Я научу тебя

Наступил самый насыщенный период осени, с разноцветной листвой на деревьях, с продолжительными дождями, от которых потом витает приятный аромат подстуженной сырости в воздухе, с серым небом, что делает краски города и природы вокруг только ярче, с приятной прохладой на улице, когда можно надеть легкую куртку, наконец пройдя период бабьего лета и жутчайшей духоты, когда обливаешься третьим потом и не знаешь, за что хвататься — за бутылку воды или таблетку аспирина. Скоро Чимину стукнет семнадцать, и за последние месяцы его жизнь круто изменилась. Теперь, глядя на себя в прошлом, он не может поверить, что добровольно был затворником своей комнаты, никуда не выходил и ни с кем не общался. С появлением танцев в его жизни он наконец начал ценить каждый миг своей молодости, насыщаясь энергией, весельем, радостными моментами и веселой компанией. Близился его день рождения. И Чимин не знал, как стоит отметить такой праздник. Раньше все было просто — мама готовила торт и по его возвращении из школы он задувал свечи и запивал лакомство чаем, засматриваясь хорошо знакомыми сериалами о любви. Потому что такой день он всегда в душе жалел, что у него не было друзей, и тосковал по общению. Стоит ли организовать вечеринку и пригласить туда всех своих друзей из студии и парочку одноклассников? Нет, масштабные пиршества не были пределом его мечтаний. Спокойные посиделки дома? Хотелось чего-то эдакого, запоминающегося. И он поделился своей проблемой с Тэмином, своим новым другом и отличным танцором из самого старшего, профессионального класса в студии. Тэмин быстро взял младшего под свое крыло, заприметив его талант на очередном мастер-классе, который могли посещать все ученики, и парни быстро сдружились. Тэмин был на год старше и, в отличие от Чимина, крутился в богатых кругах с рождения. Был душой компании и тусовочной личностью, знал о всех знаковых событиях мира высшего общества и, только услышав суть чужих страданий, быстро соорудил план, как незабываемо отметить день рождения. Теперь у Чимина осталась одна проблема: придумать, как тайком ускользнуть от Юнги. *** Порой Юнги бывает очень принципиален. Порой Юнги бывает действительно злым. Сейчас он сидит в своем кабинете в офисе и делает вид, что абсолютно глух к любым угрозам и мольбам своего уже бывшего сотрудника, что устроился на самом дальнем конце стола, чтобы подальше от начальника, и скованной в наручники рукой держит ручку, которой всячески избегает подписывать документы, что подсовывает ему охрана. Юнги встречает взгляд начальника охраны, что абсолютно понимает своего босса и тоже недоумевает, как этот работник может так унижаться после содеянного, прикинувшись овцой в волчьей шкуре. Пора дать понять, что за поступки несутся последствия. Юнги хочет вздохнуть, но может сделать это только ртом, потому что нос нещадно ноет и он окидывает голову подальше назад в кресле, прикладывая к переносице обжигающе-холодный пакет со льдом, которой принесла прибежавшая и перепуганная Хевон. А ведь он думал, что день не может быть хуже. Только в полдень он узнал, что в подпольных клубах начали толкать наркотики, смешанные на основе препаратов, выпускаемых его компанией Мин-Фарм, и у его детища могут появиться серьезные проблемы с министерством здравоохранения и полицией. А вечером его ждал очередной сюрприз. Разгневанный сотрудник получил конверт с заявлением об увольнении и залетел к Юнги в офис, на эмоциях встряхнул его за шиворот и успел приложиться кулаком по носу прежде, чем успела прибежать охрана, вызванная испуганной секретаршей. Черт возьми, когда субординация стала простым звуком? Юнги подтирает кровь с разбитого носа скомканным платком и разворачивается на стуле спиной к остальным, предпочитая разглядывать вид за окном. Мигающие огоньки города успокаивают, но боль в носу все еще теребит его желание влепить наглецу не административку, а умышленного причинения вреда, чтобы посидел да подумал, сученыш, как бить начальство по роже. Его зам, Намджун, прекрасно видит, что босс не в духе, поэтому без лишних слов протягивает ему планшетку с оформленным заявлением в органы правопорядка. Юнги подписывает не глядя, запрокинув голову в тщетной попытке не испортить кровью белый воротник рубашки. Дебошир что-то пищит на фоне, просит прощения аль проклинает, Юнги не волнует. Ему лишь хочется, чтобы убрались вон из его кабинета. И куда он сейчас в таком виде? На вечер были планы, а дома Чимин точно не отметит его преображение образа за нулевую сумму, еще пристанет с расспросами и расстроится. Юнги ненавидит запах кислых сливок, что возникает, когда Чимин расстроен, особенно сильно. — Сейчас все замажем, — Хевон словно всегда мечтала опробовать свои скрытые таланты визажиста, ведь тайно грезила, что, когда вырастет, сможет марафетить красивых айдолов и вскоре захомутает одного и будет высокомерно и довольно смотреть, как все фанатки её мужа будут исходить слюной. Начальник, конечно, не супермодель, но и на его мордашке размазать пару косметических средств, чтобы скрыть зреющую синюшную кожу, благо без перелома, она тоже была не против. Юнги стойко терпел, пока девушка водила спонжиком по его лицу, и в конце концов чихнул прямо в пудру, покрывая их обоих белой пылью. Намджун, дожидающийся его у дверей, как был, упал со смеху. Вопреки обстоятельствам, Юнги провел отличный вечер. У Мин-Фарм множество иностранных покупателей, поставщиков и инвесторов, и один из таких, японец с выраженной азиатской наружностью, но довольно дружелюбным лицом, пригласил его и Чонгука, чья компания будет ответственна за логистику, заключить сделку в свой клуб. Последние пару лет мужчина не сильно жаловал тусовочные места — в какой-то момент он перестал питать к ним интерес, но свалившийся груз работы неожиданно привязал к рутине так, что Юнги и не вспомнит, когда последний раз действительно отдыхал. На Чеджу? Все, с чем он ассоциирует это поездку, это постоянная усталость, немного тщеславия из-за вытянувшихся лиц богатого сброда, когда стало известно о его щедром пожертвовании, и своя неожиданная реакция на идущую в руки пьяную девушку с яхты — на его памяти, это впервые, когда он, будучи пьяным, отказался приятно провести время. Этот вечер показал, что он еще что-то может. За выпивкой у бара к нему подсаживались самые красивые и вызывающие омеги в клубе, а потом и сам он, забавы ради, на уровне легкого флирта разговорил несколько с виду совершенно неприступных парней. Те, ранее надменно и как-то злобно взирающие на веселящихся вокруг людей, провожали его томными и печальными взглядами. Все-таки умеет он еще разбивать сердца, аж душу греет. Да и его статус завидного холостяка появился не на пустом месте. Такого мерзавца в любовных делах еще надо поискать — повеселиться ночью и выгнать было его кредо. Ночью, пока ехал домой на такси, Юнги подумал о своем названном парне. Этого мальчишку тоже стоит проветрить, а то затухнет вместе с нескончаемой учебой. Ух, учеба, как же Юнги её ненавидел. Весьма в веселом расположении духа он поднялся на свой этаж и перед входной дверью сверился с наручными часами — два часа ночи, детское время, так еще и суббота завтра. Наверняка пацан еще не спит. Напевая, Юнги бодро зашел на порог, успев позабыть о тяготах работы и чувствуя приятное опьянение, выдающее себя плавным головокружением и свободными, легкими мыслями. Кинув куртку на вешалки, Юнги сладко потянулся, попутно