Vientuliba diviem

Мерное рычание двигателя усыпляло, вгоняя в еще более вялое состояние. Чонгук с усилием разлепил тяжёлые веки. Мимо окон проносились неизменные щиты автомагистрали и фонарные столбы. Намджун на водительском месте сосредоточенно смотрел на дорогу. Пальцы его правой руки тихонько отстукивали по подлокотнику такт какой-то песни из радио. Заметив шевеления со стороны друга, Ким кинул на него обеспокоенный взгляд. — Выглядишь хреново. — сообщил он, возвращая своё внимание к дороге. — Погода. — вздохнул Чонгук, поглядывая на свинцовое небо. Альфа не был метеозависимым, но каждый год, по наступлению середины ноября, чуть ли не на стены лез из-за ежедневной головной боли. Таблетки помогали через раз, да и Чон не всегда вспоминал про них с утра, а потом уже было поздно. Близкий друг Чонгука — Ким Сокджин, работающий неврологом, всеми способами пытался затащить его на сдачу анализов, однако, его попытки не увенчались успехом. Поэтому последние два года Джин просто покупал Чонгуку нужные таблетки, назначал встречу и отдавал, зная, что друг может легко забыть сделать и это. Поменяв полулежачее положение на сидячее, Чон поморщился и третий раз за день обругал себя за забывчивость. Таблетки он не выпил. — Скоро приедем. — обнадёжил Намджун, заметив страдания друга. — А толку? — Чонгук достал из двери бутылку воды. — Всё равно дел уйма. Ким кивнул, соглашаясь. Они полдня потратили на поездку из Сеула в Ичхон и обратно, чтобы отвезти документы по делу, которое Чонгук забрал сегодня из суда, встретив там очаровательного омегу. Вспомнив последнего, Чон встрепенулся. Они ведь обещали Тэхену помочь. Длинные гудки эхом отзывались в больной голове, но альфа привык отвечать за свои слова. Уже через несколько секунд в трубке послышалось копошение, а затем знакомый голос: — Слушаю. — Сою, нужна твоя помощь. — Чонгук сразу перешёл к делу. — Есть один омега, главный ветврач клиники «Спирит», у него проблемы с инспекцией по безопасности: идут постоянные необоснованные обвинения, которые перерастают в судебные заседания. Найди некоего Кван Хи и сделай так, чтобы его взятки больше не мешали судебному процессу. С другой стороны линии явственно различалось царапанье ручкой по бумаге. — Понял. Хео Сою был человеком, которого Чон уважал за любовь к точным и быстрым решениям. Ему никогда ничего не надо было разжевывать, бета понимал всё с полуслова и исполнял в лучшем виде. — Спасибо. — коротко поблагодарил Чонгук и отключился. *** Чёрный ягуар прошуршал шинами по асфальту и остановился около четырёхэтажного здания. Альфы вышли из машины и направились к тонированным стеклянным дверям, около которых стояли на посту два охранника. Они кивнули в знак приветствия и тут же снова переключились на происходящее вокруг. Чонгук ввёл код-пароль и они с Кимом вошли внутрь. В здании царил полумрак ровно до того момента, как присутствующих не заметили датчики движения. Вспыхнули лампочки под потолком, загорелись люстры, висевшие по площади потолка первого этажа. Штаб-квартира продюсирования нужд армии представляла полую конструкцию, не смыкающуюся по середине. При входе, если посетитель поднимал глаза, сразу виднелась стеклянная крыша, а за ней сеульское небо. Внутренности здания были выполнены в тёмных тонах: ни прошлые, ни нынешний владельцы не любили напрягать глаза светлыми цветами. Сегодня у сотрудников штаба был выходной, работал только колл-центр, и то, дистанционно. Чонгук делал так тогда, когда приходили заказы на конфиденциальную поставку. Обычно они включали в себя либо передовые разработки, либо химическое или биологическое оружие. Так случилось и в этот раз: запрос пришёл на три комплекта боеприпасов, включавших в себя новейшую версию управляемых бомб. Чонгук был уверен в своих подчинённых, но в таких случаях всегда перестраховывался и делал всё сам. *** Семья Чон являлась примером для многих. Любовь, взаимоуважение и забота царила в их доме каждую минуту. Несмотря