Возрождение хищного богатенького сынка

— Ты лжешь! Он посмел подставить меня! Шу Нин надулся от гнева, на глаза навернулись слезы, но он нисколько не винил Шу Хэна. Кто сказал ему искать неприятности? Сам виноват! — Неужели? — в глубоких глазах Шу Хэна мелькнул быстрый, как ток, огонек. — Тогда я должен пойти и позаботиться о Шу Яо. По твоей теории я точно влюблюсь в него, ведь он тоже сын отчима. Это должно быть то же самое. — Не смей! — Шу Нин был в ярости, он набросился на Шу Хэна и прижал его к себе, а затем свирепо сказал. — Если ты посмеешь быть с ним милым, я... я... — Этого не случится. Я люблю только тебя, и никого другого не будет. — видя, что ситуация вот-вот станет плохой, Шу Хэн быстро обнял его и стал уговаривать. Когда их истинные чувства были раскрыты, было легче всего утешить его. Он мог открыть ему своё сердце, чтобы показать его, и он мог шутить с Шу Нином, но он не мог использовать Шу Яо в качестве шутки. Шу Хэн знал это и раньше, но в этот раз он совершил ошибку. Он больше не будет упоминать об этом в будущем. Они оба знали, что были неправы, поэтому быстро помирились и вернулись к нормальной жизни. Шу Нин наслаждался этим баловством, думая о том, что раз уж он приехал побыть с Шу Хэном на несколько дней, то пора возвращаться домой. Нет, вместо этого он должен был отпустить его обратно в страну М. Шу Нин на самом деле не был шестнадцатилетним юношей. Он взял Шу Хэна за руку и посмотрел на него мягким взглядом. — Брат, когда ты уезжаешь? — Куда? — Куда же ещё? Ты знаешь, но всё равно должен был спросить? Шу Нин закатил глаза. — Мне больше не нужно возвращаться в страну М. Я поеду туда, куда поедешь ты. — Шу Хэн увидел, как скорбный взгляд Шу Нина стал блестящим, а его губы изогнулись в улыбке. — С телом отца всё в порядке, и он обещал мне, что будет уходить с работы каждый день в пять. Я управлять делами дистанционно, а затем постепенно возьму на себя всю работу в компании... — Это здорово, ты будешь заботиться обо всем снаружи, а позабочусь обо всем дома, тогда мы сможем дополнять друг друга! Шу Нин действительно не заботился о клане Шу, и Шу Хэну было всё равно, почему так происходит. Он только хотел, чтобы его брат был счастлив. — Мы вернемся после того, как повеселимся ещё два дня, я... Шу Хэн не смог продолжить разговор, так как зазвонил телефон Шу Нина, и это была особая мелодия. Шу Хэн сразу же сощурил глаза, но Шу Нин, сосредоточенно искавший телефон, ничего не заметил. Это звонил Чжао Дун. Шу Нин взял слишком много дней отпуска, поэтому он хотел спросить. Тон, которым Шу Нин разговаривал с друзьями, был очень хорошим, не таким однозначным, как обычно, когда разговаривал с другими. Разговор закончился только через пять минут, а когда Шу Нин открыл свой почтовый ящик, то увидел только новость об исчезновении Ван Цуна и проигнорировал всё остальное. Тон Шу Хэна был бесстрастным: — Хороший друг? Не похоже, скорее, хороший брат →_→ — Мм. Он просто беспокоится о моих вступительных экзаменах в университет. Он ведет себя как мой старший брат. — искренне сказал Шу Нин, обнимая Шу Хэна. — А ты не беспокоишься о моих вступительных экзаменах? — Ты — моё сердце, я буду счастлив, если ты будешь счастлив. Ты можешь делать всё, что захочешь. Когда я здесь, никто не посмеет доставить тебе неприятности. Такой властный. По какой-то причине сердце Шу Нина учащенно забилось, он был так счастлив. Он обхватил руками шею Шу Хэна и подставил свои маленькие губы. В итоге он нечаянно подлил масла в огонь и чуть не был съеден. Но в этом нельзя было обвинить Шу Хэна. Кто бы отказался от еды, если бы к твоему рту поднесли кусок мяса? К тому же, малыш всё это время был голеньким, и ему пришлось натирать это место мазью, а в такой ситуации, когда стержень нельзя было использовать, можно было воспользоваться пальцами. В конце концов, если ещё немного простимулировать определенный бугорок внутри, это может добавить удовольствия. Шу Нин крепко держал Шу Хэна за талию и слабо задыхался. Его пальцы были очень длинными, но не такими толстыми, как стержень. Это было довольно странно, когда они двигались внутри, но потом он постепенно привык к этому. Пальцы как будто что-то искали, но он не знал, к чему они прикасаются. Внезапно Шу Нин вскрикнул, и по его телу как будто беспорядочно пробежал ток. Он словно онемел, но... это было приятно. — Это здесь? — Что? — Шу Нин в замешательстве поднял голову. Шу Хэн без каких-либо объяснений опустил голову и поцеловал покрасневшее лицо Шу Нина. — Место, которое приведет тебя на небеса. — А? — Шу Нин ещё не успел отреагировать на его слова, как этот палец так издевался над ним, что у него уже не