Слово за последним

Идя по по дорогой ковровой дорожке, Скарамучча никогда не думал, что сырой полутемный подвал будет казаться безопасней и ближе, чем роскошный коридор накрученного здания в центре. Оценить всю беспощность не позволяет шляпа с опущенной головой и огромная мужская рука, крепко схватившая его за заднюю сторону шеи. Пошевелиться никак не получится. Скарамучча не пробовал и не будет пытаться пробовать. Он и так уже по горло в проблемах. Больших проблемах. А думать о возможности дернуться нет желания. Везде тишина, и только звуки небольших шагов отдаются в голове. Хочется домой. Открывая большую темную, почти черную дверь, один из сопровождающих толкнул в плечо, заставляя парня больно упасть на колени перед чьими-то туфлями. Голову поднимать так же не хочется. — Господин сообщил, что у него имеются дела поважнее, чем аудиенция с вами. Потому мне было поручено провести ее вместо него, — Скарамучча нахмурился, тяжело дыша. Не хватало еще словить панику. Сердце и так бьется быстрее обычного. Ощущение не из самых приятных. Носок чужой обуви поднесся к лицу, поддевая подбородок. Сверху на него смотрели презрительные серые надменные глаза чужака. — Вы сбежали. До этого вышли из себя, ломая комедию. Играли клоуна. Вели неподобающе… Чем больше говорю я, тем больнее будет наказание от Господина. Неужели конечная цель стоит того, а? — ногу задрали сильнее, буквально заставляя смотреть вверх, напрягая шею. Скарамучча сжал зубы от злости. Его буквально топчат. Унижают его достоинство в щепки. Это по-скотски. И так раздражает. Чувство собственного достоинства медленно тонет в небытие. В висках вспыхивает гнев, подпаляя буквально подпрыгнуть на ноги, играя желваками на лице. Он зыркнул в глаза напротив, видя лишь небольшую смешинку. В секунда удар пришёл в подколенную ямку, от чего парень опять завалился на ковер, шипя. — Присутствуй здесь Господин, вы бы не вели себя столь неподобающие. Такое свинское отношение к начальству стоит пресекать на корню. Если бы вы были под мои надзором, то прямиком отправились в канализацию по частям. И, уж поверьте, я не шучу, — под конец фразы мужчина плавно сел на темно-синий диван, откидываясь на спинку. А он же сидел в метре от него на коленях, склоняя голову. Отвратительно. Смысла спорить не была. Смысла говорить не по теме тоже не было. — Ну ничего, — тот закинул в рот оливку, складывая ногу на ногу. — мы сейчас тебя быстро разговорим. Шляпу резко сдергивают с головы — у виска чувствуется холод металла. — Ну-у-у, — игриво протянул. — Так получилось, — сжав зубы, с трудом проговорил Скарамучча, ощущая, что оружие вдавливают в его голову сильнее. — в тот момент я не думал над ситуацией, руководствовался своими чувствами. Мне… — внутри все мерзостно сжалось. Он понимал, что сказать следующее слово ему не хватит ни сил, ни гордости. Никогда такое не говорил и не будет. Человек напротив хмыкнул, будто не веря сказанному. — Ты даже не вернулся, чтобы забрать… — Да я в курсе! — воскликнув, Скарамучча подорвался с места, но тут же замер, понимая, что только что сделал. Секунду назад он мог схватить пулю. От перемены возмущения до ужаса собеседник страшно рассмеялся, явно наслаждаясь раскладом дел. — Ты борешься ни за что, маленькое ничтожество, — лукаво склонив голову, тот хищно ухмыльнулся, наслаждаясь растерянным и таким жалким Скарамуччой. — На твоем месте я бы пересмотрел приоритеты. Разве стоит то, что тебе обещал Господин, этого всего, м? — протянул мужчина, вытаскивая с внутренней стороны пиджака нож-бабочку — холодок пробежался по спине. — Разве ты не сможешь добиться всего сам? Или боишься, что тебя убьют, не моргнув и глазом? — крутанув в руке оружие, мужчина сверкнул глазами. — Как думаешь, что лучше: умереть ничего не добившись или умереть, понимая, что жизнь прожил не настоящую, а купленную? Знаешь, когда хотел самому, а за тебя все решили, — Скарамучча тяжело выдохнул, не понимая куда себя можно деть. Слова неприятно бью под дых, оставляя противный осадок в груди. Бравую речь прервал резкий звук опускания дверной ручки. Все единожды повернули головы на вход. Никто никого не ждал. Скарамучча тем более, а его, вроде как помощник, судя по выражению