что там и карты были прикольнее — винтажнее что ли, с причудливыми рисунками. И время там, казалось, не существовало — а тут Джисон каждую секунду ногой отстукивал и постоянно глядел на наручный циферблат, что от внимания нуны, конечно же, не ускользнуло. — Джисон. Минхо позвал его, приветственно обнимая Миран за плечо. Джисон пропустил-таки нужную минуту. — Джисон. В голосе звучала усмешка. Младший, наверное, странно выглядел, уставившись на свои карты и замерев от страха. Рубашкой вверх лежали его валет с восьмёркой — в этой раздаче ловить было нечего, потому что к Миран наверняка опять пришёл какой-нибудь туз. Взгляд Джисона переместился на грудь старшего. Он впервые видел этот тёмно-зелёный костюм. Несомненно, Минхо больше всего шёл тот тёмно-коричневый, но и этот очень даже ничего. Под пиджаком был зелёный жилет и чёрный галстук с мелким орнаментом каких-то… о Боже, лошадок? Нет, Джисон не будет вглядываться. — Минхо, — он поднял глаза к лицу старшего и увидел тёплую улыбку. А ещё… новый цвет волос. Пепельный — не то чтобы раньше он у Джисона ассоциировался с сексуальностью, но сейчас притягивал взгляд и вызывал желание провести языком у виска. Младший перевёл взгляд на вошедшего вслед за Минхо Хёнджина, у которого уже лет сто были длинные волосы, которые он красил то в блонд, то в красный, то в злополучный пепельный. Ему, конечно, шло, но… чёрт, у Минхо, похоже, был какой-то особый чарующий оттенок. Волнение, поднявшееся внутри, Джисон мог списать на подростковые гормоны — ему было всего девятнадцать, буквально вчера из-за школьной парты встал. Минхо принёс в казино запах лета, который тут же пропитал младшего и заставил с ещё большим беспокойством бегать взглядом по залу. Голос пролез к сердцу через рваные манжеты белой рубашки. Минхо сел через место от Джисона и заказал виски с содовой. Хёнджин, как всегда, сел с противоположного края, оглядев игроков скучающим взглядом, и весь вечер оставался привычно немногословным. Игроки договорились не делать чересчур большие ставки. За столом давно не звучало столько шуток. Временами хихикала даже крупье, которая не пыталась утихомирить развеселившихся игроков, большинство из которых были завсегдатаями в «Лутке». Минхо выглядел отдохнувшим, будто вернулся после отпуска. Он охотно разговаривал с собравшимися за столом и теми, кто приходил посмотреть на игру, чтобы отвлечься от рулетки. Джисон сказал бы, что в этом зелёном костюме Минхо был похож на короля, одаривающего вниманием всех своих подданных, вот только его взгляд был прикован к Джисону. Они обменялись пока всего парой фраз, но господин Сон, инвестор в годах, которому не посчастливилось сидеть между ними, наверняка ощущал странную энергию, плывущую тихой романтичной мелодией от Джисона к Минхо и обратно. Старший рассматривал линзы Джисона, чёрные ногти и полосы цепей поверх белой рубашки с кучей нашивок. Младший не слышал лаундж и чужие голоса — ему казалось, что Минхо шёпчет что-то неразборчивое в ухо. Или это его было собственное сбивающееся дыхание? Так или иначе, просчитывать карточные комбинации в таком состоянии Джисон просто не мог. А господин Сон решил больше никогда между ними не садиться, как бы ему не нравилось обсуждать акции больших корпораций с Минхо. — О-о нет, — протянула Миран, запоздало улыбнувшись. — Я исчерпала сегодняшний запас удачи, господа. В игре к тому моменту осталось трое. Они вскрылись — у девушки был флеш, не стоивший большой ставки, на которую она решилась почему-то. Теперь Миран засобиралась — она всегда делала так, если после долгой серии побед вдруг теряла деньги. Джисон, провожая её безразличным взглядом, подумал, что ей стоило бы пореже провоцировать соперников. — Ты чего такой недовольный? Как только Миран ушла, на её месте возник Минхо, почувствовавший некоторую неловкость с бедным Соном, который уже не мог терпеть их бесконечные переглядывания. Джисон повернулся к Минхо с искренним удивлением в глазах. — Я недовольный? — он не видел себя со стороны, а то понял бы — не просто недовольный, а готовый сожрать Миран-нуну. Ну серьёзно, она специально весь вечер лезла к Минхо, да? Он с улыбкой потянул Джисона за плечо, прося встать, и повёл к бару, подав крупье знак, что на этой партии они остановятся. — А как же поиграть без нуны? — младший игриво улыбался. — Тебе сегодня вроде бы везло! — Устал