8000 дней без тебя

Мальбонте. Я не знал, что дарить Вики на День Рождения до ее рассказа о своей собаке. И, хоть за два с небольшим месяца, я узнал практически все ее предпочтения, все равно для меня оставался нерешенным вопрос с подарком. Я действительно узнал о ней многое. Какой чай она пьет, каким гелем для душа пользуется, какие любит цветы, фрукты и конфеты. Собирает фигурки со львами, может часами сидеть в ванной, боится темноты и клоунов, не смотрит ужастики, предпочитает кроссовки и кеды — каблукам, обожает маленькие сумочки и аромасвечи. Просто впитывал ее слова, фразы из разговоров, не терял времени даром. Мне было интересно и приятно делать сюрпризы, основываясь на ее предпочтениях. Впервые за долгое время. Нравилось делать Вики счастливой, видеть радость и блеск в ее глазах. Даже то, что благодарить она еще как умела — уходит на второй план. Наверное, она должна была появиться в моей жизни уже ради того, чтобы я наконец выплеснул всю нерастраченную нежность спустя долгие годы холодности и черствости. А сегодня я планирую сделать ей такой сюрприз, чтобы на всю жизнь запомнила. Чтобы в старости, сидя в кресло-качалке, вспоминала этот момент, и улыбалась. Отчаянно хочется оставить след в ее жизни, что бы ни случилось с нами, со мной или с этим миром в целом. В девять утра, как и договаривались, подхожу к дому Макгратов. Машины у меня нет, а привезти подарок для Вики на мотоцикле попросту невозможно, поэтому Леон любезно вызвался помочь, как только узнал о моем плане. — Доброе утро, — приветствует с чашкой кофе в руках. — Позавтракаешь с нами или сразу поедешь? — Привет, — жму ему руку. Да уж, конечно, что подружимся с чуваком, который когда-то притворился женихом моей девушки — это сюжет для анекдота, не меньше. Но сейчас меня все устраивает. — Некультурно отказываться, зайду. С Кэтрин поздороваюсь. — Проходи. Пока сидим завтракаем, Леон несколько раз отвлекается на разговор по телефону, я болтаю с его женой обо всем и ни о чем одновременно. Минут через пятнадцать-двадцать слышим колеса подъезжающей к дому машины. — Наконец-то! — восклицает Леон. — Это по твою душу, Гевара. Мы выходим и я понимаю, что минивэн, который стоит на подъездной дорожке — с моим сюрпризом для Вики. — Разве не я должен был за ним сам поехать? — Это лишнее время и ненужная морока. Водитель предупрежден, ты можешь просто ехать уже к нашей имениннице и делать ее счастливой, — искренне улыбается, хлопает меня по плечу. — Шары тоже уже внутри. — А можно взглянуть на него? — Кэтрин выходит на крыльцо с дочкой на руках. — Так интересно! Мы все подходим к машине, аккуратно приоткрываем дверь, чтобы шары не вылетели, и смотрим на щенка лабрадора с бантом на шее, который мирно сопит на своей лежанке. — Я сейчас расплачусь, вы посмотрите на это чудо, — шмыгает носом. — Посмотри, Эндж, какая собачка. Маленькая Энджела хлопает своими пухленькими ладошками, что-то бормочет на своем малышковом. Да что уж, даже я почти таю. Надеюсь, что Вики будет рада. Я очень старался, выбирал из многих щенков, чтобы был максимально похож на ее Бурбона. — Ты молодец, Ви правда будет вне себя от счастья, — подбадривает меня Кэтрин. — И я даже почти перестала на тебя злиться из-за того, что сегодня ты забираешь ее у меня в такой день. — Дай им побыть вдвоем, мой ангел, ты же все понимаешь, — Леон нежно обращается к жене, приобнимая ее за талию, а я невольно засматриваюсь на них дольше, чем обычно. Они такие крутые. — Успеешь еще поздравить подругу вживую. — Понимаю конечно, у них такой период влюбленности, это так здорово. Чего период? Всем это так очевидно, кроме меня что ли? — Я вообще-то здесь, не обязательно говорить обо мне в третьем лице, — хмыкаю, закрывая дверцу машины, стараясь не хлопнуть. — Спасибо, Леон, я очень ценю твою помощь. Мы коротко обнимаемся. По-дружески, по-мужски. Хлопая друг друга по плечам. — Не за что, обращайся, — отстраняется, подмигивая. — Передавай Вики привет и обними за нас. — Обязательно, — сажусь на переднее к водителю, он