Калейдоскоп

— Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно всё станет понятно, всё станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что всё будет правильно.

Льюис Кэрролл

«Алиса в стране чудес»

      Дорога домой прошла, как в тумане. Полина то и дело прокручивала в голове события дня, ловя фантомные запахи бергамота и мяты.       Любимый латте обжёг руки, глаза баристы внезапно оказались светло-карими. Латте. Любимый мятный латте. Мятный.       В голове всплывали обрывки разговора, продолжался односторонний диалог с образом Кналлена. Она фантазировала, как по-другому можно было бы повести разговор. Что сказать, что сделать. Как повернуться. Адовая рефлексия накрывала, выпуская на свободу загоняемые комплексы. Свой образ в голове шутил, улыбался, заигрывал. Был очарователен и лёгок в общении. А не напоминал слона в посудной лавке, чуть не шлёпнувшегося на жопу посреди чужого кабинета.       Шарманку прервало пиликанье телефона.       Макс: Рефлексируешь? Сожрала себя уже? Как всё прошло? Дай догадаюсь – ужасно? Но работу ты сделала. Я видел выгруженные фотки. Ты всё догрузила?       Полина: Нет пока, часть ещё ползёт. Инет подтупливает.       Макс: Пока подтупливает, я требую полный отчёт о том, что там произошло и почему ты жрёшь себя.       Полина: Я облажалась.       Макс: По уже загруженным фоткам не заметно.       Полина: Ты не понял. С фотками всё в порядке.       Макс: Но ты облажалась. Короче, это повод чего-нибудь выпить. Заодно и расскажешь.       В ожидании выгрузки в облако RAW деловых портретов, Полина размышляла, перебирая художественные снимки, стоит ли выкладывать и их тоже. С одной стороны согласно договору они были собственностью агентства, с другой были сняты не по брифу. Разглядывая получившиеся фотографии, она буквально залипла на смеющемся Кналлене, идущем на камеру в развивающейся расстёгнутой рубашке. На снимке он больше напоминал озорного мальчишку, чем серьёзного делового человека, она как будто отобрала у него возраст, показав миру настоящего Александра Кналлена без дежурной маски, без возраста, без груза проблем и маленьких трагедий. Был ли он действительно таким, как увидела его камера? Делиться этой маленькой тайной не хотелось. Пытаясь разобраться в своих эмоциях, Полина разглядывала кадр, прикидывая, как усилить этот эффект. Эффект жизни.       Полина: Светлан, есть какие-то требования по обработке портретов «Искры» и конкретно Кналлена? В моём брифе на съёмку о ретуши ничего не было.       Светлана: Уточню, подожди. Привет. Ты всё выгрузила?       Полина: Нет. В процессе ещё.

