эхо забытых нот.

— Твои песни прекрасны.- закрыв глаза и, покачиваясь в такт гитарной мелодии, с улыбкой на лице прошептала девушка. — Потому что ты моя муза, Маринетт.- прекратив игру на музыкальном инструменте, юноша взял её за руку и поцеловал в ладонь, также прикрывая веки. Первые лучи солнца несли в себе не радость пробуждения, а жгучее ощущение усталости и сонливости. Звук будильника разрывал тишину, словно несущийся поезд, готовый сбить с ног. — Какой отвратный сон.- потупив пару секунду в потолок после пробуждения, мужчина сел на край кровати, устало потирая переносицу. — Сэр,- где-то там послышался стук в дверь и глухой голос из-за неё,- завтрак подан. Встав с кровати, парень направился к стулу на котором лежали домашние майка и шорты, нацепив одежду на себя, подошёл к двери, открывая её. — Грейс, скажи мне на милость, когда я последний раз завтракал?- не удивившись, что девушка стояла за дверью, он прижал ладонью левую сторону виска и упёрся боком о дверной проем, поглядывая на неё.- И я тебе уже говорил, что не обязательно дожидаться моего ответа, и тем более стоять за дверью в ожидании меня.- только девушка произнесла тихое «но», как её тут же перебили.- Да, ты моя прислуга, но тебе достаточно просто убирать квартиру и готовить ужин, меня-то дома почти не бывает. Дождавшись молчаливого поклона, он направился в ванную комнату. — И что с тобой стало, Люка?- проведя рукой по отросшей щетине, мужчина схватился за раковину и устало выдохнул. Темные круги под его глазами придали ему весьма болезненный вид, но уже не тот, что был в юности с рок-макияжем. Появление этих кругов послужил постоянный стресс и переутомление от многочисленных переработок. Тело... Оно все еще выглядело мускулистым, однако, как уже отмечалось, из-за чрезмерной работы и сверхурочных, оно немного вышло из формы и потеряло тонус из-за отсутствия времени для посещения тренажерного зала. Что касается его цвета кожи... Куффен всегда имел бледный цвет лица, но нынешний оттенок его кожи стал слишком нездоровым. Он стал напоминать не благородный фарфор, а, откровенно говоря, почти мертвенно-синий. Прожигая в своём отражение дыру полной ненависти и отвращения, Люка набрал полной груди воздуха и резко выдохнул, открывая шкафчик на котором было зеркало. Достав от туда пену для бритья и, собственно говоря, саму бритву, принялся к процедуре. Крутя головой у зеркала и сбривая свою щетину, волна болезненных воспоминаний ударила в, и так пульсирующую от мигрени, голову. Заливной смех девушки, сидящая на его кровати в комнате на корабле «Свобода», которая так нежно проводила по его щеке своей рукой. — У тебя начала расти борода? - смеясь, спросила Маринетт. Эхом отдавался её бархатный и добрый, но такой терзающий душу и сердце, голосок. — Черт.- зажмурив глаза от внезапной боли на несколько секунд, он медленно открыл их, рассматривая кровоточащую рану на щеке, которая была довольно глубокой, по всей видимости.- Что за дела, Люка Куффен? Тебе уже не 15 же.- самого у себя спросил он, смотря в глаза в поисках ответа на свой риторический вопрос. По окончанию бритья, он вышел из ванны и направился к себе в комнату, в которой так отчаянно орала когда-то любимая песня Джагеда Стоуна «Под светом луны у моря поцелуй меня» из телефона. Каждый раз, когда он её слышит, дрожь пробивает настолько, что коленки сгибаются, а ноги начинают трястись. Каждый раз она царапает когда-то зажившие на сердце раны, которые покрывались корочкой, но вновь беспощадно сдирались этой песней, заставляя их каждый раз кровоточить, напоминая о себе. Сжимая телефон в руке экраном вниз, Куффен поднял его дабы посмотреть кто же звонит. На экране телефона светилось имя «Стефан», закатив глаза, он всё же поднял трубку. Успев произнести только «что», его оглушил пронзительный крик на той стороне линии: — Люка, какого хрена? - отчаянно кричал в трубку парень. — Не ори с утра пораньше. И без тебя тошно. Что случилось?