наступая на пятки ботинок, чтобы их снять, и размышлял, чтобы такое вкусненькое приготовить, что сделало бы этот день еще лучше. Пройдя по короткому коридору, Юнги не ожидает увидеть кого-то посреди гостиной в темноте, разбавляемой лунным светом через панорамные окна, а потому неловко спотыкается о свои ноги, но удачно сохраняет равновесие. Вся поза Чимина кричит о несчастье. По ковру разбросаны его тетради и канцелярские принадлежности, исписанные листы и проверенные тесты, где видны штрихи красного карандаша, которые используют учителя. Этот маленький островок подсвечивается небольшой желтой лампой, от которой протянут длинный удлинитель от телевизора. Чимин сидит к нему в этом бардаке, сжавшись комком в самой большой толстовке Юнги, которую наверняка скомуниздил из сушки. Когда Юнги подходит ближе, то понимает, что Чимин плачет. И тогда замечает затерянные среди бумаги сухие салфетки, которые Чимин тягает по одной с низкого столика у дивана. — Чимин? — Юнги подходит ближе, и Чимин почему-то дергается от испуга при виде него. А на что он рассчитывал, что Юнги не заметит его, сидящего в комнате, которую отлично видно с входной двери? — Ты вернулся, — невнятно говорит парень, быстро утирая лицо рукавами толстой белой кофты. Юнги присаживается на корточки рядом и растеряно смотрит на жалкие попытки Чимина скрыть, что он плакал. Он оглядывает тонну тетрадей, старается выяснить, что его могло так расстроить. — Почему не спишь? — Не могу, мне нужно учиться, — бурчит Чимин, снова тихо, что в глухой тишине Юнги едва его слышит. Мужчина хмурится, но смекает, что мальчишке точно надо передохнуть. Если его так доканала учеба, то и черт с ней, свои нервы дороже. — Пойдем на кухню, я собирался готовить. Преисполнившись интереса, Чимин пошел следом, с неким злорадством топча голыми пятками ненавистные табели отметок, разбросанное по полу. Повинуясь своему еще не ускользнувшему отличному настроению, Юнги зажег свет в двух помещениях и включил телевизор на фон, чтобы развеять тишину. Теперь его идея готовить преисполнилась благородной миссией — спасать прихлопнутое учебником настроение горе-учащихся. Краем глаза заметив, что Чимин уже подполз к барной стойке, Юнги надел свой черный фартук и нагнулся к спрятанному в нише шкафчику, расположенному в самом конце кухонного гарнитура. Случайно его не найдешь, когда будешь искать крупы или кофе, именно поэтому он хранил здесь свои немногочисленные запасы, к которым редко притрагивался, но и выбрасывать или раздаривать считал кощунством. — Подойти сюда, — Чимин, приманенный легким взмахом руки, подошел к альфе и взглянул на целую коллекцию алкоголя. Бутылок было немного, некоторые в коробках, какие-то опустошенные едва ли на три рюмки. — Прямо как в фильмах, только там обычно бутылки прячут в шуфлядках или глобусах. — Ну, а я так. Надеюсь, не разочарован, — альфа улыбнулся, глянув на него, и мягко положил руку на его спину, говоря выбирать, что хочется. Чимин на секунду завис, потому что уже и забыл, как выглядит улыбка Юнги. Красиво. Наконец отвиснув, Чимин снова посмотрел на алкоголь и вдруг сам ощутил острое желание напиться. Ему так все осточертело за последнее время. — Хочу вино, — на глаза попалась бело-золотая этикетка на горлышке бутылки приятного нежно-розового цвета, и Чимин выволок её на свет, чувствуя приятное давление теплой ладони на своих лопатках. — Отлично. Давай, я открою, а ты пока посмотри в холодильнике, есть ли там что-нибудь, и давай все на стол, — после своих слов альфа вооружился штопором и Чимин, не дойдя до холодильника, круто развернулся, с одной лишь целью посмотреть, как красиво напрягутся запястья и руки мужчины, когда тот сильными пальцами с глухим звуком достанет пробку. Завороженный видом, но еще не уличенный в подсматривании, Чимин поспешил к холодильнику и отметил, что добра там немного, он даже не знает, из чего тут можно готовить. Но он ведь и не эксперт в кулинарии, правильно? Поэтому просто выкладывает все на стол: яйца, сыр, чеснок, банку маслин, пачку кальмаров, вчерашнюю миску с рисом, контейнер с кимчи на дне и аппетитной красной жижицей, лимон и пару мягких помидоров. Когда он закончил с опустошением холодильника, у плиты его уже ждал бокал с пузырящимся белым вином. Юнги искал что-то на верхних полках, сгреб с них лапшу и чипсы, с которыми любой уважающий себя кореец, любящий готовить, сможет сделать с сотню вкусных блюд. Оценив набор имеющихся продуктов, Юнги решал, что они будут готовить, в задумчивости довольно скоро осушив свой бокал. Он повернулся, чтобы налить еще, и заметил, что Чимин снова впадает в транс, думая о своих проблемах и серея на глазах. Бутылка стояла рядом с Чимином, и Юнги как бы невзначай задел его бедро своим и хмыкнул, когда омега дернулся снова, выплывая из своих мыслей. — Не будь таким угрюмым, детка. Что случилось? — и подлил себе и ему, что присел на стул напротив, чувствуя легкую слабость в ногах. По лицу омеги было видно, что он о чем-то спорил сам с собой, при этом разглядывая Юнги где-то ниже лица. В конце собравшись с силами, Чимин подошел к нему и, расставив ручки в стороны, спросил: — Можно? Явно намекая на объятия, но Юнги сделал лучше — притянул его на свои колени, заняв стул рядом, давая разрешение на тесные обнимашки столько, сколько душа желает. Чимин тут же прижался к нему и, как ему нравится, уткнулся лицом в шею мужчины. Мальчишка явно нуждался в его природном запахе и ощущении комфорта и спокойствия, даже толстовку надел, а до Юнги только сейчас дошло. Чимин понимал, что не хотел слишком грузить Юнги и портить его приподнятый дух, а пообниматься они могут и перед сном, поэтому решил быстро, как бинт с раны, сорвать и выложить всю правду, чтобы не развозить её на весь вечер. — Я чувствую себя неудачником, мне трудно учиться. Все смотрят косо, потому что ты являешься суперзвездой для всех омег моего класса, и они не преминут мне напомнить, что я тебя не достоит. А еще это ужасная школьная форма, я терпеть не могу юбки. Юнги поняливо мычал, соглашаясь со всеми чужими тяготами. Да, юбки та еще боль, он-то знает, а омежьи ссоры из-за альфы тоже как конец света. Но Чимин принимал любую неурядицу слишком близко к сердцу и пока не научился, как альфа, выкидывать любой мусор из головы сразу, как только покидал рабочее место, и не гонять неприятные ситуации дня весь вечер, тем самым портя себе и минуты отдыха. — Кажется, у тебя много знакомых из школы Хосока, так зачем тебе пытаться нравится одноклассникам? Воспринимай это как работу, где тебе надо вытерпеть бесящих коллег, и спокойно учись. Думаю, быть омегой суперпопулярного Мин Юнги — неплохой статус, — Чимин слабо дернулся и фыркнул, на что Юнги игриво шлепнул его по свободному от коротких шорт бедру и оставил там руку. Чимин поставил свою ножку на край стула для удобства, и альфа игриво скользул пальцами и ниже, собственнически поглаживая мягкую кожу ягодицы и пригубливая ещё вина. — Не знаю, не пробовал, но может он неплохой парень? — Ты так и напрашиваешься на комплимент, да? — Чимин отстранился от его шеи и словил его взгляд, собственный уже подернут маревом алкоголя приличной крепости. Он скосил взгляд на губы напротив и коротко прижался к ним, захватил нижнюю и с чмоком отстранился, довольно сощурившись. За это время они стали ближе, Юнги больше не был таким мудаком, хотя его саркастичные шутки продолжали сыпаться и Чимин порой воспринимал их слишком