Багерлее

Капля. Снова капля. И еще. Они медленно сползают по желобку древнего темного камня, испещренного трещинами, и сверкающими бриллиантами слез срываются вниз, в большую каменную купальню. По легенде, она рукотворная, но дотошные ученые, что слетелись на сенсацию, будто мотыльки на закатное пламя, единогласно постановили, что практически идеальной формы «чашу» сотворила сама вода, неумолимо точившая столь твердый и незыблемый, на первый взгляд, камень. Капля, за ней еще одна, и так — от сокрытой пеленой неведомого древности до неизбежного конца времен… На подсвеченной голубым неоном воде расходятся небольшие круги, можно бесконечно любоваться тем, как в них танцует свет, а негромкий мерный звук капели завораживает, чарует, не дает оторваться от созерцания чуда… О, если бы только отец мог хоть на мгновение очутиться в этой едва уловимо пахнущей солоноватым металлом пещере с неярким освещением, что только позволяет наслаждаться прекрасным, но нисколько не портит вид бесцеремонным, но неизбежным вторжением современности! Где-то глубоко в каменных недрах раздался далекий глухой гул, пещеру заполнил аромат будоражащей свежести, и Окделл предусмотрительно отошел от края «купальни», что было весьма вовремя — легендарный источник, считавшийся не более, чем наивной сказкой, вырвался на свободу, кипящая пузырьками тепля влага с нетерпеливым шипением фыркнула и ринулась в «чашу», неоновый свет заметался в беснующейся пене — пугающая, но до чего же притягательно-неукротимая стихия! Ричард едва слышно вздохнул, с сожалением оторвав взгляд от манящего зрелища и заторопился к освещенному неоновыми указателями тоннелю, в незапамятные времена выдолбленному в камне. По легенде, узкий сводчатый ход этот появился так: «Всполохом Молния вдруг небеса прорвала, Внемля мольбам плененной Воды, И под натиском жалящих искр сокрушилась Скала, Ветру открыв потайные ходы» Слова эти Окделл помнил наизусть, сколько же раз с энтузиазмом повторял их отец, когда они в очередной раз отправлялись на поиски, и буквально ощупывали каждый мало-мальски подходящий валун в поисках трещин и разломов! А искать нужно было под землей, и глубоко… Однако же, стоило поторопиться, ведь источник бил в полную силу лишь несколько часов во время экскурсий, слишком уж дорого и хлопотно обходилось содержание этого капризного чуда. Ричард поднялся по узким крутым ступеням, часто заморгал на осеннем утреннем солнце после пещерной полутьмы, вдохнул свежего воздуха, напоенного ароматами опавших листьев, влажной земли и грибов, что пышно гнездились на замшелых поваленных деревьях. — …И манил их ветер все дальше в чащу, указывая дорогу, — донесся до Окделла низкий певучий голос немолодой Марты, что была краеведом в Королевском Университете Олларии, а теперь, прельщенная окладом, водила экскурсии к источнику, — И шли воины день, и шли они ночь… — А как они ночью понимали, куда дует этот ветер? — раздался тонкий голос худенького школьника, что поправил очки, — Днем колышутся деревья и кусты, а ночью темно, и ничего не видно! — Так ведь есть и другие ориентиры — не растерялась Марта, — Звезды испокон веков морякам указывали путь, вот, взять, к примеру, легендарную Поларис, она всегда начинает сиять на звездосводе первой, и… — Но тут же нет никакого моря, — все не унимался очкарик, что не давал Марте покоя с самого начала экскурсии — А я в туалет хочу! — трагичным тоном сообщила девочка с большими карими глазами и аккуратно заплетенными косами Галдящие школьники ну вот решительно портили одухотворяющее впечатление от созерцания ожившей легенды, и Окделл свернул на едва приметную тропу, что затейливо петляла среди деревьев с золотой и багряной листвой. Довольно быстро добрался до канатной дороги, что вела прямиком к роскошному комплексу Estrella Kennaloa, а мысли об источнике все не отпускали. Отец был романтиком, мечтателем, Ричард и представить не мог, что в целом мире найдется кто-то еще, способный поверить в сказку, поверить столь же искренне, не обращая никакого внимания на снисходительные улыбки и даже откровенные насмешки родных, друзей и коллег. Но этот кто-то нашелся, и по причудливому капризу судьбы наивную мечту Эгмонта Окделла воплотил Рокэ Алва, именно тот, кого Ричард сначала совратил, пользуясь безвыходным положением, после холодно и расчетливо снял на видео, ну, а в итоге, едва не уничтожил… Мысль эту хотелось как можно скорее прогнать прочь, и Дикон глянул в окно — голубое небо в редких легких облачках, бескрайний осенний лес всех оттенков оранжевого, желтого и багряного, а слева уже виден курортный комплекс. Ричард ожидал, что это будет нечто помпезное, но лучший проект Алвы будто сошел со страниц сказочной книги, как и сам источник, белоснежный дворец со сверкающими стеклом панорамными галереями, террасами, башенками… А Рокэ, уж наверняка, в своем кабинете, ведь Окделл видел его роскошную