Возрождение хищного богатенького сынка

Шу Нин, который не мог поверить в это, потерял аппетит. Ночью Шу Хэн спросил его, что он хочет съесть. Будь то каша или суп, ему нужно хотя бы что-то съесть на случай, если потом желудок будет чувствовать дискомфорт. Шу Нин не стал с ним разговаривать. Он не только вернулся в свою комнату, чтобы поспать этой ночью, но даже запер дверь. Проснувшись посреди ночи, Шу Нин с удивлением обнаружил, что в его постель забрался... Шу Чэн! — Ты проснулся??? — Нет... Да, я проснулся. Папа, почему ты... — Шу Нин был так потрясен, что его челюсть чуть не отвалилась, но, к счастью, солнце ещё не взошло, поэтому его панический вид не был замечен. — Папа, почему ты не сказал мне, что пришел? — Это из-за Хэн Хэна. — Я заставил старшего брата волноваться, но сегодня у меня не очень хорошее настроение. — Шу Нин не сказал ему правду, но она была недалека от истины. Если дела пойдут плохо, Цинь Юйчжо придется нести вину, даже если она ещё ничего не сделала. — Ты можешь сказать своему отцу, почему ты ненавидишь свою мать? Шу Нин лег и положил голову на плечо Шу Чэна, затем обхватил руками его сильную талию: — Папа, я не ненавижу маму. Просто мы были разлучены с самого детства, так что это было неизбежно. На самом деле, мама тоже так считает. Для меня она очень старается сократить расстояние между нами, я это вижу. Папа, не говори маме о моих словах, я верю, что она сделала всё возможное. — Бедное моё дитя, твой папа будет рядом с тобой в будущем. Я не позволю тебе страдать, даже немного. Копаю яму для мамы, полностью! Было всего чуть больше четырех часов, они обнялись перед сном и спали очень мирно. Утром Шу Чэн уже ушел на работу. Обычно Шу Хэн отдыхал рядом с Шу Нином без одежды, но сегодня он не осмелился этого сделать... Его взгляд был затуманен, когда он уставился прямо на лицо малыша. Он... заметил? Хотел ли он разрушить их отношения? Солнечный свет освещал чистое и белоснежное лицо малыша, и вид у него был замечательный. Шу Нин наморщил лоб и открыл свои большие, красивые глаза. В этот момент дрожь пробежала по сердцу Шу Хэна, даже его дыхание участилось. Но Шу Хэн просто не показывал своих эмоций на лице. Он не хотел, чтобы они проявлялись, и никто не мог этого изменить. Но перед тем, кто стоял перед ним, он отбросил это своё отношение. Шу Хэн изучал психологию, но прямо сейчас он всё ещё был в тупике. В этот момент Шу Нин увидел Шу Хэна. Он спокойно сидел на диване, полностью одетый в черное, с расстегнутым воротником. Его ноги были скрещены, а две руки лежали на коленях. Он выглядел благородно и загадочно, его лицо, как у императора, было трудно игнорировать. Именно этот человек будоражил его чувства, и он, как дурак, не мог освободиться от этих узлов.