бороться с желанием разложить тебя на том столе, — Минхо отвёл взгляд, плохо изображая смущение. — Ты же не колода всё-таки, пасьянс не выйдет. — В смысле?.. — а Джисону ничего не стоило смутиться. Он боялся, что Минхо заметит его ошалевший взгляд, — так хотелось спросить: «если не пасьянс выйдет, то что?» Старший отвлёк, поставив перед ним какой-то горький коктейль на коньяке; себе тоже взял что-то. Между ними играла ненавязчивая музыка «Лутка», и благодаря присутствию Минхо Джисон снова напоминался тёплыми воспоминаниями… о Чиване ли? В тот момент у него промелькнула мысль, что, быть может, он запомнил не этот пыльный солнечный городок, а лето в целом; лето, способное изменить до неузнаваемости что угодно. Именно оно придало Джисону смелости и нарисовало ухмылку губах. — Пепельный очень идёт вашим волосам, господин Ли, — сказал он, мечтательно взглянув на старшего, подпёр голову рукой и развалился на барной стойке. — Вы встаёте на путь эмобоя, да? Хорошо, что бар был длинный — старый болтливый бармен мешал коктейли посетителям в другом конце и не слышал их. Джисон почти ощущал себя хозяином ситуации. — Быстро ты реагируешь, — цокнул Минхо. Он сделал глоток из широкого бокала и вдруг улыбнулся, словно его осенило. — Это ты мне ответил так? — Вам, если что, необязательно становиться эмобоем, чтобы разложить меня, — Джисон лишь изредка поднимал пальцы к уху и позвякивал серебряными серёжками, но у Минхо в ушах этот звон звучал непрерывно. Он поднял бровь, не зная, как реагировать на неожиданный выпад младшего, который весь вечер за столом строил из себя тихоню. Сегодня Минхо упивался его серебряностью — самым необычным элементом, отсвечивающим серебром, были линзы, в которых голубой цвет угадывался лишь на расстоянии нескольких сантиметров. Радужка Джисона казалась практически белой. — Миран сказала, что ты просил- — Чёрт, она выдала меня, да? — старший посмотрел на него и не удержался от новой улыбки. Что поделать, он совсем не умел подстраивать «случайные» встречи, да ещё и подельницу ненадёжную нашёл. — Ага. Ты мог написать мне сам. Минхо задумчиво кивнул, и между ними болталась невысказанная фраза: «мог, но это было бы слишком просто». Они долго смотрели друг на друга, и во взглядах уже не путались пятна пьяного тумана; реальность чётко стелилась перед ними, но в голове спонтанные идеи всё равно всплывали. Несмотря на то, что сегодня был вторник, они поехали в квартиру к Минхо — хотя нет, это правильнее было бы назвать апартаментами — два этажа, чёрт знает сколько комнат, кабинет, по размеру схожий с целой площадью; много мест, за которые можно зацепиться глазу. Минхо разулся быстрее и поспешил к кухонному блоку, который находился в двух шагах от просторной прихожей. — У меня проблемы со слухом или ты хихикаешь там? — бросил Джисон ему вслед. Старший оглянулся в прихожую с таким лицом, словно его на преступлении застукали, но через секунду ответил как ни в чём не бывало: — Тебе послышалось. Это микроволновка. — Ты меня пугаешь. Что ты совать в неё собрался? — подойдя к старшему и взглянув на крутящуюся тарелку, Джисон тихо охнул. На большее он был не способен — рисовые рулеты снова лишили его дара речи. Придя в себя через пару мгновений, он наклонился, глядя в стекло микроволновки. — Не буду спрашивать, где ты их достал, но если они не будут на вкус точь-в-точь как те… я развернусь и уйду. Джисон повернулся к старшему, словно спрашивая разрешения; тот в ответ усмехнулся и кивнул, а через полминуты пристроился к нему сбоку, чтобы глядеть на крутящиеся рулетики. Краем глаза Джисон заметил, что он снял пиджак и теперь стоял в чёрной рубашке и тёмно-зелёном жилете. Всё ещё слишком много одежды. Пусть берёт пример с Джисона — на нём были джинсы с рубашкой, распоротой кое-где по швам, куда пробирался тёплый сентябрьский ветер. Джисон искренне считал, что эмо-стиль имеет только плюсы. Они достали из микроволновки большую миску и сели перед телевизором. Минхо включил какой-то канал, но Джисон едва ли смотрел — он был очень занят, орудуя вилкой. Он снова чуть не плакал от счастья, а потом, впихнув столько рулетов, сколько могло в него поместиться, растянулся на мягком диване и довольно замычал. Минхо некоторое время следил за вертолётом, летящем над какой-то горной местностью в экране телевизора, а потом, вдруг вспомнив про кошелёк, убавил