Массажный салон 3RACHA

Когда в их уютном краснофонарном тупичке завелись посторонние, Ян молчал. Ну да, были у него виды и планы на убогое бесхозное здание. Расширить бизнес, все дела. Но трое крепких парней обскакали Чонина. Точнее местный риэлтор так удачно присел лопухам на уши, что удалось загнать непонятно что за приличную денюжку. Парни, походу, были оптимистами (или идиотами), даже отстроились быстро, успешно зарегистрировали бизнес и приступили к работе. Мистер Ян не без интереса наблюдал за соседями из окон своего клуба. Ему казалось, что легальный бизнес ноунеймов здесь не приживется. Однако поток клиентов рос, на парковке иногда шли друг на друга в драку. И у Чонина начинало закрадываться подозрение: что же там за массажисты такие, что к ним столь плотная запись? Причем с недавних пор даже посетители его стриптиз-клуба так же стали нет-нет, да захаживать к массажистам. Что это за бестактность, позвольте спросить? Кто так ведет бизнес? В кабинет на втором этаже стучатся, и блондин разрешает войти. Он лениво закуривает тонкую сигарету, усаживается в любимое кресло и закидывает ногу на ногу. — Итак? — спрашивает он вошедшего секретаря. Тот молча протягивает боссу красную папку с поклоном. Ян тут же приступает к изучению содержимого. — Ничего?! — взрывается он по окончанию. — На кой ляд ты тратишь мое время с этими папками, если на их директора ты ни черта не накопал?! Секретарь принялся извиняться, ведь репутация держателей массажного салона была кристально чиста. Прямо как у наркодилеров. Мистер Лис ухмыльнулся. Так не бывает. Либо у парня есть серьёзные связи, либо он святой. — Интересно, однако. Непростой парень, ха? Мистер Лис отпустил подчиненного и спустился на этаж ниже, где все еще медленно убирались, натирали столы, проверяли свет и звук, а танцоры только разогревались. Их клуб начинал работать после заката солнца. Сам Чонин почти всегда присутствовал при открытии и контролировал процесс. У него были отлично подобранная и сработавшаяся команда, невероятно талантливые танцоры, мужчины и женщины, на любой возраст, цвет кожи и кинк посетителя. Они не были единственным клубом «для взрослых», но определённо в восьми случаях из десяти здесь хотели забронировать столик, чтобы провести мальчишник или девичник. Звездой, конечно, был Ли Минхо, давний друг Яна. Им удалось сбежать из провинции и вгрызться зубами в сеульский теневой бизнес. Минхо танцевал как бог, обольщая публику и делая их своими бессрочными фанатами. А Чонину попросту нравилась та власть, которую он скапливал в своих руках. Медленно, но верно, все близлежащие игорные, питейные и прочие развлекательные заведения становились его собственностью. Никто не смел противиться его обаянию, харизме и напору. Если бы вы спросили некоторых из его подчинённых, те бы поклялись, что босс умеет гипнотизировать своим взглядом. Поэтому в клубах его побаивались, но уважали. — О, Ли! Ты-то мне и нужен, — всплеснул руками главный и потащил друга к бару. Минхо, еще сонный, не особо был расположен к разговорам. — Мисси, организуй нашей приме-балерине двойной эспрессо? И мне что-нибудь... Айс-латте. Давай, милая. – Он снова обратился к другу. — Ты говорил, что недавно ходил к нашим соседям размять косточки. Как оно? Заметил что-нибудь подозрительное? — босс кивнул девушке на поставленные перед ним чашки с кофе. — Да ничего такого. Ну, в смысле, хороший персонал, спина как новая, чисто, светло. Обычная массажная, — пожал плечами танцор. — Ну, единственное, трое основателей выглядят как айдолы — вкаченные, напомаженные и с крашеными волосами. Один даже ничего такой, симпатичный, — на этом Ли сделал большой глоток из чашки и откашлялся. — И почему я не удивлён, — как бы про себя проворчал Чонин. — Всё-то у них хорошо. — Ты, если бесишься, лучше б сам наведался. Как раз подарочек приветственный занес. Или там познакомился с тамошним директором? — танцор потянулся, сидя на стуле, и краем глаза Ян уловил, как бариста замахала на себя листами меню, смущенная. — Лично я уже записался на следующий сеанс. Понятно. Везде предатели. Ян понял, что помощи ждать неоткуда. И надо брать быка за рога. Но что-то невидимое