Возрождение хищного богатенького сынка

Как раз в тот момент, когда Сыту Дун наклонился, чтобы поставить стакан с молоком, дверь открылась. На розовом и нежном лице Шу Нина появилась приятная улыбка. Как-то неловко. Сыту Дун и раньше вел себя прилично, пытаясь вызвать у Шу Нина жалость и расположение, но сейчас ему действительно было неловко. Он всё ещё держал стакан с молоком, быстро выпрямил спину и кашлянул: — Я принес тебе немного теплого молока. Пей, пока оно горячее~ — Спасибо, папа. — Шу Нин держался с большим достоинством. Не закрывая дверь, он глотал молоко глоток за глотком. Командир, наблюдавший за этой сценой издалека, спрятавшись за углом, был очень доволен. Шу Нин ещё немного поговорил с Сыту Дуном, после чего вернулся. Сыту Дун беспомощно отошел в угол и с горечью посмотрел на своего старика. — Папа, ты специально меня обманул. — Если я не заставлю тебя сделать это обманом, тогда что? Ты хочешь, чтобы я делал это, давя на жалость? Сяо Хэн всё ещё злится, ему нужно как-то выплеснуть злость. — вздохнул старый командир, и его взгляд заметно смягчился. — Но знаешь, этот ребенок, Шу Нин, он действительно слишком разумный и добрый. Я не могу перестать чувствовать, что мы в долгу перед ним за всё это, тебе лучше относиться к нему хорошо. — Я знаю, теперь он мой сын. — О, это правда. С этим, я думаю, твоя жизнь наконец-то завершена. Сыту Дун только улыбнулся в ответ. Всё верно, теперь у него двое сыновей. — Папа, сяо Нин любит есть куриные лапки, приготовь завтра на завтрак тушёные куриные ножки. — он повернулся, чтобы уйти, шагая уверенным шагом. Командир: «...» Он поддался на уловки своего сына~ В комнате Шу Хэн сидел неподвижно, как гора, облокотившись на изголовье кровати, и мрачно наблюдал за Шу Нином. Он уже привык к его прямому взгляду, в нем не было ни малейшего намерения причинить вред. Они думали о своих собственных проблемах. Раньше Шу Цзысюань казался ему фениксом среди людей. Он был таким красивым и умным парнем, но на самом деле он не смог бы выдержать ни одного раунда против Шу Хэна. А люди из семьи Сыту были ещё более редкой породы, каждый из них был выдающимся. По их улыбкам можно было понять, что они очень милые и искренние люди, и что это доказывало? То, что это удивительные люди, чьи эмоции не просачиваются сквозь выражение лица. Они настолько глубоки и сдержанны, что по одному лишь языку тела было просто невозможно определить, что они чувствуют в данный момент. Даже если вам удастся уловить какой-то недостаток, возможно, они просто намеренно демонстрируют его вам. — Подойди. Шу Нин пришел в себя. Он подошел к кровати и сел на колени Шу Хэна, а затем, позволив себе расслабиться, лег ему на грудь. — О чем ты думаешь? — Я просто подумал, что люди из семьи Сыту действительно страшные. — Шу Нин был очень откровенен. Возможно, именно поэтому Шу Хэн не слишком любил людей из семьи Сыту. — Они не причинят тебе никакого вреда. Шу Нин нахмурился и поднял голову, чтобы посмотреть на Шу Хэна. Откуда взялась эта его уверенность? Из-за их отношений? Что ж, очень жаль, но Шу Нин не верит в такие вещи в этой жизни. Глаза Шу Хэна были чрезвычайно глубокими и очень серьезными: — В нашей семье есть правило, если ты причинишь вред кому-то из одного клана, то вся твоя родословная будет казнена вместе с тобой. — Ни один человек не останется в живых... Какие жестокие правила, это же не... ...закон. Заниматься этим даже в частном порядке было незаконно. Шу Нин был удивлен и слегка встревожен. — Какие ещё есть правила? Расскажи мне все. Но Шу Хэн не стал говорить, он высунул язык и слизал следы молока с уголка рта Шу Нина. На лице Шу Нина на мгновение появился румянец. — Не будь легкомысленным! — Тогда всё будет в порядке, если я перестану быть таким. Шу Нин не знал, смеяться ему или плакать. Тот всегда был легкомысленным, когда он пытался быть с ним серьезным. Но если Шу Хэн действительно станет серьезным, то Шу Нин действительно получит повод для слез. — Хорошо, мой великий актив, это моя вина, хорошо? Мне нравится, когда ты легкомысленен! Мне нравится. — Давай поговорим о правилах предков. — ... Когда любовь Шу Нина уже начала расцветать, Шу Хэн сбросил на него большую ледяную бомбу. Говорят, что нельзя обидеть мелочного человека, но Шу Нин не был так уверен в этом. Было несчастьем обижать такого умного человека, как Шу Хэн. Он послушно слушал его бесконечную болтовню, но чувствовал, что его веки начинают опускаться. Естественно, Шу Хэн сделал это