Возрождение хищного богатенького сынка

Шу Нин вскрикнул, еще не успев отреагировать на эти слова, как его повели прочь, целуя с каждым шагом... Боже мой, какой он толстолицый. Шу Нин знал, что все слуги избегали этого места, так что поцелуи не имели значения. Они так долго были разлучены, не говоря уже о том, чтобы поцеловать в лицо, на самом деле... Если бы вы попросили Шу Нина облизать этого бога-мужчину со всех сторон, он бы тоже не отказался. Шу Нин очень застенчиво обнял брата за талию, и первым местом его поцелуя стал лоб. Как и следовало ожидать, он был человеком слова и сделал всего один шаг. Путь наверх был не слишком долгим, поэтому, чтобы не спешить возвращаться в комнату, он мог лишь удовлетворить желания Шу Хэна. В конце концов, в зале они чувствовали себя не в своей тарелке, поэтому он поцеловал его в правую и левую щеки, и сердце его расцвело от сладости. Лицо Шу Хэна покраснело, когда он подошел большими шагами к двери. Ему даже не пришлось напоминать Шу Нину, он сам поспешно повернул ручку двери и, войдя в комнату, быстро закрыл её обратно. В комнате было мрачно и темно, только лампа стояла на столе, вокруг было море цветов. Великолепные красные розы на темном фоне несли в себе неповторимое чувство красоты, прекрасное и в то же время страстное, это был знак любви. Пахло так вкусно, что Шу Хэн почувствовал, как сердце его потеплело, он крепче сжал руки. Неужели тот, кто в моих объятиях, действительно влюбился в меня? Если нет, то кто бы украсил всю комнату розами, подсвечниками, вуалью и красным вином... Шу Хэн огляделся вокруг и почувствовал себя очень растроганным. После того, как он поставил Шу Нина на пол, он всё ещё не отпускал его. Он сказал хриплым и торопливым голосом: — Нин Нин! — Сначала задуй свечи! — Хорошо! Шу Нин взял Шу Хэна за руку и повел его вперед, оглядываясь назад через каждые несколько шагов. Его поведение было настолько завораживающим, что у Шу Хэна защемило сердце. Ему стало нестерпимо больно, но ничего другого не оставалось, как терпеть, чтобы не испортить настроение и не испортить приготовления малыша. Клубничный торт был не очень большим, на нем стояли четыре свечи с цифрами, обозначающими возраст. Шу Нин первым начал петь поздравительную песню, а Шу Хэн последовал за ним. Шу Нину пришлось пожаловаться, потому что это было слишком неразумно. Даже пение Шу Хэна было таким приятным. Были ли у него какие-нибудь недостатки? Боже, пожалуйста, скажи мне! После этого песня закончилась, и жалобы Шу Нина действительно были просто хвастовством. Кто бы не хотел, чтобы его мужчина был всемогущим, верно? Они вместе задули свечи и загадали желания, после чего Шу Хэн и Шу Нин вместе открыли глаза и улыбнулись друг другу. Шу Хэн сел за стол, чтобы разрезать торт, и передал тарелку Шу Нину. Он даже не стал говорить об этом. Он и так знал, на что тот намекает. Молчаливое взаимопонимание между ними было очень сильным. После торта наступило главное событие, о котором Шу Хэн догадывался. Шу Нин нервно ерзал. Он не был женщиной, поэтому не нуждался ни в танце, ни в аккомпанементе, ни тем более в том, чтобы Шу Хэн им руководил, ведь Шу Нин тоже был мужчиной. Шу Нин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы набраться смелости, затем резко встал и, засунув руку в карман, достал небольшую коробочку. Зрачки Шу Хэна сузились, Шу Нин на самом деле... — Брат~ Я... Когда Шу Нин попытался подойти к нему, он случайно споткнулся о стол и упал! Σ( ° △°||||)︴ Это было совсем не то, что планировал Шу Нин, о боже! Тот, кто хотел, чтобы его трахнули, до сих пор стоял на коленях. Тебе всё ещё стыдно? Теперь всё пропало. Сердце Шу Нина рухнуло, как руины, и потекли слезы/(ㄒoㄒ)/~~. Кто такой Шу Хэн? Неужели он не видел, что это был несчастный случай? Как он мог спокойно сидеть и смотреть на то, как грустит его младший брат. Шу Хэн сразу же встал на колени и обнял маленькое личико Шу Нина, а затем опустил голову, чтобы поцеловать его. Он очень своевременно и нежно утешил его. В его глазах была смесь любви и жалости, и он не позволил Шу Нину заговорить первым. — Такие сентиментальные вещи должен готовить я. — Какая разница, если это сделаю я. — тихо возразил Шу Нин, надув свой маленький ротик. — Это я придумал. — Давай откроем и посмотрим, я уже не могу ждать. Он действительно научился хорошо говорить? Шу Нин надулся, и в душе ему стало очень приятно. Его старший брат был самым лучшим. И вот он протянул свою маленькую руку, а Шу Хэн молча ждал, наблюдая за тем, как Шу Нин открывает красивую коробочку. Его кадык подпрыгивал вверх-вниз. Он достал