прямолинейно и обижался. Но по большей части альфа стал сама невинность, и Чимин сам начал тянуться к нему в ответ, проявляя крохотные, но значимые жесты внимания. Юнги тоже проследил взглядом за его губами и, облизнувшись, подтянул омегу за попу чуть ближе к себе и до конца допил свой второй бокал. В нем было много алкоголя, но принесенное из клуба уже выветрилось по пути домой, а накопленная с молодости выдержка не давала сильно захмелеть, даже играясь с разным градусом напитков. И все равно он чувствовал, что его слегка ведет, когда глубоко втянул носом над краем бокала, ловя не нотки брожения винограда, а насыщенные и мягкие сливки — кружащий голову чужой запах. — А насчет учебы, твой репетитор не справляется? Стоит нанять нового. Не дело, что ты по вечерам разводишь себе шалаши с бумажками и совершенно не отдыхаешь, — сморгнув наваждение, Юнги машет рукой в сторону наведенного Чимином бардака в гостиной. Омега смотрит туда же и вздыхает, выпивая немного терпкого, но вкусного вина. — Я хочу самостоятельно поступить на государственное финансирование. Тебе не составит труда оплатить мою учебу, но мне хочется, эм… Самоутвердиться, что ли? Что я чего-то достиг своими силами, — Чимин жмет плечами, не зная, как донести свою мысль, и Юнги в какой-то мере понимает его и скользит большой ладонью по его пушистым после душа волосам в безмолвной похвале. Даже при всех деньгах Чимин имеет подобные цели, это весьма впечатляет. Дальше они некоторое время сидят в тишине, пока у Чимина окончательно не отекает мягкое место, поскольку острые колени его альфы — далеко не самое удобное место для его мягких булочек. К сожалению, с их набором продуктов и запасом сил ничего изысканного приготовить не получается, поэтому Юнги предлагает приготовить закуски и делает все сам, потому что в такие моменты ему нужно все пространство кухонной стойки, чтобы без препятствий ходить от мойки до доски, а оттуда до плиты, и Чимин занял его место на барной стуле за его спиной, чтобы не мешаться под ногами. В ассортименте для их винных посиделок помимо открытой банки маслин, которые Чимин успел знатно подточить, появилась закуска с помидорами, сыром и кальмаром, вся эта смесь скреплена майонезом и разложена по острым крупным чипсинам, и оба довольно быстро справляются с ужином, так как одним вином сыт не будешь. Спать они идут только с пробивающимся над городскими крышами рассветом. Чимин, насыщенный и про ароматизированный чужим запахом без надобности снимает с себя и отправляет в стирку толстовку, которую надел, как вернулся из школы, в беспамятстве и слезах из-за проваленной контрольной, и так искал успокоение, тычаясь носом туда, где были запястья и шея Юнги — самые ароматные местечки. Пока альфа в душе, он пьяно растягивается звездочкой на большой кровати, сладко елозит по застеленной простынке, топча одеяло, и устраивается поудобнее. Юнги же надеялся, что омега не заметит его разукрашенного лица, и захотел в потемках тихо пробраться до одеяла и отвернуться, а разбираться с объяснениями после, но Чимин весьма прыгучий, когда выпьет, и альфа не может сдержать болезненный стон, когда омега, устраиваясь у него под боком, случайно, но легонько стукнул его макушкой по носу. — Все в порядке, — попытался Юнги уверить, но Чимин тут же потянулся включить свет, а, увидев масштаб трагедии и ушиб, зачем-то убежал в свою комнату. Юнги перекатился на спину и аккуратно поднес к носу согнутые пальцы, боясь, что снова пойдет кровь. Чимин неожиданно напрыгнул на него сверху, выбивая весь воздух из тела, и приказал лежать смирно, пока сам возился с какой-то банкой. — Эту мазь мне дал Хоби-хен от ушибов и боли в мышцах, — пояснил омега чуть заплетающимся языком, и аккуратно ласковыми пальчиками нанес толстый слой на ноющую переносицу. Юнги прикрыл глаза и лениво замычал, чувствуя, как вскоре кожу словно обдало морозцем, но Чимин успел предупредить его о подобном эффекте и даже не потребовал ответов на животрепещущий вопрос. Оба дико устали, и Чимин просто потушил свет и упал ему на грудь, тут же засопев. *** Когда наступил долгожданный день празднования, в городе должно было состояться еще одно значимое мероприятие, на которое Юнги не мог не явиться. — Прости, но я должен уехать на вечер, — Юнги даже как-то виновато смотрел на него через зеркало, пока они уже по привычке бок о бок собирались по делам. Чимин дотягивал ему до подбородка, а потому стоял впереди, поправляя уже приевшийся галстук-бабочку и оглаживая юбку плиссе до середины бедра. Он совершенно не закрывал альфе обзор, и тихо радовался да потирал ручки один маленький озабоченный Чимин внутри, когда мог якобы случайно любовать глазами красивый профиль, плечи и руки парня, пока тот оправлял воротник очередной рубашки и пристраивал на запястье часы. — Все в порядке, я отмечу с друзьями, — Чимин все равно надул губки, хотя в душе ликовал. Он-то не знал, как сказать Юнги, что не появится дома ночью, а правду рассказать не мог, ведь куда бы его отпустили с незнакомым Мину альфой на целую ночь лишь вдвоем. Юнги строго осмотрел него в зеркале, задумался и, положив руку на воздушную макушку, потянулся к внутреннему карману пиджака и двумя пальцами протянул Чимину свою карту. — Выбери себе, что хочется в подарок. И погуляйте, только никаких клубов. Я не знаю никого из твоих друзей и буду не в городе, так что некому будет за тобой присмотреть, — пропуская нравоучения мимо ушей, но все равно послушно кивая на любое слово, Чимин забрал свою «золотую жилу» и на подскочившей радости обнял парня за шею. Целоваться стоя было не так удобно, как в постели, потому что приходилось гарцевать на носочках, но он все равно дотянулся до пухлых бледных губ и оставил на них благодарный поцелуй и след от тинта. По утрам Юнги был не особо охоч на ласки, и если в постели ещё могли быть какие то ужимки, то рука спросонья якобы случайно скользнет по чужим трусикам, то он скинет пижаму прямо в спальне, не доходя до душа, чтобы подразнить маленькую омегу, но, стоило ему выпить традиционную чашку наваристого утреннего кофе, то альфа сразу входил в рабочий режим и думал только о работе, оставляя все радости отношений на вечер. И потому он старался не распаляться и все же ответил на поцелуй, а потом прижался большим пальцем к чужой губе и избавил её от общей влаги, оставляя на подушечке розоватый блеск и чуть мажа его по уголку рта. Так даже красивее. Чимин понял, что они смотрят друг на друга слишком долго, и неловко кашлянул, вставая обратно на пятки, и сделал вид, что очень торопится. *** Сеул — не столь радужное место и уж точно не мечта многих, если узнать об этом городе чуть больше. Да, центр действительно кипит жизнью, там царил закон и порядок, все на усладу глаз туристов, чтобы оставить хорошее впечатление о стране, но коренные жители и те, кто завоевал в обществе хоть какой-то весомый статус, знают о куда более занимательных сторонах жизни. Трущобы. Населенные районы за последними уютными спальными домами центра и километрами густого леса прочь от аэропорта и ближе к опасным и необжитым побережьям со скальными рифами, грязной водой и кривыми домами, что строятся наспех сразу после отлива. Строят их ненадежно, ведь следующий прилив обязательно сравняет их с землей. Там живут самые низшие слои, те, кто не нашел себя в большом городе, те, кого задавили налоговая система, долги и коллекторы, и те, кто ищет убежища и укрытия от дождя