лица, тоже. Через порог прошлась одна большая лапа, за тем вторая, третья, четвертая. Доберман услужливо сел рядом, ожидая остальных двух. В кабинет-переговорную тихо ступила высокая девушка в официальном черно-белом костюме с галстуком, спрятанным в застегнутый пиджак. Через темные очки не было видно ни цвета ее глаз, ни одну эмоцию на ее лице. Небольшой синий браслет виднелся на ее щиколотке, который Скарамучча бесстыдно пытался разглядеть поближе, но неизвестная сделала шаг вперед, обращая внимание еще большое. — Е Лань, какая встреча, — мужчина хохотнул расставляя руки, словно в объятия, в знак приветствия. Названная лишь кротко кивнула двум охранникам, отступившим от Скарамуччи два шага назад, и подошла ближе за спинку дивана к рассевшемуся человеку. Парень, наблюдая за немой сценой оцепенел. Ситуация походила на странный детектив, в котором он играл третье, никому ненужное лицо. И, наверное, был рад этому. — Он не любит когда из его поручений делают представление, — безэмоционально парировала Е Лань, занося руки над мужчиной. В секунду она ударила сразу по двум местам: сонной артерии, находящийся сбоку и в основание горла, в трахею. В момент мужчина свалился без сознания на диван, распластав ноги по полу. — А еще он не любит пачкать интерьер, — добавила под конец девушка, щелкая рукой в белой перчатке. Животные подорвались и встали около нее, окружая с сторон. Скарамучча же остался так и стоять на коленях, наблюдая за всем с замершим сердцем. Е Лань сделал к нему пару шагов, наклонилась и протянула ладонь, вторую убирая за спину. — Идем, он тебя ждет, — смазано кивнув, парень, дрожа, поднялся на ноги, ощущая боль в колене. Девушка кротко улыбнулась, стряхивая с его плеча невидимую пыль. Двое бугаев, что все это время находились за ним, засеменили следом, подхватывая на ходу снятую черную шляпу. Дверь в кабинет закрылась бесшумно.

❈ ═══════❖═══════ ❈

— Понимаешь, Тарталья, когда тебе говорят что-то сделать, ты берешь и делаешь, — мужчина сделал выпад вперед, толкая Чайльда в стену. — А не ждешь толчка в спину, — Аякс наклонился, уворачиваясь от удара и попытался оттолкнуть, направляя нож, но вместо этого получил по рукам, ощущая садняющую боль. Силы неравны. Парень это прекрасно понимал. По сравнению с нападающим он выглядел слишком маленьким и хилым. Не таким каким он себе представлял. Потому что сейчас он чувствует удар в живот, заставляющий рефлекторно скрючиться, и гадкий смех над ухом. В попытках прийти в себя Тарталья хочет уйти в бок, пытаясь всадить нож на уровне своих глаз обидчику, но попытка с стреском проваливается. — Боже, и почему Дотторе выбрал тебя, ты же такой немощный, — его валят на бок, повторно пиная в живот. Нож падает где-то рядом, как и последняя попытка на спасение. Приходиться сжать зубы, сдерживая себя от звуков, ощущая как по телу градом проходят тяжелые удары. Ноги Поясница Спина Словно тебя засыпают горой булыжников, погребая в темноту. Слова отдаются эхом. В голове белый шум. «Терпи.» — Может тебя понизят. Отдадут куда-нибудь…не знаю. В шлюхи пойдешь. С твоим смазливым личиком самое то. Одна секунда. — На органы отдадут. Хотя после меня от тебя ничего не останется, малой, — смех неприятно режет. В груди тоже. Две секунды — Интересно, если ты сдохнешь сейчас, кому передадут твое задание, м? Наверное, тому, кто выполнит его гораздо лучше тебя. Глаза распахнулись. Сердце забилось. Кулаки сжались. Тело вскипело. Тарталья взревел. Мужчину толкнули. Голова об косяк. Удар в грудь. Боль в паху. Прислужник шипит. Тарталья злится. Удар в челюсть. Борьба на равных. Толчок ногой. Удар о дверь. Кулаком в глаз. Чайльд дышит чаще. Больно. Смена игроков. Мужчина хватает нож. Лезвием о ребра. Боль в шее. Тело на пол. Чувство проигрыша. Нож по щеке. Ненависть бурлит. Пинок в спину. Переворот на живот. Удар в ноги. Треск рубашки. Пинок в бок. Еще. Еще. Еще. Плевок на спину. Потеря сознания. Ухмылка. Хлопок двери. Мертвую тишину, словно лезвием, разрезает мелодия телефона. Чайльд подрывается, тут же жмурясь и скручиваясь от боли. Тело неприятно ноет от недавних неприятных ссадин и порезов. Устройство продолжает нервировать, подключая ко всему мелкую вибрацию. Неужели