- недовольно съязвил парень, массируя пульсирующий висок. — Что случилось? Что случилось спрашиваешь? Люка, я понимаю, что ты в отпуске и не можешь уследить за тем, что происходит у ТЕБЯ в компании, но какого хрена меня только сегодня предупреждают о том, что наш дизайнер уволился?! И не твоя ассистентка, а Нино! Пока Стефан пытался донести до него свои претензии, Грейс, служанка Люки, принесла ему воды. Попивая заветную жидкость во время монолога своего коллеги, после слов «уволился» он поперхнулся и выплюнул всю воду. — Ты там что, захлебнулся что ли? — Как это уволился?! Амадео уволился?! Почему меня не предупредил? Почему меня никто вообще ни о чем не предупреждал?- будто с цепи сорвавшись, его спокойный голос начал перерастать в громкий бас, который звучал уж очень угрожающе.- Достали меня со своими «Люка, возьми отпуск. Люка, тебе нужно отдохнуть. Сэр, вы выглядите нездорово, сходите в больницу.»- корча противные гримасы и передразнивая реплики своих коллег и знакомых, тот продолжил.- Я взял ваш этот блядский отпуск, меня не было неделю, Стеф, НЕДЕЛЮ, слышишь? И что за балаган вы мне там устроили? Ты меня ещё смеешь винить в том, что Амадео уволился, когда я узнаю это только что от тебя? Не забывай кто тебе зарплату платит.- сквозь зубы прошипел от злости Куффен. — Прости, я просто перенервничал, у группы скоро тур, а костюмы не все сделаны, поэтому пришлось тебя тревожить. Отдыхай, Люка, прости за беспокойство.- боязливо прохрипел Стефан в попытках успокоить своего начальника. — Нет уж, я еду, оповести всех там чтобы все навели порядок у себя в кабинетах и во всех студиях. Убедись в том, что сегодня я там кого-нибудь не убью или хуже того, не уволю, понял? Сегодня, неважно как много это времени займет, я посмотрю на работу всех групп вместе с Нино. Костюмы я, песни и их тексты Нино. Я проверю абсолютно всё и не дай бог мне что-то не понравится. Ты понял меня?- прокричав последнее предложение, парень закончил с переодеванием в повседневную одежду, нацепив на себя маску и кепку, захлопнул дверь и сбросил трубку телефона. *где-то у Стефана в кабинете.* — Я надеюсь, все всё слышали?- чуть ли не плача, спросил рядом стоящих коллег, убирая телефон в карман. — Да, Стеф, ты дебил. Все разбежались по своим кабинетам и студиям, в попыхах убираясь там и трезвоня своим группам на срочный сбор. 11:48. Эмпайр-Стейт-Билдинг. Зайди в здания, Люка тут же встретили работники его компании, одаривая его улыбками и заботой. — Не желаете кофе? — Может воды? — Может сок?- продолжая один за другим, в попытках угодить начальнику. — Желаю чтобы вы работать шли, а не меня облизывали. Думаете я шутки тут шучу?- резко ударившая, по ощущениям прямо в мозг, головная боль, словно выстрел из винтовки, заставила его слегка пошатнуться и схватиться за голову. Тяжело выдохнув, парень перешёл на более снисходительный тон.- Где Нино? — Как всегда в студии, у него всё под контролем.— сказал один из сотрудников, после чего все трое виновато опустили головы. — Я не сомневаюсь, не зря я его главным продюссером назначил.- потирая виски и жмурясь от боли, продолжил спокойным голосом.