громкость и залез в свой карман. Джисон лениво повернулся на бок, глядя, как старший считает купюры выигранного в казино. — Восемьсот тысяч вон, — заключил он, словно покер составлял основную часть его заработка (или хотя бы второстепенную), и с немым вопросом поднял глаза на младшего. — Я не старался сегодня, — махнул рукой тот. — Считай, сделал небольшое пожертвование начинающему эмобою. Надеюсь, ты пустишь мои три копейки в дело. Новый цвет волос — хорошее начало. — Да ё… Джисон! — Минхо нахмурился, а Джисон лишь рассмеялся, упав на его плечо. — Отбиваешь всякое желание делать что-то с внешностью. — Не-ет, не слушайте меня, господин Ли, — младший потряс его за руку, пытаясь вымолить прощение. — Я больше не буду над вами шутить! Он ласкался к руке Минхо, гладящей по волосам, и тот понимал, что теряет всю злость, всё теряет, смотря в глаза Джисона. — Не хочу мешать раскрытию вашего внутреннего эм- — Ты чертёнок! — старший с криком повалил Джисона и навис сверху, пока тот дёргался от хохота, обнимая его за плечи и пытаясь дотянуться до губ. Но Минхо прижимал его к дивану, пока не насмотрелся вдоволь, а затем сам припал поцелуем — сладким, мокрым и долгожданным. Джисон был похож на реку. «Разная каждый раз, когда входишь в неё» — так говорят? Джисон был разным каждый раз, когда виделся с Минхо. Отстранившись, старший снова посмотрел ему в глаза и повторил: — Ты чертёнок, — но уже ласково. Джисон улыбался и жмурился, чувствуя мягкие поцелуи по всему лицу. — Что за беспредел ты устроил в Чиване? Он вскинул брови, не ожидав такого вопроса в лоб, и заулыбался шире. Они смотрели друг на друга долго, и Минхо уже решил, что Джисон не собирается отвечать, но тот, вдруг тряхнув головой в очередном приступе смеха, сказал: — Не знаю. — Великолепно. А мои поставки накрылись, потому что я, видите ли, умер. — Я просто очень удивился! — тут же начал оправдываться Джисон, а потом добавил более вкрадчиво, — потому что ты тоже… был другим, — он говорил так, будто заманивал в жертву западню. Минхо улыбался, ни о чём не подозревая. — И до сих пор ведёшь себя очень подозрительно! Он мягко оттолкнул старшего и сел к нему на колени, положив голову на грудь. Минхо откинул голову назад, слыша, как Джисон тихо мурлычет какую-то песню, и медленно вёл вверх-вниз по его спине, чувствуя под пальцами крупные вышивки. Он почти угадал мелодию, но Джисон вдруг замолчал, а после начал выцеловывать его шею. Зелёный жилет быстро расползался под его пальцами, но над верхней пуговицей Джисон помучился, потому что хотел расстегнуть её, не отрывая губ от чужой шеи. — Чёрт возьми, — прошипел он, опустив-таки взгляд и чуть не оторвав резким движением последнюю пуговицу. Минхо позволил ему снять с себя жилет, и у Джисона едва слюнки не потекли, когда он оглядел плечи старшего, обтянутые чёрной рубашкой. Коснувшись губами пепельных волос на виске, он принялся развязывать галстук; тот недолго сопротивлялся, к счастью. Минхо понимал, что запахло жареным, и чуть отодвинул младшего от себя, взяв его лицо в руки. — Джисон, только не говори, что ты хочешь остаться, — он повернул голову к кухонному блоку, где висели часы. — Уже почти двенадцать. Тебя не хватятся? — Всегда бы ты так за меня переживал, — хмыкнул Джисон. — Не выгоняй, я знаю, что тебе станет скучно. Минхо почему-то нашёл это довольно милым, и поэтому не ответить на поцелуй… не получилось. Джисон тяжело дышал, исследуя руками всё, до чего мог дотянуться — бёдра Минхо, плечи, живот, шею и волосы. Старшему, по правде говоря, хватило бы и одних губ Джисона, чтобы оказаться в другом мире; он не успевал соображать, не успевал за ним. Хотелось поскорее снять брюки, но когда младший принялся расстёгивать его рубашку, Минхо на какую-то долю секунды отрезвило. — Ну нет, Джисон… Тот смотрел на него совершенно бесстыдными глазами: — Как — нет? А… вы хотите переместиться в спальню? — и тут же положил руки ему на грудь, снова касаясь пуговиц чёрной рубашки, которая на старшем совершенно не смотрелась теперь, без галстука. — Не дождёшься, — Минхо убрал его руки от себя и надавил на плечи, прижав Джисона к спинке дивана, а потом встал и ушёл. Младший буквально остолбенел; Минхо скрылся в коридоре, и Джисон не настолько хорошо помнил свой прошлый и первый визит, чтобы понять, куда он пошёл. Но когда старший вернулся, Джисон