Семейство Ли

Утро Минхо, как обычно, начинается с трели будильника. Пора подниматься и приступать к будничной рутине, но голова уже раскалывается от до тошноты ноющей боли, а тело отказывается двигаться. Хочется забить на всё, послать инвесторов, заказчиков, свалить всю работу на своего заместителя Со Чанбина, но не тут-то было. — Папа! — слышится совсем рядом и в ту же минуту маленькая девочка запрыгивает к мужчине на кровать. — Мина-а, больно ведь, — Минхо стаскивает дочку в объятия, пока та не отбила ему все внутренние органы. — Я хочу кушать, па, — канючит малышка. — Иди умываться, а я пока приготовлю завтрак, — отдаёт приказ отец и, тяжело вздыхая, поднимается следом за дочкой. Минхо развёлся с матерью своей дочери всего месяц назад и, честно говоря, совмещать роли отца и мамы пока удаётся с трудом. Обычно он просыпался, быстро перекусывал и пока жена с ребёнком только поднимались с кровати, уже выдвигался на работу. Домой возвращался достаточно поздно. Ли — директор большого книжного издательства, работы всегда невпроворот, поэтому практически ночевал, разбирая предложения о сотрудничестве и подобную канитель. Жена, как утверждала она, ушла именно из-за этого. Она часто жаловалась, что от Ли не получает должного внимания, любви, заботы, помощи. Минхо и сам понимал, что виноват в этом, пытался делегировать побольше своей работы на подчиненных, нанимал в штат новеньких, Чанбина загружал по полной. Но спустя месяц перекладывания своих обязанностей на других, понял, что таким образом фирма прогорит очень быстро. Никто не мог делать работу так же хорошо, как он. В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Минхо долго винил себя за то, что мало внимания уделял семье, часто извинялся перед женой и дочкой. Приходя домой с работы, подолгу сидел у кровати Мины, рассказывал спящей девочке сказки, иногда плакал, когда ложился спать рядом с ней на тесной для двоих кроватке. А плакал не из-за того, что слабохарактерный, совсем нет, Хо не такой. Плакал, потому что из-за работы пропускает такие драгоценные годы взросления своей дочурки. Хо души в ней не чает, любит до безумия. Чего не скажешь о бывшей жене. Она вышла за него замуж, потому что её родители — друзья и деловые партнеры семейства Ли, решили, что Минхо для неё станет отличной партией. Вот они и сыграли в партию, только обе стороны оказались в проигрыше. Жена ушла по-английски, оставив на обеденном столе заявление о расторжении брака, пустые полки в шкафу, обручальное кольцо и плачущую в спальне дочь. Минхо ещё долго корил себя за то, что оставил Мину без матери, не сумел сохранить семью, но сразу же подписал документ. Это было последним желанием его жены в браке и если дело дошло до того, что та просто не выдержав, сбежала, у Минхо не было права пойти вразрез её немой просьбы. Ли хоть и не любил бывшую, но та была хорошей матерью, они прожили вместе пять лет, ровно столько, сколько и дочке. И он ни разу не сомневался в ней. Он бы и дальше держал в голове её идеальный образ с нимбом на голове, пока все его сотрудники не стали шептаться за спиной. Тогда-то он и узнал, что та, над которой он трясся, как осиновый лист, пылинки сдувал и потакал всем прихотям, изменяла ему на постоянной основе два года. Два чертовых года Хо словно с повязкой на глазах ходил. Так изменяла она не с кем-нибудь, а с бывшим другом семьи, лучшим на то время другом Хо — Кристофером. Это стало двойным ударом для отца-одиночки, который только пытался снова стать на ноги и поднимать за собой дочь. Оказывается, об этом знали почти все. Все, кроме самого Минхо. И он снова оказался виноватым, потому что торчал на работе вместо того, чтобы замечать, что происходит вокруг него. Но сейчас всё налаживается, вот только работы всё ещё много, а дочку больше не с кем оставлять. Он пытался вовлечь в воспитание внучки своих родителей, но без толку, те умчали в Болгарию на дачу на неопределенный срок. Приходится теперь искать няню, но дело это не быстрое и муторное. Минхо уже приготовил овсяную кашу с фруктами, налил дочке стакан молока, себе кофе с отсыревшим печеньем и ждал, пока та придёт из ванной. Вот что-что, а единственное за что Хо благодарен бывшей, так это за красавицу дочку. Та переняла от матери мягкие черты лица, ровный носик, длинные реснички, белоснежные волосы и карие, почти черные глазки-пуговички. А вот от папы — скверный характер, привычку разбрасывать вещи где попало, гладить на улице каждую встречную блохастую кошку и даже парочку ругательств. — Папа, у меня расческа в волосах! — кричит дочь, идя на запах еды. Мина заходит на кухню и еле как вскарабкивается на слишком высокий для неё стул, но помощь отца отвергает, ещё и смотрит так, мол сама справлюсь, тоже мне спец по стульям. В золотистых волосах, что больше после сна похожи на стог сена, и впрямь расческа торчит, зацепилась за большой колтун. — Да у тебя тут будто кошки всю ночь за мышью по волосам бегали, нужно срочно это привести в порядок, — говорит Хо, уже прикидывая сколько на это уйдёт времени. — Не хочу, я так пойду, — отрицательно машет головой девочка. Ли всё ещё учится быть и отцом, и мамой, а ещё вместе с этим пытается держать бесов своей матери, что всё детство приносила ему только психологические травмы, взаперти. Потому что желание накричать, обматерить, бросить всё, присутствует ежедневно. Но позволить себе хоть на децибел поднять голос на дочь не может, она у него принцесса, самая любимая и драгоценная в мире девочка. Он который раз за это утро тяжело вздыхает и, пока дочь занята вылавливанием черники в мисочке с кашей, аккуратно выпутывает с волос расческу и принимается распутывать колтуны, забыв об уже остывшем кофе. Когда семь потов стекло по его