* * * * *

Наступил конец их отпуска, и Шу Нин заставил Шу Хэна уехать с сожалениями. Не то чтобы он не хотел спрашивать, но он всегда боялся, что их отношения будут разрушены этим. Шу Нин чувствовал себя дураком. Он предпочел бы держать это чувство и ждать, пока он женится, прежде чем сдаться. Он не осмеливался взглянуть правде в глаза. Его брат был именно таким, обращался с ним так абсурдно хорошо. Где вы найдете старшего брата, который был бы таким? Возможно, шансы невелики. Ах, как это раздражает. Он мой брат, поэтому я не могу влюбиться в него. А-а-а-а, как это раздражает! Шу Нин крепко закрыл глаза, он был подавлен весь день, но, вернувшись домой, почувствовал себя ещё более подавленным. — Что это? Конечно же, автомобиль. Телохранители даже не знали, как им следует ответить. — Это подарок, присланный людьми принца «Хунсина», в надежде, что молодой господин Шу любезно примет этот подарок. — ... Черт возьми, это новейший спортивный автомобиль Мерседерс-Бенц с открытым верхом. Разве он не издевается над тем, что я ещё не достиг совершеннолетия? Но это хорошая вещь, в конце концов. Этот спортивный автомобиль действительно красив. Шу Нин был очень доволен им, и его сердце немного успокоилось. Он позвал кого-то, чтобы убрать панорманое окно и принести автомобиль в гостиную в качестве украшения. В конце концов, это была ограниченная серия ╮(╯▽╰)╭ В девять часов вечера наступило время нерушимой договоренности Шу Хэна. Телефон зазвонил, но Шу Нин не ответил. Он специально сбросил звонок и даже не взглянул на него, он уже принял решение. Возможно, чувства Шу Хэна не были глубокими. Возможно, они были замешаны на их братских отношениях. А возможно... В любом случае, он не может иметь такие сомнительные отношения со своим старшим братом. У этих двоих нет будущего вместе, и тем более невозможно нарушить линию наследования семьи Шу. Шу Нин мучительно сидел в ванне. Если нужно было терпеть боль долгое время, то можно было бы страдать и короткое время. Это была его собственная вина, и попустительство Шу Хэна также было его собственной виной. Он явно переродился со своей памятью, и раз уж он не может избежать Цинь Юйчжо и её неприятностей, он всё ещё мог достичь совершеннолетия, прикидываясь дурачком. Но если бы он поступил таким образом, Шу Нин не смог бы отомстить. Он предпочел бы не возрождаться, а просто расстался с жизнью на больничной койке. В один миг наступила зима, и снег, словно гусиные перья, посыпался на улицу. Несмотря на то, что наступили каникулы, Шу Нин не вернулся домой. Он хотел учиться, как и другие ученики третьего класса средней школы. До вступительных экзаменов в университет оставались считанные месяцы, и если они не поторопятся с учебой, то им конец. Шу Гао был мрачен по этому поводу, но Шу Чэн понимал ситуацию, даже Шу Хэн уже вернулся домой. Шу Хэн стоял в своей комнате, размышляя обо всем происходящем и наблюдая за падающим снегом. Он пробыл здесь три дня, а затем улетел за границу. Он действительно уехал. И после этого Шу Чэн не мог больше терпеть. Он отправился в столицу, чтобы привезти малыша домой. Его рост скоро должен был достигнуть ста семидесяти сантиметров, а он всё ещё закатывает истерику своему старшему брату? Эта неразбериха длилась так долго, что просто не верилось. Это был первый раз, когда Шу Чэн всерьез затащил Шу Нина в кабинет, его глаза блестели, и он не мог позволить Шу Нину сбежать. — Скажи мне. — ... — Хэн Хэн в стране М, он уехал из-за тебя, теперь ты доволен? Что случилось, можешь рассказать отцу? — ... — Нет смысла молчать. Мы делаем это только потому, что нам не всё равно, что ты чувствуешь. Так было с Шу Хэном, так было с твоим дедушкой, так было и со мной. Даже Шу Яо приходится уходить, когда ты дома, он ещё совсем ребенок! Шу Нин, я никогда раньше не разговаривал с тобой таким образом, потому что ты очень чувствительный