Bound by love

Удивительно, но дождь льёт как из ведра, небо мрачное и серое совсем не приносит радости. И это Сеульский апрель? А как же солнышко, тепло? Вчера же жара стояла.. Погода что-то совсем разбушевалась. Чонин негромко мычит, напевая песню и медленно хлопает глазами, собираясь уснуть и проснуться, когда снова будет светить солнышко. В голове крутятся воспоминания о вчерашнем утре, о моментах проведённых с Чаном. Странно. Но Чонин помнит даже как его зовут. Обычно он не запоминает имён тех, с кем ему доводилось встретиться один или два раза. Но почему-то этого альфу запомнил. Ян прикрывает глаза и негромко вздыхает, обнимает худи, которое надел сегодня поверх рубашки, и с удобством располагается на парте. Он тихо недовольно мычит, когда Феликс начинает играться с его волосами, и вздыхает, не собираясь ни на миллиметр отрывать голову от парты. Хочется спать, а ещё есть. Желудок вот-вот начнёт урчать на всю аудиторию. Спасительный звонок оповещает об окончании пары и Чонин первым выбегает из аудитории, чтобы скорее поесть. Он улыбается каким-то своим мыслям и замедляет свой бег. Феликс и Бомгю нагоняют его скоро. Они облепляют его как мухи, крепко обнимают и тащат в столовую. — Погода ужасная, — бурчит Феликс и даже злится. Кажется, он сегодня собирался гулять, но природа решила иначе. Омега со злостью зачесывает волосы назад и вздыхает. Чонин негромко хихикает, глядя на него, и качает головой. В общем-то он согласен, погода и правда ужасная, но настроения она совсем не испортила. Сегодня же среда, две пары всего лишь. К тому же у Чонина до сих пор ощущение, что сегодня произойдёт что-то, что очень порадует и доставит в кровь адреналина. Он не может объяснить этого, просто сегодня он получит море адреналина.

***

Хëнджин негодует. Он рычит и жмурится в болезненном жесте. Он никак не ожидал, что выйдя из своего убежища его тут же покусает собака. Альфа хотел всего лишь проверить как обстоят дела в городе, ведь слов Кристофера о том, что в городе всё тихо ему не хватило. Он хотел сам убедиться в этом. На самом деле паника людей ему ни к чему. Он всего лишь хочет обчистить данный город и уйти туда, где его не найдут и он пытается активно это делать. Хван утробно вновь рычит, когда очищает рану перекисью водорода и вздыхает. Зачем разводить собак, если они всё равно шляются по городу как беспризорники? Больших пород вообще нужно держать в вольерах. А если на ребёнка такая нападёт вдруг? Безолаберность людей тут просто зашкаливает. — Эй, босс, Хан опять куда-то ушёл. Может мы его все-таки выкинем на улицу? — Чанбин по хозяйски присаживается на диван и пристально следит за каждым действием старшего. Его глаза недобро сверкают, а губы расплываются в похотливой улыбке, глаза будто бы загораются каким-то азартом. — Сегодня мотогонки в семь. Сходим может? Я устал сидеть здесь как крыса в подвале — говорит Со и подпирает подбородок рукой, тихо вздыхает и качает головой, когда Хван с особым усилием пытается завязать бинт, но молчит, помощь не предлагает, зная какой их босс самостоятельный. Хëнджин ни за что не попросит помощи. Для него это значит опуститься ниже плинтуса, а этого допустить никак нельзя. Он высшее звено, которое точно сможет обеспечить тех, кто примкнул к нему. Хван с тихим рыком откидывается на спинку стула и шипит негромко, сжимая руку в кулак. Он открывает глаза и переводит взгляд на Чанбина, вздыхает и переваривает полученную информацию. Наверное, люди здесь настолько пофигисты, которые ничего не боятся, что устраивают такие мероприятия. Трасса довольно опасное место, но для Хëнджина это самое то. Он не раз участвовал в таких заездах, поэтому он был бы рад не просто посмотреть, но и поучаствовать. Главное, не убить никого ненароком, иначе подозрения упадут большие, начнётся проверка, следствие и всё… прощай группировка и всё остальное. Будет хорошо, если Хвана закроют за решёткой, а не убьют. — Ты хочешь поучаствовать? — с усталым вздохом спрашивает Хван. Чанбин никогда не ходит на такие мероприятия просто так, он всегда будет участвовать. Хëнджину не раз приходилось заштопывать его, ведь оставлять его с ранами не очень-то