телу, черника осталась не пойманной, а волосы в полном порядке, Хо побежал за резиночками для волос. Он взял всё, что под руку попало и быстро вернулся. Черника всё ещё на свободе, а значит у него есть время на косички. Что-что, а за месяц научиться плести косички оказалось вполне выполнимой задачей, с которой Ли справляется каждый день, потому что Мина поставила ультиматум: либо косички, либо колтуны, иначе ходить в садик она отказывалась. Минхо по-быстрому справился с прической, закрепил творение двумя резиночками с бантиками на кончиках волос, заколкой с розовым котиком над левым ушком и заколкой с цветочком над правым. Черника наконец-то оказалась пойманной, а дочка бегала по кухне и мотыляла косами в разные стороны, каждую минуту подбегая к зеркалу полюбоваться собой. — Папочка, ты такой хороший пахермахер! — пищала она, обнимая отца. — Спасибо, но правильно па-рик-ма-хер, — исправил он. — Па… — Рик, — учил он. — Ма. — Ма, — повторяла дочка. — Хер. — О, это тот дядя, на которого ты вчера ругался по телефону? — взвизгнула она. — Нет, давай ещё раз. Па. — Па. — Рик. — Рик, — с серьёзным выражением лица вторила папе Мина. — Махер. — Пахермахер! — захлопала в ладоши девочка и со смехом ускакала в комнату одеваться. Минхо и приблизительно не знает во что одеваются дети, разве не всё равно? Главное, чтобы по погоде и чтобы ребенку нравилось. Поэтому он полностью доверился в этом вкусу своей дочери. Так как на улице октябрь и уже достаточно прохладно, он лишь контролирует, чтобы она не вышла из дома в комнатных тапочках с кроликами и шортах. Сегодня Мина решила одеться в кигуруми котёнка, пушистую белую шапку с длинными ушками кролика и ботиночки. Ну и неотъемлемый элемент — дамская сумочка с игрушками, мобильным кнопочным телефоном для связи с папой и папиным водителем Хенджином и блеск для губ. На самом деле, в этой сумочке может быть буквально что угодно. На прошлой неделе Ли случайно нашел там огрызок булочки с повидлом, листья с деревьев, камушки, монетки и чьи-то очки, он подозревает, что они принадлежали кому-то из воспитателей. До садика маленькая семья доехала без происшествий, Хо передал дочь в руки воспитательнице, сказал, что сегодня за ней заедет Хенджин и, поцеловав в щёку дочку на прощание, на всех парах поехал на работу. Последний месяц он появляется в офисе на час позже, но все сотрудники в курсе его отяжеляющих обстоятельств и никто не смел упрекнуть в этом. Все знают, что начальник и так всё время работает без устали и, в отличии от остальных, берёт работу на дом. Его рабочий день никогда не заканчивается по приезду домой. Пока он ужинает или играет с Миной, ему спокойно могут позвонить инвесторы и назначить встречу, прислать файлы для срочного ознакомления с договором об услугах. Минхо и правда живёт своей работой, он её любит, но он больше не хочет, дабы та отнимала столько времени и не давала нормально отдыхать и заниматься воспитанием дочки. Он хочет брать полное участие в её жизни, ведь он пропустил момент, когда она сказала первое «Мама» и «Папа», когда впервые стала на ножки и сделала первый шаг. Хо больше не хочет ничего упустить, но и работу делать нужно, ведь обеспечить сытое будущее и настоящее, дать всё то, чего не было у него в детстве — его главная цель, а без денег это сделать невозможно. — Доброе утро, папаша, — поздоровался с ним Чанбин, пока Хо проверял входящие на электронной почте. — Доброе. Скажи, а тот писатель, как его там, — щелкал он пальцами, пытаясь вспомнить. — Ким Сокджин? — Да-да, он подумал на счет сотрудничества? Чанбин замешкался перед начальником, выдавливая неловкую улыбку, чесал затылок, пока тот сверлил его взглядом. — Говори уже, — только утро, а его голос уже звучит так, словно его камаз переехал. — Его представитель Ким Намджун порекомендовал ему взять семьдесят процентов из общей прибыли от продаж, — выпалил он с такой скоростью, будто провинившийся ребенок перед родителем с лозиной. — Сколько? — выпучил глаза Минхо. — С таким раскладом мы не то, что не заработаем на этом, мы в ноль не выйдем! Ты объяснил им вообще процесс создания? Редактура, оформление, работа арт-команды, печать! Как мне по его мнению платить зарплату этим людям? Он хочет тираж в десять тысяч экземпляров и это только первый. — Я могу позвонить Намджуну и договориться о встрече, но я уверен, он будет непоколебим, — вздохнул Со. — Я говорил с ним вчера, он мне все мозги выел и прожужжал уши тем, что Ким великий писатель и должен получить больше. Минхо что-то быстро клацал в компьютере, сверял с открытой папкой с документами на столе, вычеркивал, вписывал, запустил принтер и, когда тот допечатал, взял в руки ещё теплый листик, читая вслух. — Мы потратим из собственного кармана почти пятьсот тысяч долларов только на печать. Десять тысяч артерам и дизайнерам, редакторам около пяти и пиар-команде тоже десять. В итоге пятьсот двадцать пять тысяч долларов мы потратим на этого великого писателя. — Я пытался донести это им… — Если мои расчёты верны, а они всегда верны, потому что я, мать их, работаю с такими, как они уже шесть лет. Стоимость одной книги будет составлять приблизительно сорок пять долларов. То есть четыреста пятьдесят тысяч чистыми общего дохода. Мы уже, блять, в минусе! Авторы получают двадцать процентов дохода. В его случае девяносто тысяч будет мало?! — повышал голос с каждой фразой Ли. — Я назначу встречу на завтра на два дня. Устроит? — решил не спорить Со, ему и так не по себе от злого начальника. — Вполне. И это, — смягчил он голос, — передай Хенджину пускай в семь заберёт Мину и привезёт сюда. Чанбин кивнул и улыбнулся, выходя из кабинета. Минхо всегда такой, что бы не творилось, когда речь заходит о дочке, тот превращается