в моменты, когда в кармане нет и гроша. Правительство знает об этих местах и иногда присылает благотворительную помощь, но не поощряет такой образ жизни, поэтому выдает лишь столько, сколько необходимо для обычного выживания, еду, воду и самое дно прожиточного минимума, чтобы не прослыть жестоким обращенеям к беднякам за их смерти. Сеул — жестокий город. Юнги знает все о том, какие дела здесь ведутся и чем промышляет ночная жизнь, но всегда держался в стороне и, как немногие бизнесмены, не имел дел с преступной жизнью. Трущобы. Место нищих отбросов и дешевых проституток. Юнги ненавидит это место и даже сидя в машине морщится от запаха сырости, серы и влажной гнилой земли, что пробирается сквозь наглухо закрытые окна. И все-таки желание курить впервые за многие годы воздержания пересиливает и он вынужден опустить стекло. Чиркает зажигалкой и выдыхает прочь из салона. Сидящая рядом Хевон повторяет за ним с другой стороны задних сидений. Обоим не нравится находится здесь, но работа и риск потери репутации пересиливает любые капризы. Сегодня они не взяли водителя. За рулем сидит Намджун, доверенный человек, что не струхнет при опасности и точно не будет пить, чтобы гарантировано довести их домой, потому что такси здесь не ходит, а идти пешком… ну, себе дороже. Юнги морщит нос, когда замечает первые высунувшиеся лица из покосившихся серых хибар. Он не испытывает ни капли жалости. В свое время он спустил много денег на благотворительность, но все, что сделали эти нищие — это не купили лекарств, не позаботились оформить трудовую книжку и устроится даже на самую малооплачиваемую работу, не нашли себе комнату, чтобы начать жизнь с чистого листа. Нет, они закупились соджу и дешевой наркотой, и, когда деньги кончились, дальше стали жаловаться на плохую жизнь. Чем глубже в трущобы, тем хуже. Грязь. Мусор. Секс. Последнее — самый ходовой товар. Можно сказать, по здешним меркам омегам «повезло», ведь они хоть как-то могут зарабатывать на жизнь, предлагая себя любому желающему. И, пожалуй, к ним Юнги все-таки питает небольшую жалость и не может быть с ними так строг, как с ленивыми альфами. Его, как и всех мужчин его времени, что сейчас находятся на пике своей карьеры и активно развивают свой бизнес, словом, его окружение, воспитывались теми устоями, что омеги созданы далеко не для работы и не для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь и выживать. Омеги — это сгусток гормонов, нестабильных эмоций, ярких чувств и плодородия. Им нужен комфорт и уют собственного дома, им требуется поддерживать себя в тепле и порядке, чтобы удовлетворять своего партнера, им постоянно нужен кто-то рядом, тот, кто возьмет на себя большую долю жизненных тягот и обеспечит всем необходимым. В их мире, в его мире омеги покупаются, но не продаются, это золотое правило, и когда кто-то его нарушает, Юнги не может больше питать уважение к таким людям. И сейчас он едет в самый оплот разврата и нижайших общественных ценностей. Хевон на соседнем сидении ахает и тут же отворачивается. Юнги смотрит, что её так удивило, и замечает, что неподалеку от края дороги потные и грязные мужчины трахают распустившую себя девушку, она неопрятная, пухлая, держится рукой за чужие ладони мужика, что схватил его сзади за бедра, и не сопротивляется, сперма течет по её ногам, и она грязно и голодно присасывается к члену забравшегося на какую-то коробку другого альфы. У омеги разбито лицо, а третий альфа, явно уже закончивший, держит её плату за старания — банку консервов — и смеется похабно, продолжает издеваться, хватать её за лицо и выдыхать дым в глаза. — Не смотри, — Юнги тянется через салон, чтобы закрыть черную перегородку на окне со стороны девушки и, заметив не менее отвратительную картину со своей стороны, делает тоже самое. Дорогие автомобили тут не трогают, когда они в движении и внутри есть хозяева. Владелец подпольного клуба, куда они сейчас направляются, хорошо позаботился о дисциплине, чтобы бедняки даже не думали портить имущество гостей, и за это получали свои объедки и тонны курева и дешманского алкоголя. Какой-то богатый ублюдок построил здесь бизнес под прикрытием района для бедняков, ведь сюда боится ехать даже полиция и все смотрят сквозь пальцы, поэтому можно держать бизнес без налогов и проверок. Всё нелегально, а потому нагло, открыто и опасно. Кто-то позаботился о том, чтобы доставить сюда крупную поставку лекарств его фирмы, и Юнги намерен собрать доказательства, чтобы в случае чего не быть вызванным в суд за ложные обвинения. Клуб можно найти только по картам, снаружи он — не более нагромождения бетонных блоков с парой охранников на входе, но, стоит въехать на подземную парковку, как тут же является глазу весь шик и лоск богатства. Оставив автомобиль и Намджуна на шухере, пара заходит внутрь зала. Золото картин, лоск люстр, шелковых обоев и дорогих сверкающих ваз оттеняет ярко-красные с виду новые диваны, на которых расположились гости в ожидании основного мероприятия с дарами бара, расположенного массивной конструкций из стекла, голубой подсветки и дорогих бутылок у скрытой от входа стены. Меж гостей лавируют официанты и официантки, все омеги, в непристойном нижнем белье — черно-белое с оборочками боди, или стринги и лифчик, мальчики иногда попадаются соверешено без верха, являя свою едва налитую грудь, но все как один в масках, чтобы не быть узнанными в обычной жизни. Юнги держит себя спокойно, жалея, что пришлось брать Хевон в такое место. Она девушка бойкая, сильная, другая не выдержала бы Юнги больше года, и все-таки такое место навряд ли приходится ей по вкусу, поэтому альфа старается держатся рядом, приобнимает за талию и мягко ведет к свободному месту, показывая, что ей не о чем тревожится и он полностью владеет ситуацией. Когда он входит, все обращают на него взгляд. Юнги не особо знаком с людьми такого сорта, будь они хоть трижды богаты, и рад, что останется инкогнито, просто ещё один извращенец с деньгами. Чтобы не выбиваться из толпы, он двумя пальцами подзывает к себе тут же услужливо прибежавшего официанта и заказывает им обоим выпить. В большом зале, полном оранжевого света, стоит дымное марево кальянов и сигарет, всё больше похоже на опиумную вечеринку, где все смеются без причины и домогаются друг друга без стеснения. Юнги прикрывает глаза в желании спокойно дождаться главной части вечера, но чувствует, как по груди скользят ладони и милый мальчик-официант с маской кошки и такими же искусственными ушками улыбается ему, явно напрашиваясь на денежный комплимент. — Не прикасайся ко мне, шлюха, — шипит Юнги, взгляд суровый. Он уже чувствует себя грязным. Скольких её людей коснулись эти ладони за всю его смену? А ведь мальчишка вполне милый, небольшого роста, на секунду Юнги представил на его месте Чимина, в таком же вопиющем белье, выставленный на обозрение похотливых глаз, и кулаки самопроизвольно сжались в раздражении. Пользованные, шлюховатые омеги без своего достоинства вызывали у него тошноту. — Да у нас здесь есть доминант, — присвистнул кто-то на соседнем диване и послышались слабые аплодисменты и хохот. Официант, сморщив мордашку плаксиво, убежал, и уже другой принес Юнги их заказ. Намджун изучал это место накануне и выяснил, что все пойдет в три этапа: первый — ожидание в вип-зоне для привилегированных гостей, второй — стриптиз-шоу в большом зале, чтобы раззадорить, там также будет танцпол для обычных посетителей