стопорило его. Точкой невозврата стала проверка налоговой. Этакий комплимент от заведения напротив. Чонин злился, сильно. Его глаза полыхали, когда помощник забирал из его рук последнюю стопку заверенных Яном документов. Что ж, если дурачок Бан встал с утра и выбрал смерть, пусть будет так. Ян рывком стягивает с вешалки свою лисью шубу, накидывает себе на плечи, прямо поверх вульгарной выбеленной леопардовой рубашки. Сама она заправлена в зауженные классические брюки, тесно обхватывающие ладные бедра Чонина. Завершали лук начищенные итальянские ботинки. Как всегда неприлично дорогие. — Босс? — секретарь не без удивления наблюдает за сборами начальника. — Пора нанести визит вежливости нашим коллегам. Смешно ли, почти год оттягиваю. Момент настал. — Мне сопроводить вас? Сейчас наберу парней, — он уже было поднес телефон к уху, когда его запястье обхватила рука начальника. — Пусть остаются здесь. Мне вряд ли что-то сделает какой-то массажист, — криво и страшно усмехается босс. Секретарь сглатывает неприятный ком в горле. Должно быть, в такие моменты он радовался, что находится по эту сторону баррикад. – Ах, да. Подарок! – Чонин возвращается к столу, вынимает сложенные пополам бумаги и заталкивает их во внутренний карман шубы. Он выходит из офиса, спускается вниз, на первый этаж, кивает паре работников, что здороваются с ним, мажет по щеке администратора поцелуем и направляется на улицу. Он медленно пересекает улицу, смеряя недовольным взглядом вывеску массажного салона «3Racha». Что за убогое название? Никакого вкуса. Он с силой распахивает двери светлой массажной, и те звучно ударяются о стены, от чего девушка на ресепшене вздрагивает. Чонин окидывает небольшой, но уютный холл ожидания с диванчиками вдоль стен, а затем направляется прямиком к девушке за стойкой. — Здравствуй, милая, — он растягивает губы в самой безобидной из своих улыбок и смотрит на бледнеющую мадам поверх темных очков. — Ваш босс Бан Чан у себя? — А вы..? — робко уточняет та, начиная листать журнал записи. — Ц-ц-ц, я его самый первейший друг и благожелатель, дорогая, — тянет мистер Лис с улыбкой шире прежней. Он убирает очки со своего лица и смотрит на администратора с полным очарования взглядом. Та краснеет и отводит взгляд. Не каждый день к ним приходят такие молодые и красивые мужчины. — Разве он не предупреждал? Я и подарочек занес, так сказать, отпраздновать квартал, — понижает он голос до заговорческого полушепота. Она кивает ему и просит пройти в самый конец коридора и повернуть налево. — Что ж, налево и сходим, — подмигивает он ей. И, развернувшись на каблуках, слышит, как девушка тихо хихикает над его дурацкой шуткой. Оканчивая двигаться по указанному пути, Ян хмыкает и засовывает руки в карманы брюк. Готов мистер Бан или нет, но его дверь открывают с ноги и заходят, как к себе в блядушню.

***

— Тук-тук-тук, дражайший соседушка, — скалится незнакомец. Крис, сидевший до этого за рабочим столом, хмурится, абсолютно не понимая, какого Чанбина тут происходит. И почему его кабинет теперь превратился в проходной двор. — Ты кто такой..? — силится он вспомнить. Перед Чаном мужчина очевидно младше него. Но явно наглее. — А у тебя здесь миленько, — тот не обращает никакого внимания на вопрос. Он небрежно скидывает на черный кожаный диван свою шубу и обходит комнату, разглядывая сертификаты в рамочках на стене, дорогущую картину за спиной массажиста, статуэтки и прочую статусную чепуху. — Смотрю, обжились, вылизали горелые стены и зажили себе и маме с папой на радость? — молодой мужчина садится на край длинного и широкого стола. — Это что, красное дерево? — Черт. Ян Чонин? — осознает Крис, распахивая глаза шире обычного. — А ты сообразительный, — скалится мистер Ян. — Решил засвидетельствовать свое почтение такому внимательному налогоплательщику, — он потягивается, закидывая ногу на ногу. — Чего? — пуще прежнего хмурится Крис. Он допускал, что босс блядушни псих. Но, кажется, он не до конца понимал масштаб трагедии. — Нехорошо, знаешь ли, Чан-и, сдавать соседей в налоговую. Так делают только плохие мальчики, — Чонин смеряет противника внимательным взглядом, от которого у последнего мурашки по