хочется. Чанбин слишком хорош. Наверное поэтому Сынмин забрал его под своё крыло и зовёт лучшим парнем. Хëнджин клонит голову чуть в бок в ожидании ответа и вздыхает. Чанбин может и не скрывать ничего, всё равно Хвану плевать, главное чтобы не засветился нигде. Со коротко кивает и вздыхает, давит улыбку и клонит голову чуть вбок. Он видит полный пофигизм старшего, но так же ожидает дальнейших слов от него. Не хочется потом выслушивать притензии. — Аварии нам не нужны, Чанбин. Будь осторожен — эти слова Со считывает за положительный ответ и поднимается с кресла, слегка наклоняет голову вперед в благодарственном жесте, и разворачивается, чтобы покинуть кабинет. У него ещё есть работа. Со выходит за пределы покоев Хвана и ловит в объятия Ким Сынмина, который даже вскрикивает от неожиданности, но тут же расслабляется и подставляется под мягкие поцелуи своего альфы. Омега кладёт небольшие ладошки на крепкие широкие плечи и слегка сжимает их, прикрывает глаза и вздыхает, подставляет палец к довольно пухлым губам и покачивает головой. Он переплетает их пальцы и, не сдержавшись, припадает к чужим губам всего лишь на несколько секунд, а после тянет альфу за собой, смотрит голодно и вздыхает. Парни заваливаются в просторную комнату Кима и омега без промедления закрывает дверь на замок. Он ведёт маленькими ладошками по сильным широким плечам и тихо нервно выдыхает, когда его талию довольно грубо сжимают. К сожалению, во время течки омега категорически против подпускать к себе кого-либо, но сейчас он готов сделать всё, лишь бы почувствовать жар собственного тела и тела альфы. Чанбин сминает его мягкие губы в жарком грубом поцелуе и ведёт руками по спине вверх, оглаживает шею, посылая толпы мурашек по смуглой коже, и ловит губами негромкие стоны. — Хëн, что с тобой? Воздержание плохо на тебе сказывается, дорогой — шепчет омега и чуть ли не мурчит, чувствуя обжигающие поцелуи на своей шее и ключицах. Но и на нём воздержание сказывается тоже довольно нехорошо. Он больше не может и не хочет отталкивать Чанбина, и не только потому, что знает, как он обижается. Просто он слишком любит этого несносного альфу, который готов кулаками размахивать по делу и без. — Хëнджин же просил не заниматься… этим в стенах штаба, Бин-и — шепчет Сынмин, а сам силится стянуть рубашку с подкачанного тела, но лишь утыкается носом в широкую грудь и глубоко вдыхает аромат корицы, который совсем давно стал для него родным и любимым. — Он просто идиот, Сынмин-и. А я не хочу лишать нас обоих удовольствия — Чанбин обхватывает тонкую талию руками и поднимает омегу над полом, заставляя обвить ногами свой торс, и целует мокро и грязно, врывается языком в горячую полость рта и довольствуется негромким поскуливанием и мычанием. Он проходит к кровати и бережно опускает парня на неё, не отрываясь от мягких желанных губ. Дыхание омеги тут же сбивается, а глаза закрываются от приятных поглаживаний в районе шеи. Чанбин целует место, где шея плавно переходит в плечо и прикусывает слегка. Он очень хочет поставить метку, но чтобы это сделать он должен точно знать, что омега в безопасности и, что их отношениям ничего не угрожает. А потому он всего лишь целует это место и мажет языком. Сынмин в ответ лишь томно вздыхает и жмётся ближе к сильному телу, утопая в море любви и нежности, которую Чанбин проявляет только к нему. Сколько бы они не ссорились, всё равно всегда вместе и любят друг друга. Познакомились они в очень плохой ситуации, я поведаю вам. Перестрелка дело ужасное, особенно когда она вынужденная. Но и эта мера была наилучшей. Хëнджин всё равно не потерпел бы обмана в свою сторону. Его нагло пытались обвести вокруг пальца, поэтому пришлось идти на крайние меры, хоть Чанбин, да и Джисон, пытался отговорить его от этой затеи. Хван слишком любит деньги, любит себя, а потому ставит выше всех. Было бы удивительно, если бы никто не был ранен, и Чанбин действительно был удивлён, когда увидел Сынмина, в которого попала пуля. Сначала альфа хотел бросить его, но не смог. Он забрал его в штаб, где под негодующими взглядами и вздохами лечил омегу. Он почему-то не боялся, что Хван не примет парня. Даже если бы такое