клуба, третий — аукцион. Какой аукцион? Когда зал ожидания оказывается полон, шустрый администратор в костюме приглашает всех пройти в уже раскрытые резные двери, сделанные из дерева с позолотой, все такое напускное, вычурное, чтобы поддерживать уровень интима. Юнги с Хевон, не заинтересованные в шоу, выбирают себе место на самом высоком ярусе, третьем, с балконом, где можно спокойно выпить, а не тесаться в толпе. — Если бы наркотик был только для богатых, его бы нам уже предложили, — поделилась с ним мыслями Хевон. В приватной обстановке она чувствовала себе лучше и ненавязчиво обнимала Юнги за локоть. Она нужна была для прикрытия, ведь приходить сюда состоятельному мужчине без омеги было подозрительно. — Скорее всего, он для них. И кивнула головой на танцпол на нижнем ярусе, где развлекалась молодежь, которая не будет допущена на вип-мероприятие этого клуба. Юнги соглашается с ней и мычит. Лед дзинькает о стенки его стакана с виски, который он лениво болтает в руке и попутно показушно лениво изучает, что происходит на соседних балконах через стекло, что отражает диоды с танцпола, и какой беспредел творится на втором ярусе, где началось шоу стриптизерш. Наличные купюры взметались фонтанами, шампанское текло рекой, шипением сопровождая возбужденные крики и аплодисменты развратным танцовщицам и танцовщикам. Они показывают все мастерство своего дела и умело заводят толпу. Хозяин клуба явно позаботился нанять качественный персонал. Чувствуя себя гораздо выше всех этих альф, что не в силах удержать себя в штанах, Юнги стремится еще раз удобрить свое поднявшееся от виски настроение и тут же замирает, не поднеся напиток до губ. Хевон отстраняется, чтобы посмотреть, почему он вдруг притих, и следит за его взглядом до барной стойки на первом ярусе. — Не могу поверить, — она даже натягивает внешний уголок глаза, чтобы видеть лучше, но Юнги и с плохим зрением все предельно ясно. *** Тэмин решил сделать ему сюрприз и попросил закрыть глаза, пока тот будет везти его на нужное место. Чимин удивился, что они едут слишком долго, чтобы быть в черте города, и даже испугался, вдруг его сейчас едут убивать, но Тэмин и не думал ни о каких кровожадных планах и удивил его на всю тысячу процентов. Клуб был современным, ярким и в меру полным. А еще там их ждала вся тусовка альфы, многих Чимин уже знал, и, хотя первое время все еще чувствовал себя неловко среди незнакомцев, пара стопок ликера, уйма дружелюбия и подарков сделали его самым веселым заводилой праздника. Девушки разного сорта липли к нему, очарованные его милой внешностью и нежным запахом. Чимин старался никого не обидеть вниманием, но по большей части все равно старался не упускать Тэмина из виду, поскольку он совершенно не знает, где находится и, прав был Юнги, никто не сможет его забрать. В какой-то момент его утянули на тацпол, и тогда Чимин в полную меру ощутил весь кайф клубов, ведь, став бок о бок с Тэмином, они зажгли, демонстрируя всем давно отточенные каверы под американские треки, полные сексуальных, завлекающих движений. Чимин абсолютно не знал, какой эффект производит, но все смотрели на него, открыв рты, пока он беззаботно двигался и только на третьей песне вырвался из толпы обратно к бару. Тэмин оставался рядом и безумно смешил его, а потом незаметно положил руку на талию подвыпившего друга и не дал ему свалиться со стула. Но когда друг наклонился вперед к его лицу, Чимин, пускай думал и видел все в замедленной съемке, отстранил его от себя, прижав ладошку к чужим губам. — У меня есть парень, — напомнил Чимин, а потом призадумался, говорил ли он это вообще Тэмину. Как-то повода не было. Вдруг он вспомнил предупреждение Юнги этим утром и его маленькую мягкую улыбку, когда Чимин встал на носочки, чтобы поцеловать его. Стало совестно, что омега его ослушался, но он будет вести себя хорошо и не даст альфе поводов для тревоги. — И сильно ты его любишь? — заискивающе и хитро, словно лис. И, пока омега думал, решил надавить еще больше, уловив свой шанс. — Да ладно, можешь отпустить себя на один вечер. Наверняка он тоже развлекается на стороне, ты же еще такой кроха. Теперь Чимин яснее указал свои намерения и отодвинулся от друга на самый краешек стула в противоположную сторону. Тэмин навис над ним, и в другой ситуации Чимин бы расплавился от флитра столь красивого парня, черт, да не появись в его жизни Юнги, такую встречу омега посчитал бы судьбоносной и даже поддался бы на настойчивые уговоры. Но присутствие Юнги в его голове, как примера хорошего и комфортного для него партнера, давало ему сил на сопротивление. — У тебя будут проблемы, если ты не прекратишь, — тихо, но твердо заявил Чимин и, чтобы не испытывать давящую конфронтацию взглядами, смотрит на собственный бокал, где плавает большой кубик льда, его низ разукрашен в персиковый цвет напитка. — В точку. Оба подростка обращают внимание на того, кто вклинился меж ними к бару, и Чимин ахает, роняя из пальцев напиток и разливая его по стойке вместе с осколками льда и тонкого стекла. Тэмин же не понимает, что за мужик в вычурном черном костюме решил докопаться до них, и не понимал реакции своего друга. — А теперь, — Юнги сложил руки перед собой и серьезно посмотрел на Чимина. Тот, стоит отдать ему должное, выглядит виноватым, и альфа ловит, как трясутся то ли от страха, шока, аль от стыда его губки и глаза влажно блестят, и Юнги мог бы даже ему посочувствовать, если бы не сдерживал желание отхлестать его по неугомонной заднице за непослушание. — Не объяснишься? — А вы кто такой? Мы просто отмечаем, нам не нужны проблемы, — Тэмин вдруг насторожился, что этот мужчина мог быть охранником или представителем клуба, что познал, что они несовершеннолетние. Он не хотел втаскивать Чимина в неприятности в его день рождения и теперь готов был встать на его защиту горой, но один взгляд Чимина из-за плеча Юнги остановил его от любых глупых действий. — Я тот самый его парень, из-за которого у тебя могут возникнуть проблемы, — Тэмин в шоке пересматривается между парой, видно, у него в голове никак не вяжется их союз из наглого старого придурка и очаровашки-Чимина, который, казался, флиртовал с ним в ответ на репетициях в студии. Теперь стало ясно, что омега делал это не осознанно и лишь под призмой дружбы. Раздосадованный молодой альфа запустил руку в волосы и понял, какую глупость совершил. Конечно, не он один виноват, и все-таки Чимин прямо отказал ему и предупредил, что занят, но пьяный мозг Тэ воспринимал всё лишь за кокетливые ужимки. — Прости, Чимин-а, я не думал, что ты серьезно. Правда, это было неправильно и грубо, я… — он попытался найти слова, чтобы извинится, испугавшись, что мог серьезно задеть друга, и Юнги, как увидел, что подросток пытается быть искренним и в момент протрезветь, чтобы внятно говорить и достойно извинится, все-таки смягчает свой разгоряченный пыл. Паренек явно сглупил, но и сам мальчишка еще, и Чимина явно бы в обиду не дал, так что на первый раз можно пропустить выходку сквозь пальцы. Тэмин уходит после первой просьбы и обещает обязательно позвонить завтра. Танцор расталкивает всех на пути, продираясь к выходу, и все самоедянно бурчит себе что-то под нос и встряхивает головой, чтобы избавиться от алкоголя, который непозволительно распустил ему руки. — И так, — Чимин, понимая, что запахло жареным, сначала хочет прикинуться дурачком или изрядно выпившим, чтобы разбираться с последствиями праведного гнева