из неё кольцо, и когда их взгляды столкнулись, оба слегка вздрогнули и покраснели так сильно, что это дошло до их ушей. Процесс обмена кольцами был очень медленным и романтичным. Никто из них не говорил, пока они надевали друг другу кольца. И никто не знал, когда это произошло, но их губы и языки уже сплелись в страстном поцелуе. Из уст Шу Нина вырвался звук, когда его крепко прижал к себе старший брат. Он протянул руки, чтобы обхватить шею старшего брата, изо всех сил стараясь ответить взаимностью. Сегодня, этой ночью, я хочу быть твоим. Шу Хэн взволнованно встал и на ходу поцеловал его. Ноги Шу Нина оторвались от пола, но он не чувствовал страха. Он был бесстрашен, потому что здесь был его старший брат. Всё его сердце было сосредоточено на Шу Хэне. А если учесть, что он немного выпил раньше и уже давно был пьян, то он уже не мог вырваться из этого состояния. Шу Хэн мягко прижал малыша к кровати, и тот мгновенно погрузился в неё. Шу Нин тихонько вскрикнул от удивления, в его глазах появился туманный блеск, который был необычайно манящим. Шу Хэн не мог больше ждать. Он с треском разорвал на себе одежду. Шу Нин испуганно втянул воздух. Неужели он собирается прикончить его прямо на этой кровати! Когда их обнаженная кожа соприкоснулась, между ними прошла волна жара. Всё тело Шу Нина было мягким и путалось во всевозможных положениях. Они спутались в голом беспорядке, трогали и ощупывали друг друга, оставляли друг на друге свои следы, потом снова целовались. Шу Хэн не мог больше ждать. Он раздвинул ноги Шу Нина, и как раз в тот момент, когда он собирался это сделать, Шу Нин внезапно пополз вверх! Брови Шу Хэна удивленно вскинулись. Что за маленький соблазнитель, он тут же потянул его обратно вниз. Шу Нин хотел плакать без слез. — Брат~ Подожди, я хочу кое-что сказать. — Тсс, хороший мальчик, давай поговорим об этом позже. Дыхание старшего брата было очень горячим, когда оно попадало на него, а жар в его глазах был ещё больше, до шокирующей степени. Но если бы Шу Нин не сказал этого сейчас, то было бы уже поздно. Он толкнул сильную грудь своей маленькой рукой. Что с ним сегодня не так? Почему всё идет не так, как хотелось бы? Он поднял обе руки Шу Нина над головой и посмотрел на него напряженным взглядом, как горящий факел, дыхание его было неровным, а голос хриплым. — В чем дело? — Я... Я теперь взрослый! — Где твоё удостоверение личности? — ... — Что мы будем делать, если у тебя нет доказательств? Что... Из-за этого дыхание Шу Нина стало довольно прерывистым. Что пытался сказать его старший брат? Он дразнит его? Шу Нин не мог быть уверен, поэтому он внимательно наблюдал за Шу Хэном. Внизу зародилась реакция, но что поделать, если старший брат на это не пойдет? Перед ним такая большая сосиска, а он не может ею воспользоваться. Неужели он жил зря? При этих мыслях у Шу Нина испортился цвет лица, потому что он действительно напрасно прожил свою предыдущую жизнь. Шу Хэн понял, что хотел сказать Шу Нин, но он был слишком мал. Что ему делать, если он в итоге пожалеет обо всем этом? Шу Хэн хотел, чтобы их отношения длились вечно, а не просто так. Если его младший брат хочет этого, то почему бы и ему не хотеть? Он так хочет этого, что скоро сойдет с ума! Но он любит его. Любит его больше, чем он его. Кто первый влюбился, тот и проиграл, но Шу Хэн не жалел об этом. Но младший брат был расстроен, весь румянец мгновенно сошел с его лица, и это причинило Шу Хэну сильную боль. Неужели я был не прав, что был так настойчив? Не обидел ли я его? Может ли это сделать его менее уверенным в себе в будущем? Влюбленная пара хочет всегда быть вместе. Шу Нин тоже этого хотел, верно? После некоторого колебания Шу Хэн захотел узнать, в чем суть дела Шу Нина, и неуверенно спросил: — Нин Нин, можно мне? Шу Нин наклонил голову и посмотрел в другую сторону. Там были красивые ярко-красные розы, на которые было приятно смотреть, гораздо лучше, чем на Шу Хэна, хм. — Будет очень больно. — ... — Когда мы дойдем до этой части, у тебя больше не будет шансов пожалеть об этом. — Я не буду жалеть об этом. Если ты не хочешь этого делать, то проваливай, я пойду искать кого-нибудь другого! Эти слова взволновали Шу Хэна, и его тело сразу же напряглось, а в глазах поднялся вихрь холода, пронизывающий до костей. Давление устремилось на него, и это заставило Шу Нина почувствовать сильное сожаление, он не осмелился посмотреть ему в глаза. Как я мог такое сказать? Шу Нин просто хотел принадлежать Шу Хэну до конца своих дней, и если в будущем он передумает, то предпочтет остаться один на всю жизнь и не будет