Careless whisper

Когда Тэхён ушёл, Хосоку стоило бы радоваться, однако вряд ли в тот период у альфы были силы хоть на какие-то положительные эмоции. Погружённый в переживания из-за разрыва с Хёнджу, едва ли Чон даже задумался, а куда его супруг ушёл поздно вечером со всеми своими вещами. Как ни странно, обеспокоенные родители через несколько дней не позвонили и не начали требовать от Хосока объяснений, а значит, в отчий дом омега не вернулся, более того, жаловаться, похоже, тоже не стал. Другого от мягкосердечного Тэхёна альфа и не ожидал, однако не мог не признать, что в этот раз эта черта супруга была на руку. Они могли, не вызывая криков и скандалов в семье, жить отдельно, ведя абсолютно параллельные жизни. О лучшем нельзя было и мечтать. Страдая из-за разрыва с Хёнджу, разумеется, Хосок предпринимал попытки его вернуть, но ни одна из этих попыток не увенчалась стопроцентным успехом. Омега устраивал скандалы, после которых они бурно мирились, но едва ли их отношения представляли собой что-то кроме пылкого и запоминающегося секса. Съехаться Хёнджу категорически отказывался, перейти на новый этап тоже, ссылаясь на то, что вступать в отношения с альфой в браке он не может. Спать с этим самым альфой ему, впрочем, это обстоятельство совершенно не мешало. Омега всё более и более прозрачно намекал на развод, однако Хосок удовлетворить его чаяния не мог. В конце концов, их отношения оборвались столь же резко, как и начались. Хёнджу сказал, что у него другой, что он уже успел изменить Чону, а потому им лучше больше не видеться. Вот так несколько месяцев страстного безумия перетекли в несколько месяцев отчаянной горечи. Забываясь в алкоголе в пустой квартире, Хосок не мог не вспоминать каждый момент, проведённый с Хёнджу. Яркий омега с манящим взглядом и возбуждающими изгибами подсел за столик альфы во время одного из его одиноких ужинов после работы. Удивительная наглость, но она отчего-то сработала. Тот вечер они завершили вдвоём в квартире Чона. После этого последовала череда бурных встреч, периодов игнорирования, скандалов и пылких примирений. И Хосок не заметил, как привык к этим перепадам настроений, как стал от них зависим, и оставшись без Хёнджу, ощущал острую потребность в таких же ярких эмоциях, которые мог дать лишь этот омега. Наступил период отчаянных попыток вернуть прежний адреналин. Чон и сам не понял, как опустился в пучину алкоголя, случайных и беспорядочных связей и шумных встреч с друзьями. Однако в конце всегда приходилось возвращаться в угнетающую тишину пустой квартиры, и тогда на голову обрушивалось осознание того, насколько жалкое положение у альфы. Хёнджу пришёл в его жизнь яркой пламенной вспышкой, и как любое другое пламя оставил после себя лишь выжженное поле. Когда Хосок осознал всю бесполезность бурных развлечений, он от них отказался, вернувшись с головой в работу. С более структурированным графиком наступило время и для размышлений обо всём пережитом. Что из себя представляли его отношения с Хёнджу? Что в них было? Несомненно, в них был секс. Много пламенного головокружительного секса, подобного которому в жизни Чона не было, но что было кроме него? Мучительно приходилось признать, что больше ничего и не было. Не было заботы, не было нежности, не было даже слов о чувствах. Впрочем, едва ли Хёнджу нужно было что-то кроме близости, и Хосок быстро перенял эту идеологию, начав ставить секс во главу угла. Возможно, в этом и таилась причина, почему у них с Тэхёном как-то сразу не задалось. Ким был заботливым, ласковым, нежным, но в нём не было той горячности, которая присутствовала в Хёнджу, из-за чего собственного мужа Чон совершенно не хотел, и считал это веским основанием полагать, что брак их провален. Пока Хосок погружался в пучину отчаяния, его супруг, похоже, зря времени не терял. Альфа это понял, когда получил от папы сообщение, в котором тот просил последить за Тэхёном на кухне, когда он готовит свой потрясающий пирог с курицей, потому что зять во время визита отказался делиться рецептом, сославшись на то, что тогда у старших Чонов пропадёт мотивация звать его в гости. Хосок и подумать не мог, что омега захочет отыгрывать роль безупречной семьи, но так даже лучше. Пока альфа был не готов вываливать на родителей новость о том, что у них с Тэхёном не сложилось. В