чуть позже, на своей территории. Но после небольших раздумий все-таки берет себя в руки. Он уже не тот незрелый пацан, что прежде, и хочет говорить с Юнги на равных, а не как провинившийся ребенок. — Тэмин, этот тот альфа, что ушел, он мой друг и очень хороший парень, можешь спросить Хоби-хена. Он сказал, что знает, как отметить мой день рождения, и я, может, поступил глупо, но поехал с ним, закрыв глаза повязкой, и очутился здесь, — Чимин понял, что в Юнги зреет возмущение и, ловко схватив маслинку из бокала, тычет ей альфе в губы. Тот шумно дышит от раздражения и хмурит бровь непонимающе, но все-таки ведется на уловку. — Дослушай. Тут много ребят из студии, которых я знаю, все они старше меня, по сути, я был под присмотром. Тэ сказал, что это какой-то дорогой клуб, где вход только по пропускам и сам я никогда в такой не попаду, и мне действительно понравилось, как мы отметили. Было весело, пускай и безрассудно. С шумом альфа перевел дыхание, кинул косточку обратно в пустой бокал и о чем-то серьезно задумался, оперся широкой ладонью о низкую спинку барного стула Чимина. — Я раздражен не только тем, что ты в свои семнадцать решил пойти в клуб. Это все мое дурное влияние и, возможно, Тэхена, — Чимин смежил брови, уставившись в угол стойки с понуренной головой. А ведь все было так весело, — Но больше всего тем, что ты не знаешь, блять, что это за чертово место! Чимин вздрогнул и неверяще уставился на альфу, что впервые так грубо ругнулся при нем. Краем глаза Юнги увидел, что Хевон из вип-зоны начала подавать знаки. Значит, третий этап мероприятия скоро начнется. У него мало времени, так еще и Чимин в этом грязном, дрянном, отвратительном, пропахшем развратом месте совершенно без присмотра. Сам он до парковки не дойдет, а Хевон нужна ему на месте. — Позже, — Юнги дергает его за руку на себя и, понимая, что омега почти не стоит, жмет его к себе за талию и идет с ним к лестницам на третий ярус. Чимин хватается за его пиджак для поддержки, мир плывет. А Юнги такой непонятный, поспешный и резкий, и, вообще, он должен быть в другом городе. Или это Чимин тоже не в Сеуле? Где он, черт возьми? В прочем, у него остается мало времени на подумать. Он ахает, когда мир резко меняет ориентиры, и Юнги подхватывает его на руки, устав от его улиточного шага. Чимин тихонько отвечает на приветствие такой же рассерженной Хевон и сидит мышкой на руках Юнги, прижался к нему, обнял за шею и послушно прижал коленки вместе, стремясь создать как можно меньше неудобств. Они оказываются последними, но занимают заранее зарезервированную кабинку с хорошим видом. Третий этап — аукцион. Огромный зал представляет с собой расположенные по кругу вип-комнаты с тонированными окнами высотой в шесть этажей, а в самом центре расположена хорошо видная всем круглая сцена со стойкой ведущего. — Где мы? — Чимин поднимает голову, понимая, что они в абсолютно темной небольшой комнатке с двумя креслами из красного бархата, обращенными в сторону полностью стеклянной стены. — Не вертись, — Хевон не может быть слишком строга, она питала к очаровашке Чимину особые теплые чувства и в душе могла крыть последними проклятьями его глупого друга, что затащил его сюда, но никак не могла злиться на этого ангелочка. Она убрала непослушную прядку его челки, зацепившуюся за реснички, и подняла взгляд на Юнги, что сосредоточенно смотрел перед собой на начинающее действо и продолжал крепко прижимать Чимина на своих коленях к своей груди. Маленький омега почти не мешал ему своим весом, но это было самой безобидной проблемой. Чимин не должен увидеть, что здесь творится, иначе его вера в прекрасное окончательно умрет. А Чимин явно заинтересовался и стал ерзать. Они что, в театре? — Чимин, — Юнги мягко похлопал его по плечику и заставил посмотреть на себя. А потом, для достоверности, перевернул его так, чтобы Чимин оседлал его бедра и был отвернут от стекла. — Мы пойдем на уговор. Завтра я не вспомню о твоей выходке и не буду отчитывать тебя за нее, если ты не задашь мне ни одного вопроса о том, что я здесь делаю и что происходит. Идет? Перспектива «скостить срок» и не попасть под санкции Чимин принял, понял, одобрил. Для верности Юнги завязал ему глаза дизайнерским шарфом своей помощницы, скрывая и ушки тоже. Чимин обнял его за шею и положил личико ему на плечо. Пьяный, окутанный родным теплом, он уже начал клевать носом. Думать о чем-то совершенно не хотелось. А тем временем аукцион начался. Какой аукцион? В центр сцены вышел первым «лот». Юная китаянка в легком цветочном платьице фиолетового цвета. Она худа и слаба, держится за свою ссадину на локте и хмуро оглядывает комнаты, но видит в их стекле только свое отражение. Она не истерит и не дергается, когда ведущий начинает оглашать ставки, что высвечиваются у него на планшете. Любой владелец места может нажать на сенсорный экран и выставить нужную сумму. Все в тишине, инкогнито, без лишнего шума и беготни. Всем, кому понравилась омега, выставляют за нее сумму и ждут объявления счастливчика. Юнги выгонял из головы любые мысли, не касающиеся дела, но на подкорке продолжал пылать гнев от того, что Чимин тоже мог оказаться там и быть проданным любому, кто заплатит, если бы попался на глаза организаторам. Ведь все это блядство третьего этапа проводится в одном здании с гребанным клубом. Чимин ноет ему на ухо, и Юнги тут же разжимает ладони, понимая, что неосознанно сжал бедра омеги слишком сильно. — Прости, — тихо извиняется и гладит по спинке. Разласканный омега мурлычет в полусонном бреду и притирается к нему всем телом, хочет избавиться от горчинки в цитрусовом запахе, хотя и так тоже ничего, вкусненько. Он совершенно не отдает себе отчета в своих действиях. Нет, не встреть он Юнги, то держал бы себя с достоинством и постарался бы благополучно добраться до дома, но, раз уж альфа здесь, но такие еще могут быть заботы. Лот идет один за одним, и Юнги с разочарованием от неудавшегося плана понимает, что все омеги на аукционе в абсолютно трезвом уме, не опоенные наркотиком, следовательно, он совершенно не знает, как найти доказательства, что именно здесь сбывают его лекарства. Дверь позади кресел бесшумно открывается и внутрь почти проскальзывает официант. Он держит в руке круглый медный поднос и без слов ставит его на крохотный круглый столик меж двух кресел. За маской он явно скалится, понимая, что гость решил поразвлечься с размахом, приведя сюда сразу двух омег, и сейчас явно занят играми с одной из них. — Это сделает игру еще приятней, — шепчет официант мужчине на ухо и тут же скрывается из виду. Юнги и Хевон переглядываются. На подносе лежит стеклянный футляр с изображением одной из картин садомии, коими был увешан первый вульгарно обставленный зал ожидания. Хевон, так как ей сподручней, открывает его острым ноготком. Там лежит две крохотные розовые таблетки. Попались. Вскоре окажется, что это качественно намешанный афродизиак, который не несет никакого вреда, но в котором действительно используются некоторые вакцины Мин-Фарм. Но сейчас им всем пора убираться отсюда, пока еще никто не узнал его в лицо. Благополучно добравшись до машины, Намджун, не задавая вопросов о третьем пассажире, тут же выруливает со стоянки и несется прочь из затхлого района. Юнги вертит в руках футляр и в неосознанном порыве касается рукой виска юноши и прячет его взгляд от окон, где уже начал пробиваться рассвет и все уродства здешних «красот» не скрываются