в уязвимого и уравновешенного папулю. Чанбину было жаль смотреть на Минхо в первые дни развода, тот ходил словно в воду опущенный. Всё валилось с рук, Хо выглядел никаким, его настроение было настолько апатичным, что Со становилось страшно от того, что он попросту мог потерять друга. И поверьте, лучше пускай он орёт на всех подряд и раздаёт ментальные пендали сотрудникам, чем сидит с пустым взглядом и пялится в стену. Но Минхо на самом деле быстро оправился, спустя неделю он уже во всю командовал всеми отделами, собственноручно рассматривал важные документы, управлял процессами на производстве и созванивался с партнерами. Минхо уже заканчивал работу, он спешил сделать план чем побыстрее, дабы дочь не ждала его долго. У неё в отличие от отца есть режим дня и в десять она должна уже быть в постели. Хенджин привез Мину пятнадцать минут назад, и та мышкой сидела за небольшим столиком, который Хо купил специально для неё, и делала подготовительные задания к школе. Отец поглядывал за тем, справляется ли она, параллельно подписывая договоры. Девочка выводила в тетрадке ровные линии, косые, волнистые, штрихпунктирные. Разрисовывала воздушные шары, писала в ряд буквы. Те выходили слегка кривыми, но Ли видел, как она старается. Он предпочитает считать, что пускай она сделает что-то косо-криво, но сама. Позже она научится делать лучше, но если муштровать, принуждать, кричать или наказывать будет только хуже. Такой принцип относится не только к учебе, а и к уборке своей комнаты, выборе одежды, готовке элементарных блюд, таких как бутерброд, например. Мина умная девочка, с характером и достаточно самостоятельная. Она будет пытаться пока не получится, по её мнению, идеально. И Минхо горд ею. — Доченька, собирайся, — выключая компьютер, окликнул он. — Хорошо, па. Дорога до дома на машине заняла каких-то десять минут, но Хо видит по дочке, что та уже хочет спать, поэтому, отложив остальные дела на потом, принимается за готовку ужина. Минхо не очень-то хорош в готовке и Мина часто кривится на его слегка пригоревший омлет или пересоленый салат, но всё равно всегда хвалит отца, благодарит за еду и целует в щёку. Так и в этот раз. Рис с овощами оказался недостаточно готов. Слегка твердый, клеится и застревает в зубах, но овощи вполне съедобны. — А мы с Минхёком сегодня ходили на свидание, — мотыляя под столом ногами, говорит Мина. — Ого, правда? — спрашивает Ли, он ожидал, что это начнется чуть позже. — Да, после обеденного сна мы с группой пошли на прогулку и он предложил пойти на свидание, — выковыривая ногтем застрявший меж зубов рис, рассказывает она. — И куда вы пошли? — Мы сидели на камнях около фонтанчика и он мне говорил, что когда вырастит, купит мне машину, яхту и мы поженимся, — с улыбкой до ушей. — Пф, ну это мы ещё посмотрим, — тихо под нос бурчал Ли. Нет-нет, он ещё не готов к такому. Если его дочери предлагают выйти замуж в садике, то что будет в школе? А в университете или колледже? Но за машину и яхту он бы и сам замуж вышел и всё равно за кого. Так что тот Минхёк точно знает, чего хочет в этой жизни, зашел с козырей парень. — Спасибо, было очень вкусно! — доев всё, даже отвратный рис, девочка подбежала к отцу, поцеловала в щёку и унеслась прочь. — Почисти зубы перед сном! — кричал ей вдогонку Ли. У самого особого энтузиазма к собственной стряпне не было, поэтому, ограничившись йогуртом, поплёлся в ванную, а затем к дочери. На часах была уже половина десятого, с ванными процедурами Мина привыкла разбираться самостоятельно, спасибо мамаше. Но вот со сном у дочки проблемы. Казалось, уход мамы из семьи на неё никак не повлиял, она редко о ней говорит, а Ли никогда не настраивал её против мамы, он и кривого слова о ней не сказал за всё это время. Он попытался объяснить дочурке, что мама всё так же любит её и, не смотря ни на что, остаётся мамой. Просто с отцом они не поладили, и та решила жить отдельно. Но вот если маленькая Ли и не плачет днями-ночами скучая по маме, то на её сне это сказалось серьёзно. Ей тяжело удаётся засыпать самостоятельно, она стала бояться спать без светильника. Детский психолог, к которому они пошли сразу же, как только Ли узнал о проблеме, сказал, что её психологическое состояние в норме, а такие страхи пройдут со временем, дал список рекомендаций и всё на этом. Когда Ли вошёл в спальню дочки, та уже выбирала книжку, которую хочет послушать сегодня. Она вручила её папе и нырнула под одеяло. «Маленький принц». У его дочки отличный вкус. Мина засопела ещё на первой странице и, убедившись, что она спит, папа поцеловал дочь в носик, пожелал сладких снов, включил светильник у кровати, входной двери и ушёл к себе. Сейчас ему предстоит заняться поиском нянь. Вернее их отбором, потому что Чанбин благородно возложил на себя эту ответственность. Всего было три кандидата. Ли Юри, сорок шесть, без опыта работы… Дальше Минхо даже читать не стал, ибо не нужны ему вредные тётки, а так он себе эту даму в розовой шляпе с пекинесом на фото и представлял. Хо и не знал, что Со любит постарше, он обязательно запомнит это и будет подкалывать этим до конца его дней. Го Сын Так, девятнадцать, медицинское образование, опыт работы — младшие братья и сёстры. Может Минхо и эйджист, но девятнадцатилетние парни и правда не вселяют доверия. Хан Джисон, двадцать четыре, закончил педагогический университет, опыт работы – год курировал начальный класс в школе и полгода воспитатель в детском саду. Этот парень собрал бинго. Но Хо всё ещё не совсем уверен. Впрочем, он уже пишет этому парню в мессенджер и договаривается о встрече завтра в семь вечера у них с дочерью дома. Лучше сразу увидеть парня в деле, заодно посмотрит на то, как Мина отреагирует на нового человека в доме.