ребенок, но так больше не может продолжаться. Время шло, Шу Нин чувствовал себя очень расстроенным. У него не было возможности говорить о таких вещах. Когда он думал об этом, Шу Хэн также понимал, что он чувствовал. Что касается отца, то, основываясь на опыте своей предыдущей жизни, он не стал бы стоять на его стороне. Как и ожидалось, Шу Чэн велел ему постоять и поразмыслить над этим, гармония в семье была важнее всего остального. Вот так Шу Нин был наказан стоять. Прошло два часа, Шу Гао позвонил Шу Чэну, но Шу Чэн не хотел сдаваться. Он разрешил Шу Нину вернуться в свою комнату только после звонка Шу Хэна. Придя в свою комнату, Шу Нин встал у окна, глядя на луну, и так прошла ночь. Он наказывал себя за глупость. За то, что был слеп к аномалиям своего брата. На следующий день поведение Шу Гао и Шу Чэна было несколько странным, но Шу Нин заботился только о том, хорошо ли ест его дедушка, он даже не взглянул на отца. Шу Чэн почувствовал грусть в сердце, ведь тот был его родным ребенком. После еды он мрачно поднялся вслед за Шу Гао по лестнице и только после долгого сидения соизволил заговорить. — Я пока приостановлю дела Цинь Юйчжо. Здорово, даже воздух был свежее, когда её не было рядом. Шу Гао улыбнулся, а Сунь Линь беспомощно покачал головой, успокаивая Шу Яо! Шу Чэн взял на руки плачущего ребенка. — Пусть папа посмотрит, разве это обязательно для няни? — Увольте её, она ударила меня! Увольте её! — Ты, маленький негодяй, скажи мне, сколько их будет! — Шу Чэн задумался, они уже поменяли около двадцати, этого было достаточно. — Яо Яо, папа смотрел записи. Это ты бросал камни и поранил ей голову. Ты боялся, что она пожалуется, поэтому пожаловался на неё первым, я прав? Пока ты признаешь свои ошибки, папа будет покупать тебе новейшие игрушки. — Ладно, я был не прав, папочка. — Ну ты! У Шу Чэна не хватало духу назвать его ребенком, оставшимся без матери. Кто был в этом виноват? Если бы он винил Цинь Юйчжо за то, что у неё были мысли, которые она не должна была иметь, то в итоге жалкими оказались бы все дети. Это было верно для Шу Яо, и это было ещё хуже для Шу Нина. Он был очень упрямым, он мог казаться хорошим и разумным ребенком, но на самом деле он был ребенком с сильным мнением. Было бы трудно исправить его, даже если бы он попытался. Но если бы он плыл по течению, он бы чувствовал себя недостойным отцом. Во время Нового года дома что-то случилось. Шу Хэн стоял перед кроватью, а глаза Шу Нина были красными. Перед сном Шу Гао всё ещё был в порядке, но утром он не проснулся, он спал очень мирно... так же, как и в прошлой жизни. Шу Нин не стал наблюдать за ним с холодным сердцем. Он возил его в больницу на осмотр, сделал с ним несколько упражнений, но в его теле не было даже намека на какие-либо болезни, он умер вот так. В это же время Сунь Линь сам принял таблетки и оставил предсмертную записку, в которой сообщил всем, что ушел, чтобы позаботиться о старике. Какой верный слуга. Всё было точно так же, как и в его прошлой жизни. У двух стариков были хорошие отношения с десятилетиями проведенного вместе времени, их можно было считать братьями. Похороны прошли так, как и следовало ожидать. Все старались изо всех сил, торжественность зала была несравненной, бесконечный поток людей шел без остановки. Сердце Шу Нина молчало, он вспоминал голос деда и его улыбки. Он не плакал, но его глаза были очень красными. Шу Чэн вернул Цинь Юйчжо. Им нужно было, чтобы дома была женщина, которая позаботилась бы обо всем. Отца не стало, и она, как невестка, должна была плакать, чтобы показать своё сыновье благочестие! Похороны длились семь дней и семь ночей. Шу Нин и Шу Хэн оставались там всё это время, а Шу Чэн и того больше, он даже дважды падал в обморок. Цинь Юйчжо была очень измождена, заботясь обо всех скорбящих родственниках, и занималась всеми делами. Это была довольно