Одна жизнь

      — Фото. Это сделал он. — уверенно произнесла девушка, садясь в кресло для посетителей.       И если Агата думала, что земля ушла из-под ног, когда Рэйч произнесла его имя, то в этот момент поняла, что это были просто цветочки. Сейчас из груди вырвали самый настоящий кусок души, земля разверзлась, а дыхание вышибло из легких так, что стало нечем дышать. Такого она не ожидала. Это было тяжелее и того, что он ушел. И того, что они уже дважды прощались. В первый раз ушел он. Во второй она. И в третий снова он. Вот только в этот раз Александр оставил после себя не разруху, а призрачное ощущение того, что она сможет жить дальше, чтобы потом сломать все всего лишь несколькими словами, произнесенными даже не им.       Неужели у него даже не хватило смелости признаться? Извиниться? Почему?       Почему она нашла в себе силы поговорить с ним посреди отпуска в Таиланде? Почему она нашла в себе силы сдержать обещание и уйти? А он нет?       Почему он ничего не сказал, зная, что ей приходилось переживать и чувствовать из-за этих фото?       Но, может быть, ей послышалось?       — Что? — переспросила Агата, цепляясь пальцами в стол с такой силой, что стало больно. Вот только эта боль позволяла оставаться здесь и сейчас, с непроницаемым лицом слушать все, что скажет Рэйчел. Впитывать каждое слово и рушить свою реальность. А что еще оставалось? Как бы то ни было, Агата хотела знать правду. Всю и без остатка.       — Он наделся, что ты передумаешь насчет отношений.       — Шантажируя меня?!       — Там ведь и слова не было про шантаж, — оправдала Рэйчел, чувствуя, что сейчас ее решение превращалось в огромную ошибку, которая еще долгое время будет преследовать и ее, и отношения с этими людьми. — Просто вы были так счастливы, и он не хотел сдаваться.       — Поэтому он сбежал, ничего не объяснив?       — А что бы он сказал, Агата? Что это он довел тебя до страха и отчаяния? Что это его вина? Что он сходит с ума от того, что не прочитал чертов договор сам, а доверился юристам? Что он должен был сделать? — в полном отчаянии проговорила блондинка, сжимая ткань брючного костюма. Так сложно было видеть железную Агату на грани слез. Так сложно было защищать Алекса, понимая его вину. Так сложно было не занимать ничью позицию в битве этих двоих.       — Сказать обо всем честно, Рэйчел. Рассказать мне. — воскликнула девушка, ощущая разливающуюся тихую злость. Хотелось выпить, ударить его, обвинять, кричать. Бить до тех пор, пока он не извинится, не обнимет, не скажет, что все хорошо. Проклятый Нильсен. Как и тот день, когда она встретила его.       — Разве ты приняла бы эту правду?       — Нет. — девушка отрицательно качнула головой, чувствуя, как мир, уже в который раз, просто уплывал. Она бы не приняла ни правду, ни Нильсена, ни новую реальность. Вот только жизнь не спрашивала, а пихала в руки то, что давала. Как сейчас. Харрис не просила правды, а она все равно пришла, вытолкнув дверь с ноги.       — Об этом я и говорю. — тихо подвела итог блондинка, заглядывая в изумрудные глаза когда-то близкой подруги. Было жутко видеть в них это. Пустоту, боль, тяжесть. Только сейчас она легко и свободно флиртовала с хорошим парнем, а сейчас… сейчас едва сдерживала крик из-за прошлого. Разве это было справедливо? Вообще жизнь Агаты в целом? Потерять родителей, тетушку, почти всех друзей. Заново обрести любовь, и так глупо все потерять.       — Я налью? — Рэйчел махнула в сторону бара. Агата, не особо соображая, кивнула. Зажгла сигарету, все еще пытаясь понять, как относиться к этой ситуации. Дым тонкой струйкой уносился в потолок. Она так и не поднесла сигарету к губам. Зато залпом осушила бокал, который старая подруга поставила перед ней. Рабочий день снова пошел по одному месту.       Забавно, что ее все еще волновала работа.       — Как ты? — тихо спросила Рэйчел, наблюдая за девушкой. Не сделала ли она хуже своей правдой? Но могла ли правда сделать плохо? Ранить, причинить боль, да, но разве это не лучше сладостного забвения?       — Хочу побыть одна. — коротко отозвалась Агата, даже не взглянув на Рэйчел. Блондинка, не говоря ни слова, поднялась с кресла и тихо вышла, оставляя Харрис одну. Она понимала, такую новость тяжело переваривать, принять и даже осознать. Как это, когда любимый человек так поступает? Это был первый раз, когда Рэйчел не поддержала Алекса. Именно поэтому и пришла. Казалось, что так будет правильно.       Вот только, видя радостную Агату, видя то, как она ожила, стало страшно вмешиваться. Но и уходить тоже. Правда, какой бы она ни была, рано или поздно всплывает. И пусть ее ненавидит Агата, пусть хоть вечность обижается Алекс, она сделала то, что должна была. То, что чувствовала будет правильным.       Агата тяжело выдохнула, собираясь с мыслями. Она все же поднесла сигарету к губам, глубоко затягиваясь.       Да, такого в своем возрасте она точно не ожидала. Неужели эти школьные интриги были частью ее жизни? Что она должна была делать с этой правдой? Понять, принять, отпустить? Простить? Пойти к нему и попробовать все вернуть? Надо ли? Можно ли? Правильно ли это?       Ответов снова не было. Сердце предательски молчало. Разум тоже притих, видимо, отходя от новостей. Почему каждый раз, когда все казалось наладилось, судьба подкидывала что-то такое?       Агата снова затянулась. Дым растворился в темноте кабинета. Она даже не заметила, как солнце медленно зашло за горизонт.       За окном медленно накрапывал дождь, напоминая, что уже осень. Время года, которое каждый раз топталось по ней. Сначала автокатастрофой, потом смертью тетушки, теперь разбитым сердцем. Оно, конечно, и рядом не стояло с той болью, заставляющей отворачиваться от зеркал, людей и спрятаться от своих чувств. Но ей просто уже было некого терять. Это и пугало. Каждое лето, в котором Харрис была счастлива, непременно заканчивалось осенью, которая приносила ужас. Может, это ее личное проклятие?       Сколько потерь уже пришлось пережить? Сколько потерянных, которых уже не вернуть? Сколько ситуаций, в которых была бессильна Агата, деньги, связи? Сколько ситуаций, в которых было поздно что-то менять?       Одинокая слеза скатилась по щеке, распластавшись маленьким пятном на белой блузке. У нее снова не было ответов. На языке крутилось лишь одно слово «много». И разве этого не достаточно для того, чтобы попытаться и не опускать руки? Могла ли она еще раз кого-то потерять?       Нет.       Ответ был коротким, но ярким, как вспышка молнии. Она больше не хотела никого терять. По крайней мере, таким способом — без объяснений, без слов и правды.       Агата опрокинула в себя остатки виски, затушила сигарету и, поднявшись с кресла, решительно направилась к кабинету Алекса, который сейчас занимала Реэйчел. Под удивленный вид собирающейся домой Евы, утирала растекшуюся тушь, поправляла юбку, даже не обращая внимания на вопросительный взгляд подруги. Агата просто шла вперед так быстро, как позволяли туфли на каблуках и скользкая плитка на полу. Она должна была это сделать, должна была успеть.       Девушка пересекла почти опустевший коридор, влетела в приемную, игнорируя растерявшуюся секретаршу. Рэйчел сидела за столом, нацепив очки на кончик носа, что-то увлеченно печатая.       Блондинка едва заметно вздрогнула, когда дверь кабинета резко открылась, впуская Агату, напоминавшую по виду растрепанную ведьму. На секунду уколола совесть, поместив в голову Рэйчел мысль о том, что это ее правда довела Харрис до этого. Но после прозвучавшего вопроса, все сомнения вмиг отпали. Она сделала все правильно.       — Где он? — спросила Агата, нахмурив брови. Рэйчел сняла очки, разглядывая девушку. Такого исхода она не ожидала. Но все же потянулась за телефоном.