коже пробегают. Малец пришел ему угрожать? — А натравить на нас пожарных - хорошо? — парировал Бан Чан. Он опустил взгляд ниже и засмотрелся на ткань брюк. Точнее, на бедра молодого мужчины в них. — Но у вас же пожароопасный объект, я не прав? — явно потешался младший. — Что ты хотел? Давай кратко, у меня мало времени, — Чана начинал напрягать этот разговор. Так что он решил закругляться. Тем более, скоро должны были прийти парни на пятничное совещание. Ян хохотнул, соскользнул с края стола и в мгновении ока приблизился к Чану, развернул того единым рывком к себе лицом и навис сверху, уперевшись в спинку кресла директора. — Послушай меня внимательно, наминатель писюнов, — оскалился по-звериному Чонин. — В эти детские игры с перекидываем говна из окопа в окоп будешь играть с кем-нибудь из своей весовой категории. Меня ваши довольные рожи абсолютно здесь не устраивают. Молодой мужчина говорил низким вкрадчивым голосом. И что-то внутри Чана шевельнулось. Точнее, что-то ниже пояса. Чего давненько не случалось при обычных переговорах на повышенных тонах. Ян, не увидев никакой реакции, кроме заалевших щек, встряхнул конкурента и очертил чужой подбородок длинными пальцами, заставив запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. — Не знаю, что вы тут делаете, но лучше бы вам сворачивать удочки и уматывать куда подальше. Иначе может случиться что-то неприятное. Что в вашу страховку входить не будет, — Ян прищуривается и проводит по щеке соседа ногтями. Крис клянется богу, что глаза напротив его гипнотизируют, пригвождая к сиденью кресла. Он не может пошевелить ни единым мускулом, мозг словно забывает, как функционировать и обрабатывать информацию. Он только и может, что улыбнуться в ответ. Чонин глядит на массажиста как на поехавшего. Он щёлкает перед лицом Чана пальцами, унизанными кольцами, но реакции ноль. — Ах, я понял. Ты собираешься поставить нас на процент за «крышу», верно? Ведь так ты работаешь? — двигает бровями Чан, наконец-то отмирая. — Ты мой процент не потянешь, детка, — зло выплевывает Ян. — Не те обороты. Уносите ноги подобру-поздорову, — он ставит колено между широко расставленных ног Чана. И у того что-то звенит в голове. — Сказал кто? Босс-молокосос? — губы Чана тронула снисходительная улыбка. — Думаешь, смог пару таких же малышей с игровой площадки запугать, так и мы прогнемся? Не смеши, лисёнок. У Чонина на лице появляется улыбка. Она зарождается как тонкая полоска, но с каждой секундой становится всё шире, открывая вид на белоснежные ровные зубы. Чан видит еще не сточившиеся клыки. Мелкота. Да еще и в размерах скромнее Бан Чана будет. Но выше и вроде как гибче... А затем что-то сверкает перед его, чановыми, глазами, и на шее чувствуется что-то холодное. Нож, паникует мозг. Его корпус разом впечатывают в кресло свободной рукой, наполовину блокируя мобильность. А локтем ударяют в челюсть. Чан шипит и протяжно мычит от боли: прикусил кончик языка. — Назови меня так ещё раз, Чан-и, — сумасшедше облизывается Ян. — Я так давно не отправлял кого-то к праотцам, что мой нож вот-вот пойдет ржавчиной, — он шепчет в его приоткрытый рот. Бан Чан пытается дернуться, но бандит наседает сильнее, а затем ощутимо давит коленом на член. — Куда собрался? — понижает Чонин голос, переставая скалиться. И тут становится действительно стрёмно. Чан запоздало чувствует, как по шее стекает тоненькая струйка крови. — Я не давал разрешения двигать задом. Если только по моему члену, — нехорошо смеется мистер Лис. — Оу. Папаша, часто у тебя встает, когда угрожают выпотрошить? — Впервые, — Бан Чан отплёвывается от скопившейся во рту крови, держит лицо, и надеется, что оно не передает того, как у него внутри всё холодеет. И как чужое колено некстати усиливает эрекцию. — Обычно такие пиздюки сами на меня садятся. А потом кричат, закатывают глаза и фонтаном спускают, — он пользуется тем, что младший в моменте отвлекается и раздражается, улавливая жирный намек. И на стол спиной со всей дури летит уже Чонин. Из него вырывается болезненных хрип, он дезориентирован на пару секунд. И Чану этого хватает, чтобы выбить оружие. Он вжимает младшего бедрами в свой большой широкий