заметил в его руке тюбик с пакетиком и поднял бровь, вернув на лицо прежнее игривое выражение: — Господин Ли, вы забыли? Я уже у вас в спальне был. К чему эта беготня?.. — Замолчи, — Минхо перехватил его руку, которая как ни в чём не бывало снова потянулась к пуговицам, и коснулся кожи Джисона через фабричный разрез над манжетой. Вторая рука пролезла под рубашку к животу, заставив младшего снова замереть, вздрогнув. Минхо неторопливо целовал его и наслаждался тишиной, ведя руку вверх, по рёбрам, и осторожно расстёгивая рукава. Он, в отличие от некоторых, никуда не спешил. — О Боже, сколько ты уже возишься, — раздражённо выдохнул Джисон и оттолкнул Минхо, сопевшего над кучей его цепей в поисках застёжки. Через пару секунд младший сбросил серебро с шеи на кофейный столик, чтобы снять чёртову рубашку через голову. Медлительность Минхо его убивала. — «Ты» или «вы»? Определись уже, — а старшего забавляла его нетерпеливость; он наконец провёл языком по голому животу. Джисон уже приготовил комментарий о том, что Минхо полный старпёр, — возится с цепями и даже не подумал ими… ну… придушить? (мечта всех эмобоев) Но слова исчезли на полпути, и Джисон лишь выдохнул: — Вы, — дождавшись пока старший посмотрит ему в глаза. Он услышал в ответ усталый стон-смешок — усталость, надо думать, была мнимой. Он угадал. Неспроста Минхо позволял ему всё время выкать. — А почему? — старший поднялся к его губам, продолжая ощупывать бока Джисона и дразнить, касаясь сосков. — Вы такой авторитетный человек, — сказал он, зомбируя белыми глазами. Минхо подёргивал его штангу, не отводя взгляд, и наблюдал, как Джисон улетает всё дальше. — О, не сомневаюсь, — свободную руку старший опустил к его ремню; Джисон подался навстречу бёдрами. — Вы всегда выигрываете в покер, я вас очень уважаю, — он говорил полушёпотом и зарывался пальцами в пепельные волосы, притягивая Минхо ближе, чтобы почти касаться губами. — Настолько сильно, что отсосал бы сейчас. — А… — старший опустил глаза на уже расстёгнутые штаны Джисона и усмехнулся. — Ладно, от такого не отказываются. Он выпустил младшего и, удобно устроившись на диване, расстегнул брюки, пока тот спускался перед ним на пол. Минхо хотел усмехнуться, сказать что-нибудь про то, что у Джисона сегодня энтузиазма хоть отбавляй, но когда тот посмотрел на него снизу, буквально выпрашивая член, Минхо сглотнул и поскорее выбросил вместе с бельём дорогущие зелёные брюки, не беспокоясь об их сохранности. Джисон не спешил брать в рот и больше работал рукой, чувствуя пальцы Минхо на затылке. Но старший не собирался его торопить, откинув голову на диван, тяжело дыша. Когда Джисон лизнул головку и положил член на язык, Минхо оставалось только думать, где, чёрт побери, он мог научиться такому — не на курсах в отцовской компании же, да? Джисон качал головой, и Минхо рукой помогал ему сохранять ритм, а потом он выпустил член изо рта и провёл языком по стволу — старшему определённо не стоило в этот момент опускать голову. Их взгляды встретились; Минхо увидел ухмылку младшего и протяжно простонал, проведя рукой по своей груди. — Ты очаровашка, Джисон. Тот чуть сжал его член и начал быстро двигать рукой, и водил второй по бедру, и Минхо взлетел под потолок, к люстре, и сжимал волосы Джисона, и в горле уже пересохло, потому что он не закрывал рот, и порой стоны вырывались без звука; Джисон чувствовал под языком пульсирующие венки и горящее внизу живота возбуждение. — Стой, Джисон, — хрипел Минхо, подрагивая, но младший, наверное, услышал «быстрее, Джисон», потому что… блять, его рука на бедре уже прожгла кожу и Минхо не мог сдерживать рваные вздохи! — Джисон-Джисон-Джисон-стой, я кончу сейчас!.. Он оторвал беспокойного эмобоя от члена, и тот вытер слюну с подбородка, мыча разочарованно. — Вы не хотели заполнить мой рот спермой? — Иди сюда, — сказал Минхо, игнорируя фразу Джисона, и посадил его к себе на колени. — Я хочу, чтобы тоже было хорошо. Они коснулись друг друга коротким нежным поцелуем; младший никогда так не радовался, как сейчас, когда мог вновь трогать плечи Минхо — вот только эта треклятая рубашка мешала почувствовать их тепло. — Снимите её, иначе я порву, я уже не- — А, да, да, — рассеянно отозвался Минхо, отодвинувшись от Джисона, а затем неловкими движениями расстегнул её и оставил за диваном. — Так лучше? — Наконец-то, — довольно