***

      Студия Сергея Коперника в «Звезде Востока»       – Ир, ты в курсе, кадры с сета Кналлена уже выложены?       – Не знаю, надо посмотреть, – Ирина, удобно устроившись на паре кресел-мешков, что-то сосредоточенно печатала. – Вроде грузятся ещё. Ты хочешь посмотреть на работу новенькой? Чем она тебя так заинтересовала?       – Ты видела её работы с мастер-класса?       – Не смотрела, а что?       – Давай дождёмся фотографий Кналлена и я тебе кое-что покажу, – Коперник отошёл к стеллажам с альбомами явно в поисках чего-то.       – Да, Алекс. Нет, ещё не готово. Как тебе она? Подожди, я дам Сергею послушать, – Ирина включила громкую связь и положила телефон на стол, отвечая на звонок. – Он к ней какой-то странный интерес имеет.       – Она забавная. Когда погружается в работу, становится прямо командиршей: встань сюда, руки туда, смотри туда, галстук сними, рубашку расстегни. Раскочегаривается на съёмках некоторое время. Я впечатлился. Какой там такой интерес имеет к ней Сергей?       – Так, погоди. Ты ей там стриптиз бесплатный устраивал? С этого места поподробнее. А почему я ещё не видела фоток? У меня эксклюзив будет на брутально-обнажённого Кналлена? А по поводу интереса, ты там что, ревнуешь? Не смей мне ребёнка совращать!       – Ты ещё скажи – компромат, – раздался в трубке смех. – Разрешения на публикацию в «PlayGirl» не дам. Вообще и помечтать уже нельзя. Может она станет любовью всей жизни.       – Не смеши мои тапочки, Кналлен. Ты – старый блядун. Тебя могила уже исправит только. Ты мне скажи, кто и как будет утверждать твою ретушь? Меня уже спрашивают. Как раз куратор этой девочки.       – Корпоративные отдай Пелагее, она лучше знает, что ей там надо для промо. А вот остальное… дай мне контакт этого милого рыжика. Я сам обговорю всё.       – Там фотки догрузились, – подал голос Коперник. – Посмотрим?       – Без меня? Пошарьте видео, ироды, мне же интересно, что там наснимала эта рыжая бестия с замашками госпожи, – на экране ноутбука Ирины появилось входящее приглашение в видеоконференцию. Отключив телефон, она нажала на иконку звонка. На экране монитора появился Кналлен, расслабленно сидящий с ноутбуком на диване в футболке и джинсах.       – Опять ночуешь в офисе? Ты когда последний раз был дома? Нафига тебе квартира и загородный дом, если ты живёшь в студии в офисе?       – Баб водить, естественно. Показывай уже.       Ирина нажала на иконку показа экрана, монитор моргнул и появилось меню настроек стрима.       – Ну, смотри, – она быстро прощелкала деловые портреты, а затем открыла папку с пометкой «Прочее».       Первой фотографией оказался снимок смеющейся Пелагеи, пойманной явно неожиданно, а потому естественной и непринуждённой, затем последовало несколько фотографий кабинета с разной экспозицией и чередовавшиеся кадры: в статичной поставленной позе, затем в движении, чем дальше были снимки по сессии, тем больше было кадров в движении и меньше статичных. И тем более живым выглядел на снимках Кналлен.       На последних кадрах Коперник резко выдохнул:       – Что ж. Талант, видимо, передаётся по наследству. Так Огнева бы точно не смогла.       – Это прям вау-фотки, Алекс. Не знала бы тебя – дала бы точно. Она поймала тебя, – Ирина всматривалась в снимок с распахнутой рубашкой.       – То есть вот ты меня знаешь, и не дала бы? Ну фу такой быть, Ирина Владимировна!       – Алекс, ты… коллекционер, любишь женщин, но не чаще пары раз каждую. Я предпочту не становиться частью твоей коллекции, – отбила Ирина. – Что ты имел в виду, Сергей?       – Просто смотри, – Коперник взял в руки большой альбом, на обложке которого было написано «La beauté c’est l’éternité qui dure un moment» Henri Eclat , с обложки смотрела улыбающаяся Марион Котияр за маленьким столиком в кафе. – Большая часть людей знала Анри Эклата, как спортивного фотографа, но он был почти гениальным портретистом. Снимал на средний формат, людей только на плёнку. Я был на нескольких его выставках в Париже и Ницце. Он много работал со знаменитыми спортсменами, музыкантами, но почти не печатался в модных журналах. Это – его снимки французских актрис и певиц, альбом с одной из выставок. У него был особенный талант – ловить людей в движении. Вот, смотри, – он открыл второй альбом и разместил рядом несколько снимков: Кналлена, Пелагеи, свой и Нота и медленно листал альбом со снимками Анри Эклата. – Она снимает в той же манере, причём, судя по всему, делает это спонтанно. Она просто видит людей в моменте и делает кадр. Такому очень сложно научить. Сравни, – он поставил рядом снимки Пелагеи: Огневой, свой и Полины. Мой и Огневой снимок – правильные, чётко выверенные, но не улавливающие живой красоты человека, его реального образа. Её кадр явно случайный, совершенно не поставлен, экспозиция не совсем верная, поза неправильная, но он живой и передаёт особое очарование человека. Пелагея на нём естественно красива. Анри делал это на плёнку, она – на цифру, большим числом кадров, но она получает этот эффект, живой кадр. У неё даже штатные портреты по брифу оживают, когда она расслабляется. Я бы посмотрел на её ретушь этих кадров. Может быть интересно, если дать ей возможность сделать на свой вкус.       – Она что-то говорила о том, что отец умер. Я как-то не зафиксировался на этом, – бросил задумчиво Кналлен.       – Анри Эклат погиб лет… пятнадцать назад во время крупной аварии на треке в Монако, деньги он зарабатывал спортивной фотографией, много снимал для спортивных изданий и новостных агентств. Он был штатным фотографом Феррари. Молодой пилот Макларена не справился с управлением и влетел в ограждение пит-стопа Феррари, рвануло топливо, машины выбросило на персонал. Большая была трагедия, о ней много писали. Там пострадала почти половина обслуживающего персонала Феррари, погибли оба пилота болидов и главный механик команды. Последние кадры Анри зафиксировали момент трагедии почти посекундно. Камера разбилась, но флешка уцелела. Их потом много печатали, можно погуглить. Сам Эклат умер в больнице. История была шумной, на уровне гибели Сенны в середине девяностых.       – Помню что-то такое, но без подробностей. Никогда не был фанатом Формулы-1, об этом из каждого утюга тогда рассказывали. Ладно, я пошёл работать дальше, Ир, скинь мне контакты этой девочки, я сам посмотрю на ретушь. Доброй ночи, – Кналлен отключился.       – Кналлен? – вопросительно поднял бровь Сергей.       – Отключился, а что?       – Ир, на все съёмки «Искры» отправляй Полину. Она явно чем-то заинтересовала нашего технического гения.       – Я не думаю, что это хорошая идея, сводить их.       – Я не предлагаю их сводить, а только воспользоваться его интересом в пользу агентства. Времена не самые лёгкие, а он, увлёкшись, вполне может делать больше заказов. Ей – практика, нам деньги. Ну и от секса с Кналленом ещё никто не умирал. Куратором съемок скажи, чтобы чаще брали её фотографом, в идеале вторым на большие репортажи, плюс вполне можно давать ей портретные фотосессии. Рекламники и фешен она пока не потянет, практики маловато. Интерьерка и предметы точно не для неё. Love story, любые лайфы. Эта девочка вполне может стать неплохим источником заказов, если правильно всё подать.