***

Очередной рабочий день проходит как и всегда, муторная и однотипная работа, бесящие клиенты и стажеры, которые решили, что могут прийти на работу, чтобы сидеть в чилл-зоне и пить кофе. С минуты на минуту должны нагрянуть с визитом Ким Сокджин, возомнивший себя великим писателем, и Ким Намджун его менеджер и по совместительству, как оказалось, жених. Минхо уже подготовил все документы ко встрече, осталось только ждать. Сегодня он уйдёт с работы пораньше и заберёт дочь из сада самостоятельно. Он уже в предвкушении встречи с потенциальной няней. Парень на фото выглядел мило, светлые волосы, круглые очки с тонкой оправой, вязаный свитер. Мило. Стук в дверь прервал его поток мыслей и рвение снова открыть вкладку на телефоне с резюме Хан Джисона. — Войдите, — в помещение первыми вошли клиенты, а за ними Чанбин, закрывая за собой дверь и присаживаясь вместе с ними за стол. — Я не понимаю смысла встречи, — без приветствия изрёк Намджун. — Разве мы не всё обсудили? — Нет, не всё, — Минхо присел напротив парней и передал им отчёт о всех аспектах печати. — И что это такое? — Если вкратце, я не собираюсь с вами сотрудничать на ваших условиях. Семьдесят процентов — это слишком много, мы просто не сможем покрыть расходы, уже не говоря о выгоде для нас. Как я понимаю, вы публикуетесь впервые, то есть, вы больше выигрываете от нашего сотрудничества. Вы сможете и заработать немалую сумму денег, и пропиариться за счёт авторитета нашей компании на книжном рынке. Не так ли? — Да, но не думаете, что двадцать процентов, даже для не очень популярного писателя, это слишком мало? — сопротивлялся Намджун. — Двадцать процентов, то есть девяносто тысяч долларов мало? Даже авторы, с которыми мы работаем на постоянной основе и были уже популярны до работы с нами не упирались так, как вы. Мы ничего не потеряем, если откажемся от вас. А что на счет вас? — уверенно спрашивает Ли, уже и так зная ответ. — Да это дилетантство! — Тогда разговор закончен, всего доброго, — обрубил на этом разговор Минхо и поднялся с места. — Чанбин, проведи гостей на выход и договорись с Пак Дживоном о встрече. — Но мы не договорили, — наконец-то подал голос Сокджин. Минхо развернулся к нему на пятках, засунул руки в карманы брюк и с нескрываемым раздражением в голосе повторил уже который раз. — Я договорил. Мы не собираемся сотрудничать на таких условиях, мы поддерживаем начинающих авторов, не берём с них ни копейки и наоборот платим им немалые деньги. Но обанкрочиваться, пытаясь утолить ваши потребности заносчивой выскочки, который раздул своё эго до уровня какого-то Стивена Кинга, я не собираюсь, — чеканил каждое слово. — Побегайте по мелким издательствам, самиздат тоже вариант. Попробуйте, каково это тратить бешенные деньги на выпуск того, что выстрелит пятьдесят на пятьдесят. А потом не забудьте поплакать, когда потеряете свои деньги, потому что ваша писанина от слова «ссанина» никому не нужна. Простите за мою красноречивость, но прошу покинуть мой кабинет в течении, — он поднял руку на уровень груди, смотря на наручные часы. — В течении тридцати секунд, пожалуйста. Мне нужно очень быстро доделать свою работу, чтобы через пару часов забрать доченьку из садика. Двое парней еще пытались что-то возражать, но Ли показательно засунул наушники в уши и уселся за рабочее место. Дальше, благодаря тому, что он не очень-то корректно, но эффективно спровадил клиентов, работа пошла достаточно быстро и можно сказать легко. На сегодня больше не планировалось никаких встреч и осталось лишь прочитать очередные запросы от писателей. Отметить тех, с которыми готов подписать договор и отправить этот список Чанбину, тот уже в свою очередь каждому отправит письмо с датой и временем встречи. Часы в углу монитора компьютера показывали половину седьмого, потому Хо быстро выключил устройство, надел пальто и, попрощавшись с Со, побежал на парковку. Садик находится совсем рядом с офисом, следственно и с домом, они как раз успели приехать, когда щупленький парень доставал телефон у дома, видимо, чтобы позвонить Ли и спросить код домофона. — Добрый вечер, Хан Джисон? — поприветствовал Ли парня. — О, да, здравствуйте. А вы Ли Минхо, так? — переспросил Хан и, получив в ответ утвердительный кивок, присел возле девочки, что смущенно пряталась за спиной отца, обнимая его ногу. — А тебя как зовут, принцесса? Девочка помялась сначала, но Хан не напирал, он ждал, пока ребёнок сам пойдет на контакт. — Меня зовут Ли Мина, мне, — девочка взглянула на свою вытянутую ладошку, считая пальчики. — Вот! — махала она ладонью перед лицом Хана. — Пять! — Ого, ты уже такая взрослая и умеешь считать, — удивился Хан, обращаясь исключительно к ребенку. — Да, папа научил считать меня до десяти, а ещё я умею писать буквы. Папа, папа! — дёргает она Минхо за брюки. — Мы сегодня с Минхёком ходили снова на свидание, но мне уже понравился другой мальчик. Джисон и Минхо с широко открытыми глазами смотрели то друг на друга, то на девочку и в унисон залились смехом. — А что он тебе пообещал? — сквозь смех спросил отец, впуская дочь и парня в квартиру. — Он отдал мне свой пончик с кремом, — радостно протараторила она. Минхо ещё заливистей стал смеяться и его смех невозможно было не подхватить. Джисон уже понимал, что останется тут работать со стопроцентной вероятностью. Слишком уж милая девочка и отец ей совсем не уступает. — А что первый предлагал? — поинтересовался Хан. — Яхту и выйти за него, — ответил Ли. — И квартиру! — поправила его дочка. — Точно, как же я мог забыть, — наигранно ударил себя по лбу Ли. Мина вскоре ускакала мыть руки и делать подготовительные задания, а мужчины остались болтать на кухне. По заказу Джисона Минхо приготовил ему зелёный чай, а себе черный, достал на этот раз не отсыревшие пряники и шоколадные конфеты, которые Мина ещё почему-то чудом не сточила, говоря «Это не я, это паучок». — Так, что будет входить в мои обязанности? — спросил Хан, грея руки о кружку. — С завтрашнего дня садик закрывается на карантин на целую неделю. Осень, начало ОРВИ, большая часть группы заболели и все дела. Я уезжаю на работу в восемь утра, поэтому желательно к половине восьмого быть уже здесь, чтобы малышка проснулась не в одиночестве, — объяснял Минхо, ставя плюс в карму парня за то, что тот сразу достал блокнот и стал записывать. — Возвращаюсь обычно в семь, но могу и в десять, я буду предупреждать о смене планов. Так же, если ты живёшь далеко или тебе так будет комфортней, могу выделить комнату и временно поселишься с нами. Так было бы даже веселее. — Что насчет питания, сна и занятий, есть аллергии, фобии? — интересовался парень, игнорируя предложение Ли. — Она ест всё, я совсем не умею в готовку, но пытаюсь кормить её правильно, если ты не готовишь, можешь просто заказывать, я оставлю карту для всех расходов. Аллергий нет, занятия она делает сама, у неё есть тетрадки для подготовки к школе и она знает, что две странички в день должна делать. Насчет фобий я не совсем уверен, единственное наверное, так это то, что без кого-то рядом уснуть не может и обязательно должен быть включен ночник. Ещё на ночь я читаю ей то, что она сама выберет, сейчас мы читаем «Маленький принц». Когда мы берёмся читать, то что-то одно, после того, как заканчиваем, она любит пересказывать сюжет, поэтому лучше не путать книги между собой. Однажды я читал ей «Чарли и шоколадная фабрика» параллельно с балладой «Король Лир и его дочки». Так после этого услышал, что Регана — старшая дочь Лира посинела и утопилась в шоколадной реке, — вывалил информацию Минхо, вздыхая под хохот Джисона. — Хорошо, мне всё предельно ясно, — улыбаясь, говорит Хан, закрывая блокнот. — Отлично, тогда завтра в половину восьмого жду тебя здесь, — отзеркалил его улыбку Минхо. — Ключи от домофона и квартиры у входа на комоде. — Хорошо, до завтра. Минхо проводил Джисона до выхода, пожелал хорошо добраться и с приподнятым настроением пошел продолжать читать дочке сказку.