случилось, Со всё равно стоял бы на своём. Влюбился он. И отпускать Сынмина никуда не собирался, тем более слишком уж юн омега был. 16 лет всего лишь. И что он делал там? Там, с этими уëбками, которые, как выяснилось позже, использовали его как партнёра на одну ночь. Он мог бы уйти, но что-то там держало, или кто-то… Об остальном история умалчивает, Сынмин категорически против рассказывать об этом. Ладно, Чанбин ещё понял, если он вдруг боится вспоминать о тех днях, но как только начинается разговор об этом, Сынмин как с цепи срывается, злится и рычит. Не хочет рассказывать. Чанбин правда старается не давить, пытается осторожно всё разузнать, но Сынмин противится. Это злит и обижает. Чанбин расстëгивает пуговицы на белой рубашке омеги и спускается мокрыми обжигающими поцелуями вниз по груди, задерживается на животе и опускается ниже, пока преграда в виде джинс не перекрывает путь к самому сладенькому. — Хëн, почему я опять лежу без дела? Может я хочу… поиграться с твоим дружком.. — вздыхает нервно омега, когда Чанбин чуть приспускает его штаны с бельём и целует в пах. Он мычит и хнычет негромко, когда альфа обжигающими поцелуями проходится по его телу до груди. Чанбин отрывается от желанного тела, чуть приподнимается, но тут же резко опускается, даря парню поцелуй полный нежности и желания. Кажется, на минет его сегодня не хватит. Нужно закончить поскорее, пока Хëнджин занят делами. Хван и правда терпеть не может те непристойные звуки, которые нередко доносятся из комнаты Сынмина, когда он наедине с альфой. — Прости, Тутти , но сегодня без игр. Хëнджин не в настроении — Чанбин негромко усмехается и избавляет стройные ножки от джинсов и белья. Он опускается к бёдрам омеги и много-много раз целует их, довольствуясь нервными вздохами и тихими стонами. Альфа мажет языком по набухшему пенису омеги и чуть ли не мурчит от приятных поглаживаний и копошения в своих волосах. Он поднимает взгляд на Сынмина и мысленно умиляется покрасневшим щёчкам и растрепанным каштановым волосам, ведь это всё делает парня слишком милым. Кому скажешь, что Ким состоит в преступной группировке – не поверят. Сынмин нетерпеливо мычит и коротко толкается в горячую полость рта альфы, неосознанно сжимая его волосы рукой. Чанбин слишком щедрый на минеты. Он любит доводить Сынмина своим языком до исступления и обламывать разрядку, ведь обычно она ему тоже очень нужна. Сынмин скулит, откидывает голову назад и громко стонет, чувствуя скорый конец, но он знает, что конца не будет, пока Чанбин не сделает ему приятно своим членом. Альфа с громким хлюпающим звуком выпускает Сынмина-младшего изо рта под громкий стон и опускает омегу на кровать, накрывая его губы поцелуем. Он слегка хмурит брови и постанывает в поцелуй, чувствуя как чужая маленькая ладошка мнёт его достоинство проворными пальчиками. — Снова не подпустишь меня к себе во время течки, да? Опять мучиться будешь? — голос альфы хрипит, походит на свистящий шёпот, горячее дыхание опаляет красное ушко омеги и немного шею. Сынмин нервно выдыхает и качает головой. Кто вообще сказал, что он мучается? У него есть пальцы, хоть они и не способны заменить толстый член. Чанбин негромко вздыхает, кажется он обиделся, и отходит к тумбочке, чтобы вытащить смазку и презерватив. Сынмин наблюдает за ним взглядом, в котором плескается еле заметная грусть, но своим принципам он не изменит. На самом деле он боится забеременеть, хоть и пьёт противозачаточные. Он очень боится… Если бы не тот уëбок, который не надел презерватив, Сынмин в свои почти 16 был бы обычным ребёнком. Но его оплодотворили. И скорее всего его убили бы за это, хоть он и не виноват ни в чем, а потому он кое как вырвался из плена и убежал в больницу, где ему в тот же день сделали аборт, ведь срок был, что надо. Чанбин возвращается к кровати, вновь целует омегу и кладёт нужные принадлежности на кровать. Он никак не мог ожидать того, что Ким поменяет их местами и оседлает его бёдра. Маленькие проворные ручки довольно спешно стягивают с него футболку, а мягкие пухлые губы припадают к шее. Сынмин оставляет еле заметный засос прямо над ключицей и в нетерпении мычит, когда альфа щёлкает