какой-то момент стало любопытно, а где вообще супруг находится. Чон позвонил ему, трубку никто не взял. Тогда альфа написал сообщение и получил ответ лишь на следующий день, что Ким перебрался за город и тревожиться за него не нужно. Похоже, с Хосоком расплачивались его же монетой. Несколько задевало, однако навязываться альфа не имел ни морального права, ни желания. Так их параллельное существование продолжалось ещё несколько месяцев, и могло бы длиться ещё очень долго, если бы Хосок однажды не получил сообщение от отца, в котором тот настаивал, чтобы супруги вместе пришли к ним на семейный ужин, а то сколько можно навещать по отдельности. Врать и ссылаться на занятость было очевидно бесполезно. Отец был крайне настойчив, и Хосоку пришлось согласиться. Оставалось дело за малым: найти своего ненаглядного мужа, который мог быть абсолютно где угодно. Поняв, что звонить бесполезно, Чон вновь написал мужу сообщение, где уведомил, что на днях родители ждут их у себя. Ответил Тэхён, как и в прошлый раз, не сразу, и лишь отправил адрес, куда за ним нужно будет подъехать в назначенный день. К удивлению Хосока, по адресу располагался выставочный зал в центре Сеула, но никак не уютный домик загородом. Оставалось лишь гадать, какие дела могли возникнуть у омеги. Как бы то ни было, возражать Чон не стал и покорно приехал в оговоренное место в нужный час. Как оказалось, сегодня в выставочном зале проходила выставка итальянской живописи. Ожидающий у входа Хосок предполагает, что Тэхёну просто стало скучно, вот он и решил скрасить свой досуг, не постоянно же ему сидеть в доме загородом в одиночестве. Впрочем, предположения альфы разбиваются, когда он видит выходящую из зала пару. Статный высокий альфа в элегантном костюме, который очевидно был ровесником Хосока, а с ним под руку изящный омега, держащий в руках пышный букет белых роз. Чон мог бы не обратить на них внимания, вот только когда они подходят чуть ближе, альфа узнаёт в том самом омеге своего мужа. Хосок даже предположить не мог, что Тэхён может пользоваться у кого-то популярностью и быть окружён вниманием противоположного пола, однако увиденное доказывало обратное. Кажется, в какой-то момент Ким замечает стоящего в стороне супруга и начинает прощаться со своим спутником. Незнакомый альфа же, вместо того, чтобы просто попрощаться, наклоняется поближе к правому уху омеги и то ли шепчет что-то, то ли целует. В любом случае, блаженная улыбка Тэхёна говорила сама за себя. Невольно Хосок засматривается на омегу в этот момент и не может не отметить, что флирт его супругу к лицу. В нём всё так же не было той бросающейся в глаза страстности, которая была присуща Хёнджу, однако было что-то едва уловимое в Тэхёне, что-то изящное и ненавязчивое. В хорошем вине лишь истинные ценители могли разобрать все полупрозрачные оттенки вкуса. Пожалуй, Ким был именно таким вином, жаль только Хосок не оказался достойным ценителем. Наконец омега заканчивает прощаться со своей парой на этот вечер и неспешно идёт в сторону супруга, стоящего у своей машины. Когда Тэхён оказывается совсем близко, Хосок, скорее из джентльменского воспитания, нежели из порыва заботы, открывает перед омегой дверцу. Во всяком случае, Чону хочется верить, что жест этот исключительно формальный. Оказавшись в салоне, альфа невольно вновь бросает взгляд на мужа, надеясь увидеть, какие произошли изменения в омеге за эти несколько месяцев. И Хосок отмечает, что холодная отстранённость, похоже, теперь стала их общей чертой. — Кто это был? — Чон не понимает, почему, но отчего-то именно это он спрашивает, даже не поздоровавшись толком. — Да так, один финансист, которого я консультирую по покупке картин, и который очевидно на многое надеется, — без какого-либо смущения отвечает омега, поглаживая кончиками пальцев лепестки белых роз. — Так что можно сказать, что ты немного испортил ему планы на сегодняшний вечер. — У вас что-то было? — Хосок не имеет права подобное спрашивать, однако по какой-то причине ему необычайно важно знать. — Я же не спрашиваю, с кем ты проводил время эти четыре месяца, — Тэхён уходит от прямого ответа, впрочем, он вполне имел на это право, к тому же сам альфа не был безгрешен. До родителей Хосока они едут в тишине, хотя было бы весьма странно, если бы им было, что друг другу сказать.