машину ранним утром. От мысли это на душе потеплело, и Дикон искренне улыбнулся. *** Марсель легкой походкой прошел по уставленному пышными южными растениями коридору к кабинету Рокэ, махнул рукой вскочившему было Жилю Понси, что неизменно был в приемной, постучал в в дубовую дверь и вошел, не дожидаясь ответа. — Сюрприз! — воскликнул Валме, картинно раскинув руки, — Не ждали, а, Рокэ? — Марсель! — радостно улыбнулся Алва, что сидел за изысканны письменным столом с двумя мониторами и неизбежной россыпью каких-то важных бумаг, — Я полагал, Вы вернетесь из Валмона только завтра, и никак не раньше полудня. Как поживает Ваш папенька? — Папенька мой решительно задумал свести меня с ума своими упреками и наставлениями, — закатил глаза Валме, усевшись в удобное кресло напротив друга, — А я, знаете ли, из аэропорта по привычке направился в Ваш офис, где Вы в который раз не обнаружились. Вы что же, задумали насовсем перебраться в Estrella Kennaloa? Обычно Вы теряете интерес к своим творениям аккурат в тот самый момент, как перерезаете алую шелковую ленту под вспышки фотоаппаратов и хлопки алатского шампанского… — Ну, Марсель, все не настолько уж плохо, — усмехнулся Рокэ, откинувшись в роскошном кожаном кресле, — Когда я перерезаю ту самую ленту, мне становится грустно от того, что все закончилось, а интерес я теряю только спустя пару-тройку часов, во время торжественного вечернего банкета. Но Вы правы: вот не умею я наслаждаться результатом, меня увлекает сам процесс, предвкушение этого самого результата… — Тогда отчего же Вы снова здесь, а не в своем офисе? — не унимался любопытный Валме, — Что за охота тащиться за город по всем этим утренним пробкам? — Хм… — задумчиво отозвался Рокэ и подался вперед, — Обычно я просто делаю то, чего мне хочется, не размышляя, почему мне именного этого хочется и именно в этот момент… — Вопрос этот очень даже интересный, — заговорщицки подмигнул Марсель, — И вот что я Вам скажу, без багряноземельной травки нам с Вами его ну вот никак не решить. Что думаете насчет кальяна на «Дурной Крови» вечерком? Как в прошлый раз, помните, президентский люкс, джакузи с этой самой целебной водой, вишневый гайифский табак для разминки… — Еще бы не помнить, мы с Вами размышляли об отношениях апельсинов и котов, — усмехнулся Рокэ, в синих глазах его плясали озорные искры, — Ведь всем доподлинно известно, что коты не любят апельсины, а вот что испытывают апельсины по отношению к котам, науке пока не открылось. Но, Марсель, сегодня вечером я ну вот никак не смогу. Ведь я ожидал увидеть Вас только завтра, от того и пообещал моему партнеру встретиться с ним, а Вы же знаете, нет ничего хуже, чем обнадежить, и безо всяких объяснений исчезнуть. Робкий стук, в кабинет дизайнерскими синими обоями, стильной мебелью и картинами на стенах чинно вошел Жиль Понси с подносом, на котором были две изысканные алатские чашки свежесваренного шадди, что будоражил терпким пряным ароматом. — А что за партнер, этот Ваш Окделл? — догадался Марсель, глотнув обжигающего напитка, ведь только с Окделлом деловые встречи проходили всенепременнейше по вечерам, — Кстати, все хотел поинтересоваться, отчего Вы не снесли «Звезду Талигойи», как изначально и намеревались? — Чем же она Вам так не угодила? Мотель очень даже приносит прибыль, ну, в своих масштабах, конечно. Да еще я ухватил под него субсидию от Министерства образования, эти, знаете ли, школьные экскурсии с питанием... — пожал плечами Рокэ и повернул к Марселю один из мониторов, что были на его письменном столе, — Взгляните-ка вот лучше на этот замечательный старинный замок, владеет им, как раз-таки, Окделл, а неподалеку весьма удачно расположен горнолыжный курорт... — Ну-у… — с сомнением протянул Валме, рассматривая мрачное сооружение из замшелого серого камня, — Рокэ, Вы же знаете, в недвижимости я ни кошки не смыслю, моя вотчина, нефть, которой так богат Валмон… — Звучит как: «Росио, ты вляпался в безнадежную авантюру», — рассмеялся Алва и азартно продолжил, — Да, замок производит весьма удручающее впечатление, а флигель этот и вовсе выглядит так, будто развалится от одного неосторожного чиха, но вот что я Вам скажу, Марсель… Рокэ увлеченно излагал свои планы относительно переустройства замка, что в перспективе должен стать туристическим комплексом с гостиничными номерами, музейными зонами и тремя ресторанами, надорская кухня, алатская и смешанная, что непременно бывает во всяком отеле, Марсель наслаждался азартным рассказом и ароматным шадди, но то и дело мысли его возвращались к самому Окделлу. Это неожиданное увлечение в гайифском стиле длилось еще с зимы, что для Рокэ ну совершенно не характерно, обычно все неизбежно заканчивается через пару-тройку месяцев. Может, тут нечто большее, нежели экстравагантное увлечение? Интересный вопрос… Да ну, вот просто быть такого не может, скорее уж фиалки зимой расцветут!