Возрождение хищного богатенького сынка

Не может же это быть реликвией жены командира? Шу Нин мгновенно вспотел, задняя часть его рубашки намокла. — Это кольцо существует уже очень давно. Оно передавалось по наследству ещё со времен моей бабушки, причем передавалось женщинам, а не мужчинам. Это кольцо передавалось женам их мальчиков, а не дочерям. Сейчас единственным кровным внуком был Шу Хэн, а его любимым был Шу Нин. Так что «женой» должен был стать он, Шу Нин. Командир сказал ему мягким тоном: — Оставь его себе, а в будущем можешь отдать его невестке сяо Хэна. Это была горячая картошка! Это была легкая вещь, но теперь она была тяжелее горы. Это было не то давление, с которым обычно приходится сталкиваться! Но Шу Нин принял его и торжественно поблагодарил. Шу Хэн принадлежал ему, он не отдаст его никому другому, а так как этот предмет был признаком его статуса, то Шу Нин от него не откажется! Старый командир удовлетворенно кивнул. Этот юноша был ещё молод, но уже ответственен и знал, чего хочет в будущем. В комнате Сыту Дуна было собрано много информации о Шу Нине, и командир уже внимательно просмотрел их, не пропустив ни одной пометки. Он знал, что Шу Нин — отличный ребенок, каких трудно найти. Старая семья Шу вырастила Шу Хэна до выдающегося уровня, и он даже пришел с их сыном, который был настолько замечательным. Казалось, они были слишком многим им обязаны. Но Шу Чэн никогда не испытывал недостатка в компенсации, так что просто компенсируйте это главе старой семьи Моу, о которой Шу Чэн заботился, и это было радостным событием для всех. — Нин Нин, можешь ли ты в будущем называть меня дедушкой? — Дедушка~ — Хороший мальчик~ — командир был таким спокойным человеком, но всё равно не мог сдержать волнения. Рука, огромная, как веер листьев рогоза, царапала его брюки, он хотел отдать всё Шу Нину, но быстро остановился. Он мог спугнуть ребенка. — Уже слишком поздно, поэтому вам лучше остаться здесь на ночь. Я попрошу А-Дуна приготовить комнату для тебя и сяо Хэна. Он почти не смог вовремя сдержаться. Небо на улице было ещё светлым, это действительно нормально? Но Шу Нин уважал старого командира, поэтому всё же решил кивнуть в знак согласия. Перед лицом героя страны у кого может быть непоколебимое сердце? Ему было невыносимо видеть его разочарование. Шу Нин задумался над тем, возненавидит ли его Шу Хэн, если узнает об этом в будущем. Возможно, и так. Этот парень, если бы ему представилась такая возможность, ублажал бы его всю ночь. Он был совершенно несдержан. Вечером в доме Сыту было очень тихо. В этом большом помещении можно было услышать звук падения булавки, людей было немного. Но на самом деле всё было убрано, потому что Сыту Дун хотел найти общий язык с Шу Хэном и Шу Нином. Старый командир тоже так думал. И не только поэтому. Поскольку они не могли лично приготовить еду в полдень, отец и сын сегодня засучили рукава и уединились на кухне, приготовив все блюда, которые умели, и заполнили стол едой! Воспользовавшись возможностью, когда никто этого не заметил, Шу Нин достал свой телефон, чтобы сфотографировать. Это было блюдо, приготовленное кем-то на уровне вождя, кто ещё мог получить такое благословение! Шу Хэн вел себя очень непринужденно, и поскольку Шу Нин был в хорошем настроении, он также был готов осторожно отвечать на вопросы Сыту Дуна. С точки зрения развития их близости это был большой скачок вперед. После еды Шу Нин хотел помыть посуду, но Шу Хэн настоял на том, чтобы помочь ему, несмотря ни на что. Атмосфера была сладкой, как мед, и их словно окружали розовые пузырьки. Сыту Дун и командир очень завидовали, как это здорово — иметь жену. Командир прищурил глаза: — Не хочешь поискать другую? Жена не то чтобы умерла. Она после смерти сына сбрила волосы и стала монахом в буддийском храме. Они были женаты, но о любви речи и не было, всё делалось ради блага семьи. Сыту Дун думал относиться к ней как можно лучше. Уважать друг друга лучше, чем относиться с презрением, но её семья всегда закапывала иголки в стог сена, провоцируя беспорядки. В конце концов, единственное, что он мог сказать, это то, что им не суждено быть вместе. Она пожалела о том, что сначала не смогла разглядеть иллюзии мира и по собственной воле ушла из дома в храм. Считалось, что они отпустили друг друга. Сыту Дун покачал головой, но в его мыслях не было никаких колебаний: — Теперь единственное, что я хочу делать — это присматривать за Шу Хэном, а также за Шу Нином. — Это моя вина. — вздохнул командир. Если бы не его усилия в прошлом, сын не попал бы в такую беду. — Нет, это