***

Старшие Чоны при виде зятя оказываются в удивительном восторге. Хосоку даже кажется, что родители ему не так рады, как Тэхёну. Однако их тоже можно было понять. Сам альфа уже и забыл, когда последний раз их навещал, а вот его муж, очевидно, был частым гостем в доме. Младший Чон ожидал, что на него затаят обиду за подобное поведение, однако в конечном итоге папа лишь радуется и хвалит сына за внимание к супругу. Родители ошибочно решили, что именно Хосок подарил Киму букет, который омега не захотел оставлять на несколько часов в машине. Тэхён же легенду не разрушает, лишь очаровательно улыбается, как умеет только он, и говорит, что муж сегодня удивительно точно угадал с его любимыми цветами. Альфа же не может не удивиться, что тот финансист уже знал, какие цветы у его мужа любимые. После, Тэхён помогает папе Хосока накрыть на стол, интересуется у отца альфы, как дела в фирме, и этими незамысловатыми действиями распространяет вокруг ту ауру нежности и заботы, какую обычно можно увидеть лишь на рекламных плакатах с идеальными семьями. Родители в долгу тоже не остаются: интересуются у Кима его делами, и лишь из этого разговора Чон впервые узнаёт, что его муж эти несколько месяцев работал консультантом для желающих приобрести произведения искусства, и папа Хосока уже успел нахвалить зятя всем своим знакомым, которые хотели купить для домашнего интерьера что-то по-настоящему ценное и уникальное. Тэхён же в ответ на это смущённо отводит взгляд и говорит, что его заслуги несколько переоценивают. Хосок же не может не почувствовать себя лишним в этой идиллии. Непринуждённый разговор продолжается и за столом, и лишь в этот момент альфа вспоминает, как вёл себя муж, когда они недолго жили вместе. Та забота, которая казалась Чону раздражающей и в некоторой степени даже удушающей, в его родителях вызывает полный теплоты отклик. Папа Хосока не может не сказать, как же сыну повезло с мужем, и какие они молодцы с четой Ким, раз решили устроить этот воистину безупречный брак. Альфа в ответ на это согласно кивает, но произнести ничего не может. Впервые за время их с Тэхёном недолгого брака, у младшего Чона неприятно колет что-то внутри. Ведь если задуматься, а чем омега заслужил всё то отношение, которое получил от супруга? Ким был заботливым, ласковым, понимающим, нежным и отзывчивым, а Хосок только и делал, что пресекал любые попытки мужа сократить расстояние между ними. И всё ради чего? Ради пустой страсти к омеге, который весьма маловероятно, что испытывал к альфе какие-то глубокие чувства. Какой же Хосок невообразимый идиот. — А почему вы ни разу вместе не заехали к родителям Тэхёна? Они жалуются, что никак не увидятся с вами, — посреди ужина спрашивает папа Хосока, а его сын невольно замирает, ожидая, что на это ответит супруг. — Да, они постоянно звонят и просят заехать, но у нас с Хосоком, к сожалению, из-за работы очень мало времени, только сегодня смогли выкроить свободный вечер, — Тэхён говорит так легко и непринуждённо, что никто и никогда не сумел бы уличить этого омегу во лжи, младший Чон же и вовсе до этого момента считал, что этот сахарный омега врать и вовсе не способен. Надо же, чета Ким их тоже звала в гости, очевидно звоня сыну, но Тэхён за все эти месяцы ни разу об этом не упомянул и даже не попросил мужа съездить вместе с ним к родителям. Ким своим отцу и папе успешно врал, а вот Хосок не смог и эгоистично после всего между ними произошедшего попросил сегодня приехать, зная, что Тэхён не смог бы отказать. По сути за все эти четыре месяца альфа не приложил никаких усилий, чтобы поддерживать легенду об идеальном браке. Абсолютно всё