чей-то звонок не терпит отлагательств, что звонит так нетерпеливо надоедающе? Парень настолько быстро насколько позволяет состояние подносит руку к заднему карману штанов, пытаясь вытащить несчастную вещь. Пальцы не слушаются. Ватные. Будто не свои. Стоит приводить себя в порядок, иначе будет хуже. И сбросить вызов. Имя контакта не позволяет этого сделать. Палец сносит иконку вправо. — Братишка, приветик, не сильно ли отвлекаю? — дыхание спирает от такого заботливого голоса родной сестры. Сглотнув вязкую слюну, Тарталья аккуратно поднялся, шипя поднос, и облокотился о стену. — Нет, что ты. Я всегда рад твоему звонку, где бы я ни был, — в трубке раздался чистый девичий смех, греяя в груди. Кажется, что простой семейный разговор сейчас обволакивает теплый оболочкой объятий. Опираясь о стену, он медленно поднимается. Ноги бессвязно дрожат. Ощущаются порезы. Мокро. — Хотелось узнать как у тебя дела. А то как получили от тебя гостиницы, то все, ни сном ни духом. Антошка с братьями переживают куда ты пропал. Родители тоже интересуются, — парень отлипает от стены, теряя баланс и чуть ли не падает в ванную, в последний момент хватаясь за дверной наличник, — У тебя там точно все хорошо? Мне кажется, что я позвонила не вовремя, — Чайльд сжимает зубы, не давая боли проникнуть в свой голос. Страх, что она будет волноваться из-за него, сильнее его всей боли вместе взятой. — Нет, нет, нет, нет, сестренка, ты что, просто спортом занимаюсь. Не обращай внимание, — на неожиданную фразу Тоня ответила протяжным «о-о-о-о» и замолчала, давая небольшую передышку парню во времени. Доковыляв до туалета, он уселся на него, морщась от гудящих ран и поставил громкость на максимум. — Как там Антон? Учится еще? — дрожащий рукой Чайльд потянулся за аптечкой, кладя ладонь себе на живот. — Конечно учится, а то куда ему, — Тоня звонка рассмеялась. — недавно, вот, премьера прошла. Всей семьей ходили. Антон очень переживал, что ничего не получится. Ну, ты его знаешь, — отмахнулась та. — А еще очень грустил, что тебя не было, — тише добавила сестра, от чего в груди неприятно кольнуло. — Сколько раз объясняла, что ты не можешь, но без толку. — Отправь потом видео, если будет. Извини, что так халатно… — Боже ты мой, братишка, ты чего. Я все понимаю. Не надо так себя корить за это. Ты лучше расскажи, как дела у тебя там? — набравшись с силам с ответ его перебили, тараторя, — Так подожди, подожди, тут Тевкр мед разлил, — голос стал отдаленнее, видимо девушка забыла нажать на кнопку сброса. — Господи, ты весь в братьев, неуклюжий такой, боже мой, здесь все сладкое… Оставшись в тишине на голову стала давить невидимая плита. Пропавшее состояние эйфории оставило за собой тяжкий груз боли и отчаяния. Только сейчас Тарталья понял, что не ощущает на себе ни одного живого места. Разорванная рубашка в районе ребер, местами грязными пятнами, на щеке чувствуется застывшая кровь как и сбоку. Стоит принять душ. Поднявшись с максимальной внимательностью, Чайльд встал напротив зеркала, ухмыляясь своему виду. Алеющий синяк под глазом, порез на щеке, покусанная рубашка и красный бок. Он не удивится, если сняв вещи, то увидит калейдоскоп отметин по всему телу. Повернув холодный кран, парень смочил правую ладонь в воде, ощущая как ледяные ручьи покрывают кожу. Смоченной рукой Чайльд аккуратно проводит вдоль шеи, заходя за заднюю часть. Может это и не выглядит попыткой освежиться, но привести себя в более нормальные чувства такой способ вполне подходит. Плавные движение медленно перетекают к основанию шеи, задевая ворот потрепанной рубашки. Что-то падает на кафельный пол с характерным звуком, тут же привлекая внимание Тартальи. Он опускает голову в низ, вглядываясь в потерянный предмет. Места не так много, чтобы разгуляться, но, скорее всего предмет слишком маленький, чтобы заметить его не вооруженным глазом. Что-то черное резко цепляется за обзор, выделяясь тенью около белого комода. Парень, аккуратно опустившись на колени, подбирает это что-то двумя пальцами, всматриваясь. Хлопая глазами, Чайльд лишь непонимающе хмурит брови. — Это прослушка?.. «Да, видимо отвалилась от твоей рубашки. Я даже могу предположить как она там оказалась, представляешь.»