колпачком крышки от смазки (хотя вообще-то смазки омеги предостаточно) и разогревает её между пальцев. Альфа касается пальцами сжимающегося в предвкушении колечка мышц и слегка надавливает, чтобы ни в коем случае не сделать омеге больно. Он добавляет ещё немного смазки и толкается на пробу одним пальцем. Сынмин негромко вздыхает от несколько неприятных ощущений, но не противится, лишь издаёт томные вздохи и мычит. — Хëн, я больше не могу терпеть.. — шепчет омега и потирается своим возбуждением о живот альфы, ведь сил терпеть и правда нет. Он приподнимается и кладёт ручки на руки Чанбина, нервно вздыхает, когда чужие пальцы покидают его тело с хлюпающим звуком, и тянется за презервативом, разрывает квадратик и раскатывает латекс по члену альфы, после чего насаживается на него, вгоняя в себя на половину. Он громко стонет и мычит. Толстый член хорошо раздвигает гладкие стеночки, а ощущение наполненности сводит с ума. Чанбин ведёт пальцами по ногам омеги, поднимается к бёдрам и не сильно сжимает их, чтобы в ту же секунду опустить его на свой стояк и выбить громкий стон из уст. Сдерживаться больше нет сил, тормоза слетают у обоих, смазка пошло хлюпает, а стоны отбиваются от тёмных стен. Сынмин скачет на чужих бёдрах, словно на коне, пытаясь угнаться за подступающим оргазмом. Он громко выстанывает что-то несвязное и сжимается вокруг члена Чанбина, окрашивая свой живот и живот альфы в белый. Чанбин догоняет его скоро, он бурно изливается в презерватив и устало начинает гладить бёдра, талию и ноги Сынмина, который дрожит как никогда. Омега привстает с него, позволяя обмякшему члену упасть, и падает на кровать, прижимаясь к сильному телу. Он обцеловывает шею и плечо альфы, обвивает руки поперёк груди и шепчет слова о любви, на которые всегда получает те же самые.

***

Минхо устало вздыхает и потирает переносицу средним и большим пальцем. Он укладывает голову на плечо Чонина и сонно вздыхает, прикрывает глаза. Вот-вот начнутся гонки, а Феликса с Бомгю всё нет. Эти двое взяли на себя ответственность за вкусняшки и выпивку, а потому скорее всего они шарахаются по магазинам. Время вот-вот перевалит за 18:50. А значит останется у них менее десяти минут. Чонин волнуется по этому поводу, обычно они довольно пунктуальны. Он рад, что наконец-то попал на заезд, хоть Минхо и отказался участвовать. Говорят, появились новые гонщики, а значит будет точно что-то захватывающее. Наконец-то приходят Бомгю и Феликс. Они весело смеются, кричат и спешат к Чонину и Минхо. Ян тут же принимает из рук Чхве бутылку с лимонадом и делает несколько глотков, ведь жажду не пересилить. Слишком хочется пить. Минхо ругается негромко на омег за их непунктуальность и злобно пыхтит, выказывая полнейшее недовольство. Те лишь закатывают глаза и садятся на свои места в ожидании начала. Рядом с ними садятся ещё несколько человек и Чонин среди какофонии ароматов чувствует тот самый аромат лимона, который сейчас ну очень приятный. Этот аромат ни с чем не перепутать, а потому омега поворачивает голову, чтобы убедиться в своих догадках. Его глаза на секунду открываются шире, когда он замечает взгляд в свою сторону, и мягкая улыбка вырисовывается на милом личике. Чан кивает ему в знак приветствия и тоже намечает улыбку, но тут же отворачивается, когда слышит слова стартера о начале заезда. И с начала отсчёта Чонин мысленно покидает этот мир, сосредотачиваясь только на гонке. Первый заезд закончился тем, что гонщик под именем Хесу занял первое место. Да, может быть не совсем честным путём, но факт остаётся фактом: он победитель. Чонин мысленно отмечал про себя, кто же придёт к финишу первым и никак не ожидал увидеть этого парня. Казалось, что он такой хилый и обязательно придёт последним, ну или третьим, но чтоб первым… Сейчас их компания пытается протиснуться сквозь толпу, чтобы выйти на более свежий воздух и обговорить всё, рассказать свои впечатления о гонке. — Этот Хесу подонок, черт возьми! — громогласный голос гонщика возмущается всеми бранными словами света, заставляя Чонина и остальных обернуться к компании и глянуть на них. — Я его на вертеле крутил! И почему штрафы за жульничество не