свалилось на плечи омеги, которые ранее казались Хосоку хрупче хрусталя, однако сейчас альфа был готов пересмотреть свои взгляды. Они пробыли у родителей ещё по меньшей мере два часа, но даже через это время старшие Чоны не хотели их отпускать, в особенности папа Хосока, настаивающий на том, чтобы зять погостил ещё немного. Когда происходит сцена прощания, альфа не может не обратить внимание на то, сколько ласковых слов получает в свой адрес его супруг. Похоже, все вокруг Тэхёном дорожили, кроме самого Хосока. Уже на улице, когда альфа хочет вновь галантно открыть перед мужем дверцу автомобиля, омега неожиданно произносит: — Не стоит утруждаться, я сейчас позвоню тому финансисту, он подвезёт меня до дома. Твоя квартира в другой стороне и едва ли ты захочешь тратить драгоценные часы, чтобы довезти раздражающего тебя омегу, — и действительно Тэхён, держа в одной руке пышный букет, а в другой телефон, начинает набирать некий номер. — Мне не сложно, это же я вытащил тебя к родителям, — и Хосок всё же открывает перед супругом дверь, по какой-то причине тайно надеясь, что Ким всё же согласится поехать, и альфа хотя бы узнает, где тот живёт. — Хорошо, пускай это будет компенсацией. Тэхён всё же садится в салон, называет адрес, а у Чона внутри отчего-то возникает совершенно иррациональная радость. Альфа ожидал, что после нескольких месяцев омега будет вызывать внутри всё те же раздражающие чувства, однако в итоге единственный человек, который сейчас Хосоку невыносим — это он сам. Ехать в пригород, где жил омега, долго, а потому появляется достаточно времени в тишине обдумать собственные поступки. Если так задуматься, у них с Тэхёном ведь могло бы всё получиться. Чтобы это осознать Чону потребовался один вечер, так почему же раньше он был настолько слеп? В любом случае, что-то менять уже слишком поздно. Или же нет? Примерно через полтора часа езды Хосок тормозит у приятного на глаз двухэтажного дома в английском стиле в местности, которую можно было бы назвать коттеджным посёлком. Невысокий кованный забор позволял рассмотреть ухоженный участок с неприметными дорожками и аккуратно стриженными кустарниками. Сам дом был средних размеров и вполне подходил для обитания семьи из трёх или четырёх человек, так зачем жить здесь одному? Чон примерно прикидывает возможную цену покупки или же аренды и понимает, что доходов консультанта по произведениям искусства едва ли хватило, чтобы покрыть все расходы, а у родителей Тэхён наверняка денег не просил, ведь это могло разрушить всю легенду. Так что это за дом? А что если его снимает для омеги тот самый финансист, подбираясь всё ближе и ближе? Вопросы не давали Хосоку покоя, а потому он решает спросить у супруга всё напрямую, пока он не вышел из салона, даже не попрощавшись: — Что это за дом? Ты его снимаешь? — Это дом моего дедушки, я часто здесь бывал в детстве, это место мне очень дорого, поэтому после смерти дедушки дом перешёл мне. Лучшего места для побега я не знал, — Тэхён уже хочет выйти из машины, но альфа не позволяет этого сделать, несильно хватая мужа за запястье и повинуясь какому-то совершенно иррациональному порыву. — Тэхён, — говорить сейчас оказывается намного тяжелее, чем в то злополучное утро, и Хосоку приходится сделать паузу, дабы набраться столь нужных сейчас сил, — прости меня. Ты достоин лучшего. — Я знаю, — как ни в чём не бывало отвечает Ким и дёргает руку на себя, без труда освобождаясь от хватки на запястье. — Но ничего, скоро всё закончится, не переживай, я и тут постарался за нас двоих. После этого Тэхён выходит из машины, оставляя шокированного супруга с целым ворохом вопросов в голове.