***

Утро Минхо началось с лёгкого испуга ещё до звона будильника. Он слышал доносящееся то ли из кухни, то ли из ванны копошение и уже думал был, что дочка что-то чудит. Но когда он поднялся и вошел в кухню, застал самую милейшую картину. Хан Джисон готовил у плиты, а Мина сидела возле него на высоком барном стуле, о чем-то весело вещала, махая ножками туда-сюда, под ханов смех. Хо не спешил входить, он оперся плечом на дверной косяк, наблюдая за этими двумя. Джисон готовил блинчики с творогом, Мина тянулась ему помочь и тот пододвинул всё нужное ближе. Он начал показывать, как правильно сворачивать, помогал положить на край блина небольшое количество творожной массы с изюмом, а девочка самостоятельно пыталась свернуть его в аккуратную трубочку. — Получилось! — воскликнула она тут же обнимая парня за шею. — О, вы проснулись, доброе утро, — заметил Хан хозяина квартиры. — Доброе утро, — наконец-то отмер Ли. — Ты рано. — Да я живу неподалёку, и вы сказали, что не умеете готовить, а полноценный завтрак — залог хорошего дня. Да и малышке понравилось готовить. Так ведь, Мина? — обратился он к девочке всё так же висящей на его шее. — Да, папа я приготовила тебе блинчик, покушай. — Какая ты у меня умничка, — хвалил он дочь, беря на руки. — Тебе нравится Джисон? — Да, он хороший. Можно мы его себе заберём? — просила дочь с таким же взглядом, как и на улице, когда гладит бродячего котика и просит забрать домой. — Ну, у Джисона есть свой дом, но ты можешь его очень хорошо попросить, — шепотом, но так, чтобы смущенный Хан всё слышал. — Садитесь кушать, я подам всё к столу, — командовал семьёй Джисон. Мина уселась на своё место за столом, подпевая под нос какую-то заедающую мелодию. Минхо же стал рядом с парнем и ждал, пока тот скажет, чем он может помочь. — А вы чего стоите? Я сам всё сделаю. — Ну, во-первых, давай на «ты», мне неловко. А во-вторых, руководи, — сложил на груди руки и, вздернул подбородок кверху Ли. Джисон со смешком закатил глаза, поправляя круглые очки. — Расставьте тарелки и приборы, а я возьму еду. Минхо быстро расставил три тарелки, столько же вилок и стакан с молоком для Мины. Джисон поставил в центр стола гору блинов с творогом, рядом свернутые в треугольнички блины без начинки, мисочки с вареньем, сгущенкой, мёдом. Для Мины отдельно тарелку с овсянкой и ягодами, а для себя и Ли старшего по кружке горячего кофе. Джисон, несмотря на обилие утренних телодвижений, кажется, всё ещё не проснулся. Он и правда живет всего в паре кварталов, ему нужно пройти через парк и свернуть в жилой комплекс, где живет Минхо с дочкой. Но такое утреннее пробуждение для него в новинку. Хан привык засыпать в пять утра и просыпаться к обеду, долго лежать в постели, залипая в соцсети. Когда стол был накрыт, все наконец-то принялись за еду. Минхо с Миной уплетали завтрак так, что за ушами трещало, Хан же довольствовался кофе. Его организм ещё недостаточно проснулся для того, чтобы плотно завтракать. — Это просто великолепно, Джисон, ты талантище, — хвалил Минхо, запивая еду кофе. — Это же просто блины, здесь нет ничего сложного или особенного. — Недавно папа готовил рис, и он был таким твердым, а ещё соленым, а омлет черным и горьким, — влезла в разговор дочь, сдавая отца с потрохами. — Эй, ты говорила, что было вкусно! Джисон никогда столько не смеялся, как в этом доме. Мина и Минхо просто одно лицо, у них даже характер схожий. Но девочка просто очаровательна, она с таким интересом помогала ему готовить, пыталась научиться. Пускай Джисон и педагог по специальности, но он не всех детей любит и готов обучать. В большинстве своём дети вредные, пакостные и ленивые и, поверьте, он знает, о чем говорит. Но это в любом случае не вина детей, всё зависит от первичного воспитания и по Мине Хан может сказать, что Ли отличный папа. — Спасибо, Джисон, за завтрак, было очень вкусно. Давненько я не ел не пересоленной и не сгоревшей еды, — благодарит Ли. — Не за что, — ответил Хан. — А и хотел спросить. Так как в садик мы не ходим, можем ли мы гулять на улице? В парке сейчас очень красиво и возле дома отличная детская площадка. — Да, конечно. Мина одевается сама и так как хочет, но ты следи, чтобы ей было тепло. Карту я оставил там, где ты вчера брал ключи, пользуйтесь. А теперь, прошу простить, клиенты не ждут, у меня встреча, — отчитался Минхо и поспешил удалиться. — Ну что, пойдём в парк? — обратился Хан к девочке. — Ура! — воскликнула та, обнимая нового друга.

***

Минхо прибыл на работу и повяз в ней сразу же, на утро была запланирована встреча с инвесторами, которые хотели спонсировать его компанию и помогать в продвижении в Европе. Хо даже задумался о расширении и в скором времени соберет управляющих отделов на совещание, главной темой которого будет вопрос об открытии ещё одного филиала в Англии. Сейчас же Ли пересматривал свой график на ближайшие дни, ему хотелось бы взять себе отгул на денёчек и провести весь день с дочерью. — Ты не забыл, что сейчас встреча с писателем? — спросил вошедший Чанбин. — Да-да я помню. Они придут? — Да, я как раз хотел пойти их встретить, — ответил Со. — Как там Мина? — Всё хорошо, она с Джисоном, — не глядя на друга. — И как он? Минхо поднял взгляд на Чанбина, улыбаясь самому себе при воспоминании о сегодняшнем утре. — Он замечательный, Мина его одобрила, а я доверяю выбору своей дочери. Минхо ещё несколько раз перечитал письмо от писателя, что с минуты на минуту придёт к нему, удостоверился, что он довольно-таки хорош и распечатал договор о сотрудничестве. — Так вас интересует печать на английском, польском и корейском? — удивился Минхо. — Да, именно, — ответил Пак Чимин. — Мы бы хотели продвигаться не только в Корее, но и в других странах, — добавил Мин Юнги. Опять эти женатики. В этом мире все писатели берут в менеджеры своих мужей? — думалось Минхо, смотря на эту приторную парочку. — А почему польский? Он не особо популярный и уж проще оставить корейский и английский, они более распространены. — Первую свою книгу я издал, когда мы уехали на медовый месяц в Польшу… — Год, — поправил Пака Юнги. — Да, год. Так вот там у меня появились первые фанаты и я считаю себя обязанным выпустить книгу на польском языке. — Тогда хорошо. Какой тираж планируется? — спрашивал Хо, делая пометки в блокноте. — По десять тысяч на каждый язык, — ответил Юнги. У Минхо который раз за встречу глаза на лоб полезли. Тридцать тысяч? Они хоть знают в какую копеечку влетит компания, если это не окупится в ближайший месяц после начала продаж? — Послушайте, — начал Ли. — Я верю в ваш энтузиазм и рад, что у вас всё в порядке с самооценкой. Но… — он замолчал на минуту, проводя несложные расчеты на компьютере, — если учесть, тридцать тысяч копий, примерно четыреста страниц на каждую, в сумме мы потратим только на печать десять миллионов пятьсот пятьдесят тысяч долларов и это сырая печать. К этому ещё нужно добавить работу арт-команды, дизайнеров, редакторов и быстрее всего пиар-агентства. — Мы знаем, — коротко ответил Мин. — У нас есть деньги и я готов взять на себя часть расходов. Чимини хочет выпустить свою книгу и я ему это дам, поэтому, пожалуйста, не отказывайтесь от сотрудничества. Нам не нужен доход от книги, оставьте его себе. Минхо был в шоке? В полнейшем. Он только сейчас заметил, что у Юнги дорогие золотые часы на запястье, инкрустированы скорее всего бриллиантами, от Ролекс. Дорогой костюм от Селин и туфли Джимми Чу. На Чимине персиковая шуба слегка напоминает стиль Шанель, хотя Ли не уверен. Ботфорты черные выше колена, наверняка так же от популярного и больно дорогого бренда и вязаный свитер, заправлен в кожаные шорты. — Так, ну что ж, тогда договорились. Завтра же начнем работу, — смирился Хо. — Приятно иметь с вами дело, — Юнги пожал руку директору и следом, подав её своему мужу, дабы тот поднялся, покинул помещение. Чанбин с неподдельным шоком смотрел на Минхо, а тот улыбался во все тридцать два, клацая в телефоне. — Эй, ты чего? Тебя совсем не смущают эти женатики? — А что? — не понимал Минхо. — Посмотри. Минхо повернул экран смартфона к Со. На фото был Джисон с радостной Миной на плечах, держащая целый букет из золотых листьев. — Джисон фотку прислал, — пояснил он. — Я смотрю они ладят. — Да, Мина однозначно счастлива, — смотря на фото снова и снова с непропадающей улыбкой, говорит. — А ты? — А что я? — Ты счастлив? — снова спрашивает Со. — Джисон милашка, — он всматривается в его мягкие черты лица на фотографии, большие хомячьи щёки, глаза-щелочки, золотистые волосы и очки, что так подходят ему. Джисон кажется мягким и нежным. — Я счастлив, если Мина счастлива. Она у меня умная девочка и никогда не подпустит к себе плохого человека.