на государственную тайну, охраняемую отцом, опасность работы и требуемый ею характер, старший Чон отдавал своему супругу и сыну всё, на что только был способен. Он умел разделять дело и личную жизнь, что очень часто помогало и его близким, и ему самому: каким бы тяжёлым ни был день, возвращаясь домой, Чон Сёк впитывал тёплую атмосферу и расслаблялся. Была в этом огромная заслуга его мужа, — Чон Вуна, — державшего на себе ответственность не только за домашний очаг, но и за духовное состояние семьи. Любые проблемы и тревожащие ситуации обсуждались и решались спокойно, без нервных срывов и психозов. Сёк и Вун были прекрасными родителями, вырастившими своего единственного сына не только честным, справедливым и мудрым, но и стойким, организованным, целеустремлённым и по-здоровому честолюбивым. Они научили Чонгука исправлять не только свои ошибки, но и подмечать и проецировать на себя промахи других людей. Сёк безумно любил сына, но никогда не давал ему слабины. Младший Чон мог рассказать о своей проблеме, но жаловаться и распускать нюни его отучили ещё в раннем детстве. В семье военного по-другому никак. Отец Чонгука никогда не принуждал его идти по своим стопам. Он возил сына на свою работу, показывал все её сложности и нюансы, чтобы дать молодому альфе понять, лежит ли его душа к этому делу. И искра огромной радости и гордости за ребёнка зажглась внутри Чон Сёка, когда Чонгук самостоятельно объявил ему о своём желании стать наследником отцовской профессии. Случилось это поздним вечером морозного февральского дня. Старший альфа сидел в своём кабинете, доделывая дневные отчёты и попивая свой любимый чёрный чай с апельсином, принесённый заботливым мужем. В приоткрытую дверь негромко постучали. — Заходи. — пригласил Сёк, отрывая взгляд от монитора. В проёме ожидаемо появился Чонгук. — Не отвлеку? — Посиди немного, я почти закончил. — попросил отец, кивая на кресло, стоявшее рядом с рабочим местом. Сын кивнул и послушно присел. Несколько минут они сидели в тишине. Слышно было только клацанье клавиш на ноутбуке, да завывание ветра за окном. Зима в этом году выдалась просто чудесная. С середины декабря, с периодичностью в три-четыре дня, шёл снег, каждый раз обновляя верхний слой и превращая город в сказочную новогоднюю картинку. На Новый год не было сильного мороза, и жители Сеула целую ночь бродили под темно-фиолетовым небом, осыпавшем столицу большими белоснежными хлопьями, не боясь замёрзнуть. Январь принёс с собой солнечные дни. Под обманчиво яркими лучами снежный покров сиял, словно его обсыпали блёстками. И лишь вторая половина февраля показала характер и заморозила Сеул ледяными ветрами. Задумчиво наблюдая за сгибающимися из-за сильных порывов деревьями, Чонгук не заметил, как отец закрыл крышку ноутбука. — Теперь я полностью в твоём распоряжении. — улыбчиво напомнил о себе Сёк. Младший Чон внутренне подобрался и хрустнул пальцами. Отец глядел на него внимательно, ожидая ответа, но совсем не требовательно. Этот его взгляд, появлявшийся только в кругу семьи, немного успокоил Чонгука. — Я хотел сказать тебе, что… — молодой альфа выдохнул, собираясь с силами. — Хочу стать твоим наследником в продюсировании армии. Широкая, полная счастья, улыбка отца не заставила себя ждать. Он моментально поднялся со своего места, обошёл стол и крепко обнял Чонгука. — Я так горжусь тобой, сын. — сказал, наконец, Сёк отстраняясь и держа младшего Чона за плечи. Тот облегченно растянул губы в улыбке и обнял отца в ответ. — Не подумай только, что моя любовь к тебе стала бы меньше, если бы ты не согласился на это. — предупредил старший альфа. — И не собирался. — счастливо ответил Чонгук. — Пойдём порадуем папу! И они, весело обсуждая признание Чона, спустились вниз, где за обеденным столом, попивая какао, сидел Вун. Новость о выборе сына стала для него приятным, но сильным потрясением. Омега даже слезу пустил, подумав о том. насколько взрослым уже стал их Чонгук…