***

Слова, сказанные омегой накануне, не давали Хосоку покоя весь следующий день. Что Тэхён имел в виду? Каким образом всё может закончиться? Основной скрепляющей силой их брака было отнюдь не нежелание расстроить родителей. Истинная причина была в брачном контракте, заключённом на пять лет, досрочное расторжение которого влекло за собой большие выплаты «пострадавшей» стороне. Сколько бы денег не было у омеги на счету и сколько бы он не получал за консультативные услуги, ему ни в жизни не собрать всю необходимую сумму. Даже Чон вряд ли мог бы её спокойно выплатить, не влезая в большие долги. Так может Ким имел в виду нечто иное? Но что именно? Хосок не выдерживает и просит о ещё одной встрече, и как ни странно, Тэхён отчего-то соглашается, сославшись на то, что у него сегодня вечером как раз есть дела в Сеуле. На этот раз омега отправляет адрес банка, где его нужно будет встретить, и это обстоятельство лишь усиливает тревогу, поселившуюся внутри Чона. Нужно было немедленно узнать, что этот омега задумал. Скажи Тэхён нечто подобное четыре месяца назад, Хосок наверняка бы обрадовался, но сейчас было не по себе. В назначенное время Чон подъезжает к указанному адресу, и через некоторое время видит супруга, выходящего из офиса банка с папкой неких документов в руках. Стараясь себя успокоить, Хосок начинает размышлять, зачем ещё омеге мог потребоваться поход в банк. Что если он помогает оформлять сделку по покупке картин? Да, наверняка именно так и было, ведь папа упомянул, что спрос на услуги Тэхёна достаточно велик. В любом случае, напрямую спрашивать было бы неприлично, в конце концов жизнь Кима не дело альфы. — К тебе или ко мне? — из уст другого омеги этот вопрос мог бы звучать двусмысленно, однако в этих супружеских отношениях не было никакого места двусмысленности. — Или поговорим на нейтральной территории? — Давай лучше ко мне, — всё же на собственной территории Хосок чувствовал себя куда спокойнее и увереннее. Тэхён не возражает, и через полчаса они оказываются в квартире альфы, которая должна была стать их общей, но, к сожалению, так и не стала. Омега проходит в гостиную и критично осматривает обстановку, словно анализирует, поменялось ли что-то с момента его отъезда или нет. Сам Чон едва ли мог понять, есть ли изменения. — Неужели нет денег на клининг не раз в две недели? Или твоему Хёнджу этот творческий беспорядок даже больше нравится? — Ким демонстративно не стал задерживаться в не понравившейся ему гостиной и сразу направился на кухню, а Хосоку оставалось лишь смотреть, как супруг быстро находит на полках чашку и чай, будто и вовсе не уезжал из квартиры на четыре месяца. — Даже вещи по-другому не расставил, всё как при мне. Или вы не здесь встречаетесь? — Мы расстались, — на удивление, рассказ о расставании с Хёнджу уже не вызывает столь ярких эмоций, как прежде. — Странно, я думал ты позовёшь его, когда я ушёл, разве не удобно? — Он всё равно захотел всё прекратить. — Что ж, и о чём ты хотел поговорить? — переводит неприятную тему Тэхён, пока садится за обеденный стол, а папку с заветными документами кладёт перед собой. Хосок садится напротив, и невольно у альфы возникает чувство дежавю. Точно так же они сидели в своё последнее утро, на этой самой кухне. И вновь Чон ощущает горечь как тогда, четыре месяца назад. — Что ты имел в виду, когда вчера сказал, что скоро всё закончится? Ты о нашем браке? — А о чём же ещё? Это даже браком не назовёшь, настоящий фарс и его пора заканчивать, — омега тянется к той самой папке, достаёт оттуда несколько бумаг и протягивает их своему пока ещё супругу, пока последний пытается вникнуть в смысл написанного, но не может. — Я собрал сумму, необходимую для расторжения брачного контракта раньше срока, так что все формальности будут соблюдены, и ты в обиде не останешься. Это выписки с моего счёта, как видишь, необходимая сумма есть. — Но откуда? — хотелось предположить, что деньги дал тот самый финансист, но Хосок был настолько шокирован, что едва ли мог что-то произнести кроме двух слов. — Если помнишь, родители на свадьбу подарили мне машину. Её продал первой, потом распрощался с несколькими украшениями, начал подрабатывать консультантом... — Но это всё капля в море, — не может не перебить Хосок. — Я тоже это быстро понял, поэтому пошёл на отчаянный шаг и продал дом дедушки, завтра мне нужно будет съехать оттуда и забрать все вещи, — сказанное омегой буквально припечатывает Чона к месту, где он сидел, а в голове совершенно не укладывается, что Тэхён мог бы пойти на нечто подобное. — Ты