дают?! — парень продолжает возмущаться, размахивает руками и совсем не хочет успокаиваться. — Эй, приди в себя. Ты вторым пришёл, Бин — голос Чана греет душу, заставляет улыбнуться, что Чонин и делает. — Чонин, не ожидал увидеть тебя в таком месте — он оборачивается к Яну и еле заметно машет рукой под удивленными взглядами компаний. Минхо в удивлении наблюдает за братом, который отвечает на это мягкой улыбкой и пожимает плечами, и слегка хмурит брови. Неужели это тот парень, за которого омега решил заступиться? Интересно.. — Я очень люблю такие места. Ведь мой брат когда-то был заядлым гонщиком — говорит омега и клонит голову слегка вбок, качает ею и вздыхает. — Думаю, нам всем нужно познакомиться — Чонин качает головой и вздыхает, слегка улыбается и оглядывает компанию Чана. Он наблюдает за тем самым гонщиком и внутренне сжимается, ведь никакого доверия этот альфа не внушает. Минхо первым принимается знакомиться. В его действиях и словах есть осторожность и опаска, но знакомство с друзьями Чана проходит вполне неплохо, так же как и других членов компаний, и вот, остаётся только Чонин, который почему-то никак не может собраться с мыслями. Омега негромко вздыхает глубоко и улыбается, принимаясь за знакомство. Наверное, для друзей Чана и для него самого было удивительным, что Хан первым пошёл знакомиться. Хан обычно последним это делает, но сегодня с ним что-то не так, что-то, что Чану очень не нравится. Когда знакомство наконец-то заканчивается, увенчанное успехом, компании как-то смешиваются и теперь Минхо и Хан громко кричат, ругаются и пытаются в буквальном смысле друг друга задушить. Чонин порывается остановить их, но Чан и Сэм останавливают его. Сынмин и Чанбин лишь переглядываются и всё же оттаскивают парней друг от друга. И чем они так друг другу не понравились? Странные. Чонин недовольно оглядывает брата и тихо рычит, складывая руки на груди. Минхо его удивил, правда. Чтобы он и полез в драку? Наверное, Джисон тот, кто смог выбесить его. — Он меня бесит! — Джисон и Минхо буквально метают молнии из глаз, рычат и всё порываются выцарапать друг другу глаза, но сильные руки удерживают их на месте. — Хëн, пожалуйста, успокойся. Не нужно устраивать драку — Чонин кивком головы просит Чанбина отпустить парня и вздыхает, тут же обхватывая его руки своими. Он улыбается мягко и усмехается, слыша бранные слова Чанбина в сторону Джисона, который стоит как чёртов похуист и сверлит взглядом Минхо. Ли вообще-то делает то же самое, но больше с недовольством, нежели с ненавистью. Альфа убирает руки из цепких ручек омеги и притягивает его к себе, обнимая крепко. Он вздрагивает и оборачивается, чувствуя мягкие поглаживания на своей голове, и улыбается Феликсу, вздыхает. И чего он так взбесился? Он понял, что Джисон больно жалит словами, но он так же понял, что лучше не отвечать на эти нападки, ведь тогда третьей мировой не избежать. Почему-то именно этот парень заставляет злиться и хотеть выпустить когти, расцарапать милое личико и отправить восвояси и больше никогда не видеть. — Вы встречаетесь? — Джисон в удивлении вскидывает брови и переводит взгляд с одного на другого, качает головой в неверии. — Мы братья, — отвечает с улыбкой Ян и усмехается, наблюдая офигевшие лица. Никто не ожидал, верно? Особенно Кристофер и Хëнджин. Хван и Бан переглядываются; младший выглядит довольно мрачным, но тут же намечает улыбку, когда взгляд чёрных глаз направляется на него. О чем он подумал история умалчивает, но хмурость говорит о чём-то нехорошем. Вновь громкое объявление о начале гонки обрушается на город и радостные парни спешно проходят на свои места, но теперь садятся совсем иначе. Чан и Чонин садятся вместе, Минхо и Джисон тоже, но это благодаря Сынмину, который категорически был против сидеть где-то в середине, на краю ему больше нравится сидеть. Ким поправляет ворот футболки и нервно вздыхает, кидая взгляд на Хëнджина, который то и дело кидает далеко недобрые взгляды на Феликса. На губах Хвана играет еле заметный оскал, а глаза темнеют. Сынмин ëжится и нервно вздыхает, прижимаясь ближе к Чанбину, целует его в щеку и отпускает, ведь ему предстоит ещё несколько заездов.