специально, у него были на то свои причины. Только после того, как его опустили в теплую воду, Шу Нин окончательно протрезвел. Что происходит? — Напугал тебя? — Брат? — Шу Нин энергично побрызгал себе в лицо водой. — На чем мы остановились? — Тебе не стоит об этом беспокоиться. — Как я могу? — Мы не будем жить в семье Сыту, тебе не обязательно иметь с ними дело. Через два дня мы вернемся в город С, и всё будет как прежде, без каких-либо изменений. — Мм. — Шу Нин понял, всё это просто пустая болтовня. — В таком случае, нам нужно поскорее зачать детей, чтобы эти великие боги перестали пытаться заискивать перед нами! — Как недоброжелательно! — Как это может быть? Они не могут дождаться, когда это произойдет. — Шу Нин не пытался завладеть чем-либо из семьи Сыту, и раз они этого хотят, они дадут им это. Как можно было не расстроиться? Ведь это был его собственный ребенок. К тому же, ради Шу Хэна отец и сын Сыту пошли на такой компромисс, что, когда у них появятся внуки, они будут очень дорожить ими. Шу Нин был очень спокоен: — Мы ещё не спрашивали отца. — Если не будет сравнения, то не будет и вреда. Ему понравятся наши дети. Шу Нин был слишком доволен своими словами, его дети в будущем обязательно будут разумными и милыми. Шу Яо... уже не сможет выйти на первое место в будущем, не так ли? Шу Нин внезапно обхватил лицо Шу Хэна и с удовольствием наблюдал за ним. — Ты самый умный, как и ожидалось, вот~ Дай я тебя поцелую~ — Как одного поцелуя может быть достаточно? Ради тебя я даже проигнорировал других папиных детей. — Тогда я расцелую всё твоё лицо! Но кто такой был Шу Нин? Он быстро высунул язык и позволил Шу Хэну испытать на себе, как всё его лицо омывается слюной, ха-ха! — За непослушание приходится платить определенную цену. Затем... Шу Нин пожалел об этом. Шу Хэн на самом деле... без подготовки... Его чувства было трудно описать. Шу Нин действительно думал, что умрет. На самом деле, он не ожидал, что хорошо адаптируется, за исключением небольшой боли при первом входе. О боже, у него действительно был талант. Он слабо прикрыл лицо, хватая ртом воздух. Он вообще не испытывал никакого стеснения, занимаясь этим в ванной. Шу Нин был очень открыт, и даже его зовы были довольно громкими, что так возбудило Шу Хэна, отчего он приложил ещё больше усилий. Приняв несколько разных поз, Шу Хэн выловил его из воды и прижал к двери. Какой бы хорошей ни была дверь, она не могла этого вынести. Шу Нин очень боялся, что от такого грохота дверь сломается. Как он будет отвечать, если завтра отец и сын Сыту спросят? Шу Нин мог только умолять Шу Хэна, чтобы тот отнес его в другое место. Получив свою порцию, Шу Хэн, естественно, переключится. К чему такая спешка? Обхватив Шу Нина за талию и приподняв его, могучий Шу Хэн, не прилагая особых усилий, устремился обратно в комнату. Он усадил его на журнальный столик, затем поднял ноги и одним движением вонзился прямо в глубину. Шу Нин вскрикнул, и его лицо покраснело. Это была очень страстная ночь. Шу Нин блуждал по небесам, пока больше нечему было выходить наружу. Когда на следующее утро Шу Хэн вышел, шептавшиеся между собой отец и сын Сыту быстро разошлись. У них была нежная улыбка и сияющий взгляд. Они, вероятно, узнали обо всем. Шу Нину нравилось кричать, когда был взволнован, и Шу Хэну тоже было приятно это слышать. Дом Сыту построен из специальных материалов для звукоизоляции, так что даже если отец и сын приложат уши к стене, они всё равно ничего не услышат. В этом Шу Хэн был уверен. Поэтому, Шу Хэн был уверен в себе и шел прямо. Он не изменился в лице и не поддался на уловки. Видя, что Шу Нин не выходит, командир повернулся, чтобы последовать за Шу Хэном. Сыту Дун отправился на кухню, оставив две куриные лапки, чтобы Шу Нин съел их, когда проснется. После завтрака командир не двинулся с места. Когда Шу Хэн поднимался по лестнице, за ним быстрым шагом направился Сыту Дун. — Сяо Хэн, я хочу кое-что сказать. — Мы уезжаем завтра утром. От одной этой фразы у Сыту Дуна всё похолодело. Может быть, он слишком зазнался из-за того, как удачно всё складывалось в последнее время? Если бы они не предприняли никаких действий в отношении Шу Нина, разве Шу Хэн рассердился бы сегодня? Сыту Дун, как и его старик, пережил тяжелые времена, и ему было трудно говорить об этом, но он всё равно потянул Шу Хэна за руку. — Он всё ещё молод и растет, так что не стоит торопиться. Шу Хэн прищурился: — Теперь ты чувствуешь сочувствие? Почему он не испытывал