же буквально вчера сказал, что этот дом тебе очень дорог. — Свобода от унижения дороже, дедушка меня бы понял. И действительно, в голосе Тэхёна нет ни на намёка на сожаление или горечь от утраты. Там радость и ощущение собственного превосходства. Хосок же никогда себя таким поверженным не ощущал. — А если я не дам тебе развод? — неожиданно даже для самого себя спрашивает альфа. — Зачем тебе это? Я тебе противен, ты не видишь во мне омегу, такого как я ты никогда не полюбишь, так зачем? Или так нравится меня унижать, чтобы я и дальше выворачивался наизнанку, лишь бы улучшить наши отношения, а потом слушал, что я твоим любовникам и в подмётки не гожусь? Ты сам вчера сказал, что я достоин лучшего, так дай мне получить это лучшее. Тэхён звучит вполне разумно, но что-то в этот момент заставляет Хосока действовать вопреки всякой логике. Возможно, поздно дошедшее осознание, каким замечательным был этот омега. Как он заботился о Чоне и его родителях, как ласков со всеми, как он маняще привлекателен в момент поцелуя, и сейчас альфа должен отпустить сокровище, которое слишком поздно рассмотрел. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Привлекательность Хёнджу таилась в его поверхности, Тэхёна же стоило изучать и постепенно разгадывать. Жаль только, что осознал это всё Хосок слишком поздно, но что если можно всё исправить? Прошло только четыре месяца из отведённых им родителями пяти лет. — Давай попробуем начать сначала, — звучит тихо и неуверенно, но Чон просто не мог себе позволить промолчать. — Да что мне сделать, чтобы ты наконец услышал?! — Тэхён не выдерживает, повышает голос и буквально подскакивает со своего места, а Хосок в свою очередь поражается подобной эмоциональности, потому что ранее считал, что она мужу совершенно не свойственна. — Может, мне поступать как твой Хёнджу?! Что ты там говорил, он делает? Раскидывает вещи? Что ж, отлично, — альфа даже не может отследить тот момент, когда Ким в мгновение ока оказывается у кухонных шкафчиков, начиная доставать из них первую попадающуюся под руку посуду. — Получай! И вот на пол летит первая тарелка, а по квартире раздаётся звон разбитого стекла. Хосок ожидал, что такой, как Тэхён, на этом остановится, но нет. Похоже, омега решил выплеснуть весь тот гнев, который накопился в нём за эти четыре месяца, и вот на пол уже летит ещё одна тарелка, за ней винный бокал, а дальше Чон уже не следит за потерями в рядах своего столового сервиза. Невольно альфу захватывает ностальгия. Точно так же ругался Хёнджу, заставляя кровь закипать в жилах, а воображению разгоняться на невероятных скоростях. Тэхён в эту минуту выглядел таким воинственным, таким яростным, таким пылким, что Хосок едва ли смог бы противостоять соблазну, и альфа сам не замечает, как за считанные секунды оказывается рядом с супругом, утягивая того в агрессивный влажный поцелуй. Чон ожидал, что его тут же оттолкнут, но вопреки здравому смыслу Тэхён начинает с жаром отвечать, а из его обессилевших рук выпадает последняя тарелка. То, что происходит между ними, далеко от понятия нежности и ласки. Это самая настоящая борьба, набирающая с каждым мгновением обороты. Ни до одной из спален они так и не добираются, падая на диван в гостиной, благо он был достаточно широким, чтобы позволить проводить подобные эксперименты. Нельзя было отследить тот момент, когда первая одежда оказывается отброшена в сторону. Обоих настолько захватывает власть момента, в котором все эмоции обострены до предела, что нет ни сил, ни возможности думать о чём-то кроме тел друг друга. Альфа и омега даже не до конца раздеваются, нет никаких прелюдий, никаких подготовок. Всё происходит резко по-звериному, будто любовники, отказавшись от разума, вернулись в первобытное состояние и отдали бразды правления оголившимся инстинктам. Хосок в полной мере осознаёт, что вошёл в омегу, когда чувствует обжигающий жар, царящий в этом теле и охватывающий каждую клеточку тела. Тэхён выгибается будто кошка, заламывает брови, хмурится, но остановиться не просит, только сильнее обнимает мужа, впиваясь ногтями в спину и оставляя царапины на мягкой коже. Чон толкается ещё, и на этот раз с губ омеги срывается первый надломленный, но полный нетерпения стон удовольствия, смешанного с болью. То же самое испытывает сейчас и альфа, всё же царапается его супруг весьма ощутимо. Их раскачивает на волнах ненависти, страсти и безудержного влечения. Кажется, что ещё немного, и они погибнут в этом свирепом шторме, но что-то постоянно выбрасывает их на поверхность, позволяя