кивает Леону, тот ему показывает большой палец, наверное, в знак того, что все по плану. — И не забудь, завтра в твоем баре празднуем все вместе. — Всегда рад. Еще раз спасибо. Чета Макграт улыбаются, все трое. Водитель запускает двигатель и уже через полчаса неспешной езды мы оказываемся на месте. Волнуюсь. Давно так не волновался. Но мандраж спадает ровно в тот момент, когда вижу, как открывается дверь, и ко мне бежит Вики, еще в домашнем костюме, но уже такая красивая, что глаз не оторвать. — С днем рождения, моя девочка, — заключаю ее в объятия, когда она буквально падает в мои руки и прижимаю так крепко, что кажется, будто косточки сейчас хрустнут. — Будь счастлива! — Я очень-очень счастлива, — говорит мне в грудь, опаляя горячим дыханием, обвивает руками мой торс, сцепляя сзади в замок. Не двигаюсь даже, застыв на месте, в этом мгновении. Она нежная такая, хрупкая. Ранимая. А еще невероятно сильная. Я не знаю никого, кто был бы сильнее нее. — Что за катафалк? — чуть отстраняется, наконец обращая внимание на огромную черную машину, улыбается. — Не пугай меня. — О нет, сегодня я планирую слушать твои радостные визги, это мед для моих ушей. Ну, не считая твоих стонов, конечно, — шепчу ей на ушко и она вмиг краснеет. — Но это позже. Сейчас... Я подхожу к машине, дергаю ручку двери, но только чуть приоткрываю, смотрю на выражение лица Вики, хочу считывать каждую ее эмоцию. Она пытается подсмотреть, сжимает и разжимает кулаки. Нервничает. — Сейчас я хочу преподнести тебе подарок. Когда, возможно, я не смогу быть рядом с тобой, а буду на работе или еще где-то, чтобы ты была не одна. Чтобы он согревал тебя холодными вечерами, а ты, глядя на него, вспоминала обо мне. Я действительно эгоистично хочу, чтобы она всегда думала обо мне, когда будет гладить своего пса, гулять с ним или просто сидеть. Вот такой я, да. — Боже мой, Мальбонте, только не говори мне, что это вибратор. Ржу. Надо же было предположить такое. А что, хорошая идея. Маленькая развратная девчонка, жди теперь. Открываю дверь и первое, что происходит — из салона авто вылетает огромное количество воздушных шаров. Они все белого цвета и их так много, что на какой-то момент они перекрывают кусочек неба над нами. Можно на секунду подумать, что это облака. Вики смотрит на них, задрав голову, с неподдельным восторгом. Она буквально светится. И, когда шарики уже поднялись далеко и превратились в маленькие точки, Вики наконец опускает голову и тут же ее улыбка спадает, сменяясь какими-то необъяснимыми эмоциями. Она смотрит на меня, держащего на руках щенка, неотрывно, и, кажется, не дышит. Глаза бегают то на меня, то на комок белой шерсти в моих руках. — Познакомься со своей хозяйкой, малыш, ее зовут Вики, — щенок поднимает мордочку и смачно так зевает, издавая очень забавные звуки. А Вики начинает...плакать. Слезы скатываются по щекам, застилая глаза, увлажняя ресницы. — Это она так тебе рада, не бойся. Правда, Вики? — П-правда, — всхлипывает и утирает слезы тыльной стороной ладони. — Хочешь подержать? — Хочу. Я передаю ей щенка. Вики осторожно берет его на руки, заглядывает в мордочку и снова всхлипывает. — Он же копия моего Бурбона. Точь-в-точь. — Я старался. Вики гладит своего нового питомца, прижимает к себе, чешет за ушком и неожиданно даже для меня чмокает его в маленький нос, на что тот тут же чихает. — Будь здоров, — мы произносим одновременно и смотрим друг на друга. Происходит что-то необъяснимое. Во взгляде, в заплаканных глазах Вики я вижу совершенно новые эмоции, которые не видел до этого. А может и видел, но не придавал такого значения. Благодарность вперемешку с безусловным доверием. И еще что-то такое, отчего сердце сбивается с ритма. Подхожу к ней, провожу ладонью по щекам, касаюсь губами виска. Между нами белый пушистый песик и все вокруг кажется в высшей степени правильным. — Спасибо, — приподнимается на носочки и целует, так сладко, опьяняюще. — Ты самый лучший. — Я рад, что угодил с подарком. — Шутишь? Ты осчастливил меня до безобразия, я же