***

Гонки заканчиваются тем, что Чанбин наконец-то вырвал победу из лап жулика Хесу и сейчас стоит с золотым кубком под вспышками камер и светящимися от восторга взглядами. Последние два заезда он блестяще выиграл, утерев нос жулику-омеге, и теперь не может нарадоваться этому. Где-то в сторонке стоят его приятели и парень, а ещё новые знакомые, которые тоже смотрят с восхищением. Улыбка сама вырисовывается на лице альфы, а с губ срывается вздох облегчения. Он вырывается из плена камер и взглядов и бежит к компании, сгребает Сынмина в объятия и оставляет поцелуй на щеке омеги. Он даëт пять Минхо, будто они лучшие друзья, и хихикает радостно. Вырывать победу из маленьких омежьих ручонок очень приятно и весело. Хесу ещё надолго запомнит свой позорный проигрыш. И, надо заметить, Чанбин не опустился никуда, как этот парень, он не жульничал, просто приложил все силы для победы. — Минхо, ты мог бы тоже поучаствовать, раз гонял уже. Почему не стал? — Со поправляет свои волосы, которые любезный Сынмин взлохматил, и вздыхает. Он никак не может перевести дух и успокоиться. Он столько адреналина получил, что и не передать словами. Не зря решил участвовать. Он доволен заездом. Может быть, в следующий раз снова пойдёт. — Да я собирался вообще-то. Но перехотел — пожимает плечами старший Ли и хмурит брови, смотрит куда-то в сторону и поджимает губы, позволяя ветру теребить его русые волосы. Он прижимает сонного Чонина к себе и даже позволяет Джисону опереться на своё плечо, иначе и этот омега грозится свалиться на пол и уснуть прямо здесь и сейчас. — В следующий раз как-нибудь, Бин. А сейчас, я думаю, пора расходиться. У нас тут… — Минхо усмехается и несильно шлёпает Хана по бедру, отчего тот недовольно мычит и рычит даже, открывает глаза и отпускает руку альфы, чтобы потянуться как следует. — Йен-а, проснись. Я тебя на руках не понесу до дома — альфа треплет Чонина за плечо и отрывает его от себя, гладит по щекам и теребит волосы, делает всё, чтобы омега проснулся и пришёл в себя. — Хан, хватит спать. Пойдём домой — Хëнджин слегка хмурит брови и подтягивает сонного омегу к себе, отчего тот тут же просыпается и хрипло соглашается с тем, что пора расходиться. Время вот-вот перевалит за десять вечера. Наверное, все хотят спать. Ну, Чонин точно, да и Бомгю тоже. Парни прощаются и Минхо с омегами уходят в сторону своих домов. Хëнджин хмуро смотрит им вслед, сверлит спины взглядом и недобро сверкает глазами, сжимает руки в кулаки и вздыхает. — Я хочу этого омегу — его шёпот разносится по округе и улетает вместе с ветром, растворяется в воздухе. Несколько хмурых взглядов обращаются в его сторону, но молчание продолжается до тех пор, пока компания не приходит в штаб.