утомительная работа. Шу Чэн не обращал на это внимания, он знал способности Цинь Юйчжо, иначе он бы не взял её в качестве своего исполнительного помощника на столько лет. В конце концов, иметь рядом женщину — это здорово. По крайней мере, они были чуткими, и ты мог получить теплые объятия, когда уставал. В старом родовом доме был зал предков. Говоря простым языком, это был простой, но большой дом, в котором были установлены таблички с именами предков, а семейное дерево достигало земли! Это был первый раз, когда Шу Ни пришел туда. В его глазах был легкий намек на вялость, эти дни были слишком мрачными. Шу Хэн не осмелился прикоснуться к Шу Нину. Он не ожидал, что его младший брат сделает такой выбор, но он всё равно торопил события и слишком сильно давил на него, разрушая их гармоничные отношения. Шу Хэн отвесил себе увесистую пощечину и пожалел об этом. Он выглядел таким изможденным, и это так ранит моё сердце, я так сильно хочу утешить его. Взгляд Шу Хэна был таким горячим, как Шу Нин мог этого не заметить? До этого он только гадал, что это возможно, может быть, вероятно, почти... он ему нравится. Но теперь, когда он подумал об этом, Шу Хэн мог влюбиться в него уже давно. Это было ненаучно, но это было действительно, они были родными братьями... А? Зрачки Шу Нина сузились, и он наклонил голову вперед, как черепаха. Что происходит? Это неправильно, что-то здесь не так! Почему в семейном древе не было имени Шу Хэна? Шу Нин моргнул глазами и потер их, затем снова внимательно осмотрел его вдоль и поперек. На самом деле в этом не было необходимости, потому что он был слишком удивлен. Ему казалось, что он так сильно плакал, что мог ослепнуть и прочитать всё неправильно. Но на самом деле всё было ясно, пока он смотрел под именем Шу Чэна. Под именем Шу Чэна было только два человека: Шу Нин и Шу Яо. О боже, что происходит! Это невозможно! Почему там не было имени Шу Хэна? Почему? Шу Чэн так сильно любил его, что не стал бы удалять его имя ни за что на свете, тогда что же это... может быть, он не мой брат? Шу Нин был поражен и впал в состояние страха и ужаса, он резко повернул голову назад. Шу Хэн был прямо за ним, почему он не вышел вперед? Разве он не старший внук? — Ты... Какие у тебя отношения с отцом? — губы Шу Нина дрожали, а всё его тело сильно тряслось. Он не мог держать себя в руках, его тело становилось мягким, он был в состоянии поддерживать себя только силой воли, заставляя себя держаться. — Кто ты такой, черт возьми? Шу Хэн на мгновение сощурил глаза. Заметил ли малыш правду, которую отчим не позволил ему открыть? Во взгляде Шу Хэна появилась боль и жалость. — Это сложная ситуация, я расскажу тебе в будущем. Давай сначала уладим дела дедушки. Это отговорка! Шу Нин не мог больше ждать, он покачал головой и раздраженно сказал: — Кто ты такой, черт возьми? Почему твоего имени нет на семейном древе? Я старший сын? Шу Хэн был очень встревожен, ему пришлось схватить Шу Нина за руки. Шу Нин эмоционально оттолкнул Шу Хэна и выбежал. Некоторые родственники вдалеке увидели его и были очень удивлены. Им было любопытно, но они не имели права входить в зал предков, чтобы посмотреть. Шу Нин побежал в сосновый лес. — Нин Нин! Послушай меня, Нин Нин, это не то, что ты думаешь. Послушай меня, я могу объяснить. — Ты лжец! — Шу Нин повернулся и отвесил пощечину, угодив прямо в щеку Шу Хэна. Шу Хэн совершенно не заботился о собственном теле. — Если бы я сказал тебе до твоего совершеннолетия, это стало бы для тебя только обузой! — Я не хочу это слышать. Ты лгал мне всё это время, я такой дурак. — Нин Нин, отчим относится ко мне очень хорошо, по-настоящему хорошо. Я не могу быть эгоистом. Ты понимаешь, что я чувствую? Ты ещё маленький и пока не можешь принимать собственные решения. Если я буду заставлять тебя что-то делать, разве я не буду хуже зверя? — Ты лжешь мне и всё ещё