темнотой ночи. Он не хочет, чтобы хоть что-либо из этого отложилось у Чимина памяти. Пусть помнит лишь яркую тусовку на свой праздник, а остальное пусть оставит на него. *** Чимин считает, что ему пора заканчивать пить. Уже память начал терять. На утро он помнил лишь, как хорошо повеселился в компании Тэмина, в потом из ниоткуда появился Юнги и вот омега уже в родной постельке. Но альфа освежил ему память, рассказывая, что Чимин поругался с другом и позвонил Юнги, чтобы он забрал его, и альфа, справившись с делами раньше, встретил его уже полуспящим. В любом случае, это не отменяет того, что вместе они так и не отпраздновали. Чимин откладывал этот сюрприз некоторое время, подпитывая свою нерешительность и стеснение. Но сегодня выдался хороший повод, они оба целый день дома и Юнги пообещал не ехать в офис, что часто делал даже в выходные. Проведя в душе весь день, так как проснулся Чимин уже после трех, он распаренным и довольным, но в нервной дрожи вышел в гостиную и понял, что дверь на балкон открыта и Юнги мирно читает, устроившись в одном из кресел среди разросшихся зеленых растений, что были полностью на попечении домработницы. Чимин не знал, как донести то, что он хотел сделать, до Юнги. Всякий раз сам альфа был инициатором всяких непотребств и потому эти моменты никогда не были смущающими, ведь можно было спихнуть ответственность, но Чимин, почувствовав удовольствие от проникновения, много изучал, читал и копался, и приобрел одну игрушку, но боялся ей пользоваться в одиночку, да и не хотел. Слишком истосковался по прикосновениям, а проявить инициативу страшно. Но теперь Чимин не думает, он делает. Плевать, что он не так сексуален в пушистом банном халате, у него влажные волосы и чуть красные щечки, но зато он гладко выбрит во всех местечках, кожа нежная и мягкая. Он оставляет сюрприз на их кровати и идет за самым главным паззлом своего плана. Чимин выглядывает за балконную дверь, видя, как Юнги смешно морщится от солнечных зайчиков оранжевого заката, но не меняет своего положения и полностью поглащен книгой. Такой красивый… Чимин мечтательно скользит пальцами по дверному косяку, желая остаться незамеченным еще немного. Но его сладкий запах распаренного тела быстро насыщает скромную лоджию сладкими сливками. Юнги заинтересовано тянет носом и наконец примечает его присутствие. Чимин встречает его взгляд и идет к нему, протягивает вперед ладошку и присаживается на краешек кресла. Откидывается на грудь и делает вид, что ему любопытно содержание книги, чувствуя, что альфа беззастенчиво тянет воздух с его волос и все же откладывает книгу на столик. Тогда Чимин прытко оказывается на его коленях и берет в руки лицо парня, скользит большими пальчиками по челюсти и сам дуется. — О чем задумался? — Юнги снимает очки и подтягивается, чтобы оставить поцелуй на его плече, с которого случайно соскользнул слабо завязанный воздушный халатик. — О тебе, — Чимин снова дует губки, и Юнги ведется на хитрую омежью уловку, целует сам, хватает зубами нижнюю, потом верхнюю и, распалившись, касается кончиком языка меж них. Чимин тут же прижимается близко-близко и позволяет углубить поцелуй. Он и сам уже научился кое-чему и с удовольствием демонстрирует. — И что придумал? — М-м, — Чимин кокетливо касается указательным пальчиком своих губ, подтирая набежавшую слюнку. Юнги диву дается, откуда это в нем. Был тихий мальчишка, но, стоило ему набраться уверенности, обретя любимое дело, как тот научился флиртовать и изводить. Что же из него выйдет-то через год… А Юнги как никогда по душе такие перемены. Чимин тянет альфу подняться и играется с пояском, чтобы Юнги видел, затем поворачивается к нему спиной и медленно спускает одежду по рукам. — Замерзнешь, — Юнги касается его спины и останавливает халат от полного падения, задержат его на изгибах тонких локотков. Он жадно обнимает ладонями его живот и скользит ими в две диаметральные стороны. — Я готовился, — хвастается младший. А потом сам ведет руку Юнги, гулящую внизу животика, еще ниже, чтобы альфа сам почувствовал красненькую, но гладкую кожу. — Везде. — И по какому случаю хочешь получить подарок и от меня, м? Жадный, — альфа играет зубами с его мочкой и прикусывает хрящик, как непослушный кот. Подушечки пальцев одновременно надавливают на алый сосок и чувствуют, пробуют первую влагу меж омежьих ног, пробегают мягкими кругами и ложатся на маленький клитор. — Хочу, — Чимин все-таки окончательно роняет халат и закусывает губу, наконец снова чувствуя на себе эти руки, руки своего альфы. Его пальцы слишком крупные для его крошечной киски, под стать небольшому размеру его тела. — П-подожди… Но альфа не слушает, все-таки проникая средним пальцем сразу на всю длину, попутно целует в шею. Чимин моментально разваливается в его руках, ощущая приятную ласку. Добавляя перчинку, старший второй рукой захватывает и скручивает сосок. — Чего ты хочешь? — Юнги все же сбавляет обороты, давая омежке продохнуть и высказаться. Хотя самого очень устраивает, куда перетекает их вечер. — Пойдем, — Чимин касается его руки у себя между ног, ахает, когда палец выходит из него и все-таки дразняще проходится мокрой подушечкой по всему клитору. Вопреки словам омега воздушно крутиться на носочках и гладит парня по мускулам на груди. — У меня дано есть идея и я купил кое-что, но очень боюсь это использовать. Пожалуйста, не издевайся и не смейся, и… и не злись, не знаю, как ты отреагируешь, — Чимин тушуется и вздыхает, когда Юнги касается его ягодиц и потом приседает, чтобы посадить его на свои бедра. — Ты меня пугаешь, — усмехается и идет в сторону спальни, куда Чимин, кажется, и собирался его отвести. Чимин не находится с ответом и вместо этого снова целует его, ждет, когда Юнги сам все увидит. К счастью, ничего страшного на их постели не оказывается. Альфа успел подумать о всяких бдсм-приблудах, зажимах для сосков, воске и даже шокере, а то мало ли, что в буйную голову взбредет, но Чимин купил всего лишь фаллоимитатор телесного цвета и небольшого размера, чуть длиннее пальцев старшего, но не толще. Юнги аккуратно укладывает Чимина на край постели рядом с запечатанной секс-игрушкой и скидывает собственную футболку, а потом снова настигает его с поцелуем. Чимин тянет его к себе за затылок подальше на удобный матрац и раздвигает ноги, не ожидая, что Юнги не потянется за ним следом, а присядет у края постели и поцелует его в самый центр вульвы. — Это всегда так смущает, — омега жалуется и закрывает лицо ладонями, слыша грудной тихий смех и ощущая игривое прикосновение кончика языка следом. Юнги лижет его ласково и мокро, стремится раззадорить чувствительные складочки, и вновь проникает в его тело тремя пальцами, неторопливо растягивает, пока Чимин возится сверху с его волосами и, зажмурившись, отдается ощущениям. Все не так, как в первые разы, ведь теперь у него нет внутреннего сопротивления. Жизнь и близость с альфой значительно поменяла его взгляды на многие вещи, в том числе и на секс. Невероятно, что теперь он может так спокойно относится к этому слову и легко произносить его в своей голове. Когда с подготовкой покончено, Юнги поднимается к нему с колен и его взгляд заставляет кожу Чимина покрыться мурашками. Столь темный и голодный, полный сдерживаемого возбуждения, омега успел забыть, насколько сильно он влияет на него в постели. Сейчас, будучи полностью обнаженным на милость альфы, Чимин молчаливо дает разрешение Юнги