Возрождение хищного богатенького сынка

Шу Нин обсудил с Пан Цянем множество вещей, а после того, как они покончили с шашлыком, они даже пошли в чайную. Они тщательно продумали некоторые детали, чтобы ничего не упустить. И, как и ожидалось, в начале понедельника выражение лица Ван Цуна слегка изменилось, а его глаза слегка покраснели. Отец Ван Цуна был активом, в тот год его пассив, с которым он встречался девять лет, не выдержал давления и вернулся домой, чтобы жениться и завести детей. В момент отчаяния он продал всё своё имущество своему бывшему парню, спрыгнул с моста посреди ночи и унесся вдаль, думая о том, как хорошо было бы умереть вот так, покончив со всем этим. Но чего он никак не ожидал, так это того, что его спасет девушка. Девушка с пониманием отнеслась к его переживаниям и не возражала против его любви к своему полу, и мужчина был очень тронут. В это тяжелое время нашелся человек, который по-прежнему искренне относился к нему, поэтому они связали себя узами брака, и у них родился Ван Цун. Однако хорошие времена длились недолго, и когда Ван Цуну было десять лет, у их дома припарковалась машина Ауди. Красивый мужчина, одетый в костюм, с красноватыми глазами, из которых текли слезы, скорбно смотрел на его отца... В то время Ван Цун подумал, что кожа того дяди такая белая, такая нежная и эластичная, что из неё почти можно выжимать воду, прямо как у девушки. Вскоре после этого его мать начала что-то подозревать и впала в истерику. Она умывалась слезами, но в конце концов его отец всё же ушел вместе с тем красивым дядей. С тех пор они поселились совсем недалеко отсюда, но казались такими далекими. Всё было как обычно, отец вышел из их дома, не взяв ни копейки. Он казался щедрым, но на самом деле был чрезвычайно холоден. Затуманенным взором Ван Цун наблюдал за богатыми молодыми господами, выбирая подходящую цель. Когда Чжан Ци шел к учительской, Ван Цун быстро подошел к нему и что-то тихо сказал. Вокруг не было других людей, поэтому разговор между ними был очень приватным. Он отдал приказ, когда Чжан Ци шел к учительской. Ван Цун ускорил шаги и что-то прошептал ему. Вокруг не было других людей, поэтому разговор между ними был очень конфиденциальным. Но Чжан Ци пристально посмотрел ему в глаза, и его голос был относительно высоким: — Что ты сказал? Что случилось с твоей мамой? — Говори потише, я не хочу, чтобы другие студенты меня жалели. — Ван Цун был высокого роста, поэтому ему пришлось слегка опустить голову, чтобы шепнуть Чжан Ци. Он выглядел очень обеспокоенным. С пепельным лицом он рассказал ему о причине, и в конце он произнес цифру с пересохшим ртом. — Двести тысяч, это всего лишь двести тысяч, хорошо? — Ты меня за дурака держишь? — Чжан Ци дал пощечину Ван Цуну и насмешливо сказал. — Кто, черт возьми, твой приятель? Достаточно того, что мы позволили тебе болтаться с нами весь день, а теперь ты просишь двести тысяч? Почему бы тебе просто не украсть их у меня? — Шшш, тише~ — Ван Цун был очень смущен своими словами, но он был беспомощен. Чжан Ци закатил глаза и пошел вперед широким шагом, с Ван Цуном было покончено. Двести тысяч? Даже у меня столько нет. Отец ни за что не даст мне столько. У меня даже на нормальные расходы не хватает. Двести тысяч? Хорошая попытка, твоя мама больна, но моя мама тоже больна, у неё болит голова, почему бы тебе не отдать сначала десять тысяч? Нет, мы не будем против, если ты потратишь хотя бы тысячу, когда придешь играть с нами. Мы и так даем тебе чаевые, когда ты приходишь есть и пить просто так из наших карманов, а ты ещё просишь денег? Да кем ты себя возомнил, черт возьми? ╮(╯▽╰)╭ Если бы не тот факт, что Ван Цун был высоким, грузным и ловким, его бы давным-давно прогнали. Склонив голову набок, Чжан Ци почувствовал, что был слишком расслаблен, заводя друзей. Ван Цун был так зол, что стиснул зубы. У него явно были деньги, но он всё равно не помог ему. Одежда Чжан Ци обычно стоила не меньше четырехзначной суммы, но эти двести тысяч можно было использовать для спасения жизни! В тот день Ван Цун ждал другой возможности. В это время у Тянь Цзяхуэя зазвонил телефон, и он вышел один, чтобы принять звонок. Похоже, это был какой-то частный разговор, который никто не должен был подслушать. Ван Цун сказал, что идет в туалет, но на самом деле он проходил мимо и искал его. В это время Тянь Цзяхуэй разговаривал со своим дедушкой, и как раз когда он закончил разговор, к нему подошел Ван Цун. Тянь Цзяхуэй приподнял бровь: — О, так ты не смог занять деньги? Он узнал? Ван Цун пытался занять деньги у нескольких человек, но у него ничего не получилось. Он чувствовал себя немного неловко, но ему пришлось подлизываться к нему с улыбкой: — Моя