***

— Я дома-а! — оповестил он, когда наконец-то вернулся с работы. Как и утром, его встречает сводящий желудок аромат домашней еды. Джисон наверняка кухарит. Он помыл руки и пошёл на кухню. За столом сидела Мина, делая задания в тетрадке, Джисон мешал что-то в сковороде, поглядывал в духовку и параллельно нарезал овощи. — А что это меня никто не встречает? — дул губы Минхо. Джисон оторвал взгляд от плиты, обращая внимание на вошедшего. Он чуть не прыснул смехом, смотря, как тот дуется, выпячивая губы бантиком. Минхо выглядел горячо в рубашке, заправленной в брюки, с закатанными до локтей рукавами. Выпяченные вены на предплечьях приковывали к себе взгляд, а натянутая ткань рубашки на груди и плечах говорила о том, что Ли занимается спортом. И это не могло не нравиться. Хан до сих пор не понимал, почему такой хороший отец, горячий и обеспеченный мужчина в одном флаконе до сих пор один. — Прости, мы все в делах, сегодня был такой насыщенный день, — поспешил объясниться Хан. — И что вы сегодня делали? — спрашивает мужчина, целуя дочь в щечку. — Мы ходили в магазин, парк, на площадку, в обед поспали. Мина, принеси папе то, что хотела ему подарить, — обратился он к девочке и та, кивнув, мигом сбежала к себе в комнату. — У тебя замечательная дочь, — помешивая мясо в сковороде, констатирует факт Хан. — Спасибо, — слегка смущен комплиментом, отвечает Ли. — Нет, это тебе спасибо. Благодаря таким родителям, как ты, у нас педагогов меньше работы. Ты прекрасно воспитал Мину, даже не знаю, как тебе удалось это, учитывая твою постоянную занятость на работе. — Я развелся всего месяц назад, до этого дочкой занималась её мать. Я только учусь быть отцом и делаю всё больше интуитивно. Просто представляю себя в её возрасте и делаю всё ровно наоборот тому, что делали мои родители, — объяснил Минхо. Джисон лишь кивнул, полностью погружаясь в готовку, но слова начальника всё ещё крутились в его голове. Удивительно то, как весь этот месяц Ли справлялся в одиночку. Ему наверняка было сложно. — Папа, папа, смотри это тебе! — Мина вбежала на кухню, размахивая огромным букетом желтого и красного листья клена. — Какая красота, — неподдельно восхищался Ли, беря дочь на руки. — Ты сама собирала? — Нет, мне Джисони помогал, — ответила девочка. — Вы у меня такие молодцы, — прокомментировал Минхо, поглядывая на спину Хана, что как раз накладывал еду в тарелки. Джисон, услышав похвалу в свой адрес, улыбнулся, заливаясь румянцем. В этом доме было слишком хорошо, даже как-то грустно, что через час придется уходить. Ребята поужинали и Хо никак не мог перестать нахваливать кулинарные способности Джисона. К чаю у них была вкуснейшая шарлотка с корицей, запах которой оккупировал всю квартиру на ближайшие сутки. Мина быстро управилась с пищей и побежала смотреть мультики в гостиной, пока двое мужчин убирали посуду. — Ты можешь идти, я сам уберу, — говорит Ли, смотря на явно уставшего с виду парня. — Нет-нет, ты устал на работе, помыть посуду это меньшее, что я могу сделать, — отказывался Хан, намыливая тарелки. Дальше парни убирали в тишине, лишь иногда перебрасывались короткими фразами, не более. Минхо часто ловил себя на том, что подолгу залипает, рассматривая профиль Хана, его ловкие аккуратные движения, то с какой осторожностью всё делает, словно ему это правда приносит удовольствие. — Тебя всё устраивает в работе? — спросил Ли больше не из интереса, а чтобы не молчать. — Конечно, я ведь говорил, заниматься с Миной само удовольствие. Я о такой работе и не мечтал. — У тебя в анкете сказано, что ты работал в школе и садике, почему ушел, если не секрет? Джисон застыл на секунду, собираясь с мыслями. Для него это всё ещё больная тема. Да, может быть для кого-то покажется это мелочью, но для Джисона это правда весомая проблема. — Мне было тяжело работать с детьми, я их безумно люблю, но… — он ощущал, как глаза начинают щипать, а нос закладывает от непролитых слёз. — Эй, всё в порядке, думаю, если хочешь ты можешь мне высказаться, — поспешил утешить его Ли, поглаживая рукой чужое плечо. — Я всегда любил детей, поэтому и выбрал педагогический. Я мечтаю о семье, но никто не даст мне взять опеку над ребёнком из приюта. — Ты всё ещё молод, не волнуйся, твоё тебя всегда найдёт. И не придётся брать из детского дома ребёнка, родите сами, — говорит Минхо. Джисон посмотрел на него, грустно улыбнувшись уголками губ. — Меня не привлекают женщины, — пояснил он с опаской в голосе. — А… — Минхо даже не знал, что на это ответить, он нахмурил лоб, переваривая информацию. — Для тебя это проблема? — слегка испуганно спросил Хан, вглядываясь тому в глаза. — Нет-нет, что ты. Я и сам к этому частично отношусь, так что все в порядке. Просто думаю, что мне очень повезло, — улыбнулся он. — С чем же? — Я провожу тебя, если ты не против, — Хо похлопал Джисона по плечу и пошёл к дочери, предупредить ту, что ненадолго отойдет. На часах уже восемь вечера и парк, подсвеченный фонарями и светом фар рядом проезжающих автомобилей, в это время выглядит особо чарующе. На улице сухо, что обычно не характерно для октября, ведь в эту пору часто льют дожди. Парни шли рядом, пряча руки в карманы пальто от холода, Джисон вскидывал носками кроссовок золотистые листья. Как ребёнок — думалось Минхо, а лицо озаряла мягкая усмешка. — Я возьму на завтра выходной, — изрёк Минхо, разрывая неловкую тишину. — Тогда мне не идти завтра к вам? — спросил Джисон грустным голосом. — Я хотел бы провести завтра весь день с дочкой, мы давненько просто так не отдыхали вместе вне дома. Но я был бы рад, если ты согласишься присоединиться к нам. — Оу, я… Я приду к завтраку? — Да, но думаю завтра я хочу чуточку дольше поспать, поэтому приходи в девять. Квартира Джисона находится совсем рядом, как оказалось, они дошли довольно-таки быстро, хотя совсем не спешили. — Тогда до завтра, мне нужно бежать, кошки соскучились, — прощался Хан. — У тебя есть коты? — восторженно спросил Ли. — Да, если хочешь, я пришлю тебе как-нибудь фото. — Обязательно, буду ждать, — Минхо замялся на месте, думая, как лучше преподнести следующую информацию. — И да, рассматривай это как приглашение на свидание. До завтра, Хан Джисон. Джисон ещё несколько минут стоял в ступоре, пялясь в отдаляющуюся фигуру Минхо. — Да не может быть, — шепотом обратился он к бог знает кому. Минхо уже который день ходит в приподнятом настроении, сделав всю свою вечернюю рутину, наконец-то ложится спать, но мысли о завтрашнем дне не дают покоя. Телефон под подушкой издаёт несколько вибраций подряд и Ли тянется за ним, ожидая очередное сообщение о смене планов от Чанбина. Но к его удивлению это был Хан. Он быстро открывает чат, переживая, что тот передумал или его слова спугнули парня. Но нет он, как и обещал, прислал фото котят. На фотографии Джисон лежал на диване, под левым боком уместился рыженький котенок, похожий на него спал уткнувшись в шею хозяина с другой стороны и серенький мялся на груди. На том фото Джисон выглядел так по-домашнему, с распушенными светлыми волосами, неизменными очками в тонкой оправе, безразмерном сером худи. Минхо эгоистично хочет перенести всё, что на этом изображении в свою квартиру. С этими мыслями он и уснул, мечтая о завтра.