не сдерживаться, не напускать безразличное и серьезное лицо, не стремиться быть мягким, а делать то, что хочет, и полностью захватить все возможные роли в постели. Чимину остается только вестись, поспевать за ним и учиться. Не в силах выдержать их гляделки, Чимин пробует перевернуть их. Альфа большой, в такой позе у младшего почти не остается шансов, но Юнги сам помогает ему и послушно падает на спину, отпружинивая от матраца, и Чимин карабкается на его торс сверху, крепко прижимает собой и целует, ненавязчиво ласкает чужой голый живот и грудь, шустро соображая, как именно ему доставить старшему такое же удовольствие взамен. Чимин спускается поцелуями вниз по диафрагме, чувствуя руки парня везде на своем теле, то по ноге проведет от голени и раздразнит заднюю сторону бедра, то вожделенно очертит его стройную талию, то легким, словно перышко, движением указательного пальца проследит его позвоночник и заставит омегу выгнуться чувствительной дугой. Поражаясь самому себе, омега даже высовывает язычок, чтобы мокро поцеловать прослеживающиеся под тонкой кожей мышцы пресса. Чимина самого ведет от того, что Юнги шире, его талия невероятно стройная, но не такая, как у Чимина, и младший не может обхватить её ладошками. На подкорке он связывает это с чувством защиты и отчего-то заводится от этого не на шутку. — Нет, не так, — Юнги останавливает его, стоит Чимину расстегнуть ремень, слегка стянуть брюки и коснуться губами чувствительного места совсем рядом с членом. — Повернись и сядь ко мне спиной. Ты же хочешь опробовать свою покупку? Чимин сглатывает слюну и тушуется. Он уже и позабыл в сладком мареве ласк и нежных стонов своего парня, какой повод послужил началом его небывалой смелости. Он все же делает так, как сказано, и упирается ладошками в худые бедра альфы. Тот не может удержаться от того, чтобы напоследок огладить его спинку руками и шепнуть с придыханием «красиво». А потом перехватывает его за талию и подтягивает ближе к изголовью, чтобы самому можно было удобно опереться о подушки. У Чимина опора поприятнее — чуть взмокшая, повлажневшая грудь, в которую он жмется и радуется тому, что больше не сможет встретиться с Юнги взглядом. Для него это всё еще слишком интенсивно и интимно. Альфа тянется к позабытой игрушке и распаковывает её над вмиг втянувшимся животиком омеги. Фаллоимитатор дорогой, но, к удивлению зеленого в таких делах Чимина, он довольно мягкий, упругий, но всё равно держит форму. Его пальчики дрожат, любопытно прикасаясь к резиновой головке, когда Юнги отвлекается, потянувшись за смазкой, а потом самовольно и неожиданно разводит ноги младшего за коленку в сторону и еще раз покрытыми лубрикантом пальцами смазывает его изнутри. Чимин тянет ладошки вниз и весь напрягается, сладко изводится, тесно прижимается ягодицами к паху старшего, сдавленно стонет. Юнги косится на его личико, спускается к маняще открытой шее и шумно тянет носом сливочный аромат. Вместе они задушили всю комнату спелым возбуждающим цитрусом и мягкими сливками, и оба ощущают себя как в уютной кондитерской с самыми восхитительными десертами. У Юнги проскальзывает мысль довести свою омегу до оргазма прям так, но понимает, что его костлявые, узловатые, пускай и длинные пальцы — это не то же самое ощущение, как гладкий и со всех сторон пропорциональный орган. Хвала генетике, его член все ещё слишком большой для омеги и тот явно намекнул на это, когда купил эту игрушку. Если раньше мысли о прошлых временах и других омегах еще находили место в голове Юнги при близости с Чимином, то сейчас маленький дьявол научился изводить его и будто чувствовал, как сделать и взглянуть так, чтобы заставить Юнги играть по своим правилам. Головка проникает с натугой внутрь — и Чимин остро реагирует, сжимая ноги вокруг предплечья альфы, чья рука осторожно придерживает игрушку за основание и мягко толкает её внутрь. Младший безвольно откидывается головой на его грудь и жмется к кадыку парня щекой, его высохшие волосы щекочут Юнги подбородок, но не закрывают обзор на главное шоу. — Как ощущение? — альфа снова подхватывает его под коленкой и заставляет раскрыться, чтобы оба хорошо видели, как Чимин полностью принял игрушку внутрь, и заискивающе шепчет. — М-м, — Чимин впивается тупыми ногтями в торс под собой и дергается, стоит альфе дразняще погладить большим пальцем его чувствительный клитор. — Я такой полный. Мне кажется, что больше не войдет. — Тебе кажется, — Юнги фыркает ему в макушку и снова двигает игрушкой, сосредотачиваясь на том, как красиво и правильно реагирует маленькое тело мальчишки. В конце концов, Чимин перестает так сильно сжимать дырочку, и тогда искусственный член уже без сопротивления проникает внутрь и стимулирует его стеночки. Собственный член уже болит, а желание самому занять место игрушки и довести омегу до пика не дает Юнги мыслить трезво. Чтобы хоть ка- то помочь себе, он освобождается от стесняющей орган ткани и отпускает и так ослабшую ножку, чтобы подрочить себе крепким кулаком. Чимин целует его в шею и дразнится, прихватывает кожицу зубами, испытывая первые ощущения от настоящего секса. Он упирается носочками стоп в постель по обе стороны от широко расставленных ног альфы и стонет от каждого неторопливого толчка. Это так приятно, сама гладкая игрушка, что проникает уверенно без риска поцарапать нежную слизистую ногтями, резина смазывается лишь больше благодаря его природной смазке, и Чимин почти не чувствует сопротивления, охотно принимает внутрь и каждый раз поджимает животик, когда остается пустым. Тот темп, что задает Юнги с ним, сильно отстает от того, с какой резкостью он обращается с собой, удовлетворяя собственное возбуждение без какой-то либо ласки и оттяжки. Чимин охотно ждет момента, когда на самом деле почувствует своего альфу внутри, но сейчас его тело настолько напряжено предстоящим оргазмом, а глаза заволочены слезами удовольствия, что он не может найти в себе сил хоть как-то помочь Юнги. Он тянется рукой, чтобы коснуться щеки альфы, и делает усилие над собой, чтобы потянуться и сжать их губы. В этот момент Юнги проникает в него особенно сильно, и Чимин чувствует, что на грани. Он пищит, впиваясь ручкой в его волосы, и весь обращается в чувство. Жмурится, напрягает таз и ждет своего финала. Его ноги сжимаются и падают в одну из сторон, тогда Юнги перехватывает игрушку покрепче у него за спиной и снова проникает по сжавшимся стеночкам. Бедра альфы дергаются, когда он с особым пристрастием сжимает себя под головкой и пару раз, не сдержавшись, шлепает по повлажневшим восхитительным ягодицам. Чимин сладко ахает на это и, обняв его за шею, тычется носом под мочкой уха и кричит, когда кончает. Оргазм накрывает его на долгие минуты, а потом Чимин чувствует упавшие на его бедра вязкие нити спермы своего парня. Они впервые кончили почти одновременно. Омега не может сдержать своего мурлыканья и лезет благодарно целовать альфу в щеку, но встречает его губы и не возражает. Юнги впервые проходит через подобное после секса. Начнем с того, что раньше он никогда не сосредотачивался только на удовольствии омеги, всегда ставил себя в приоритет, как еще и нежности после оргазма никому из прошлых любовников не позволял. Юнги всегда хотелось отмыться, смыть чужой запах и выделения с себя, но Чимином, наоборот, хотелось дышать, продолжать целоваться и гладить натруженную влажную киску кончиками пальцев, пока омега не наиграется с его губами.