последствия моего собственного выбора. — его возлюбленная вышла замуж за Шу Чэна, как только отвернулась от него, скрыв свою беременность. Сыту Дун тоже стал жертвой, но что ему оставалось делать? Воспользоваться своей властью и заставить их развестись? Если бы мать Шу Хэна не была в прошлом такой гордой и бессердечной, возможно, если бы она хоть немного сомневалась, им не пришлось бы до конца жизни скрывать угрызения совести в своих сердцах. Мать Шу Хэна за всю свою жизнь любила только Сыту Дуна. А Сыту Дун любил только её. Шу Чэн и она были друзьями детства, их связывала глубокая дружба. И даже когда он узнал, что она носит ребенка от другого мужчины, он всё равно с готовностью решил жениться на ней, дав клятву всю жизнь хорошо относиться к Шу Хэну и отдавать ей всё, что может! Даже если в будущем у него появятся Шу Нин и Шу Яо, место Шу Хэна в его сердце всё равно не пошатнется. Видно было, до какой степени дошла любовь Шу Чэна к ней. Выбрав Цинь Юйчжо и даже влюбившись в неё, к этому примешивалось присутствие Шу Нина и Шу Яо. Его любовь к ней не была сильной, поэтому, когда Цинь Юйчжо начала раздувать волны, Шу Чэн мог чувствовать себя грустным и очень сожалеть об этом, но он всё равно справился с этим. Атмосфера между парой отца и сына была несколько тяжелой. Когда Шу Нин и Шу Хэн вместе вышли после мытья посуды, Шу Хэн помог ему вытереть руки полотенцем. Для пары отца и сына Сыту эта сцена была как нарисованная картина. Даже если Шу Нин был мальчиком, всё было хорошо, пока они могли продолжать в том же духе. Комната, в которой они остановились на ночь, была очень новой, её отремонтировали совсем недавно. Шу Нин обвел взглядом комнату и почувствовал, что в ней очень тепло и уютно. Не могла же она быть предназначена для Шу Хэна? — Это моя комната, но я никогда не останавливался здесь раньше. Шу Хэн догадался, о чем он думает, поэтому он сказал прямо, что заставило Шу Нина покраснеть. — Почему это превратилось в комнату для новобрачных? — Думаешь? — Ты такой умный, ты действительно не знаешь? — Скажи мне, я же не бог. Как я могу обо всем догадаться? — Шу Хэн говорил очень серьезно, опустив голову и глядя на Шу Нина. Он был похож на ребенка, который просит о помощи, и очень серьезно слушает. Шу Нин моргнул и медленно ответил: — Ну, видишь, это двуспальная кровать, а подушка... Если бы он не сказал об этом, то и сам бы не заметил. Но как только он это сделал, его ждал сюрприз. Почти всё в комнате было парным, и Шу Нин почувствовал внезапное просветление. Шу Хэн уже приходил в этот дом и с озорством притворялся, что ничего не знает. Шу Нин освободился от руки Шу Хэна и сел на диван. Шу Хэн рассмеялся, это было действительно редкое зрелище. Шу Нин не смог заставить себя рассердиться на него и тут же повернулся, чтобы посмотреть на него. — Я пойду и приготовлю воду. — ... — рот Шу Нина дернулся, и он прорычал. — Я не буду этого делать! — Каждая минута брачной ночи на вес золота. Что ещё нам делать в покоях для новобрачных? — ... Шу Нин потерял дар речи, по его телу пробежала дрожь. Этот брат и впрямь вызывал восхищение. Неважно, придется ли ему притворяться больным или неловким, он ведь не мог сейчас заниматься чем-то подобным в доме семьи Сыту. Если завтра утром он не сможет встать с постели, это будет неприятно. Он достал из кармана старую шкатулку и открыл её. Изумруд излучал завораживающий блеск, он действительно был очень красив. Шу Нин не разбирался в драгоценных камнях, но даже он знал, что качество этого предмета было превосходным, это было значительное сокровище. Постепенно Шу Нин, рассматривающий кольцо, успокоился. Шу Хэн был прав, в эту ночь должно что-то произойти. Сегодня можно считать, что его официально признали в семье Сыту. Шу Хэн приготовил воду для ванны, Шу Нин тоже закончил телефонный звонок. Шу Чэн знал, что они остановились в доме семьи Сыту, и никак не отреагировал на это. В его речи прозвучали нотки понимания происходящего, он даже сказал Шу Нину, чтобы тот вел себя прилично, напомнив ему о необходимости проявлять благочестие по отношению к паре отца и сына Сыту. От этого слова волосы на теле Шу Нина встали дыбом. Может быть...