мама вчера попала в реанимацию, если я не смогу одолжить денег, то она не сможет сделать операцию, и тогда она не сможет жить дальше. Мы знаем друг друга так долго, так что прими это как мою мольбу и помоги мне, хорошо? Я обязательно верну тебе деньги после этого. — Не то чтобы я не хотел помочь тебе, но будь то я или Чжан Ци, никто из нас не из столицы, поэтому у нас есть только средства на жизнь, в отличие от тебя, местного жителя. Если у тебя есть время унижаться перед нами, тогда ты можешь занять немного денег у своего соседа. Если ты действительно не можешь этого сделать, тогда ты можешь начать сбор средств. Разве это не здорово, тебе не нужно будет возвращать деньги! Известно, что люди из столицы богаты, хе-хе-хе... Тянь Цзяхуэй был очень умен. Он знал, что Ван Цун может казаться очень мирным, но на самом деле он смотрел на чужаков свысока. Он был слишком высокого мнения о себе. Неизвестно, откуда взялась его уверенность, но он считал себя благороднее других. Ван Цун стоял на месте, опустив голову, его взгляд постоянно блуждал, а руки были крепко сжаты в кулаки... Во вторник днем Ван Цун, у которого не было других планов, наконец, обратил свой взор на Шу Нина. Всё дело в том, что в школе его оценивали высоко. Он был из хорошей семьи, у него была сложная история, он был таким маленьким, перепрыгнул через два класса, и всё равно не уступал группе старшеклассников. Он даже был плотно окружен этими высокопоставленными детьми, и он был очень заботливым человеком. Это доказывало, что он действительно был экстраординарным. На самом деле Шу Нин был на два года младше своих одноклассников, а его тело было похоже на фасоль, которая только начала прорастать, поэтому старшие братья, естественно, заботились о нем. Они все были людьми с хорошим характером. Обычно Шу Нин не показывал всю свою колоду карт, но когда что-то случалось с этими людьми или их семьями, Шу Нин давал им советы, основанные на его воспоминаниях о прошлой жизни, и часто он играл ключевую роль в оказании им помощи. Никто здесь не был дураком. Шу Нин вырос в городе С, и он никогда не скрывал, насколько хороши его отношения с Шу Хэном. Между тем, Шу Хэн очень часто появлялся в семье Моу. Не было секретом, что он сидел на одном из главных мест. Поэтому все завидовали тем нескольким богатым детям, у которых с первого года были хорошие отношения с Шу Нином. Чжао Дун был главой маленькой группы и очень беспокоился о Шу Нине. Он искал возможность поговорить с ним, и, сидя на скамейке под деревом, Шу Нин рассказал ему о своей идее. Чжао Дун очень сильно не одобрял эту идею, но даже после долгих уговоров всё было бесполезно, Шу Нин уже принял решение. В учебе в Юаньлине не было ничего плохого, это было легко и приятно. Чжао Дун был вторым сыном в семье Чжао, и у него была очень сильная мотивация. Он уже давно спланировал свою жизнь и хотел поступить в лучшую школу страны М. Поэтому, видя, что Шу Нин отдаляется от своей семьи и мало учится, он очень волновался. И не только Чжао Дун, остальные из их маленькой группы тоже заметили эту ситуацию. Обычно они пытались намекнуть на это, но Шу Нин по-прежнему не слушал их. Скоро начинались занятия, Чжао Дун посмотрел на часы и беспомощно вздохнул: — Это из-за твоей семьи? Ты, как и я, застрял посередине. Если ты будешь поступать слишком хорошо, это повлияет на гармонию между братьями, а если ты будешь относиться ко всему слишком легко, то не сможешь быть примером для младшего брата, растрачивая впустую себя и свою жизнь. Шу Нин: «...» Чжао Дун сжал худое плечо Шу Нина и, наклонившись к его уху, произнес проникновенные слова: — Тебе не обязательно отвечать, я понимаю. Пришло время идти в класс. Когда Чжао Дун встал, Шу Нин взял его за руку и заставил Чжао Дуна наклониться к его уху, а также сказал немного искренних слов: — Моя проблема не сверху, а снизу. Моя мама не любит меня и хочет, чтобы я принял пулю на себя. Зрачки Чжао Дуна сузились, и он почувствовал легкую боль в сердце за своего хорошего друга и похлопал Шу Нина по плечу. Эти двое сказали ещё несколько интимных слов. Чжао Дун смог понять около семидесяти процентов проблем Шу Нина. Он знал, что тот никогда не говорил о своих проблемах, поэтому то, что произошло сегодня, было очень редким. Они знакомы уже три года, так что можно сказать, что они действительно сблизились. Чжао Дун ушел, а Шу Нин задумчиво размышлял. Он слышал, что в нынешнем поколении семьи Чжао Чжао Дун был единственным. Его старший и младший брат умерли, и это должно быть связано с действиями Чжао Дуна. Не то, чтобы иногда невозможно терпеть, просто другие не хотят оставлять тебя в живых. Если кто-то будет доведен до предела, то в нем постепенно