***

Просыпаться от звонкого смеха двоих людей уже входит в привычку. Хо потягивается в постели, натягивает спортивные серые штаны и растянутую белую футболку. Он ещё сонно плетётся на кухню, пытаясь не ловить своим телом каждый угол дома. — Доброе утро. Выспался? — приветствует его Хан милой улыбкой. Джисон сегодня выглядит так уютно, на нём вязаный светлый свитер, кофейные брюки, да и сам он в общем выглядит как десерт с карамелью и орешками. — Доброе утро, да. А вы что с самого утра готовкой заняться решили? В холодильнике ведь есть еда. — Мине очень понравилась шарлотка, и она попросила приготовить. Поможешь начистить яблок, пока мы разбираемся с тестом? — просит Джи, улыбаясь словно хитрый кот. — Конечно, помогу, — он подошел к Джисону за рабочей поверхностью, приобнял его за талию совсем невесомо и одновременно поцеловал, сидящую на столешнице возле него, дочку. Выглядело так, будто Хо просто зацепился рукой за Джисона или автоматически положил ту на его бок. Но как бы то ни было табун мурашек пробежал по коже Хана, а след от чужой руки ощущался фантомным теплом, даже когда Ли уже сидел за столом нарезая яблоки. Минхо делал свою работу, поглядывая за смеющейся Миной, что уже с ног до головы была в муке. Джисон часто обнимал её, целовал в щёки, болтал с ней и играл, возможно, няня не должна вести себя так с буквально своим клиентом, но Ли ещё со второго дня перестал воспринимать Хана, как няню. Наверное Минхо слишком спешит, может быть на нём розовые очки или что-то подобное. Да, любви с первого взгляда может и не существовать, но Ли никогда не влюблялся, он не знает каково это. Единственное, что Минхо знает наверняка, так это то, что он взрослый двадцати восьмилетний мужчина и он точно знает чего и кого хочет. И даже если на него начнут смотреть искоса, осуждать и обливать грязью, ему будет плевать. Он хочет единственный раз в жизни сделать так, как хочет исключительно он. Его брак был ошибкой и все это знают, но Мина — самое драгоценное в его жизни. И если ей не удалось получить нужную материнскую любовь тогда, сейчас она получает вдвое больше любви. И что, что от отца и ещё одного мужчины. Разве нужно какое-то особенное время для того, дабы влюбиться? Разве у любви есть пол или гендер? Разве нужны подходящие обстоятельства, чтобы с головой окунуться в омут этих чувств. Разве быть счастливым и любить — грех? Джисон уже приготовил тесто, Минхо нарезал яблоки, Мина помогала раскладывать их, посыпала сахаром и корицей. Сейчас в доме семейства Ли царит такая комфортная атмосфера, но она кажется такой хрупкой. Кажется, одно неправильное движение, одна фраза и всё разрушится. Но Ли предпочитает не думать, что будет потом, он хочет жить здесь и сейчас и наслаждаться временем с дочкой и Джисоном. В обед ребята всё-таки выдвинулись на прогулку, они гуляли по парку, Мина резвилась вокруг парней, барахталась в листьях, подкидывала золотистые кучи вверх. Джисон и Минхо грели руки о приобретенный неподалеку кофе и говорили о жизни. Минхо рассказал, почему развелся с женой и как справлялся первый месяц с дочкой, о том, как возвёл на пьедестал свою фирму, о рабочих планах на скорое будущее. Джисон вспоминал забавные моменты со времен учебы в педагогическом университете, работы в садике и школе. О том, как его класс не раз выигрывал разные конкурсы для первогодок, как всегда придумывал для них разные способы обучения в игровых формах. Когда Хан говорит о детях, его глаза сверкают любовью и Хо просто не может не восхищаться этим прекрасным человеком. — Я хотел спросить, — начал Джисон неловко. — Ты сказал воспринимать это как свидание. — Все верно, — отпивая кофе со слегка трясущихся от волнения рук, ответил Ли. — Значит ли это то, что я тебе нравлюсь? Минхо едва не подавился от такой прямолинейности, но утвердительно закивал. — Хорошо тогда. — И всё? — Я просто хотел убедиться, что всё это не баловство. Я хочу в тебя влюбиться, Минхо, но если ты играешь, оставь эту затею. Потому что сначала я буду страдать и ныть, но потом приду к тебе домой и пока ты будешь спать, вспорю тебе живот, — будничным тоном, словно они обсуждают вкус кофе, проговорил Джисон, подмигивая. Минхо сначала застопорился, а потом залился смехом, Хан смеялся в ответ и в этот момент Минхо чувствовал себя так, словно выиграл эту жизнь. — Я хочу, чтобы ты остался сегодня, — беря за руку Хана, шепчет ему на ухо Ли. Джисон пристально смотрел в его глаза, закусывая нижнюю губу, он молчал несколько томительных секунд, всматриваясь в лицо, что так близко было возле его. Ли уже думал, что перегнул палку, но тот ответил. Хан сжал его руку сильней и заправил обе в широкий карман своего пальто. — Только сегодня? — Навсегда.