ненадолго вдохнуть воздуха перед новым погружением. В какой-то момент любовники практически синхронно решают поменять позу, и в итоге Тэхён оказывается сверху, седлая мужа. Хосок кладёт ладони на талию омеги и не может скрыть своего восхищения, когда смотрит на него. Изящный стан плавно двигается, голова откинута назад, а глаза прикрыты дурманящей поволокой. Ким уже не сдерживается, стонет громко, когда насаживается особенно глубоко, а альфа под ним и сам не может сдержаться, когда его член рефлекторно сжимают сильнее жаркие стенки. Особенная острота и сладость, когда Тэхён, слабо отдавая отчёт собственным действиям и скорее повинуясь эмоциям, сжимает ладонь на горле супруга, слегка перекрывая доступ воздуха. Удивительно, как омега столь точно угадал его фетиш, Хёнджу пришлось приходить к этому методом проб и ошибок. Когда хватка на шее усиливается, а толчки становятся чаще, Хосок откидывает голову на мягкую спинку и издаёт полный наслаждения стон, ощущая, насколько близок болезненно-медовый оргазм. Через несколько движений бёдер, Чон изливается в супруга, Тэхён же продолжает двигаться на нём, стараясь поймать ускользающий миг блаженства. Хосок решает ему помочь — обхватывает тёплой ладонью член омеги и делает характерные движения. В скором времени с мелодичным, самым желанным для ушей альфы стоном, Ким бурно кончает и обессиленно падает на супруга. Сложно сказать, как долго они лежат обнявшись, судорожно стараясь восстановить дыхание. Хосоку кажется, что проходит целая вечность, Тэхён же думает, что не больше трёх минут. В конечном итоге омега первым приходит в себя, и не сказав ничего, удаляется в сторону душа, позволяя альфе насладиться видом упругого тела с едва заметными каплями пота, выступившими на спине. Они скатываются вниз, очерчивают ложбинку на пояснице, отделяющую её от округлых ягодиц. Воистину завораживающее зрелище, достойное взора художника. Когда вдали становится слышен звук ударяющейся о кафель воды, Хосок постепенно приходит в себя и обдумывает всё, что произошло. Разумеется, удержаться от сравнений было трудно, и альфа предаётся воспоминаниям о близости с Хёнджу. Близости, которую он ранее считал лучшей за всю свою жизнь, однако теперь приходит понимание, что так, как с Тэхёном, не было даже с пылким бывшим. Возможно, хороших супругов из них не вышло, но это ведь не значит, что из них не получится отменных любовников. Даже само слово «любовник» в разы слаще, чем «супруг». Есть в нём некая чувственность, загадочность и невообразимый эротизм. Да, определённо, любовниками быть намного приятнее. Вскоре Тэхён возвращается, вытирая своё прекрасное тело махровым полотенцем, которое нагло украл у альфы. Хосок ожидает, что новоиспечённый любовник ляжет с ним рядом, они немного отдохнут, а после продолжат исследование тел и граней удовольствия друг друга. Чон ловит себя на мысли, что хотел бы облизать всё тело омеги словно подтаявшее на солнце ванильное мороженое, а после проникнуть языком внутрь и довести партнёра до сумасшествия, заставив метаться на скомканной простыне. Вот только Тэхён разрушает все эти красочные планы, когда начинает собирать свою одежду, раскиданную по полу, а после не спеша одеваться. — И ты вот так молча уйдёшь? — не может не спросить Хосок, наблюдая за сборами супруга. — Да, — спокойным ровным тоном отвечает Тэхён, будто не он только что столь самозабвенно подпрыгивал на альфе в позе наездника. — Мы поддались эмоциям, немного выпустили пар, но чтобы это входило в привычку я не хочу. — Тебе не понравилось? — Чон в мгновение ока встаёт с дивана, освобождаясь из плена послеоргазменной неги, и сразу же подходит к супругу, не волнуясь о своём внешнем виде, благо брюки во время секса так и остались на нём. — Не буду отрицать, что оргазм был ярким, но не более. Я поклонник другого вида секса. — Ну так давай немного отдохнём и переспим так, как тебе нравится, — Хосок кладёт ладони на талию Тэхёна, прижимается ближе, а следующие слова и вовсе шепчет прямо на ухо омеги: — У меня далеко идущие планы, и я готов к любым экспериментам. — Боюсь, ты не можешь дать мне то, что я хочу. Я предпочитаю нежно заниматься любовью, а подобное могут себе позволить только люди, не ставящие секс в центр всего. Ты именно такой, Хосок, и именно поэтому я ухожу. Завтра пришлю все документы для развода, и организуй ужин с нашими родителями. Хочу, чтобы они всё узнали в цивильной обстановке. Тэхён уходит, захлопнув за собой дверь, а Чон наконец может в полной мере ощутить, каково было отчаявшемуся омеге четыре месяца назад.