так привыкнуть могу. — Не вижу в этом ничего плохого. Мне нравится тебя радовать, — говорю чуть тише, но Вики все равно слышит и так многозначительно прищуривается. — Мистер Гевара, как вы хотите, чтобы я вас отблагодарила? — ведет ладошкой по грудной клетке, сердце так и не может нормализовать свой ритм. — Извращенка, — кусаю ее за мочку ушка. — Сам такой сделал. Мы идем к дому, держась за руки. Когда Вики отпускает маленького лохматого жильца обнюхать свое новое пристанище, я достаю из минивэна все необходимое для проживания в доме собаки — подстилки, игрушки, корм, поводок и другие принадлежности. Вики быстро все расставляет, убегает в комнату, чтобы переодеться. Через полчаса появляется в какой-то блестящей короткой юбке, невероятной просто, и белом топе. Без лифчика. — Как я тебе? — крутится передо мной, чтобы я смог оценить ее наряд. — Специально ко дню рождения купила. — Охуительно, — а что я еще могу сказать, когда у меня, мать его, встал, от вида ее торчащих сосков. — Ты настолько невероятно красивая, что мне даже дышать больно. Предлагаю остаться дома. — Ну нет, я хочу кушать торт и пить шампанское. — Я могу быть твоим сегодняшним десертом. — Пошли уже, — хихикает, целует в губы и пальчиками сжимает член через джинсы. — Потерпи. Легко сказать! Весь день мы проводим вместе. Гуляем в парке, катаемся на колесе обозрения, и завершаем в ресторане. С тортом. Заранее договорился, чтобы в определенный момент вынесли, со свечками. Вики, как ребенок, с горящими глазами задувает цифру «22», откусывает кусочек прям с моих рук и этими сладкими губами, в креме, целует меня. Поцелуй сладкий в прямом и переносном смысле. — Ты довольна? — Да, очень. Спасибо. — Наелась? — Да. Ко мне? — В кровать. Голыми. — Такой ты нетерпеливый, — бровью играет, соблазняет, чертовка. — У меня стояк еще с того момента, как ты в этой ничего не скрывающей маечке вышла, оцени мое терпение. — Ты невыносимый пошляк, — хихикает, краснеет. Она сводит меня с ума. Я даже не знал, как это — смотреть на девушку и не видеть ничего вокруг. А сейчас знаю. Я правда никого не вижу больше, кроме Вики и ее сияющих глаз. Наши поцелуи не прекращаются с самого ресторана. В такси на заднем сидении оторваться друг от друга было невозможно, на крыльце целовались как подростки, пока Вики копошилась в сумке в поисках ключа и я, потеряв терпение, открыл дверь своим. Она так на меня посмотрела...а я и забыл, что даже не сказал ей, что давно уже сделал себе копию. — Я потом с тобой по этому поводу поговорю, сталкер, — снова целует, когда оказываемся в коридоре. — Сейчас я слишком сильно тебя хочу. Нас отвлекает короткое, но довольно громкое тявканье. Отрываемся от губ и улыбаемся, наверняка думая об одном и том же. Что теперь дома нас встречает четвероногий друг. Так непривычно, сам факт существования кого-то в этом доме, помимо Вики и периодически — меня. Жить вместе мы пока не думали, рано, и точно оба не готовы к таким серьезным поворотам. И у кого? У меня аренда вперед уплачена, Вики только-только сменила место жительства, еще месяца не прошло, и опять переезжать — не думаю, что она будет в восторге. Да и этот дом уже под себя обустроила, он для нее важен. Ночуем друг у друга, пока нас все устраивает. А там посмотрим. — Надо дать собаке кличку, — говорю, пройдя в гостиную. Пес спокойно лежит на диване, видимо уже освоившись и выбрав себе прекрасное место для отдыха. — А то безымянный ходит. — Может вместе подумаем? — Хм. Так, — стараюсь сделать задумчивое лицо. — Я люблю виски. Вики зависает на мгновение, а потом до нее доходит. — Я больше не назову собаку в честь алкоголя, мне не шесть, — смеется, шуточно пихая меня в бок. А я ловко перехватываю ее запястье и целую внутреннюю сторону ладони. — Придумай что-нибудь значимое или вспомни любимого героя мультика или фильма. Как там обычно клички придумывают? — Кир, — выдает буквально через несколько секунд. — Что «Кир»? — вообще ничего не понимаю пока, тупо пялюсь. — Назовем собаку Кир. Не алкоголь, но похоже. И