было сил сопротивляться. Его дыхание участилось, а всё тело задрожало. Не в силах больше терпеть, он укусил Шу Хэна и наугад оставил кучу отметин. Поскольку усилия мужчины требуют взаимности, Шу Нину также нравилось оставлять следы на теле Шу Хэна. Это было доказательством их любви. Затем он кончил. Его стимулировали до тех пор, пока он не кончил от его пальцев. Было так стыдно, что Шу Нин зарылся лицом в грудь Шу Хэна, не желая больше никого видеть. Шу Хэн молчал, тихонько обнимая Шу Нина и поглаживая его по спине. К тому времени, когда малыш начал дрожать, его тело уже начало расслабляться, и только тогда он опустил голову, чтобы поцеловать его. Сначала в лоб, потом в брови, глаза, нос, потом в маленькие губы. Он медленно надавливал на них, посасывая, раздвигая и проникая внутрь. Шу Нин сейчас чувствовал себя хорошо, он активно подчинялся его движениям. Рано утром следующего дня, когда Шу Нин проснулся, Шу Хэна рядом не было. Он достал телефон и просмотрел новости, которые скрыл от него на днях. Как и ожидалось, появились новые события, отлично. Шу Нин всегда поручал своим подчиненным присматривать за несколькими людьми. После того, как Ван Цуна увезли, они полностью потеряли с ним связь. Он, скорее всего, был на большой садовой вилле Хун Жуя. Это место было похоже на рай, и его стоимость через несколько лет взлетит до сотен миллионов. Это была отличная новость для Ван Цуна. Принц «Хунсина» был драконом и фениксом среди людей, гордый сын небес. Надеюсь, он сможет хорошо провести время! Ха-ха-ха, представитель актива стал пассивом, отлично. Для Шу Нина не было ничего более успокаивающего, чем это. Чжан Ци, который всегда старался задобрить Го Чжи, тоже попал в беду. В тот вечер Го Чжи искал себе приятелей, чтобы повеселиться, а Чжан Ци рвался к нему в компанию. Го Чжи был слишком раздражен и решил согласиться. Он и подумать не мог, что полиция вдруг нагрянет с обыском, схватит группу, а на месте преступления найдет запрещенные вещества. Лицо Чжан Ци было мертвенно-бледным. Он заметил, что Го Чжи не был одним из тех, кого схватили. И, хотя ему было очень горько от этого, он не решился высказаться. После того как их доставили в бюро, оба его родителя приехали за ним в столицу, и на месте он получил несколько сильных пощечин. Они отправили его сюда учиться, а не болтаться без дела. Он общается со всеми этими плохими людьми и учится плохим вещам. Он действительно на пути к тому, чтобы стать никчемным человеком! Вдобавок ко всему, что он натворил ранее, отец Чжан Ци в гневе отправил его в специальную школу, где его заперли и подвергли строгой дисциплине на три года. В течение этих трех лет его никто не мог навестить, и он не мог выйти, это было очень тяжело. Они надеялись, что через три года он изменится в лучшую сторону, это было для его же блага. Для игривого человека с завышенной самооценкой потеря свободы и веселья была гораздо тяжелее, чем всё остальное в его жизни. Тянь Цзяхуэй не пошел в ту ночь. Он чувствовал, что что-то не так, но не мог сказать что, поэтому нашел причину, чтобы избежать этого. К счастью, он это сделал, иначе стал бы одним из тех, кого схватили. Они даже ничего ему не сделали, этот Го Чжи слишком многого добился, специально вырыл яму, чтобы все могли в неё запрыгнуть. Он не только играл с людьми, он хотел поймать их всех. Имеет ли это какое-то отношение к Шу Нину? Когда Шу Нина здесь не было, и после того, как он уехал в отпуск, со всеми что-то случилось! В тот вечер, когда Чжао Дун и ребята были на вечеринке, Ван Цун был похищен под всеобщим наблюдением и растворился в воздухе. Его телефон не отвечал, и самого человека тоже не могли найти. В глазах Тян Цзяхуэя мелькнул огонек. Он не мог так просто оставить это дело. Был ли это Шу Нин или нет, он не знал. Но, к сожалению, вероятно, что он принимал в этом участие. Он должен был отомстить Го Чжи, но его положение было так высоко... Что же делать? Точно. Разве у этого Ван Цуна не было больной матери? Её тело слабеет, разве это не будет угрозой для её жизни, если кто-то осмелится что-то сделать с её сыном? На губах Тянь Цзяхуэя заиграла улыбка. Хотя Чжан Ци не был кем-то особенным, дружба, которую он с ним разделял, была настоящей. Брат, учись хорошо, я обязательно найду того, кто пытался доставить тебе неприятности! Го Чжи был всего лишь заточкой, и если её обладателем был не Шу Нин, то это должен был быть Чжао Дун! И вот в столичном кругу начался переполох. Мать Ван Цуна, только что выписанная из больницы, не могла найти сына и бушевала всю дорогу до школы. В частном порядке кто-то рассказал ей о том, что произошло в баре, и она отправилась туда, чтобы устроить переполох, но её вытащили. В итоге она сидела и плакала на земле добрых полдня. Потом она пошла искать СМИ. Сначала она не рассказывала ни о школе, ни о баре, поэтому репортеры решили, что эта новость обязательно станет достоянием общественности, и после нескольких интервью репортаж попал в газеты и на телевидение. В конце концов, Ван Цун был послушным сыном и лучшим студентом, а продать имущество, чтобы вылечить больную мать и т.