- Вы можете идти и успокойтесь уже. Не буду никого убивать. Если не выбесите. Люка знал, что все сотрудники знают, что он наговорил Стефану по телефону, конечно же знал. Нет бы ничего такого чего бы он не знал о собственной же компании. У него были свои глаза и уши, знал обо всём. О чем говорят, о чем думают, что слушают, что едят, что делают, как дышат и всё в этом духе. Жутко? Может быть, но и его понять можно. После случая с болезненной любовью его доверие к людям сильно пострадало и теперь он мало кому доверял. Пока он блуждал в своих мыслях, сам того не понимая, уже оказался возле нужной ему двери. — Нино?- постучавшись и открыв дверь в студию, негромко спросил он. — О, чувак.- снимая наушники и, вставая с кресла, хотел было обнять своего друга, но увидев его, сжался и скорчил противную гримасу, выражая «отвращение» в шутку.- Чувак, выглядишь хреново. Обычно после отпуска люди выглядит живее, а ты будто прямиком из могилы ко мне пришёл.- почесав затылок и уперев одну руку в бок, сказал Лейф.- О, а это что?- заметив белый длинный пластырь на щеке своего приятеля, тот расхохотался, держась за живот.- Ой не могу, ты что, порезался? Бритвой? Пха-ха-ха, тебе же уже не 15? — Харе ржать.- слегка ударив по козырьку кепки своего товарища, Люка завалился на диван, снимая с себя кепку и маску, откинул голову на спинку.- Просто вспомнил во время бритья, вот и всё.— томно прошептал он, прикрывая веки. Резко прекратив смеяться и прочищая горло кашлем, Нино поправил кепку, придвинул к себе своё кресло на колесиках и подъехал на нём к дивану, смотря на опечаленного собеседника, робко спросил:"Её?" После получения положительного ответа, он отвернул голову, печально вздохнув. — О, кстати, прикинь чё? Амадео уволился. Во балбес.— пытаясь разрядить обстановку, начал тот. — Я знаю. Собственно, зачем я и пришел. Какого хера?— подняв голову и вопросительно подняв одну бровь, Люка посмотрел на него. — Ну... Ты только не кипятись, ладно?— вновь почесав затылок, Нино встал с кресла и подошёл к угловому шкафу, открыв дверцу, начал что-то там искать, а по окончанию закрыл её и подошёл к столу на котором стоял графин воды и стакан.— Дело в том, что он не один уволился...- тяжко вздохнув, он налил в стакан воды и достал таблетку из блистерной упаковки, которую взял из шкафа. — Как не один? Кто ещё? Почему мне Лара ничего не сказала? — Э... ну.... знаешь...— замявшись с ответом, Лейф подошёл к другу и отдал ему стакан с лекарством.— Для начала выпей. Это болеутоляющее.— дождавшись пока Люка выпьет лекарство и воду, продолжил.— В общем... причина по которой она не сказала заключается в том...— теребя и перебирая свои пальцы, Нино задумчиво опустил голову.— Ну... — Господи, Нино, давай быстрее уже, женщины быстрее рожают, чем ты говоришь. — Она уволилась вместе с Амадео.— зажмурив глаза и отвернувшись от него, протараторил он. — Что. Ты. Только. Что. Сказал? Чего? Почему? — Ты не подумай, типа, они оба ушли с чистой совестью из-за того, что контракт закончился. Гады, оба просчитали как продлить чтобы в один день уволиться. Ну, у них роман и... — Я знаю, что у них роман, мне на это плевать. Мне что прикажешь делать? Хер с ней, я проживу без ассистента, у многих групп скоро туры, а этот говнюк не всё доделал. — Да, Амадео не очень красиво поступил, но Лара всё предусмотрела, как никак, ты же ей доверился. — И зря, по всей видимости. — Нет, что ты. В общем, она наняла лучшего дизайнера Нью-Йорка. Сказала, что её портфолио очень богатое и безупречное, и что она сможет всё быстро, аккуратно, а главное с блеском, сделать. Она сегодня как раз таки должна приступить к работе. — Ну охренеть конечно. Слушай, Нино, может ну меня?