Возрождение хищного богатенького сынка

Он плакал без слез. Боже, не мог бы ты повернуть время вспять... К счастью, его руки и ноги не были пойманы братом, он осторожно переместил своё тело в сторону, и расслабил дыхание, готово. Он вспомнил прошлый раз, что как только он пошевелился, его брат проснулся. Шу Нин поднял брови, повернул голову и огляделся. Он не проснулся... но его уши красные! О чем это говорит? Это говорит о том, что брат уже давно знал! Эта мысль слишком ужасна. Человек рядом со мной, должно быть, фальшивый старший брат. Лицо Шу Нина стало ужасно бледным, он пополз на четвереньках по кровати, его дискоординация чуть не заставила его упасть, он быстро бросился обратно в свою комнату, чтобы умыться и успокоиться, это не научно. Должно быть, ему стало слишком жарко из-за того, что я его обнимал, поэтому его уши были красными. Недоразумение! Это была ложная тревога_(:зゝ∠)_. Дверь легко захлопнулась. Шу Нин, который спешил, сделал только два шага, прежде чем внезапно остановился на своем пути. Его маленькая голова повернулась, при нормальных обстоятельствах он должен открыть дверь и убедиться, что это безопасно. Если он проснулся... надо просто сказать, что он забыл взять подушку! Шу Нин прищурил глаза, и тихонько толкнул дверь. Брат всё ещё спал, и его поза была такой же, как и раньше. Шу Гао вышел за дверь, во время завтрака их было только трое. Все важные люди не присутствовали, поэтому Цинь Юйчжо спала, пока не проснулась естественным образом, и высокомерно сидела в гостиной, как королева. — Сяо Нин, в следующий раз спускайся пораньше, не заставляй старших ждать. — Хорошо. Цинь Юйчжо слегка нахмурилась и уже собиралась наказать его, но тут по лестнице спустился Шу Хэн. Внешность этого сопляка была более красивой по сравнению с Шу Чэном. Когда он станет старше, он, вероятно, будет элегантным, как нефритовое дерево, даже более естественно изысканным. Только такому холодному и презрительному отношению большинство людей не смогут научиться. Хорошая дыня не выползла из её собственного желудка*, и это бельмо на глазу. П/п: не она родила такого выдающегося человека. Шу Хэн не поприветствовал её, и даже не взглянул на эту пару матери и сына. Он сразу вышел за дверь. — Как грубо, он слишком непослушный. — Цинь Юйчжо была очень зла, она бросила несколько взглядов на Шу Нина сверху вниз, — Ты должен упорно работать над собой. Ты должен сделать так, чтобы он не мог сравниться с тобой. Иначе как я буду заботиться о ребенке в моем животе? Сяо Нин, ты мужчина, поэтому у тебя должен быть несгибаемый дух, помогай своему отцу больше, хорошо? — Мм. Цинь Юйчжо, которая всё ещё хотела многое сказать, внезапно стала похожа на сдувшийся воздушный шар, сухой и плоский. Шу Нин в настоящее время ел, и его голова совсем не поднималась. Если Шу Хэн груб, это можно объяснить наоборот, у него был свой статус, он имел право быть высокомерным. Шу Нин не мог сравниться даже с его пальцем, что ему делать? Глаза Цинь Юйчжо засияли: — Ты должен хорошо с ним поладить! Общайся, читай книги, если что-то не понимаешь, сразу спрашивай его! — Я закончил есть. — Шу Нин последовал за водителем, держа в руках свою школьную сумку, и ушел. Цинь Юйчжо почувствовала меланхолию в сердце, как Шу Нин мог быть таким спокойным и бесполезным! Как бы женщина не пыталась всё усложнить, Шу Нин не будет об этом беспокоиться. Всё будет хорошо, если он сократит время общения с ней. После окончания университета его брат станет как железная стена, никто не сможет тронуть озеро в его сердце. Если он не воспользуется возрождением, чтобы выбраться из этой передряги, то как долго он будет оставаться в таком состоянии? Но её слова выдавали какие-то странные намерения, должно быть, она что-то задумала. Ночью она действительно сделала ход. После того как Шу Нин выпил молоко, переданное Шу Хэном, у него начались невыносимые боли в животе, и его положили в больницу. Причиной оказалось отравление. Цинь Юйчжо прикрыла рот рукой, посмотрев на Шу Хэна, она замолчала. Шу Хэн в настоящее время общался с главой больницы. Через некоторое время пришел Шу Гао, который получил новости: — Что случилось? Мой маленький Нин Нин! Его сердце очень сильно болело. Шу Нин лежал на кровати с бледным лицом, различные приборы жужжали, холодная жидкость медленно вливалась в его тело: — Как ты ухаживала за ребенком? Эта сцена не правильная, старик должен был допрашивать Шу Хэна. Цинь Юйчжо была просто ошеломлена на мгновение, затем она начала горько плакать. — Я не поведусь на это, говори. Перед группой врачей, медсестрами и директором Шу Гао не дал ей сохранить лицо. Цинь Юйчжо ненавидела это, но было прискорбно, что нужно было опустить голову: — Шу Нин пил молоко... При нормальных обстоятельствах, старик должен был спросить, что не так с молоком, но Шу Гао не спросил, он не обычный старик: — Почему ты просто говоришь на полпути, ты больна или что? Хватит нагнетать обстановку, что на самом деле произошло? Если ты будешь говорить полуправду, я немедленно прикажу Шу Чэну развестись с тобой. Не думай, что ты входишь в семью Шу, пока можешь родить ребенка. Твой сын может остаться, но ты не имеешь права! Они уже поженились, она законная жена, перед всеми Цинь Юйчжо