***

Как омега и пообещал, на следующий день Хосоку на рабочую почту приходят все необходимые для начала бракоразводного процесса документы. Тэхён просит покончить с этим как можно быстрее, альфа же намерен тянуть время столько, сколько получится. Он заверяет своего пока ещё супруга, что необходима консультация с адвокатом, к тому же сейчас на носу новая сделка с китайскими инвесторами, а потому мгновенного ответа ожидать не стоит. Ким на это лишь раздражённо напомнил, что организация вечера с родителями — это полностью ответственность Хосока, ведь сам омега порядком устал всё тянуть на себе. Пора и Чону проявить мужество и сказать, что эксперимент под названием «брак» с треском провалился. В отношении ужина альфа, возложенные на него обязательства, полностью исполняет. Арендует столик в изысканном итальянском ресторане, смутно припоминая любовь мужа к этой стране, а живая музыка должна лишь добавить особого шарма вечеру. Антураж совершенно не подходил для оглашения плохих новостей, однако Хосок и не собирался делать из грядущего вечера миг прощания. Внутри всё ещё теплилась надежда отмотать плёнку назад и всё вернуть, нужно было лишь приложить достаточно усилий и набраться терпения. Когда все собираются, ничего не подозревающие родители радуются и веселятся, наконец дождавшись столь желанной совместной встречи, и даже не обращая внимания на немое напряжение, повисшее между их детьми. Тэхён на супруга даже старается лишний раз не смотреть, и это не может не бить Хосока в самое болезненное место. Какой же он редкостный мерзавец, раз причинил столько боли воистину невероятному омеге. Пускай Чон и осознал всё слишком поздно, но главное, что это самое осознание наконец его настигло. Пока все ожидают заказанных блюд, в зале начинает играть живая музыка, и Хосок без труда узнаёт мотив. Careless whisper. Песня, наполненная сожалением об упущенных по собственной вине шансах. Что ж, лучше саундтрека для сегодняшнего вечера было бы трудно придумать. Нужно действовать сейчас или никогда. — Давай потанцуем, — наклонившись поближе к мужу, пока родители увлечены собственной беседой, предлагает Хосок. — В первый и последний раз? — Называй как хочешь, — для демонстрации всей серьёзности своих намерений альфа поднимается со своего места и встаёт рядом с супругом, протягивая тому правую ладонь. Чон был уверен, что его предложение отвергнут, однако омега отчего-то встаёт и под восторженные взгляды родителей проходит с мужем в середину зала, и они становятся одной из нескольких танцующих пар. Хосок одну руку кладёт мужу на талию, вторую опускает на плечо и начинает плавно вести в танце, проговаривая про себя слова песни. «Я чувствую себя таким неуверенным, когда беру тебя за руку и веду на танцпол. А когда музыка стихает, твои грустные глаза напоминают мне сцену прощания из какого-то голливудского фильма.» — Неужели всё именно так и закончится? — спрашивает Хосок, даже не пытаясь скрыть горечь в голосе. — Ты сам в этом виноват, — с холодным равнодушием палача отвечает Тэхён, но танцевать всё же продолжает. — И ужасно себя за это корю. Я ужасно виноват, из-за меня у нас всё началось неправильно, но позволь мне попробовать всё исправить. Я не хочу тебя терять. — Ты меня никогда и не имел, чтобы терять. — Тогда позволь попробовать обрести. — Я не верю, что ты исправишься, — в голосе омеги Хосок может услышать едва уловимую грусть, и это даёт ему надежду. — Я уже стараюсь это делать, — альфа ненадолго замолкает, собираясь с силами, а после продолжает. — Я связался с людьми, которые купили у тебя дом дедушки, они согласились перепродать его мне, когда все документы будут оформлены и они станут полноправными собственниками. — Но как? — Тэхён даже не пытается скрыть своего изумления. — Было непросто и пришлось предложить сумму в разы больше той, которую заплатили они, но для меня было важно вернуть этот дом тебе. Ты столько потерял из-за моих отвратительных поступков, позволь вернуть тебе хотя бы часть, — Хосок приближается ближе к лицу омеги, их лбы соприкасаются, но если Ким в таинственном блаженстве прикрывает глаза, то альфа из-за царящего внутри напряжения не может себе этого позволить. — Прошу, дай мне второй шанс, я очень хочу, чтобы у нас всё было как у нормальных людей, не разводись со мной. — Почему ты так резко начал за меня цепляться? Задетый эгоизм? — Я был слепцом и не видел, сколько хорошего ты делал для меня и моей семьи, как ты старался. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы прозреть, и я счастлив, что это наконец произошло. — Мне нужно подумать, — спешно отвечает омега, а Хосок не может не ликовать. Тэхён не сказал «нет», не прервал танец, он пообещал подумать, а значит, у Чона есть шанс. И на этот раз он его ни за что не упустит.