уже все узнали? Только он один был единственным дураком, которого держали в неведении! Шу Нин был умен. Он расставил несколько ловушек в своей речи, но Шу Чэн был мудр. Он осторожно использовал обходные пути, чтобы заставить Шу Нина понять, но при этом не выдать себя. Этот ребенок был тонкокожим и застенчивым, поэтому они должны были взаимно проявить друг к другу внимание. Шу Нин взял в руки телефон и молча посмотрел на Шу Хэна. Что происходит? Это было хорошо, но он не знал, смеяться ему или плакать. — Что сказал отец? — Он сказал, чтобы я проявлял благочестие по отношению к твоему отцу и дедушке. — ... — Брат, что ты сделал? — Они любят нас, поэтому, естественно, примут нас. Ты не должен беспокоиться об этом. Всё, что ты должен делать, это должным образом заботиться обо мне. — У тебя всё ещё есть хоть капля стыда? Шу Хэн подхватил Шу Нина, и тот подсознательно скрестил руки на его шее, сотрудничая с молчаливым пониманием. Две пары глаз встретились друг с другом, полетели искры, и вспыхнула страсть. За дверью взад-вперед расхаживал старый командир Сыту, а вскоре появился и Сыту Дун. Он посмотрел на него немного недобрым взглядом: — Папа, тебе пора ложиться спать. — Мм. Я пришел принести им средство от комаров, а ты зачем пришел? — командир не стал бы сражаться в битве, в которой не был уверен. Он взял в руки средство от комаров и помахал им. Сыту Дун вздохнул и схватил старика за плечо, с силой оттаскивая его в сторону: — Оно есть у них в комнате. Раз уж ты всё равно не спишь, я сыграю с тобой в шахматы. Умным людям не нужно много говорить, они хорошо знали друг друга! Старый командир в нежелании уходить оглянулся, посмотрел на закрытую дверь, а потом с большим сожалением ушел. Говорят, что чем старше человек становится, тем больше он регрессирует, становясь похожим на ребенка, и в этой поговорке была доля правды. После страстной ночи Шу Нин проснулся только во второй половине следующего дня. Его лицо сияло ярко-красным. Он не знал, как ему теперь смотреть в глаза старшим. Шу Хэн понял, о чем думает Шу Нин. — Не волнуйся, они очень счастливы. Счастливы чем? Тем, что их внук обладает высокой боевой мощностью? Они здесь впервые и уже делают «па-па-па». В то время как Шу Нин чувствовал себя взволнованным, он также чувствовал себя счастливым, его сердце скрутилось в узел. Шу Хэн отправил сообщение, и вскоре прибыли отец и сын. Особенно Сыту Дун, он лично принес миску каши и несколько гарниров! Он даже знал, что ему нравится есть... Шу Нин быстро попытался встать, но старый командир протянул руку, чтобы остановить его. — Всё в порядке, не двигайся. Ты должен просто отдохнуть, если плохо себя чувствуешь. Мы же семья, так что не нужно церемониться. — Спасибо, дедушка, спасибо... Сыту Дун посмотрел на Шу Хэна и намеренно напустил на себя слегка взволнованный и разочарованный вид: — Ты можешь называть меня дядей. Шу Нин не мог оставить это без внимания: — Спасибо, папа. — Ох! Сыту Дун был весел, его охватила радость. Наблюдая за тем, как Шу Хэн накрывает маленький столик, он быстро поставил поднос. — У меня ещё есть дела, так что развлекайтесь. Оставайтесь здесь ещё несколько дней, если хотите. — потянув за собой старого отца, которому ещё было что сказать, Сыту Дун скрылся. После того как дверь закрылась, Шу Нин вздохнул и мрачно посмотрел на Шу Хэна: — Смотри, ты их спугнул. — Это папа попросил тебя сделать, верно? — Шу Хэн сел рядом с Шу Нином и, взяв ложку, подул на кашу. Почувствовав, что каша достаточно остыла, он поднес её ко рту Шу Нина. — Ешь. Ты, должно быть, проголодался. Шу Нин поел, а потом заговорил: — Когда я вчера звонил ему, папа сказал, что у тебя в сердце узел. И раз ты не хочешь его так звать, значит, даже если буду его так звать я, это будет то же самое. Даже Шу Чэн согласился. Естественно, Шу Хэн не стал возражать. Он был очень сыновьим человеком, а Шу Нин был его возлюбленным. Шу Хэн, конечно же, не стал бы возражать, если они договорились. — Всё хорошо, если это не будет казаться тебе бременем. — Ты уже поел, брат? — Мм, открой рот. Шу Хэн уже проснулся и спустился вниз, чтобы прогуляться. В семье Сыту было много членов, и сейчас все они держались в стороне. Было видно, как много усилий они приложили, чтобы Шу Нин впервые оказался здесь, и его трудно было винить за то, что они ему так понравились. Только потому, что Шу Хэн понял, что он хочет позавтракать вместе с его отцом и дедушкой, он согласился с этим. Атмосфера в доме была очень хорошей. Вечером Шу Нин спустился вниз, чтобы присоединиться к ним за едой. Все четверо шутили и болтали друг с другом. Сыту Дун, воспользовавшись случаем, достал подарок. Это были часы, но не они не были обычными. Шу Нин, поняв это, сначала надел свои, а затем, взяв запястье Шу Хэна, помог ему с другими часами. Он осмотрел их слева и почувствовал себя очень довольным. Сыту Дун кашлянул, скрывая радость в сердце. — Сяо Нин, нет времени лучше, чем сейчас. Мы должны записать твоё имя в семейном древе!