Свобода для лисицы

      Она увидела Эрена из окна, когда он подходил к дому. Быстро выскочила на крыльцо, забыв даже обуться, словно исчез бы куда-то, и замерла напротив, осматривая как-то панически. Выражение лица Аккерман отображало ужас, но в чем причина этих эмоций, она не озвучивала. Только через время смогла сделать к нему навстречу еще шаг и заговорить.       — Ты нормально себя чувствуешь? Выглядишь каким-то бледным и… выжатым. — Тихий голос, осторожное прикосновение к руке. Точно что-то не так.       — Эй, ты чего? — Он удивленно уставился на нее, но быстро заулыбался, мягко коснулся своими губами ее, но не торопился отстраняться. — Со мной все прекрасно. Ты ведь рядом. Что может случиться? Спал долго, может, поэтому еще немного помятый. Извини. Но я слишком сильно хотел тебя увидеть.       — Уверен, что в порядке все? — Микаса медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и крепко обняла Эрена. — Я тоже очень ждала встречи. Рада, что ты сегодня зашел.       — Ерунда, — он отмахнулся, — ничего страшного. Родителям позвонил вот, про тебя рассказал. Надеюсь, ты не против? Черт. Наверное, надо было спросить сперва тебя… Но я никак не смог удержаться. Мама снова начала советовать чаще отдыхать, чтобы не посадить здоровье, и я решил, что позитивная новость успокоит ее. Ты не в обиде?       Прижав Аккерман к себе, он провел ладонью по ее волосам, поправил их и чмокнул в макушку. Даже его сердцебиение хоть и звучало рвано, но в этот момент успокоилось.       — Все в порядке, я не против. И считаю, что она права. Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь? Как раз ужином будет. Не переживай, без церемоний, просто покушаем. — Уткнувшись в его плечо, Микаса вдыхала его запах, успевший стать таким родным, наслаждалась теплом и уютом, которые, вероятно, продлятся еще недолго.       — Не откажусь. Кажется, я ужасно голодный. — Он усмехнулся, ткнулся носом в ее волосы и втянул в себя их аромат. — Ты пахнешь так… сладко. Ах, да. Точно. Я тут подумал немного, и хочу переговорить с тобой насчет завода. Но для этого мне нужно будет завтра добраться все же до офиса, изучить получше некоторые документы. Хочу помочь наладить все получше, чтобы ни у кого в дальнейшем не было проблем. Я… Немного поторопился, когда принес первый пакет. Там не все так радужно. И… Мне ужасно неловко за это. Понимаю, ты можешь злиться на меня. Но я хочу, правда, все исправить. Попытаться.       Микаса не могла поверить своим ушам. Не внушала же Эрену ничего по этому поводу, а он сам стал задумываться над делами деревни, способами исправления собственных ошибок. Он совсем не ужасен, просто допустил ошибку. И эта мысль не давала покоя, ведь вся его жизненная энергия безвозвратно переходит к ней, и остановить этот процесс невозможно. Выходит, теперь ошиблась и Микаса, поторопившись мстить вполне разумному и очень даже доброжелательному человеку.       — Обязательно исправим. — Она подняла на него взгляд, полный горечи и страха. Не знала, стоит ли ему вообще рассказывать о происходящем, поверит ли он в это. Или вообще лучше не опускать рук до последнего и продолжать искать возможность его спасти. — Пойдем в дом, здесь уже холодает к ночи.       Аккерман постаралась собраться с мыслями, опустила голову и выскользнула из его объятий. Скитаясь по самым темным углам своего разума, она даже не могла придумать ни одной непринужденной темы для разговора. Молча шла в сторону кухни, сверля взглядом деревянный пол.       — Я что-то не так сказал? — Эрен, совсем растерявшийся, неловко поймал ее руку, но быстро отпустил. Словно боялся навязываться. А ведь его точно терзали сейчас сомнения, страхи… По нему ощущалось, насколько он переживал, только винил во всем себя. — Да, я понимаю, что поступил плохо, ты имеешь полное право на меня злиться, но я пытаюсь исправить все. Если бы я уехал раньше, то не заметил бы многих вещей, а сейчас я понимаю, насколько поторопился. И что меня сюда направили точно не просто так… Никто бы не подписал такие документы, ведь… Мика, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Только не уходи.       — Я не уйду. И действительно рада, что ты осознал свою ошибку. Не поверишь, как сильно рада. — Она сама взяла его за руку, сплетая их пальцы между собой. Нежно погладила его ладонь, чуть сжала ее, показывая, что сейчас не злится на него. — Меня расстраивает сложившаяся ситуация, но это не повод оставлять тебя. Справимся со всем.       — Боже, Мика, — облегченно произнес на выдохе, даже меняясь в лице. С него будто вся тяжесть спала, копившаяся так долго. Он опустился на диван и потер веки, скрывая при этом зевок. И впрямь выглядел совсем уставшим. Неужели так быстро из него утекала жизнь? Однако Эрен быстро встрепенулся и вновь на его лице возникла улыбка. — Ты просто чудо! Я до сих пор не понимаю, что ты во мне рассмотрела, когда наверняка ведь понимала, что мне пришлось… Жутко неловкая ситуация. Знаешь, когда ты будешь готова, все здесь уладим, я бы хотел свозить тебя во Франкфурт. С другой стороны… Вряд ли тебе там понравится. Но я очень хотел бы, чтобы ты увидела город, где я вырос. Сентиментально немного, знаю.       — Я буду только рада посмотреть. — Она коротко улыбнулась и отвернулась к столешнице, принимаясь за готовку ужина. В голове промелькнула мысль, что посмотреть город она все-таки, вероятно, сможет… только без него. Но Микаса быстро отсеяла ее, зарекшись думать об этом сейчас, когда надежда еще оставалась. — Покажешь мне ваши традиции. Есть же у вас тоже что-нибудь необычное, да? Или просто по самым значимым для тебя местам прогуляемся, расскажешь побольше историй из детства.       — Из детства? — Эрен задумался, зевая в руку. Казалось, с каждой секундой усталость все больше наваливалась на него. — Ну, я почти всегда хотел быть юристом. А кем еще хотеть быть, когда живешь в округе, где одни юридические компании, строительные, аудиторские, банки?.. Мы с мамой часто гуляли мимо высоток, и я сразу знал, что буду работать именно там. Она хоть и не осуждала, но немного не понимала такого порыва. Отец — медик. Мать тоже закончила медицинский, но почти не работала по специальности — родила меня. Это позже у меня начались няни, учеба… Но мне всегда хватало внимания родителей. До сих пор мы хорошо общаемся, не надоедаем друг другу. Ты прости, если сейчас залезу слишком в личное, но… Ты не особо рассказывала о себе. Как проходило твое детство?       — Да в моем не было ничего особенного, — протянула Микаса, не оборачиваясь. Будто была слишком увлечена готовкой, хотя на самом деле выдумывала подходящую историю. Не рассказывать же ему, что родилась и выросла она лисой, а уже после ста лет преобразилась сразу во взрослого человека. — Мы с родителями жили в этом домике, когда он был еще гораздо менее комфортным. Мама обучала всем традициям, папа трудился на благо деревни. С другими ребятами иногда играла, хотя сверстников у меня тут было совсем немного. И тех большая часть перебралась в большие города. Только меня туда никогда не тянуло. Я всегда хотела помогать храму, поддерживать здесь все в порядке. И следить, чтобы местные совсем обычаев не позабыли. Как-то так и выросла.       — Значит, местные, насколько понимаю, тебя уважают и слушают? Это удобно, когда ведешь бизнес. А учеба? Неужели никого так и не осталось из тех, с кем училась? У меня складывается впечатление, что ты всегда одна… И от этого становится грустно, ведь с тобой всегда есть о чем поговорить. Ты совсем не глупая. Прости, если задаю слишком откровенные вопросы. — Он улыбнулся, устраивая голову на спинке дивана, но все еще наблюдая за Микасой. — Мне слишком хочется узнать о тебе побольше, если ты не против. Потому что… В общем, очень хочу тебя узнать.       Он явно смутился своих же не озвученных слов и поспешил скрыть их за типичной улыбкой.       — Близких связей у меня действительно нет. Могу пообщаться с местными, всех хорошо знаю. Но на взаимном уважении заканчиваются наши отношения. — Микаса усмехнулась, прислонилась бедром к тумбе и обернулась к Эрену, пока вода в кастрюле не закипела. — Раньше грустно из-за этого мне не было, одной тоже вполне хорошо. Но теперь я больше не хочу так, когда есть ты.       Он смотрел на нее какое-то время, о чем-то размышляя, но вскоре отвел взгляд, нежно улыбаясь. Наверняка он все еще пытался скрыть часть своих чувств. Особенно смущение. Правда, сейчас этот слабый румянец смотрелся на его чуть побледневшей коже не так уж и здорово. Только подчеркнул уставшее состояние Эрена. Его организм, конечно же, был крепкий, сопротивлялся. Но долго ли он мог идти против магии лисицы? И Йегер вновь вернул взгляд, смотрел теперь более уверенно.       — Я никогда тебя не оставлю. Это было бы слишком нечестно и несправедливо. Конечно, у меня слишком много планов на эту жизнь, но… Мы можем подстроить их так, как будет удобно обоим. Если захочешь оставаться здесь, то так и быть. Я все равно уже нашел свое место. И это так… Волнует. В хорошем смысле. — Он кашлянул, выправил дыхание. И впрямь ведь переживал. — Я понимаю, что совсем не лучший вариант для тебя, но очень хочу таким стать.       — Для меня очень многое значит этот твой выбор — остаться здесь. Знаю, как тебе нравится свобода, городская суматоха. А готов ради меня жить в такой глуши. Правда, я не ожидала. — Микаса вздохнула и сделала огонь тише, сосредотачивая на нем взгляд. Так было спокойнее, в глаза Эрена смотреть стало ужасно стыдно и больно. — И не говори, что ты не лучший. Идеальных людей нет, как я уже говорила, но в тебе мне нравится все. Даже если бы могла, не стала бы убирать ни одну черту.       — Иногда складывается ощущение, что ты меня еще плохо знаешь, поэтому пытаешься завалить комплиментами. — Он рассмеялся и, собравшись с силами, подошел к Микасе, обнял сзади и устроил подбородок на ее плече, дыша прямо в шею. — Но комплименты не накормят меня. А я просто ужасно голоден. Словно не ел несколько дней подряд.       — Скоро уже будет готово. Кстати, это те самые онигири с лососем, которые тебе понравились. И нори изначально добавлять не стану, ешь так, как тебе удобно. — Она улыбнулась и поцеловала его в лоб, всего на миг отвлекшись от готовки. Хотела сделать все побыстрее, чтобы помочь Эрену набраться хоть немного сил, даже пусть ненадолго. Видеть его энергичным и веселым было в разы приятнее.       — Наверное, что-нибудь опять с погодой, — предположил он на вздохе, обнимая Аккерман крепче, словно и впрямь боялся исчезнуть в этот момент. Или потерять ее. — Я бы очень хотел посмотреть, как ты готовишь, но… Но, если хочешь, я помогу. Да. Ты скажи, что я должен делать только. Потому что я не мастер готовки совершенно. Мой максимум — тосты с джемом на завтрак и свежевыжатый сок.       — Лучше отдохни, тут особо ничем и не поможешь. А после ужина можем спать лечь сразу. Или просто полежим вместе, расслабимся. Может, действительно погода изменится, вот тебе и нехорошо. — На миг Микаса даже сама поверила в свои слова. Вдруг утром ему станет лучше, а те рассказы других кицунэ были просто байками? Или у них магия какая-то не такая. Как же хотелось, чтобы так все и было. Чтобы страх был напрасным, Эрен пришел в себя и прожил долго-долго рядом с ней.       — Я в норме, мне наоборот неловко будет стоять в стороне, когда ты стараешься. Еще и для меня. — Но в то же время он зажмурился, как при головной боли, хоть все еще и пытался казаться все таким же, как и раньше. Казалось, что для него вся эта магия — ерунда. Всего лишь отлежаться, переждать… — Может, хоть что-нибудь? Неловко ведь, честно.       — Эрен. — Она строго посмотрела на него, сразу давая понять, что не одобряет такого рвения при этих обстоятельствах. — Когда тебе станет лучше, постараешься для меня и ты. Приготовишь те самые тосты с джемом, я буду счастлива. Сейчас моя очередь поухаживать за тобой. И в этом нет ничего неловкого, странного, страшного. Если я вдруг сильно устану и заболею, разве поставишь меня у плиты?       — Но… — Он удивился, медленно моргая. — Ты говоришь, будто я настолько сильно болен, что и помочь не в силах своей любимой девушке. Я все понимаю, только не хочу, чтобы ты считала меня настолько немощным.       — Я и не считаю тебя немощным. Просто думаю, что время от времени всем нужны покой и забота. Вот в твоей жизни такой момент наступил. — Микаса тяжело вздохнула и слабо усмехнулась. Эрен даже в таком состоянии оставался самостоятельным, работящим. Это так забавно выглядело. И в то же время хотелось насильно уложить его в мягкую постель и откармливать всяким полезным. — Смотри, мне осталось только сформировать их. Совсем ничего сложного, справлюсь.       — Хорошо. — Он деланно сощурился, но быстро улыбнулся. Наверное, все же понял, что сил сейчас не особо на многое хватит. — Просто я не привык так… отдыхать. На работу ходил в любом случае. Сегодня что-то так… Я посижу, пожалуй, ты права.       Вздохнув, Эрен едва заметно нахмурился и вернулся на диван, чтобы прилечь. Однако даже так он наблюдал за Микасой с приятной улыбкой.       — Совсем себя изведешь, так нельзя же. Всему мера нужна. Определенно заслуживаешь уважение за трудолюбие, но все равно не забывай о здоровье. — Она провела его взглядом, а после вернулась к приготовлению ужина. Слабо улыбалась в процессе, ведь читать нотации о значении отдыха взрослому мужчине было так непривычно и смешно. Все-таки оставалось в Эрене что-то совсем детское и милое.       — Мне кажется… — Он зевнул, подложив руку под щеку, перевернувшись на бок. — Мне кажется, что я буду любить тебя, даже в странном переднике, без прически, заспанную… Даже если отругаешь меня за то, что долго сижу за документами. Нет. Не кажется. Так и будет.       — А я буду любить тебя даже вот таким уставшим после работы. Или злым. Веселым наоборот и слишком шумным тоже буду. — Микаса искренне улыбалась этим нежностям, пока формировала небольшие треугольнички из риса с рыбой.       — Подожди-подожди. — Приподнявшись, Эрен подался вперед, сдерживая самодовольную ухмылку. И ведь точно думал, что у него получалось держать нужное ему выражение лица. Только вот считать его всегда можно было слишком просто. — Ты только что призналась, что любишь меня? Европейское веянье — не иначе. Или это просто я один такой — исключение из правил. Ты меня любишь… Обалдеть. Или только собираешься полюбить? Ладно, все! Извини, да, ты застала меня врасплох, а я вот так решил ответить. Но… Правда ведь, любишь?       Он смотрел на Микасу настолько преданно, ожидая ее ответа, словно ненужный, черствый смог бы разбить его сердце моментально. А ведь и правда. Услышь он что-то другое, вряд ли бы выдержал. И вот сейчас он смотрел на нее во все глаза, будто все еще сомневался, никак не мог заставить себя поверить. А она? Действительно ли полюбила его за это время?       — Эрен, — протянула Аккерман совсем смущенно, опуская голову и взгляд. Никак не могла скрыть улыбки от наблюдения за этими его эмоциями. Он ведь точно любит. А она хочет ответить ему взаимностью. Очень хочет, чувствует это сердцем, прямо как в сказке. Только здравый рассудок продолжает твердить об опасности этих отношений. Но в последнее время он только вредил… Разве нельзя всего на миг представить себя простым человеком, счастливым рядом с любящим мужчиной? — Правда, да.       Рис стал разваливаться в подрагивающих от волнения руках. Но каким же приятным было это волнение. Хотелось прыгать, кружиться, обниматься. Еще этот взгляд Эрена просто с ума сводил. Она обернулась всего на секунду, но успела запомнить застывшее в его глазах ожидание и надежду, которую просто не могла разрушить.       — Оу, — только и удалось услышать от него. Последовало немного неловкое молчание, перебиваемое лишь потрескиванием насекомых на улице и мерным постукиванием пальцев Эрена по спинке дивана. Он погрузился в свои размышления. Судя по сведенным бровям, рассеянному взгляду можно было предположить, что он пытался переварить услышанное. Даже, скорее, принять факт, что его все еще кто-то мог полюбить. Неужели его настолько сильно травмировали прошлые отношения? Что там за девушка такая была, способная так въесться в его память? Нехорошо. Совсем нехорошо. — Я рассчитывал услышать это, когда задарил бы подарками, несколько месяцев ходили бы на свидания в дорогие рестораны… Чтобы добиться наконец чего-то ответного от тебя. Правда, я даже не думал, что все окажется настолько взаимно и так быстро. Нет, я знаю, что чертовски очарователен! Но… Микаса, я теперь очень сильно буду бояться потерять тебя. Поэтому, будь добра, помоги мне не ошибаться. Пожалуйста.       — А ты мне. — Она поджала губы, осознавая, что ошиблась уже. И теперь эта ошибка неминуемо приведет к очень болезненной потере. Если бы только могла, однозначно вернулась бы в прошлое, не позволила Эрену выкидывать чертов амулет и вообще дала бы уехать отсюда. Теперь казалось, что ни одна жизнь ее старых знакомых не стоит его. Хоть это и совершенно глупо, теперь приоритеты были расставлены именно так.       — Ты ошиблась только в день, когда послушала меня. — Он слабовато рассмеялся, но быстро нахмурился, недовольный собой. — Извини. Но это почти так и есть. А я слишком уж хотел получить повышение, чтобы перестать мотаться по таким внезапным сделкам, чтобы было больше времени на что-то другое. Понимаешь, наверное, это тот самый момент, когда пришло насыщение работой, хотелось чего-то большего… Доказать самому себе что я не просто парень, которого можно пнуть в любую точку планеты для исправления ситуации или чтобы развести кого-то на сделку. Сам не знаю, чего именно хотел…       — Как бы то ни было, нужно исправить эту ситуацию и вернуть все на свои места. — Микаса вздохнула и поднесла Эрену тарелку с онигири, совершенно не возражая тому, что он станет есть прямо на диване. — Мы оба заставили всех здесь страдать, оба и налаживать все будем. Справедливо, я думаю. Ты кушай пока, приятного аппетита.       Потупившись в тарелку, он взял один, рис быстро прилип к пальцам, и Йегер положил онигири обратно, тщательно снимая с кожи рисинки. Сглотнув, он все же предпринял попытку отломить кусок. Все это действо походило на какую-то странную попытку вызвать аппетит. Но что-то явно пошло не так.       — Кажется, я и впрямь сегодня слишком устал. Все выглядит очень вкусно, я уверен, что не остался бы равнодушным… Просто как-то совсем не хочется. Хотя думал, что еще добавку просить придется, а тут… В рот не лезет ничего. — Он расстроенно поднялся, чтобы поставить тарелку обратно. — Можно, я возьму с собой? Думаю, лучше будет завалиться спать, чтобы завтра с новыми силами дойти до офиса.       — Ладно, как скажешь. — Она не стала заставлять, лишь наблюдала за ним какое-то время, пытаясь переубедить себя, что отсутствие аппетита не является очередным признаком полной потери жизненных сил. Затем все же вернулась к столешницам, чтобы упаковать ужин Эрена в ланчбокс. — Только утром поешь обязательно хоть что-нибудь, ладно? Тебе нужно восстановить силы.       — Уверен, завтра все будет просто отлично! — Он приободрился, хоть и наверняка собрал для этого все силы. Только чтобы улыбнуться для нее. — Утром заскочу в офис, изучу некоторые бумаги… Пообщаюсь с сотрудниками, а после — сразу к тебе. Посмотрим, что можно сделать.       Он взял еду, поцеловал Микасу в щеку, но, не выдержав, припал к ее губам. Она могла ощутить, как похолодела его кожа, и он точно прилагал немало усилий, чтобы не показать ей свое состояние, усталость. Бодрился, только чтобы ее не пугать. Это было слишком очевидно, ведь сейчас все его мысли, эмоции лежали на поверхности. И ведь очень хотел остаться рядом, но другая его сторона рвалась оказаться как можно дальше от опасности. Так часто и бывает, когда кицунэ начинает поглощать энергию человека. Жертва рвется убежать, скрыться, как от опасности. Но в то же время не может сделать ничего подобного — слишком сильна привязка. Больше того — лишь рядом с кицунэ человек ощущает мнимое здоровье, приток сил. Йегер хоть и привязался к Микасе по собственному желанию, но это не исключало одного факта: он разрывался между попыткой спастись и потребностью быть рядом.       Аккерман плавно поглаживала его сухие щеки, хотела согреть их ладонями, но это не давало результата. Отвечала на поцелуй, вкладывала всю свою ласку, ведь мог он оказаться последним. Как бы не гнала она все негативное подальше от своей головы, страхи возвращались и были оправданы, это глупо отрицать. Эрен медленно увядал и, кажется, даже сам это подозревал, пусть наверняка и не хотел показывать. Сейчас его жизнь вся без остатка заключена в руках Микасы. Как песок, она просачивалась меж ее пальцев, утекала неимоверно быстро. Похоже, остановить это действительно нельзя.       — Иди, тебе нужно поспать. — Микаса оторвалась от его губ и вздохнула. Боролась с желанием прижать его к себе лишь крепче, не отпускать от себя ни на минуту, чтобы успеть сказать все самое важное. Но надеялась, что хотя бы на расстоянии он станет чувствовать себя лучше.       — Даже обидно, что так все вышло… Надеялся провести с тобой побольше времени. — Он еще раз оставил поцелуй на ее щеке, поглаживая Аккерман по спине. — Но завтра — точно все будет хорошо!       Подмигнув, Эрен махнул ей рукой, неспешно покинув ее дом. На улице он сделал глубокий вдох, постоял немного… И только после этого медленно двинулся уже в сторону своего дома. Из окна прекрасно были видны изменения в нем. Все это время он старался улыбаться, но сейчас… Осунувшийся, бледный и совершенно измотанный. Люди после физических нагрузок и беспрерывной работы в офисе и то выглядели здоровее. Микаса уже видела, как увядают люди, отдавая свои силы, но в этот раз все казалось быстрее, ярче… Или это ей только казалось?       Сравнивать Эрена с теми глупцами оказалось слишком неприятно. Они были действительно ужасными, наглыми, такое не искоренить. А он другой. Он заслуживает жизни. Рядом с Йегером она чувствовала себя такой счастливой. Таяла от его заботы и ласки, искренне переживала о встречах. Хотела дарить ему те же эмоции, что и он ей. Пусть изначально и не собиралась позволять себе таких мыслей, сейчас они мешали рассуждать здраво. Намеревалась сбежать от них в сон, но даже там видела Эрена не простым смертным, который будет использован для обретения свободы, а достаточно близким сердцу человеком. От совести не скрыться.       Утром Эрен должен был побывать в офисе, а сразу после него вернуться к Микасе. Только вот даже когда стрелка часов перевалила за полдень, вестей от него не появилось. Это наталкивало на самые ужасные мысли. Аккерман до последнего себя успокаивала, старалась отвлечься на бытовые дела, чтобы не воображать ужасных картин. Но нервы все-таки сдали, когда в голову пришла мысль, что он мог умереть в полном одиночестве. Это совершенно нечестно. Раз уж Микаса сотворила с ним такое, была обязана поддерживать и находиться рядом до последнего вздоха. Потому сорвалась и поспешила в его офис, надеясь найти с первой попытки. Могло ведь и на улице стать плохо… Или в каком-нибудь баре, где решил бы передохнуть. Тогда точно можно и до вечера не сыскать. Каково было ее облегчение, когда в здании офиса встретилась одна из сотрудниц, возможно, способная ей помочь. Судя по ее деловому костюму с короткой юбкой — точно работала какой-то помощницей.       — Простите, Эрен Йегер сегодня появлялся здесь? — Про себя она точно больше сотни раз повторила мольбу о положительном ответе. Даже боялась, что не услышит его из-за шума собственного пульса в ушах, который усмирить не давал страх.       — А вы ему… — начала было она, но быстро отмахнулась, отгоняя собственный вопрос. Она выглядела так, будто ей и без того проблем сейчас хватало, а Микаса оказалась настоящим спасением. Тут же развернулась на каблуках и быстро зашагала по коридору, махнув рукой, указывая следовать за ней. — Не важно. Пройдемте. Я уже совсем не знала, что делать, кому звонить… Врача вызывать он наотрез отказался, вот пошла звонить в головной офис, чтобы получить хоть какие-то наставления. Хотя бы согласился прилечь, а то я уже боялась, что в обморок упадет, а мне потом тащить его до дивана. Не оставлять ведь в архивном помещении, не положено. Если сможете его уговорить в больницу поехать, то Вас точно святой считать можно будет.       — А что с ним? Упадок сил? — Казалось бы, новость о том, что Эрен до сих пор жив, должна была хоть немного успокоить, но паника только возрастала. Его состояние, похоже, было просто ужасным, и врачи явно не помогли бы ему. Главный офис тоже не помог бы. Даже сама Микаса понятия не имела, что делать и как это остановить. Но все равно спешила за девушкой к Йегеру, чтобы хотя бы увидеть его.       — Очень похоже на то, — бормотала она, оставляя за собой сладковатый шлейф духов — таких неуместных сейчас. — Никогда еще такого не видела, а я работала в компании, где нам приходилось даже ночевать на рабочих местах. В общем… Уговорите его, пожалуйста, обратиться в больницу, так ведь нельзя относиться к своему здоровью. Все бумаги, которые он запросил, я положила в папке на столе перед ним. А у меня терпения уже не хватит его убеждать — мертвое дело.       Открыв неприметную дверь в переговорную, девушка кивнула Микасе и поспешила скрыться. Сбросила лишние проблемы с себя, и больше ее мало что волновало, помимо собственных дел. Но больше она здесь и не понадобится. Едва увидев Эрена, Микаса поспешила подойти к нему и присесть на корточки рядом с диваном, на котором он спал. Осматривала его бледное, сейчас даже желтоватое лицо, темные круги под глазами, пересохшие губы. И ощущала, как к горлу подступает ком. Чувство вины поедало изнутри, подпитывалось страхом и отчаянием. В груди теперь словно образовался один большой черный клубок. Он разрастался, мешал дышать и говорить.       — Эрен, ты как? — только и смогла выдавить Аккерман, совсем боязливо притронувшись к его лбу, чтобы убрать с него волосы.       — А? — Он проснулся слишком резко, чтобы здраво оценить ситуацию, поэтому какое-то время просто смотрел на Микасу расфокусированным взглядом. — Ты пришла… Документы! Я все собрал.       Подорвавшись с места, он быстро схватился за голову, морщась, но, превозмогая все неудобства, дотянулся до папки и принялся листать бумаги, чтобы найти нужную.       — Тише, подожди, оставь ты эти документы. — Она вздохнула и забрала все из его рук, откладывая в сторону. Сейчас ей было абсолютно все равно на эти договора, на экологию, даже на жизни людей, которых она помнит с самого их рождения. Все равно они видели лишь иллюзию о ней. Понятия не имели, кто такая на самом деле, чем занимается. Эрен сейчас значил гораздо больше. — Сначала скажи, тебе стало хуже? Совсем плохо себя чувствуешь?       — Нормально, — сказал, как отрезал. Нахмурился сильнее, вернув себе папку. — Послушай меня. Это нужно довести до конца. Потому что важно. Я без понятия, что со мной вообще творится, но знаю одно: не успокоюсь, пока не исправлю свою ошибку. А всякие эти врачи, пить больше воды, витамины… Давай потом.       — А если это серьезно и нельзя терять ни минуты? — Казалось, еще слово, и ее голос точно дрогнет. Как бы не старалась Микаса делать вид, что не понимает происходящего, наверняка взгляд выдавал все. Слишком сильными были эмоции.       — Глупости, давай не будем сейчас об этом. — Зарывшись в бумаги, он то и дело смахивал волосы со лба. И нельзя было упустить из виду, как дрожали его пальцы. Эрен положил документы на столик и зажал ладони коленями. Наверняка ведь понимал, что не все так просто, что гораздо серьезнее, чем вообще можно было представить. Но все равно старался успеть все сделать. — Вот. Смотри. Здесь есть пункт о необходимости найма местных жителей, но нет уточнения о том, какие представляются им условия. А еще есть пункт, который гласит, что работники имеют право изменить условия труда, если сочтут их неподходящими. Но для этого нужно организовать…       Он закашлялся, прикрывая рот и, отвернувшись, вздрогнул, но быстро сжал ладонь в кулак, возвращаясь к делу.       