придумываешь для этого оправдания? — Ты мне нравишься, ты ведь это заметил, правда? Я никак не мог признаться тебе. Я не знаю, понравлюсь ли я тебе в ответ или нет. И я не могу предать семью Шу после всего, что они сделали для меня. Я могу бросить всё это, только если ты любишь меня. Но если нет, я буду защищать тебя вечно, и защищать семью Шу. Я буду защищать всё, что тебе дорого. — Уходи, я не хочу это слышать. — Шу Нин был слишком эмоционален, его мозг был в беспорядке. Всё, что он хотел сделать, это сбежать. С очередным взмахом его рук, ещё одна пощечина приземлилась на лицо Шу Хэна. — Нин Нин, успокойся. Я скрывал это от тебя только потому, что ты мне очень дорог, поэтому я боялся этого. Я боялся, что как и сейчас, ты будешь игнорировать меня, откажешься видеться со мной, и даже будешь игнорировать мои звонки. Я разрываюсь на части, Нин Нин. Пожалуйста, я прошу тебя, не будь таким. Успокойся и выслушай меня, это действительно не было моим намерением скрывать это от тебя. Просто отчим относился ко мне как к собственному сыну, и он дал мне приказ молчать об этом. Только несколько человек знают о моем происхождении, дедушка тоже не говорил тебе, верно? Все просто думали о чувствах отца. Прости, Нин Нин, я говорил тебе, что подожду, пока ты вырастешь, прежде чем открыть тебе секрет. У меня действительно были причины, Нин Нин. Мой Нин Нин, не плачь больше, моё сердце сейчас разорвется на куски. Шу Хэн никогда раньше не говорил так много слов, и он даже повторял свои извинения снова и снова. После четырех пощечин даже правая сторона его лица опухла, и он говорил так много, что даже его рот начал болеть. Шу Нин не мог убежать от этого. Он мог только встретить это лицом к лицу и зарыться в свои слезы. Шу Хэн осторожно вытирал слезы каждый раз, когда падала капля. Он боялся, что холод повредит лицо малыша. Шу Хэн накинул пальто на тело Шу Нина. На Шу Хэне был только свитер, он стоял в снегу на одном колене и держал Шу Нина, боясь, что малышу будет холодно. Шу Нин постепенно перестал сопротивляться. Он больше не сердился, он тихонько сжался в объятиях Шу Хэна, его взгляд затуманился, глаза покраснели, и наконец он разрыдался. Шу Чэн услышал, что что-то случилось, и быстро бросился к нему. И только увидев Шу Хэна, который держал Шу Нина и утешал его, он наконец успокоился. Лучше всего просто выплакаться. Шу Нин в эти дни вел себя тихо и не двигался. Он даже ничего не ел, и это очень беспокоило Шу Чэна. Плачь, дитя моё, плачь, пока ты ещё достаточно молод для этого. Как глава семьи, я даже не имею права плакать... К счастью, Шу Чэн видел только спину Шу Хэна. Если бы он увидел следы на лице своего старшего сына, он был бы огорчен до смерти. Шу Нин упал в обморок, шок был слишком сильным. Если бы кому-то другому пришлось иметь дело с этим, кто бы смог удержаться? Они явно были взаимно влюблены, но им не разрешали любить друг друга, их разделяло кровное родство. Сердечная боль была невыносимой, он должен был оцепенеть и отказаться от этой любви. Каждый раз, когда она снилась ему по ночам, его одолевала печаль. И в конце концов, когда он хотел сделать своё сердце стальным, но не мог пройти через это, из тучи появилась серебряный луч света — он на самом деле не был его родным братом! Отчим? Шу Хэн, обманувший младшего брата. Шу Чэн, обманувший своего сына. Цинь Юйчжо, которая убила своего сына. И непостижимый Шу Гао, который умер точно так же... С этой семьей у него действительно всё было кончено. Стоило Шу Нину заснуть, как он задремал на два дня, подключенный к капельнице. К счастью, он принял участие в похоронах, иначе Шу Нин, возможно, жалел бы об этом до конца жизни. Шу Нин видел сон, и во сне Шу Гао стоял, заложив руки за спину. Его лицо было глубоким и загадочным. Шу Нин шаг за шагом шел вперед и, обливаясь слезами, бросился в объятия старика. Шу Гао опустил