должна дать старику немного лица, она не может опровергнуть: — К тому времени, когда я узнала, Шу Хэн уже отнес Шу Нина в машину и уехал. Я действительно не знаю ситуацию, вы должны спросить у врача. Я слышала, что это было отравление. — она зажала рот и беззвучно заплакала. Любой, кто увидел бы нынешний вид Цинь Юйчжо, почувствовал бы себя плохо. Шу Гао больше не смотрел на неё. Его взгляд упал в сторону директора, у которого уже выступил холодный пот: — Молодой господин действительно был отравлен. Вещество, подмешанное в молоко, всё ещё проверяется. Мы уже сделали ему промывание желудка, потому что он был отправлен вовремя. Молодой господин находится в хорошем состоянии, если сегодня вечером не будет никаких аномальных симптомов, он сможет покинуть больницу завтра. — Мм, вы хорошо поработали. — Шу Гао ослабил дыхание, но его лицо всё ещё было напряженным, он бросил взгляд на Цинь Юйчжо, — Почему ты стоишь здесь и не идешь домой? — Я... Я хочу посмотреть на Нин Нина. Что за шутка. Ты хочешь присмотреть за ребенком, которого бросила на столько лет? Шу Гао ненавидел этот момент больше всего. Он не смог позаботиться о детстве своего внука, а теперь тот уже в средней школе. Он хотел обнять его, но он был слишком смущен, чтобы даже поднять руки, как досадно: — Позаботься о том, кто у тебя в животе. Хорошо отдохни, не забивай голову мыслями о поисках личной выгоды. Если ты останешься такой же, как раньше, не вини меня в том, что я стал безжалостным, проваливай. Проваливай — от этих слов лицо Цинь Юйчжо покраснело, как кровь. Она не могла просто стоять, но уходить было ещё более позорно. Директор всё ещё был тем, кто лучше разбирался в ситуации, он поднял руку и отправил её на выход, проследив, что она уехала. Цинь Юйчжо достала свой мобильный телефон. Она сдержала желание пожаловаться Шу Чэну. Её ногти с ненавистью царапали корпус телефона, её глаза были наполнены мрачным и зловещим светом. Чертов старик, никто не может преградить мне путь, не вини меня, не вини меня... Шу Чэн поспешил обратно ночью. Он приземлился рано утром на следующий день и без остановки помчался в больницу. Цвет лица Шу Нина был нормальным, и его дыхание было ровным. Он не проснулся, на самом деле он ворочался, и спал очень хорошо. — Как он отравился? — Шу Чэн похлопал по плечу старшего сына, стоявшего рядом с кроватью. — Они не смогли этого понять. Шу Чэн нахмурился, цвет его лица выглядел не лучшим образом. Наблюдение в его доме всегда не имело мертвых углов, все входы и прочее. Даже если это был виноград, его проверяли, прежде чем попасть в резиденцию Шу. Люди, которые могли передвигаться по вилле, были слугами, которые знали своё место. Что-то было подмешано в молоко, и после того, как Шу Хэн соприкоснулся с ним, что-то случилось с Шу Нином. Всё это указывает на то, что кто-то сделал шаг против Шу Хэна: — Сяо Хэн, тебе пора на занятия. — Мм. Как только Шу Хэн ушел, вошел водитель: — Председатель, молоко было проверено. Прежде чем его положили в холодильник, кроме хозяйки, единственные люди, которые прикасались к нему, были старший молодой мастер и хозяйка. — после этого он повторил всё, что произошло прошлой ночью, от начала до конца. Цинь Юйчжо? Она беременна, и она также пьет молоко. Шу Чэн доверяет своему собственному мнению, но ещё больше он доверяет характеру своего старшего сына. Как раз в этот момент Цинь Юйчжо толкнула дверь и вошла: — Муж, ты вернулся? — её глаза были красными. — Что-то случилось с сяо Нином, я не могу не вернуться, верно? Цинь Юйчжо поджала губы. Она с грустью потянула к себе большие мужские руки: — Сяо Нин ничего не видел в сельской местности. Если он увидит что-то хорошее, он просто захочет засунуть это в рот. Ты можешь получить пищевое отравление, если будешь есть всё подряд. Стакан молока сяо Хэна был выпит, чтобы наверстать упущенное. Это всё моя вина, если бы я только оставила Нин Нина рядом с собой... — Не плачь, это плохо для ребенка. — Сяо Хэн этот ребенок действительно разумный. Он отправил сяо Нина в больницу и даже смотрел за ним ночью. О, куда он пошел? — Он пошел в школу. Она бросила на мужчину жалобный взгляд, Цинь Юйчжо была недовольна: — Я знаю, что ты возлагаешь на него большие надежды, но он ещё ребенок, и его тело важно. — Ему восемнадцать, он уже не молод. Тебе не стоит сегодня идти на работу, иди домой и отдохни. — Как это возможно? Вопрос о зоне развития клана Хэ слишком важен, я хочу быть ответственной до конца. Двое ушли, в комнате стало тихо. Только тогда Шу Нин открыл глаза. Ранее аромат сохранялся, я не мог заснуть, даже если бы хотел. Этот запах слишком отвратителен. Он не мог избавиться от такого глубокого воспоминания о нем. Он слегка нахмурился, всё его тело было слабым. В прошлой жизни у него тоже был инцидент с отравлением. Шу Нин думал, что это был приказ Шу Хэна. После промывания желудка всё закончилось. Угрозы его жизни не было, поэтому у него не было никаких подозрений, что это было спровоцировано Цинь Юйчжо. Он не может вот так просто взять и проглотить это! Ты поставила меня в жалкое положение, тогда я брошу тебя на 18 этаж ада! Шу Нин подумал о вопросе зоны развития клана Хэ, о котором они говорили ранее, и края его рта слегка изогнулись. Идея!