Микаса старалась вникнуть в его слова, сосредоточиться на деле, но мысли то и дело возвращались к состоянию Йегера. Ей точно сейчас было просто необходимо сделать хоть что-нибудь для него, прежде чем заниматься делами деревни. И еще этот его кашель нагонял все больший ужас. Почему Эрен сжал ладонь? Не справляясь с самоконтролем, она поспешила узнать это и разогнула его пальцы. При виде крови на его коже застыла, сжимая запястье все крепче. Сердце пропустило удар, затем стало разгоняться до небывалых скоростей.       — Эрен, ты издеваешься? Все, хватит с тебя работы. Забудь, нам нужно срочно доставить тебя в больницу. — Она поднялась, сразу вынимая из кармана джинсов свой телефон. Вдруг они смогут сделать хоть что-нибудь? Продлить его жизнь еще хотя бы на день или два. Хотелось тешить себя надеждами.       Внезапно на ее пальцы, уже готовые набрать нужный номер, опустилась его ладонь. Он молчал, смотря куда-то сквозь Микасу, над чем-то размышляя.       — Я… — Он то хмурился, подбирая слова, то вновь силился улыбнуться, когда переводил взгляд на Аккерман, но в итоге уставился на пресловутую папку с документами. — Зачем? Я ничего не успею так сделать, ничего не успею исправить в этой жизни. И, знаешь, я даже думал, что лучше было бы уехать сейчас, чтобы ты думала, что я очередной мудак, запудривший тебе мозги. Так было бы тебе легче. Потому что… Мне кажется, ты понимаешь все лучше меня. Если бы только сейчас не сплоховал, успел бы все это сделать. Не думаю, что врачи чем-то помогут. Будто… Будто превращаюсь в какого-то дряхлого, бесполезного деда. Я параноик, да?       Он старался говорить быстро, но пересыхающее горло заставляло делать глотки воды, прерываться. В каждом его движении сейчас слишком отчетливо виделось желание успеть как можно больше.       — Не параноик. Я не знаю, как остановить то, что с тобой происходит. Вообще не представляю. Мне кажется, что тот договор был меньшей из моих ошибок. — Микаса присела рядом, окончательно теряя лицо. Просто смотрела в пол, перебирала тысячи вариантов спасения и была уверена, что ни один не подходит. — Не поверишь ведь, если скажу, что это из-за меня? И что, кажется, твое состояние никак нельзя улучшить?       — И, что, — он усмехнулся, слегка толкнув ее плечом, приободряя. Это даже выглядело сейчас непонятно совершенно: утешать требовалось его, а он даже сейчас старался сделать так, чтобы не грустила именно Микаса, — хочешь сказать, что прям знаешь, что со мной происходит? Опять магия какая-то местная? Я вообще только что подумал на какой-нибудь вирус, и, если честно, хотел обратиться к врачу… Только никакие симптомы не подходят. Я у отца «для друга» спрашивал.       — Да, та самая магия. Когда амулет свой выкинул, ты разве не почувствовал ничего странного? — Она чуть нахмурилась и взглянула на него. Уперлась руками по бокам от своих бедер, сжимая обивку дивана и так отвлекая себя механически, чтобы дать организму хоть немного отдохнуть от стресса. — Не он тебе неудачу приносил. Наоборот только, защищал от таких «неудач», как я.       Эрен молчал. Достаточно долго, чтобы успеть представить сотню вариантов его реакции. Возненавидит? Прогонит? Сам уйдет? Это ожидание, казалось, длилось невыносимо долго. Но в следующий момент Йегер обнял Микасу и прижался губами к ее виску.       — Такие глупости, Мика, говоришь. Ты — самая моя большая удача. Самая любимая. Ну, разве мне есть дело до того, что там за ерунда во всем виновата? Подумаешь. Люди болеют. Выздоравливают. Только не грусти так, ладно? Если я пообещаю сходить к какому-нибудь врачу, ты улыбнешься мне сейчас? — Не поверил ведь, не осознал, насколько все далеко зашло в своей опасности. Думал ведь, что она всего лишь пыталась придумать какое-нибудь оправдание, успокоение в свойственной ей магической манере. Так и не поверил… А чего можно было ожидать? Ни один нормальный человек, несведущий в местной культуре, не доверится вот так просто — без доказательств.       — Эрен, это не ерунда, и врач тебе не поможет. — Она тяжело выдохнула и уткнулась в его плечо. Обняв в ответ, прижалась так крепко, как только могла. Боялась лишиться возможности чувствовать это тепло уже в следующую секунду. — Смотри, я могу доказать.       