выдохнул младший и тут же припал губами к плечу Минхо, заставив его содрогнуться. — Приподнимись, малыш, — Джисон услышал его смешок у уха; старший стянул с него джинсы, — они тебе не нужны. Минхо грел вылитую на пальцы смазку, пока Джисон облизывал и кусал его челюсть; он был слишком сладким, слишком громким, слишком нетерпеливым, слишком голодным. Старший повернулся к нему и захватил его губы в мягкий поцелуй, приставив пальцы ко входу и тут же услышав довольный стон. Минхо водил пальцем по кругу, дразня, а потом ввёл внутрь, чувствуя, как Джисон подаётся навстречу. Гостиную наполнили вздохи младшего; Минхо осторожно растягивал его, добавляя следующий палец только когда Джисону было комфортно — вернее, когда он начинал ёрзать, разрезая воздух громкими стонами, и хныкать о том, что Минхо его убивает, попадая пальцами по простате. — Господин Ли, — Джисон взял в руки его лицо, тяжело дыша, и лизнул его нижнюю губу, — я хочу ваш член внутри. Они двинулись одновременно: Минхо повалил младшего на диван, совсем перестав соображать от очередного «господин Ли», а Джисон потянул его на себя, прижимаясь беспорядочным мокрым поцелуем. Да, именно в этот момент Минхо слетел с тормозов; младший стонал под ним и вздрагивал, когда руки сжимали его бока. — Готов, Джисон? — тихо спросил Минхо, раскатав презерватив, и Джисон почему-то глаза вытаращил. Старший позвал ещё тише, уже не сдерживая улыбки. — Малыш? — и рассыпал мелкие поцелуи на чужой шее. Джисон положил робкую руку на его затылок и сжал пепельные пряди в пальцах, вслушиваясь в запах похоти, чей огонь наконец захватил Минхо. Когда он медленно вошёл, закатывая глаза, Джисон выпустил протяжный стон. Минхо водил языком по его ключицам и оставлял мычащие поцелуи на коже, постепенно набирая ритм и проверяя, в порядке ли Джисон. Они чуть не упали с дивана, когда тот попытался опустить старшего на бок, чтобы сменить позу. Минхо хихикнул хрипло, чувствуя на плечах спасительную хватку и снова навис над Джисоном. Между ними не осталось ничего, кроме страстных поцелуев — и штанги, которая никак не давала Минхо покоя; старший готов был прямо так, на духу, заявить, что сейчас сожрёт Джисона и ничего от него не оставит. А тот, кажется, был не против: он извивался в ответ на прикосновения и гладил старшего по голове, поджимая пальцы на ногах и продолжая обращаться к нему официально — «быстрее, господин Ли», «мне так нравится с вами, господин Ли», «я ваш, господин Ли». Господин Ли со всклоченными волосами и прикрытыми глазами, по правде говоря, не слишком понимал, где находится сейчас. Он видел перед собой только шею Джисона, и весь мир сузился до них двоих, рассказывающих друг другу о страсти прямо на чёртовом диване. Он шипел, когда младший сжимался, и совершенно забыл обо всём — а до этого думал, что такое возможно только после пяти бокалов. Поднимая взгляд на стены своей гостиной, он видел номер на последнем этаже китайской гостиницы. После той ночи с Джисоном осталось немного воспоминаний, да и те были смазанные, но Минхо точно помнил, что готов был вылететь в открытой окно и задышать пыльной ночью. А ещё он помнил, что Джисон тогда был немного другим, отдавался не так… самозабвенно. Но он подумает об этом потом, а сейчас будет слизывать с кожи его наслаждение и рвано надрачивать, чувствуя, как младший всё сильнее сжимает плечо. Приближаясь к краю, Джисон выгнулся, откинув голову назад, и подмахивал бёдрами, и его голос звенел пылкими словами — Минхо из них разобрал только «какжехорошоблять» и «ясейчаскончугосподинлибыстреебыстреебыстрее», а потом младший вскрикнул, вжимаясь в его тело, и он почувствовал на животе влажное пятно спермы. Да, они почти стали одним целым тогда. Джисон мычал, дрожал мелко и смотрел в потолок огромными глазами, слыша где-то у шеи почти животные стоны Минхо, который через несколько мгновений кончил, послав младшему блаженный низкий стон. Он вышел из Джисона и скрутил презерватив. — Чёрт… Младший всхлипнул и закрыл лицо руками, продолжая тяжело дышать, а потом посмотрел на старшего сквозь пальцы и плаксиво выдохнул: — Господин Ли, я хочу ещё. — Ты и так хорошо постарался, — Минхо усмехнулся и встал, чтобы пойти в ванную. — Сейчас мы помоемся и ляжем спать, а завтра повторим, если хочешь. — Вам на работу. — Блять, точно. Тебе тоже, раз на то пошло. — Мне похуй, господин Ли.