— сказал, скрестив руки на груди и вопросительно смотря на своего друга. — Что ты имеешь ввиду? — Ну, зачем я тут вообще нужен? Без моего ведома увольняются, нанимаются. Хорошо устроились. — Люка, прости, что не сказал. Я хотел как лучше..- виновато прошептал он. — На тебя я не злюсь, ты ничего не сделал. Я понимаю, что ты переживаешь за меня.— похлопав друга по плечу, криво улыбнулся Куффен. — Спасибо за понимание и больше не улыбайся через силу. Выглядит жутко. — Ах ты говнюк.- ухмыльнулся он, полностью укладываясь на диван и поворачиваясь лицом к спинке.— Я вздремну. Если дизайнер приедет, покажи ему его рабочее место и покажи все эскизы, и что вообще он должен сделать. — Договорились.— приглушив свет одним хлопком ладонями, Нино откатился на своем кресле к аппаратуре и, надев наушники, продолжил работать над песнями. 20:37. Потянувшись руками вверх, пытаясь так растянуть "деревянное" тело, Люка встал с диван и, обратно надев маску с кепкой, вышел с комнаты. — Нино уже ушёл, скорее всего.. Разбудил бы меня хоть.— взглянув на часы в телефоне, пробубнил синеволосый. Поднявшись к себе в кабинет, он включил свет, уселся в своё кресло и включил рабочий компьютер. Открыв папку «Sketches of costumes», стал рассматривать варианты, которые ожидали его одобрения или отклонения. Периферийным зрением он заметил какие-то движения на мониторе камер. Немного удивился и уставился на мелькающий силуэт в кабинете дизайнера. Проносящиеся мысли в голове не давали покоя парню:«Вряд ли вор... Там даже воровать нечего, за исключением дорогих материалов, но кому они вообще нужны. Неужели она осталась до такого позднего времени? Так знакомо выглядит.» Всё ещё пялясь на монитор, наблюдая за работой новоиспеченного дизайнера, Люка облокотился правой рукой о подлокотник своего кресла:"Надо её поприветствовать что ли." Спускаясь на 42 этаж, он решил снять кепку, но маску всё же оставил. Теребя в руках головной убор, он тихо прошёл в коридор, который вёл в студию дизайнера. Большие стеклянные стены, которые позволяли смотреть всё, что происходит внутри комнаты, открывали красивый вид на девушку, которая так воодушевленно работала за любимым делом. Разрезая материал и подъезжая на кресле с колесиками к швейной машинки, активно шила костюмы для предстоящего тура. Времени у неё было не так уж и много, а вот работы напротив, чересчур, несмотря на то, что Амадео закончил около 80% всей работы, ей предстояло сшить около 15 костюмов за два с половиной месяца. Люка всё также продолжал наблюдать за ней, казалось, что он даже смог улыбнуться, однако, под маской этого нельзя было увидеть. Давненько он не встречал людей, которые так любят и горят своим любимым делом, как когда-то он в юности жил музыкой. Решившись зайти в студию к своему сотруднику, он резко заметил ту самую теплую улыбку, тот самый, наносящий невыносимую боль, прелестный профиль лица его первой и последней любви. «Маринетт» — в голове пронеслось это имя и, разворачиваясь прочь от туда, словно утерянный в тумане, он блуждал в поисках опоры, руками сжимая голову, словно пытаясь остановить эту моросящую метель ужаса. В измученной душе начали раздаваться зловещие шепоты прошлого, словно призраки, вырванные из пыльных страниц истории. Его сердце, словно покореженная струна, билось в унисон с душевной мукой, создавая гнетущий ритм боли. Паника захлестнула его, словно волна, наводняющая берег разрушенных надежд. Череда мучительных воспоминаний мелькала перед его глазами, словно фильм ужасов, где он был главным героем своей собственной боли. — Маринетт, как у тебя с Люкой?— вспышками пронёсся голос в его голове. — Не знаю как ему сказать, что я проспорила и поэтому предложила ему встречаться. Он был так счастлив, когда я сказала ему, что он мне нравится. Неудобно как-то, даже песни мне пишет.