***

Чанбин подъехал к дому Ли в восемь вечера, он пристально и с подозрением рассматривал двоих парней, которые зачем-то решили слить малышку на ночевку к дяде. Джисон смущенно улыбался, оттягивая край кофты Минхо, широкие черные шорты на нем тоже явно не его. — Дядя, давай пошли, мы мешаем им пожениться, — дергала Мина рукав куртки Чанбина. — Ну, во-первых, не пожениться, а выйти замуж… — начал поправлять дочку папа. — Минхо! — мягкая ладонь Джисона пришлась прямо меж лопаток. — А что не так? — дул губы Ли. — Господь с вами, мы пошли, — ударил себя по лицу Со, беря Мину на руки. Парни улеглись в гостиной перед телевизором, Минхо открыл бутылку красного вина, а Хан включил какую-то сопливую дораму. Внимательно смотрели и обсуждали сюжет серии они только первые тридцать минут. Что заставило Минхо наклониться к Хану и с упоением впиться в его хмельные губы, непонятно. То ли постельная сцена в телевизоре, то ли капля вина, стекающая с уголка чужого рта. Минхо самозабвенно целовал Джисона, он упивался его губами, ловил тихие вздохи, заставляя их тонуть на кончике языка. Джисон отдавался полностью, его разум, помутнен несколькими бокалами полусладкого, твердил отдаться без остатка, наслаждаться каждым касанием, движением языков и губ. Минхо ловко пробирался под свою же одежду на чужом теле, руки судорожно тряслись, сжимая тонкую талию. Поцелуи становились глубже, движения развратнее, вздохи громче, а температура их тел накаляла всё вокруг. — Сними, сними её, — просил Джисон. Минхо остался без верха, оголяя подкаченное тело, он мигом снял с Хана кофту, дабы быть на равных. Его торс со слегка виднеющимся рельефом и выпирающими ребрами, манил к себе и Ли не мог сопротивляться идее усеять все его тело своими следами. Он прижимался губами к шее, всасывал кожу и оставлял за собой красные следы полопавшихся капилляров. Джисон тяжело вздыхал, кажется, под Ли всё его тело стало чертовой эрогенной зоной. Хо продолжал целовать его до беспамятства, пока Хан пытался тереться о него пахом, где уже болезненно стояло. — Я принесу всё, подожди, котёнок, — прошептал Ли, вскакивая с дивана. Хан пытался отдышаться и успокоиться, он может кончить от одних прелюдий, от глубокого голоса Хо, его властных касаний. Но он не успел и мысли в кучу собрать, как Ли уже вернулся. Ноги Джисона дрожали, как и всё тело, он насаживался на чужие узловатые пальцы, но Хо делал всё, чтобы лишь растягивать, но не попадать по простате. Три пальца входили идеально, он мог бы уже вставить свой ноющий член, но Ли хочет поиграть. — Минхо-о, — разочаровано ноет Хан. — Давай же, войди в меня. — У нас ещё вся ночь впереди, ты кончишь и если хочешь, не раз. Но сейчас ты должен потерпеть, — отрубил Ли. Четыре пальца растягивали тугие стенки и если постараться, он мог бы вместить и пятый, но всё со временем. Он выливает большое количество смазки на свой член и дырочку Хана и медленно, так, что Джисон взвывает от нетерпения, входит. — Я… Я, мать твою, — не может сформулировать речь Хан. — Хочу тебя оседлать. Минхо лишь хитро улыбается и тащит на себя парня, он помогает ему снова аккуратно насадиться. Член Минхо чуть больше ханового, он входит так томительно медленно, растягивает стенки, заполняет изнутри так идеально, что Хан бы не прочь умереть на нём. Он вскидывает голову назад, издав гортанный стон, когда насаживается полностью. Качает бёдрами, двигая членом внутри, а у Минхо глаза закатываются от узости чужого нутра. — Блять, блять, блять, как же хорошо, сука, — лепечет Джисон начиная двигаться на члене всё быстрее. — Какой грязный у тебя рот, Хан Джисон, — Ли хватает его за подбородок и тянет на себя. — Нужно будет его тебе прочистить. Джисон стонет от развратности чужих слов, он уже готов кончать лишь от этого. Минхо слишком горяч и быть под ним предел мечтаний, но на нём — смертельно опасно. Тело Хана покрыто алыми следами от губ Ли, он не может налюбоваться собственноручно созданным шедевром. Хан опирается на его плечи, ногтями оставляет полосы, кромсая кожу, скачет на члене так быстро, что перед глазами черные пятна пляшут. Его стоны звучат как симфония и Ли хочет слушать её теперь всегда. Хан так искренен, он показывает каждую свою эмоцию, делает то, что хочет. — Помоги мне, — тяжело дышит он, сидя на члене. — У принцессы ножки устали? — издевается Минхо. Он подхватывает его за задницу, раздвигает половинки в стороны и начинает вдалбливаться так быстро, что кроме ругани и крика ничего не слышно. — Сука, да ещё, ещё! — кричит Хан, срывая голос. Минхо опускает одну руку к его дырочке и пропихивает в неё палец, затем второй, третий. Хорошая растяжка позволяет Хану принять ещё один член и Минхо обязательно завтра потратит время на приобретения особых девайсов. Член Минхо теперь входит потуже, зато из-за пальцев он идеально прижимается к передней стенке и массирует простату. Каждое движения сопровождается стонами и криками, Джисон дрожит словно в лихорадке, его щеки красные, а волосы взмокли от пота. — Блять, Минхо! — особо удачный толчок. Минхо прижимает Хана ближе, чтобы его член терся меж их животами. — Боже, боже, пожалуйста, сильнее, Минхо, умоляю! И Минхо слушается, он вскидывает бёдра с такой частотой, что ноги начинают жечь от боли, а Хан трясется и роняет слёзы. Хан издаёт громкий вскрик, горячая сперма выстреливает меж их животов. Его уши заложило, он не чувствует своего тела, словно стал чем-то нематериальным. Но чужой член по-прежнему в нём и Хо собирается выйти. — Не смей, — Хан толкается назад, заново насаживаясь на член. Несколько глубоких, грубых толчков, член Хана снова истекает маленькими порциями спермы, а Минхо рычит, толкается в последний раз и заливает внутренности горячим семенем. Они оба хватают ртом воздух, которого стало слишком мало, оба мокрые, грязные, но такие довольные. — В следующий раз я заставлю тебя вылизать всё это, — бурчит Хан, показывая на вытекающую из его задницы сперму. — Почему в следующий? Минхо меняет их позицию, диван оказался слишком мал для их любовного родео, потому Хо заставил Хана лечь щекой на пушистый ковёр, поставил на колени и раздвинул половинки. Он припал губами к сочащейся собственной спермой дырочке, вылизывая ту дочиста. Крутил языком внутри, пробуя себя на вкус и нет, это явно не три звезды Мишлен, но само чувство одновременно и власти, и подчинения, и чего-то такого отвратительного, и интимного делает его озабоченным животным. Джисон скулит, сжимая под собой длинный ворс, насаживается на чужой язык и чувствует, что член вот-вот снова начнет наливаться кровью. Но Минхо оставляет его задницу в покое и поднимает на руки, заставляя Хана ногами и руками обнять его тело. — Ну всё, теперь ты чистенький, — улыбается Ли. — Ты мерзкий, Ли Минхо! — фыркает Джисон, но прижимается губами к чужим. — Мы мерзкие.

***

— Папа, папа! — слышится громкое совсем рядом. Минхо не успевает разлепить глаз, как дочка уже запрыгивает на постель и скачет в пространстве меж ним и просыпающимся Джисоном. — Мы теперь будем жить втроем? — спрашивает она. — Нет, — отвечает Хан, стаскивая Мину в объятия. — Но почему, ты не любишь моего папу? — дуется она точно так же, как и её отец обычно. — Что ты, как же его можно не любить, — говорит Хан. — Просто у меня ещё есть трое котят, поэтому жить будем не втроём, а вшестером. Минхо выиграл эту жизнь, теперь точно.