д. может вызвать беспокойство общественности! Только во время прямого телеэфира она со слезами на глазах упомянула место, где всё это произошло, и лицо ведущего позеленело на месте, сразу перейдя к рекламе. К сожалению, было уже поздно. То, что транслировалось, уже было передано. Узнав об этом, Хун Жуй приподнял бровь. Несомненно, бар принадлежал ему, это все знали. Но юридическим лицом бара был другой человек. С ним ничего не случится, даже если что-то произойдет. В баре поднялся шум, и, прямо скажем, зрелище было не из приятных. Хун Жуй шаг за шагом вошел в комнату с коктейлем в руке. Ван Цун висел голый над кроватью и слабо дышал. Сил у него было немного, потому что он мало ел, но взгляд его по-прежнему оставался острым. Он с ненавистью смотрел на Хун Жуя. — Ты — животное! Убей меня, если у тебя хватит смелости. Пожав плечами, Хун Жуй поднял руку, и телохранители вошли, чтобы включить телевизор. Сначала Ван Цун не хотел смотреть, так как это был бы, несомненно, какой-то унизительный фильм, но он не думал, что появится его мать, которая будет истерически кричать, что её сын пропал. Глаза Ван Цуна в это время сощурились, и ему показалось, что весь мир обрушился на него. Как он сможет вернуться обратно чистым после всего этого? — О, сыновье дитя! Если я сообщу всему миру, что ради того, чтобы она получила медицинскую помощь, ты добровольно превратил себя в проститутку... — Заткнись, заткнись, заткнись! — бешено завопил Ван Цун. Чем больше он падал духом и испытывал дискомфорт, тем счастливее был Хун Жуй. Люди — низменные существа, и нет смысла обращаться с ними хорошо, надо обращаться грубо. И только после того, как он почувствует боль, он поймет, что надо раздвигать ноги. На самом деле, поначалу он действительно очень нравился Хун Жую. Он был очень внимателен и заботлив с ним, даже ложился спать рядом, чтобы выразить свою искренность... Но один раз Хун Жуй почувствовал вкус смерти, и теперь он не смел больше сохранять свои чувства к нему. — Ван Цун, позвони своей маме и извинись перед ней. Скажи ей, что ты сделал всё это, чтобы получить пожертвования от сочувствующих людей. — К черту! Ты отправишься в тюрьму! Громко смеясь, Хун Жуй чуть не прослезился, удивляясь, как он вообще мог испытывать к нему какие-то чувства. — Я кладу на твой счет сотню юаней каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, и ни разу не потребовал возврата денег. Зачем такой суке, как ты, вести себя высокомерно и могущественно? Я даю тебе только один шанс. Либо ты погубишь свою репутацию, либо репутацию своей матери. Почтительный сын, выбирай сам. Хун Жуй ушел. Телохранители развязали путы на руках Ван Цуна и с насмешкой удалились. Ван Цун сидел на большой роскошной кровати, но лицо его было пепельно-серым, как у трупа, и долгое время он не мог вымолвить ни слова... Шу Нин и Шу Хэн вернулись в родовой дом и на два дня прилепились к Шу Чэну. Шу Нин был слегка озадачен. Он же выпускник школы! Старший брат не беспокоится, отец тоже. Что происходит? Как бы то ни было, если они готовы отпустить его на свободу, то разве это не здорово для него? Не стоит навлекать на себя беду. Усмехнувшись, Шу Нин приготовил три миски лапши и лично отнес их наверх! Мой сын уже большой мальчик, он умеет готовить! Шу Чэн был так тронут, что в глазах у него появилась рябь. Шу Хэн уже пробовал готовку Шу Нина, поэтому, естественно, с нетерпением ждал этого момента. После того, как они закончили трапезу, ночью произошла трагедия — Шу Чэн втиснулся между ними, чтобы уснуть, и поэтому сладкая парочка не только не могла заниматься «па-па-па», но и не могла спать в объятиях друг друга. Они беспомощно смотрели друг на друга поверх Шу Чэна, их глаза были полны тоски. Шу Хэн по-прежнему был самым смелым из них двоих. Опираясь на свои длинные руки, он наклонился, приподнявшись всем телом, чем напугал Шу Нина, что у того чуть сердце не остановилось. Все клетки его мозга разом лопнули, и он не осмелился сделать ни одного движения. Что пытается сделать старший брат? Он хочет меня поцеловать? Это невозможно, верно? Папа ведь здесь. Шу Нин был ошеломлен и затаил дыхание, глядя, как это красивое лицо приближается всё ближе и ближе... Σ( ° △°||||)︴