значимое. — Тот самый коктейль. — Да, тот самый коктейль. Именно с него все и началось. — Мне нравится. А тебе нравится, морда пушистая? Кир. Хороший мальчик, — я присаживаюсь на корточки, чтобы потрепать лабрадора, и замечаю валяющуюся на полу блестящую юбку. Поднимаю голову. Вики с хитрым прищуром, уже без юбки, в одних трусиках и топе, сквозь который так и торчат упругие соски, манит меня пальчиком и пятится к двери в спальню. — Прости, друг, у твоей хозяйки на меня большие планы, — Кир облизывает мне руку, весело виляя хвостом, и удобнее устраивается на диване, зарывшись носом в подушки. Выключаю большой свет, оставляя только торшер, закрываю двери в гостиную, медленно иду, вытаскивая из джинс ремень. — Лучше спрячь свою сладкую попку, я иду шлепать ее двадцать два раза, в честь дня рождения. Я-то шучу, думая, что Вики засмущается, возможно, испугается, но она лежит на кровати, а когда я вхожу, откидывает покрывало в сторону, показывая всю себя уже без одежды. — Я не хочу ее прятать. Переворачивается на живот, приподняв свою идеальную задницу, а я уже на грани. В тусклом свете лампы ее кожа красиво отливает легким загаром. Не спеша снимаю джинсы, сжимаю в руке ремень. Подхожу вплотную, глажу по упругим ягодицам, кожа такая нежная, что свихнуться можно. Легонько шлепаю, отчего Вики тихо вскрикивает. Снова поглаживаю и опять шлепаю, но чуть сильнее, оставляя на коже ярко-розовые пятна. Шлепаю третий раз и отбрасываю ремень в сторону. Не моя это тема. — Разведи ножки чуть шире. Разводит колени, смотрю на нее, полностью открытую передо мной, в такой откровенной позе, и сглатываю слюну. — А вот и мой сегодняшний десерт, — провожу несколько раз пальцами по набухшим складкам, стимулирую клитор, она мигом становится влажная. У меня самого член колом, давно уже. Вики громко стонет, когда я припадаю к ней языком, вылизывая и засасывая нежную плоть, одновременно проникая пальцами, трахая ими, при этом посасывая чувствительную горошинку. Теряю остатки разума от всего действа, не знаю сколько проходит томительных минут. Вики выгибает спину, приподнимая попку, пытаясь увеличить трение. Продлевая оргазм девушки, тереблю клитор пальцами, любуясь открывшейся картиной. Не даю поменять положение, сдвигаю вместе ее ножки. Поднимаюсь, провожу крупной от перевозбуждения головкой по мокрым складочкам, толкаюсь, вхожу сразу до конца. Не хочу все делать быстро, растягиваю удовольствие, двигаюсь медленно, потихоньку нажимая на поясницу, чтобы прогнулась сильнее. — Ты сводишь меня с ума, ведьмочка, — шепчу, целуя ее в висок. Непослушные губы сами притягиваются друг к другу. Проникновения глубже, поцелуи ниже. — Давай порно снимем? — Действительно сошел с ума...Ох господи... — Ты моя, — прохрипел, хватаясь зубами за ее шею, оставляя синяк. — Моя. — Твоя, — громкий выдох. — Мне так хорошо с тобой. Как еще не было. Никогда. Ни одной секунды. Ни с кем. Что-то во мне такое просыпается, дикое, собственническое. Осознание того, что когда-то к Вики прикасался другой, дарил ей удовольствие, слышал стоны и смотрел на нее в минуты оргазма, выпускает на волю моего внутреннего зверя, у которого одно желание — голыми руками оторвать руки, что трогали мою женщину, и выколоть глаза, за то, что смотрели на нее. Я эгоист до мозга костей. Мое должно быть моим. Перехватываю ее под животик и прижимаю за запястья к кровати. — Ты в последний раз говоришь о других мужчинах со мной, — не то прорычал, не то пригрозил. Сам свой голос не узнаю. — Теперь только я имею право спать с тобой. Ты поняла? Вики не пугается, хотя могла бы. Я сейчас наверняка был сам на себя не похож, очень зол. Она только кивает и ерзает подо мной, доводя меня при этом до безумства. Склоняюсь над ней, широко раздвинув ноги. Она тут же обхватывает мой торс и выгибается. В ушах звенит, дыхание неровное. С глухим рыком вгрызаюсь в губы и резко вхожу, сразу задавая бешеный темп. Не выпуская запястья из захвата, опускаюсь к груди, кусаю и тяну зубами соски. Она царапает мою спину, кричит, не