искать никого другого. От обиды у него на глазах навернулись слезы, но он всё равно застыл, не давая им стечь вниз. Ты такой умный человек, неужели ты не понимаешь, что я хочу сказать, Шу Хэн? Шу Хэн уже вышел из себя, он сжал подбородок Шу Нина между пальцами и притянул его к себе. — Повтори это ещё раз. Такое предложение не следует повторять дважды. В тот момент, когда Шу Нин закрыл глаза, слезы всё ещё лились... Он никогда не хотел плакать, правда. Сегодня должен был быть их день рождения, и всё было так прекрасно, как звезды на небе. Это было так красиво и красочно, настолько, что он хотел видеть это снова и снова всю свою жизнь. Как раз в тот момент, когда Шу Нин всё понял, Шу Хэн опустил голову и заговорил мрачным и свирепым тоном. — Теперь уже поздно сожалеть! Шу Нин мгновенно открыл глаза. Он хотел увидеть выражение лица Шу Хэна, потому что его старший брат никогда не говорил с ним таким образом, словно он говорил сквозь стиснутые зубы, выплевывая слово за словом. Его тело перевернулось, под поясницу подложили подушку, ноги раздвинули, и на хризантему капнуло что-то холодное, от чего всё тело Шу Нина задрожало. Средний палец был очень нежным, Шу Нин закрыл лицо. Меня трогают там, внизу. Старший брат наконец-то собирается меня съесть. Через несколько минут лоб Шу Хэна покрылся испариной. Казалось, что сейчас, если он не добавит ещё пальцев, Шу Нин заплачет. Больно, не правда ли? Я знал, что так и будет, поэтому и ждал... Это был легкий шаг, а вот что действительно трудно, так это дорожить им. Надеюсь, Шу Нин поймет. Будет хорошо, если он не будет винить меня после этого. Шу Хэн слишком сильно любил его, поэтому он колебался. Он прижал его, приблизился, прицелился и взял его. Шу Нин вскрикнул, его пальцы вцепились в простыни. Черт, я знал, что будет больно, но не так сильно. Неужели я порвусь? У меня кровь идет? Да, не так ли? Шу Нин тоже не понимал, что с ним происходит. Почему он ожидал, что у него пойдет кровь? Пытался ли он доказать, что он чист? Вот дурак! Это было только начало, этот стержень становился всё больше, длиннее и толще... До тех пор, пока его не забрали полностью, Шу Нин не мог объяснить, что он чувствовал. Его лицо было пепельным, пот покрывал его спину, он дрожал, и ему было больно даже дышать. Он чувствовал себя таким счастливым, таким благословенным, что от радости хотелось плакать. Наконец-то он мог заполучить его, брат Шу Хэн теперь его. — Укуси меня, если будет больно. Ты готов зайти так далеко? Шу Нин обернулся к нему, Шу Хэн был прямо за ним и смотрел на него напряженным взглядом, в котором смешались страсть и беспокойство. Они снова сплелись в поцелуе, и Шу Нин, переместившись, обхватил руками шею брата, сосредоточившись на том, чтобы укусить его. Началось «па-па-па». Было так больно, что его душа готова была улететь прочь. Шу Нин плакал, всхлипывая. Иногда он плакал так сильно, что даже не мог найти свой голос, но всё начинало налаживаться, когда наступало онемение. Постепенно становилось хорошо, но всё же он не мог угнаться за ритмом брата. Пальцы, вцепившиеся в простыню, уже побелели, Шу Нин задыхался и плакал так сильно, что глаза его опухли, зрение стало расплываться, и, почувствовав головокружение, он потерял сознание. О том, что произошло потом, Шу Нин не имел ни малейшего представления. В середине ночи у Шу Нина поднялась высокая температура, поэтому Шу Хэн хлопотал вокруг и хорошо заботился о нем. Когда наступило утро, от лихорадки остался лишь слабый жар, и теперь он был в полном порядке. Благодаря своей чрезвычайной осторожности Шу Хэн не осмелился переборщить, и хризантема осталась цела и невредима. Было небольшое покраснение и припухлость, но к вечеру они должны спасть. Равномерно нанеся мазь, Шу Хэн вымыл руку и вернулся к кровати, чтобы лечь рядом с Шу Нином. Только во второй половине дня Шу Нин проснулся. Температура уже прошла, и он смотрел на Шу Хэна, как человек, который никогда не болел. — Брат~ Его голос был таким мягким и хриплым. Прошлой ночью он слишком радостно кричал, и теперь пришло возмездие. Шу Хэн налил стакан воды, и как раз в тот момент, когда Шу Нин собирался сесть, ему стало так больно, что он задохнулся и упал обратно на кровать, уставившись в потолок. Шу Хэн очень забеспокоился, и Шу Нин с тихим вскриком зарылся в одеяло. Сделали, сделали, сделали, мы сделали это, ура, замечательно O(∩_∩)O — Нин~ — Шу Хэн нахмурился. Он чувствовал себя неловко? Ему было очень важно, что чувствует Шу Нин, поэтому, опасаясь, что это заденет его самолюбие, он не стал говорить ему. — Выпей немного воды, хорошо?