***

      Агата боялась растерять решимость, пока покупала билет на самолет, потом, когда он взлетал, затем во время посадки и, наконец, когда она стояла около его двери.       Девушка миллион раз видела этот момент в фильмах, книгах, и каждый раз думала, что в этом такого? Просто ведь нужно постучать, сказать все, что думаешь и жить счастливо. Оказалось все наоборот, но, узнаваемая по имени мисс Харрис, не имела бы всего, что у нее есть, если бы боялась.       Она постучала, точно от Рэйчел зная, что Нильсен дома. По правде говоря, по этой информации, он вообще не выходил из квартиры с тех пор, как уехал. На какую-то долю секунды Агата даже порадовалась тому, что он страдает. Так ему и надо было. За все то, что он заставил ее пройти. За всю недосказанность, боль и слезы. За все.       Алекс открыл почти сразу, замерев с кружкой в руке от удивления. Сердце пропустило удар, кажется, грозясь разбить оставшиеся осколки в еще большее стекло.       — Агата? — хрипло произнес он, отставляя кружку куда-то в сторону.       Девушка же вглядывалась в его лицо, отмечая темные круги под глазами, мятую пижаму и взъерошенные волосы, которые так и хотелось поправить. Но она сдержала в себе этот порыв. Почему-то при виде его вернулись воспоминания, а с ними и чувства. Все. И обида, и боль, и горечь, и какая-то любовь.       И так хотелось броситься к нему в объятия, привычно притягивая ближе к себе. Поговорить, прийти к выводу. К тому, где все хорошо и они будут вместе. Вот только вместо этого рука Агаты взметнулась в воздух, чтобы с громким шлепком встретиться с его щекой.       — Заслужил, не спорю. — спокойно проговорил мужчина, приложив ладонь к покрасневшей коже. Алекс все пытался понять ее молчание, заглядывая в изумрудные глаза, в которых плескалась злость, которую он никогда там не видел.       — Ты заслужил того, чтобы я скинула тебя с окна, Нильсен. — ответила Агата, а затем шагнула вперед, притягивая его к себе. Так, как ей хотелось. Так отчаянно, что было понятно, что больше она никого терять не хотела.       Алекс опустил руки ей на талию. Где-то в голове промелькнула мысль, что нужно будет высказать все Рэйчел. Или поблагодарить.       Агата захлопнула ногой дверь. Они обязательно поговорят. Обязательно все решат, но сейчас ее переполняли чувства. Те же самые, которые заставили ее снова упасть к нему в объятия в отпуске.