— сидя в позе лотоса, девушка уныло водила пальцем по ковру. — Но он же любит тебя, Маринетт, дай ему шанс, влюбись в него!— схватив подругу за плечи, Нино начал трясти её и кричать. — Люка прелестный, но мне не нравятся такие наивные парни, которые ослеплены дикой любовью. Его дыхание стало поверхностным, неровным, словно его легкие упорно сопротивлялись впустить в себя воздух. Глаза его были полны отчаяния и страха, словно он оказался лицом к лицу с монстром, которого нельзя победить. В попытках восстановить дыхание, сполз по стене, обняв свои ноги и запрокидывая голову вверх дабы не дать волю слезам. Он помнит как Лейф его предупреждал в первый день, когда она только ему призналась. Он помнит как Нино переживал за него и говорил, что она его не любит. Что он видел как она гуляет с другими парнями. Люка не верил ему, обвинял и часто ругался со своим лучшим другом, и зря. В тот роковой день Нино позвал его к себе домой, спрятал в свой шкаф, оставив щелку для того чтобы он мог видеть что происходит в комнате. В тот день Нино позвал к себе Маринетт на важный разговор, касающийся его лучшего друга. В тот день Люка узнал для себя страшную правду. Что всё это была игра, что это была неправда. Все её поцелуи и объятия были неискренними, а комплименты его песням — откровенная ложь. — Люка, ты вернулся?— увидев забегающего на корабль сына, Анарка обеспокоено подошла к нему, держа в руках новый музыкальный инструмент.— Смотри, что у меня есть.— тепло улыбнувшись, продолжила она. Он смотрел на свою маму, его взгляд был пронзительным, словно клинок, но в глазах звучали ноты слез и горечи. Лицо его выражало ярость и обиду, словно в бурю эмоций были вовлечены все силы его души. Оно было искажено болезненной ненавистью, которая подступала к горлу, словно дымка яда. — Никакой больше музыки в моей жизни, слышишь, мам?— яростно выхватывая лиру из рук матери и захлебываясь в слезах, прокричал он. — Сын, что с тобой?— испугавшись реакции своего чада, Анарка отошла назад. На крики выбежала младшая сестра — Джулека. — Мам, что происходит?— спрятав маму за собой, та повернула голову чтобы задать этот вопрос. — Я ненавижу музыку и всё что связано с ней. Я не хочу чтобы хоть что-то напоминало мне о ней.— закрывая глаза от боли и злости, кричал Люка переходя на шепот из-за сорвавшегося голоса. Музыкальные инструменты, которые стояли рядом, казались ему символами обмана и лжи. Он с силой оттолкнул скрипку, когда-то сделанную своими руками, словно отвергая ее нежные ноты, которые когда-то звучали как дыхание его жизни. Барабаны, которые раньше гремели с его радостью, были выброшены, словно пустые оболочки, лишенные смысла. Виолончель летела вниз, словно сломанные мечты, разбиваясь о землю с звуком раскола. Треск разбитых струн звучал как последний аккорд недопетой симфонии. Забежав к себе в комнату, он вытащил от туда все свои гитары, швыряя их в стены комнат или разбивая о пол палубы. Последнюю, которую ему подарила его муза, он разбил о свой синтезатор, на котором он раньше создавал мелодии надежды. Теперь же он был всего лишь черным камнем на его пути, и он отправил его в темную пропасть забвения, скидывая в воду. Его слезы текли, словно мелодия боли, смешиваясь с злостью и обидой. В этом моменте, в этой грозе эмоций, он осознал свою силу и решимость. В каждом ударе, в каждом движении, он выражал свою готовность справиться с тяжелым бременем прошлого и начать новую главу, которая продолжится не под мелодичное звучание лиричных песен, а под хруст разбитого сердца.