голову, чтобы посмотреть на него, и это так потрясло Шу Нина, что его зрачки уменьшились. Позади него стоял мальчик такого же возраста. По его виду он понял, что это Сунь Линь. Шу Гао мягко оттолкнул Шу Нина и улыбнулся, взяв Сунь Линя за руку, он пошел в туман. — Дедушка, вернись, дедушка, дедушка~ Маленькая ручка отчаянно замахала в воздухе и, наконец, схватила большую ладонь, прежде чем проснуться, весь в поту. Это был Шу Хэн! Он поспешно отдернул руку. Цвет лица Шу Нина был очень плохим. Он поддерживал голову одной рукой, а другую поднял, указывая на дверь. Но уйдет ли Шу Хэн? Ответ был очевиден. У него был характер волка и глаза острые как у орла. Взгляд малыша снова стал сложным. Если он отступит сейчас, то у него может не быть другого шанса. — Ты был без сознания два дня, все волнуются. Отец занят делами после похорон, поэтому я хочу присмотреть за тобой. — ...Убирайся, я хочу немного покоя. — Я не буду тебя беспокоить. — Шу Хэн взял свой телефон и отправил текстовое сообщение, а Шу Нин схватил подушку и бросил в него. Шу Хэн поднял её и положил на кровать, затем Шу Нин бросил её снова, и она попала в тело Шу Хэна. Шу Хэн поднял её обратно. Как его груша для битья, он был даже более послушным, чем домашняя собака. Он подбирал её, сколько бы раз её не бросали, лишь бы он был доволен. У Шу Нина больше ничего не было, и когда он поднял чайную чашку, то на мгновение замешкался, но всё же бросил её. Она приземлилась на спину Шу Хэна, и даже послышалось «бум». Шу Хэн поднял её и поставил на маленький столик. Шу Гао не позволял Шу Нину пить чай или кофе, ему даже не разрешалось пить слишком много сока. Было очевидно, почему этот чайник был поставлен здесь. Это было для того, чтобы Шу Хэн мог освежиться. Он был без сознания два дня? Синяки под глазами старшего брата были очень заметны, неужели он не спал всё это время? Хотя Шу Нин был зол, его разум всё ещё был ясен. Он не хотел чувствовать себя тронутым, и он также не хотел, чтобы пытались это сделать. Но Шу Нин любил его... Любовь Шу Хэна к нему развилась ещё раньше, и это заставило сердце Шу Нина слегка затрепетать. Его взгляд стал очень сложным, и он снова начал плакать. Шу Хэн хотел подойти, но Шу Нин тут же закричал: — Убирайся! Я не хочу тебя сейчас видеть, пожалуйста. Шу Хэн остановился на месте и сжал кулаки. Ему ничего не оставалось, как сделать следующий выбор: — Хорошо, я буду наблюдать за тобой снаружи. Доктор будет здесь через некоторое время, и тогда я войду с ним. — ... — голова Шу Нина очень сильно болела. Доктор всегда жил в доме предков, поэтому он пришел очень быстро. Затем он и Шу Хэн ждали полчаса снаружи, ожидая, пока Шу Нин успокоится, прежде чем войти. Проверка прошла очень гладко, у него не было серьезных проблем, его тело было здоровым. В те несколько дней, когда старик скончался, молодой господин Шу был так опечален, что получил огромное потрясение. Для него не было ничего странного в том, что он устал, наблюдая за похоронами весь день и ночь. Он упал в обморок из-за этого в сочетании с перенапряжением его тела. На кухне было приказано приготовить для Шу Нина кашу и гарнир. Шу Нин отказался пить воду, которую ему передал Шу Хэн, поэтому ему пришлось обратиться к врачу, чтобы тот помог ему. Принесли кашу. Шу Хэн взглянул на доктора, и доктор снова помог. Шу Нин проявил к доктору большое уважение, но в его руках не было сил, он только что проснулся и ещё не ел. Шу Хэн вздохнул и разрешил доктору пока удалиться и отдохнуть. В теле отца тоже возникли разные проблемы, поэтому доктор не может долго отсутствовать. Отправив его лично, Шу Хэн перекинулся парой слов с доктором, после чего вернулся в комнату. Шу Нин знал, что он не уйдет, что бы он ему ни сказал. Ему было слишком тяжело просить о личном пространстве, поэтому он решил просто лежать и не смотреть на него. Но то, о чем он думал, закрыв