сочувствия, когда пытался воспользоваться добротой Шу Нина? Неужели все вокруг дураки только потому, что ты умный? Хотя Шу Нин и не заботился о детях, в конце концов, ему было всего семнадцать лет! Как можно было просто заставить его согласиться на такое? Даже сам Шу Хэн не осмеливался поднимать эту тему, какое право они имели на это? Шу Чэн — настоящий их отец, и только он имеет на это право. Взгляд Шу Хэна был несравненно холоден, и это повергало мужчину в шок. Сыту Дун — человек, который видел, как вздымаются волны, и был очень чувствителен к злобе. Но тот, кто сейчас источал такую убийственную ауру, был его собственным сыном. В груди стало не по себе, но он должен был терпеть, несмотря ни на что. — Я извинюсь перед ним. —Он будет винить только себя, не вбивай ему в голову такие мысли. — Я... был не прав, не сердись. В будущем ты можешь делать всё, что хочешь. Я больше не буду вмешиваться. — Ты с самого начала был аутсайдером. Сыту Дун: «...» Старый командир, стоявший за углом, почувствовал себя так, словно за одно мгновение постарел на несколько десятков лет. В его взгляде промелькнул оттенок недовольства. Он был зол. Зол на себя за то, что отказался от опеки над внуком, что позволил ему воспитываться в чужом доме. Зол на себя за то, что не провел расследование, хотя прекрасно знал, что у сына есть девушка. Зол на себя за то, что был слишком занят, не позаботился о сыне должным образом, рассорил пару и сделал неправильной всю их жизнь. Зол на себя за то, что сразу не разобрался со своим врагом, причинив боль собственному внуку. Теперь же, когда всё улеглось, Шу Хэн не желал их прощать. Его высокомерие действительно совпадало с характером членов семьи Сыту. — Папа, ты всё слышал, что мне делать? Командир похлопал сына по плечу. — Это была моя идея, но ты был тем, кто нес это бремя. — Шу Хэн всё знает. Он просто не хотел сваливать всё на тебя. В конце концов, это я от него отказался. На кого же ему ещё кричать, как не на меня? — Сыту Дун всё прекрасно видел, и на его лице промелькнуло тяжелое выражение. — Я должен больше показывать свою любовь Шу Нину. Я не смогу больше слышать, как он называет меня папой в этой жизни. Меня устраивает, пока Шу Нин хочет называть меня так. — Мм, верно. Раз Шу Нин готов уделить нам время, значит, он хотя бы не будет относиться к нам холодно. Они были двумя мужчинами, которые обладали такой властью в этом мире, и все же у них было такое мрачное прошлое, и они были такими опустошенными людьми. Если они были настолько жалкими, значит, в них было что-то такое, что привлекло к ним внимание. Шу Нин проснулся только после полудня. Это была не лучшая идея продолжать заниматься этим в чужом доме, но Шу Хэн не разрешил ему спускаться вниз днем. На этот раз Шу Нин не стал ему отказывать, а остался в комнате, как хороший мальчик. Шу Хэн очень жалел его, что он такой послушный, напевал ему на ушко песенку, и надо сказать, что Шу Хэн очень старался, потому что его пение было одновременно ласковым и трогательным, смывая все тревоги в сердце Шу Нина. На следующее утро Шу Хэн, взяв Шу Нина за руку, вышел из дома, а отец и сын Сыту заботливо проводили их до дверей. Когда они приехали сюда, то приехали на машине семьи Сыту, а когда уезжали, то уехали на машине семьи Шу. Было видно, насколько холодными стали их отношения. Шу Нин улыбнулся и помахал рукой, его глаза были очень чистыми. Однако в них и не было той ласки, которую они получали в прошлом, и от этого двум старым хитрым негодяям было не по себе. Они по-настоящему расстроились в этот раз. Они вдвоем поели в ресторане, причем Шу Нину не позволили остаться голодным. Затем Шу Хэн встретился с одним человеком и быстро отвез брата в аэропорт города С. Шу Нин вздохнул. Что должно было случиться, то и случилось. Как же они посмотрят в глаза Шу Чэну? Это был его родственник, его отец. Внутри Шу Нина всё дрожало. Он надеялся, что отец не будет слишком расстроен. Шу Хэн взял руку Шу Нина, она была такой холодной. Похоже, его внешне спокойный вид не соответствовал его чувствам. Шу Хэн поцеловал белоснежное лицо Шу Нина: — Не волнуйся, я здесь. — Он тебя не ударит? — Он этого не сделает. Только ты готов ударить меня, Шу Хэн добавил в душе. Их последний час настал, теперь бояться было бесполезно. Нужно было просто держаться вместе. Шу Нин глубоко вздохнул и вместе с Шу Хэном вошел в гостиную! Как и ожидалось, Шу Чэн уже ждал их. Улыбка на лице Шу Нина была немного неловкой, но Шу Хэн был очень спокоен.