Микаса отстранилась совсем немного, но не разжимала объятий. Взглянула в его глаза, чтобы пустить в ход иллюзии и предстать перед ним в виде простой местной старухи.       — Видишь? — На слух она влиять не стала, позволяя слышать ее привычный голос, только уже из уст незнакомой пожилой женщины.       — Можно, я спишу это на галлюцинации, предсмертный бред?.. Да что угодно, — бормотал он, медленно отодвигаясь, дыша теперь чаще. Лишь спустя пару минут он протянул руку, ощупал дрябловатую, сухую кожу ее ладони. — Черт… А как… Дичь какая.       Он потер веки кулаками, вновь уставился на Микасу и нервно, прерывисто усмехнулся. Замотав головой, он закашлялся и прижал ладонь ко лбу, все еще поглядывая на Аккерман.       — Не бред, а иллюзия. Зрительная, осязательная. Я могу убедить тебя полностью в том, что я простая старушка и никогда в жизни мы не встречались. Но все еще буду оставаться Микасой. — Прекратив действие чар, она позволила своему лицу в его глазах вновь плавно обрести нужные формы. Так же медленно вернулась к своему прежнему виду полностью, давая Эрену наблюдать этот процесс. — Я не человек, только нахожусь в этом теле. Понимаю, как тебе трудно в это поверить, но… придется осознать, что большинство местных баек правдиво.       — А ты… То есть… — Он стал еще бледнее в разы, даже волнение в его глазах выглядело совсем тускло. — Думаю, мне нужно все это переварить. Просто… Так и что? Ты знаешь, что со мной?       — Не то чтобы… — Она заправила прядь волос за ухо и отвела взгляд в пол. Засомневалась, стоит ли вываливать на него сейчас еще больше шокирующих новостей. — Похоже, сейчас ты теряешь свои жизненные силы. И я не понимаю, как остановить этот процесс, как все вернуть.       — Ерунда какая-то. — Усмехнувшись, Йегер с трудом подошел к окну, вглядываясь в такие статичные пейзажи. Никогда не менялись, всегда оставались такими же, как и прежде. Разве что помогала погода внести некие изменения. — Давай будем считать, что этого не было. Я переутомился, устал… Мне просто нужно домой, чтобы немного полежать, прийти в себя… И все снова будет нормально.       — А если не будет? Если станет только хуже, что будем делать? — Рассматривая деревянные половицы, Микаса говорила тише. Паника понемногу сменялась чувством опустошенности, новые идеи переставали перебивать друг друга, оставляя в голове только гробовую тишину.       — Ну… — Он устало потер шею и все же взглянул на Микасу, но расстояние между ними сокращать не привык. — Я бы хотел сперва переварить факт, что ты… Не совсем человек. Если можно так выразиться. Извини, если этим как-то обидел. Но, правда, в голове не укладывается! Можем сделать вид сейчас, что все, как и всегда? Объясню по бумагам все, что нужно. Составлю нужные, ты передашь юристу на проверку, потом подпишешь. Микаса, я, правда, сейчас совсем не понимаю, что должен делать.       Он хватался за самое очевидное, за самое простое, что пока еще мог понимать и контролировать. Человеческая психика все-таки не всегда готова принять существование чего-то выходящего за пределы понимания. Вот и Эрен пытался хоть как-то уложить все в своей голове, но только начинал заметно нервничать.       — Ладно, давай просто оставим все, как есть. Мне оставить тебя одного? — Микаса взглянула на него мимолетно, все еще стыдясь поддерживать долгий зрительный контакт. Понимала, что теперь Эрен может кардинально изменить отношение к ней, начать даже бояться. Или наоборот презирать, она ведь достаточно долго обманывала его, использовала. Но очень хотела, чтобы его чувства остались прежними.       — Нет, я… — Обреченно вздохнув, Йегер отрицательно покачал головой, но, подумав еще немного, все же собрался с мыслями и ответил: — Мне нужно время. Это уже как-то… Слишком.       Неудивительно, что так просто принять вполне очевидный для Аккерман факт Эрен не смог. Он ведь даже легенды местные услышал только по приезде сюда. Что уж говорить о вере в них. К тому же наверняка ему хватило для потрясения внезапной болезни при абсолютно здоровом организме. Да еще и к новому месту жительства привыкать. Слишком много всего навалилось, Микаса не могла его винить. Но и не знала, как убедить в правдивости происходящего. Даже не была уверена, что его стоит в этом убежать. Психика ведь может не выдержать, станет только хуже. Найти выход из ситуации он точно не поможет, может разве что окончательно разочароваться и даже начать бояться. В конечном итоге любая мысль заводила в тупик. У любого решения было по пятьдесят процентов на успех, последствия каждого ужасно пугали. И рядом не было никого, кто натолкнул бы на действительно правильный путь.