глаза, всё равно было связано с ним. В тот день его брат сам сошел с ума, и он также неустанно пытался объясниться, многие слова повторялись. Это означало, что в его душе тоже царил хаос, в отличие от обычного самообладания. Так Шу Нин, переполненный заботами, снова заснул, но когда наступила ночь, он никак не мог заснуть. Шу Хэн принес скрипку и сыграл для него, надеясь, что Шу Нин почувствует себя немного лучше. Шу Нин не смотрел телевизор и не играл с телефоном, он просто смотрел в потолок, слушая песню за песней, и только когда Шу Хэн сделал глоток воды, он хриплым голосом задал вопрос, в котором сомневался в глубине души: — Когда это началось? — ... — взгляд Шу Хэна был бесстрастным, он смотрел прямо на Шу Нина. — Я не знаю, к тому времени, как я всё обдумал, прошло по крайней мере два года. Это немалый промежуток времени, Шу Нин моргнул: — Ты... Что, черт возьми, происходит? Это было довольно сложно объяснить, но Шу Хэн рассказал ему каждую деталь, об обидах взрослых, которые произошли в прошлом. В этом не было особого смысла, важно было лишь то, что он должен был объяснить своё рождение, а также доброту, проявленную к нему отчимом. Шу Нин внимательно слушал каждое слово. Неудивительно, что он ничего не знал в своей прошлой жизни. Оказалось, что это из-за Шу Чэна. Он не позволял никому упоминать о делах Шу Хэна. Даже Шу Гао не упоминал об этом. Шу Гао очень хорошо относится к Шу Нину, но он никогда не говорил об этом в частном порядке, даже не намекал на это. В прошлой жизни Цинь Юйчжо была так избалована, и Шу Чэн так любил её, но даже тогда рождение Шу Хэна не было ей объяснено. В итоге Шу Хэн унаследовал клан Шу как посторонний. При нормальных обстоятельствах клан Шу был семейным бизнесом, за него не боролись Шу Гао и Шу Чэн. Поскольку главный дом не мог больше держаться, второй дом должен был продолжить род. Например, Шу Цзысюань. Он был фениксом среди людей, поэтому именно он мог принести славу клану и продолжить его великолепие. Шу Хэн занимал первое место в городе С, в то время как Шу Цзысюань стоял на втором месте, он действительно заслужил это второе место. — Где твой настоящий отец? — Он в столице, я не близок с ним. Мои отношения с ним похожи на твои с Цинь Юйчжо. Он не воспитывал меня, и мы не близки, однако отчим заставлял меня часто встречаться с ним после моего совершеннолетия. Он сказал мне, что у всех тогда были свои трудности, и надеялся, что я смогу это забыть. — Чувства взрослых очень сложны, и они всегда надеялись, что все смогут понять и сопереживать им. — Нин Нин, брат не будет тебя заставлять, но не избегай меня, ладно? — Мм. Что? Шу Хэн был застигнут врасплох, и тупо застыл у кровати, как самая совершенная статуя, созданная руками Бога! — Я голоден. — Каша... остыла, я пойду разогрею её. — Шу Хэн подхватил поднос и поспешил выйти. Малыш наконец-то захотел поговорить с ним. Надежда и страх смешались в его сердце, прыгая вверх и вниз. На кухне была только что сваренная каша, Цинь Юйчжо тоже проголодалась. Когда Шу Чэн зашел за кашей, он столкнулся с Шу Хэном, и когда они разговорились, Шу Хэн объяснил ему, что Шу Нин теперь знает обо всем. Шу Чэн молчал, его брови были нахмурены. Шу Хэн знал, о чем думает его отчим. Он наклонился к Шу Чэну, потянув его за руку, как будто чему-то научился у Шу Нина: — Мы можем просто вести себя как обычно, он никому не скажет. — Я знаю, Нин Нин скрытен, но твои дела не могут быть раскрыты больше, чем сейчас. Если не случится ничего плохого, ты мой старший сын и в будущем унаследуешь клан Шу. На эту тему отец и сын вели ожесточенную дискуссию в течение нескольких минут. Нин был голоден, а Шу Хэн не мог изменить мнение Шу Чэна всего несколькими словами, поэтому он просто ушел с кашей. Шу Нин лежал в постели и с нетерпением ждал. Его старший брат ушел совсем ненадолго, а он уже начал скучать по нему.