***

Следующий день Минхо провёл в офисе. Суета с бумагами не оставляла времени для мыслей о всякой ерунде — к сожалению, Джисон тоже ею считался. Но и он сегодня наверняка был занят, успокаивал себя Минхо. В его кабинет то и дело забегали сотрудники, и он уже забыл, что утром по дороге в офис не удержался и настрочил Джисону сообщений. Перед глазами иногда всплывали кадры прошлой ночи; во сколько они вообще уснули? Минхо не помнил. Развалившись на кровати, они ещё долго лениво целовались, а потом Джисон ныл о том, что не хочет уходить утром, и что завтрашнему дню вообще лучше не наступать. Но завтра наступило, и Джисону пришлось уйти, а Минхо стал собираться на работу. Устроив небольшой перерыв на кофе, он разблокировал телефон и не удержался от улыбки — Джисон ответил. leeminho1994: Кстати, Джисон Чивань переводится как «алый залив» По моему, довольно мило Мне из-за тебя пришлось полчаса стоять у зеркала шею замазывать Так нельзя, Джисон       

j.0ne☠:

Готов поспорить, что можно

*изображение*

Господин Ли, мне так нравится ваш галстук

              Открыв фото, Минхо едва не вытек из офисного кресла: на фото Джисон сидел, кажется, на кровати — освещение было не лучшим — в одной из его тысячи эмо-футболок с вырвиглазным принтом. Руки были опущены, сведены вместе и… связаны, сука, его галстуком. Да это точно он — чёрный с мелкими лошадками! — и как Минхо не заметил его пропажи? Голова Джисона была опущена, и свет не позволял понять, какое у него выражение лица, — но это давало свободу фантазии Минхо. Судя по всему, младший двинулся от него к себе домой, решив устроить выходной и заняться чем-то более интересным.        Рассмотрев каждый пиксель, Минхо вернулся в чат и увидел новые сообщения от Джисона.             

j.0ne☠:

Не возражаете, если он немного побудет у меня?

Я просто вдруг понял, что он мне так идёт

leeminho1994: И правда идёт, Джисон Но мне очень нужен этот галстук завтра, я должен его забрать А как он тебе идёт можем обсудить при встрече             

j.0ne☠:

Хорошо хорошо хорошо

leeminho1994: Приезжай к восьми Эмо конфетка ^3^       

j.0ne☠:

НЕЕЕЕЕТ ЧТО ЭТО ЕЩЁ ЗА СМАЙЛИКИ

МИНХО