сформируются такие ядовитые качества. Прямо в этот момент раздался звук приближающихся шагов. Это были ни легкие, ни тяжелые и слегка порывистые шаги. Это должен был быть Ван Цун. Шу Нин приподнял уголок рта, добыча сама бросилась в сеть, это было просто потрясающе. До этого цвет лица Ван Цуна был очень плохим, и он постоянно прятался за дальними деревьями. Его взгляд был прикован к двум людям, которые были довольно близки. Могли ли они быть парой? Неудивительно, что босс школы обычно так хорошо заботился о Шу Нине. Значит, причина была в этом. Это чертовски отвратительно. Посмотрите, они даже целуются, черт. Шу Нин действительно оказался дешевкой. Он даже не позволил ему уйти и притянул его к себе для очередного поцелуя! Под разными углами и с разным складом ума, то, что можно было увидеть, тоже было разным. Чжао Дун был загадочным, и его острый нюх заметил Ван Цуна. Когда он уходил, он посмотрел на деревья далеко позади, и уже предупредил его, отчего у Ван Цуна подкосились ноги, а лицо побледнело, он был очень напуган. Он заметил его. Ван Цуну не повезло, потому что эти глаза были острыми, как кинжал, но он всё же приблизился к Шу Нину. У него были некоторые трудности, и он был его последним средством. — Шу Нин~ Могу я отнять у тебя немного времени? Это странный окольный путь? Шу Нин молча опустил голову, словно раздумывая, но сидел всё так же прямо. Ван Цун чувствовал себя крайне униженным, что на него смотрят свысока и вообще не обращают на него внимания... Изменив своё поведение, Ван Цун медленно рассказал правду, говоря с большим упрямством и высокомерием, давя своё нежелание, как будто занять у кого-то деньги — это что-то постыдное, как будто никакие трудности не могут выбить его из колеи. Такие люди действительно были редкостью, и именно таких людей Шу Нин ценил больше всего. Смысл слов Ван Цуна был очень прост. Если ты не займешь ему денег, то будешь не лучше собаки, ведь ты молодой господин и ты так богат, у тебя должно быть двести тысяч, верно? Ха-ха-ха-ха... Шу Нин действительно рассмеялся и спокойно посмотрел в лицо Ван Цуна, это было действительно замечательно. Раньше он думал, что хотя он и беден, но у него, по крайней мере, есть хребет. Его мать заболела, и ему пришлось отпустить свою гордость, чтобы занять немного денег. А теперь, взглянув на это под другим углом, он вместо этого мрачно подумал о том, каким дураком он был в прошлой жизни. Но и так он тоже не мог сказать, ему приходилось считаться с его добротой в сердце. Не говоря уже о том, что Шу Нин, который был разлучен с матерью с раннего возраста, должен был понять и оценить такого послушного сына, как он. Уголок рта Ван Цуна дернулся. Неужели это бесполезно после всего этого? Это невозможно! Шу Нин не пригласил его присесть, а достал бумажник. Зрачки Ван Цуна сощурились, и он слегка сглотнул. Но вместо этого Шу Нин достал карточку, нет, это была визитная карточка! Лицо Ван Цуна стало отвратительным, а тон его голоса стал жестким: — Что это значит? Если ты не собираешься помогать, то забудь об этом, зачем нужно оскорблять меня? — Ты понимаешь? — глаза Шу Нина были ясны. Хотя Ван Цун уже не мог понять, что он сказал. Мог ли он подумать неправильно? В том, что несовершеннолетний получил визитную карточку, не было ничего хорошего. Но тот, кто вытащил карточку, был Шу Нин... Шу Нин усмехнулся: — Всё так, как ты думаешь. Ван Цун больше всего ненавидел гомосексуализм, но он не осмелился ругать Шу Нина. Когда он повернулся, чтобы уйти, голос Шу Нина достиг его уха и сделал так, что он не мог сделать больше ни шагу. — Ты знаешь о принце «Хунсина», не так ли? — ... — Свяжитесь с владельцем этой визитки завтра утром. Шу Нин вернулся на занятия. Он опоздал на несколько минут, но учитель ничего не сказал и разрешил ему войти. Ван Цун не вернулся, он бродил по городу до конца дня, а на следующее утро первым делом связался с владельцем визитки. Этот человек был подчиненным Пан Цяня, который занимался связями с общественностью. Он был единственным человеком в отделе, и его звали Цинь Мин. Он был молодым человеком, но уже имел опыт в этом мире, и он был ещё более скользким, чем грязь! Цинь Мин придавал большое значение тому, чтобы лично подобрать Ван Цуна, и он потратил всё утро, собирая вещи, а после обеда учил его. Некоторым вещам нужно было научить. Если бы обслуживание не было хорошим, то кому бы не повезло? Ван Цун чувствовал себя очень униженным, когда смотрел кое-какие фильмы, которые невозможно описать в деталях. Ему хотелось блевать, но в желудке совсем ничего не было, потому что, по словам Цинь Мина, он беспокоился, что не выдержит ночью, когда ему придется что-то «сосать», поэтому он не разрешал ему есть.