сдерживаясь, я проникаю все глубже и жестче, наконец отпускаю запястья и приподнимаю ее ноги. Вики, опустив одну руку вниз, ласкает себя, стимулируя эпицентр своего возбуждения. Кончаем, кажется, одновременно, она стискивает меня своими мышцами, пытается отстраниться, но я крепко держу, не желая ни на секунду прерывать слияние наших тел. Еще долго мы не могли разъединиться, поглощенные новыми ощущениями и бесконечными хаотичными поцелуями. Я лежу на груди Вики, а она невесомо водит пальчиками по моей напряженной и взмокшей спине. — Я снова в тебя кончил. — Не волнуйся, не залечу, — мне показалось, или она сказала это со смешком в голосе. — Я не об этом. Мне так очень нравится, — поднимаю голову и смотрю на нее. — Хотя обычно не рискую. Без защиты у меня было только с тобой. Ну, и еще однажды, давно. — С той, чье имя у тебя выколото на руке? — а вот это было неожиданно. Но еще более неожиданно было то, что Вики в это время прикасается к кисти, чуть выше выколотой тату в виде розы — туда, где красуется пускай не имя, а только начальная буква, но действительно той, с которой у меня все было...когда-то... Она обводит букву «А», ровно по контуру, а меня словно током прошибает. Одергиваю руку, поднимаюсь наверно слишком резко, направляюсь в ванную, встаю под душ. Холодные струи стекают по кончикам волос к подбородку, от плеч по спине, убегают вниз по ногам...отрезвляют. Моментально намокшие волосы мешают, убираю их назад пятерней. Дышится тяжело. Зажмуриваюсь так сильно, что, кажется, из глаз сейчас посыпятся искры. Однажды я поведаю Вики о скрытом смысле буквы «А» и что за ней таится глубокий шрам, не только на коже. Но не сегодня. Не могу. Не знаю, сколько так стою, с закрытыми глазами и не двигаясь. Оживаю только когда нежные руки касаются плеч, плавно скользят по спине и задерживаются на груди. Там, где гулко бьется сердце, порываясь проломить грудную клетку. Я, лбом прислонившись к кафелю, под холодными струями, пытаюсь унять внезапно накатившие эмоции, и она — совсем рядом. Не упрекает, не отвлекает, не обижается. Молча поддерживает и находится рядом, так, как мне сейчас очень нужно. Так, как никто больше не умеет. Разворачиваюсь к ней лицом. Мы оба мокрые, Вики покрыта мурашками, от холодной воды, точно. Переключаю режим, чтобы, не дай Бог, не заболела из-за меня. Она ладошкой по лицу проводит, большим пальцем поглаживая щеку. — Прости, мне не нужно было, — она извиняется, а у меня сердце на две половинки раскалывается. — Расскажешь, когда будешь готов. Если захочешь. — Ты самая лучшая, — шепчу ей на ушко, умирая от бушующих внутри чувств. Смотрю в глаза и боюсь признаться сам себе, зная, что это мучительно больно. *** Несу Вики ее любимый мятный чай в постель, и обнаруживаю ее уже тихо спящей. Ставлю поднос на тумбочку, поправляю покрывало и ложусь рядом. Она вертится, меняя положение, перекатывается на спину, но лежит так от силы минуту. Морщится, и, отшвырнув подушку, закатывается мне под бок. Ее ладонь упирается мне в грудь. Дотягиваюсь до пульта, который какого-то черта лежит на тумбочке с ее стороны кровати, и включаю сплит-систему. Жарко, август на улице. Вики в этот момент оплетает мою шею руками. Так и зависаю над ней, охреневая от происходящего. Ведь за все это время глаза она так ни разу и не открыла. — Маль, — бормочет, касаясь губами шеи. Вздрагиваю от этого легкого, едва ощутимого жеста. Взмокшая спина тут же покрывается мурашками, и это не от кондея. — Ммм, ты такой теплый, — также не открывая глаз. — Поцелуй меня. Пожалуйста. Касаюсь ее губ своими. Просто прикосновение, без какого-либо продолжения. — Не так, — шелестит в губы. — Я же тебя люблю. Она говорит это так просто и естественно. До костей пробирает. Сознание — всмятку. Смотрю на ее подрагивающие ресницы и, кажется, не дышу. Она без наркоза вскрывает своим признанием. Закрываю глаза. Слышу биение собственного сердца, сегодня оно вообще знатно исполняет. Грудь раздувает от понимания того, что с нами произошло. Апокалипсис. И у каждого он свой.