стол и хмыкает, утирая кровь с шеи. Мол, всё, приехали, твоя остановочка. Но мистер Лис, крякнув, бьет Чана ребром ладони по затылку, резко, внезапно, очнувшись после оцепенения. А затем сжимается, как пружина, и, извернувшись, вдаривает по колену. Крис воет, скукоживается, а его тут же настигает новая череда ударов: в живот и раскрывшуюся грудину. Бан валится на пол, сверху его молниеносно настигает Чонин, злющий, усмехающийся и лупит, что есть силы по слабым точкам так, что Чану остаётся только блокировать и защищаться. Чонин без особого труда скручивает мужчину в бараний рог, ощутимо придушивая Бана. Осознав своё поражение, Крис наваливается всем телом на спину, надеясь переломить ход потасовки. Оба пыхтят, злятся, и Чан почти дотягивается до ящика стола с тревожной кнопкой (хрен с ним, мусорнётся), как в глазах начинает темнеть — кислород покинул эту голову. Бандит меж тем возвращает в свои руки лезвие. Бан Чан хрипит задушенно: «Брэйк!» И его наконец жалеют — дают сделать вздох. — Хах, ха-ха, а ты хорош, чертяка, — массажист утирает кровь с разбитых губ и разминает плечи. — Думал, ты маменькина булка. Весь лощеный, жеманный модник, — он встает, шатаясь и мешком падает на кожаный диван. — Блять, до сих пор стоит. Ну что ты будешь делать? — Чан стонет в потолок, запрокидывая голову назад. А через секунду его губы атакуют. Чан реагирует в этот раз быстрее: отвечает через мгновение, мычит в злой жесткий поцелуй и какого-то хрена прикрывает глаза. Между ног ебучий пожар. Криса так не крыло со времен тренинга по тайскому эро-массажу, когда, ради смеха, на нём решил потренироваться Джисон. А сейчас его ноги разводят неаккуратным пинком, рвут с него рубашку (почти новую), а через рот пытаются выпить душу. — Сейчас немного повеселимся, Чан-и, — Чонин облизывается, тянет галстук, чтобы расслабить его, быстро дергает вниз собачку на брюках и по-хозяйски сжимает член через ткань белья. — Неплохой агрегат у тебя здесь, а? Но сегодня он нам не понадобится, — злобно выплевывает мистер Ян. – Прижми к своей миленькой накаченной груди коленки, и я, возможно, буду нежен, — он смотрит на массажиста так, что у того вновь любые аргументы испаряются. До чего красив, сволочь! Он будто бы со старых гравюр, ожившая мраморная статуя, очеловечившийся лисий бог. Перед таким только падать ниц и приклоняться. И он смотрит, смотрит, словно бы всё происходит не с ним: как бандит выуживает из кармана брюк презерватив, как раскатывает его и натягивает на пальцы, как небрежно (будто наспех) распределяет смазку. И в нос запоздало бьет сильным синтетическим запахом клубники, а в заднем проходе начинает двигаться что-то склизкое, холодное. И Бан Чан вроде как стонет долго, почти воет, а перед глазами только белоснежный оскал. В ушах гул, в голове снова звенит, но боли нет (хотя, признаться, он ждет ее), а ноги только сильнее разводят в разные стороны. Ему хочется как-то закрыться и уйти от этого лисьего властного взгляда, подавляющего, порабощающего. Но он словно везде: его шепот у самых губ (О чем он говорит, это какое-то древнее заклятье?), дыхание на шее вызывает мурашки, а редкие поцелуи окончательно подавляют волю. Да пошло оно всё нахер? Что случится, если Крис сдастся? На этот раз… всего на полчаса… Он просто позволит маленькому зарвавшемуся лису трахнуть себя. — Боже, долго еще? — выныривает из забытья Бан Чан. В него без труда входят три длинных пальца Чонина. Сам босс стриптиз-клуба ухмыляется, кивает молча и отбрасывает использованный презерватив в сторону и поднимается на ноги. Наблюдать за тем, как мужчина элегантно избавляется от одежды, как он бесстыдно улыбается и надрачивает свой член в предвкушении соития, как с ленцой натягивает на свой орган новую резинку и наклоняется над Чаном — что-то из оживших картин Караваджо, не меньше. Солнце так живописно ложится на его заметный пресс, на смуглую кожу, на его стройные ноги и бедра… Крис забывает, как дышать и думать. И возвращается к реальности только когда в него проталкиваются головкой. Глаза напротив наблюдают беспрестанно, с интересом, с азартом. Мистер Лис толкается бедрами в одном плавном движении, и Крис закатывает глаза, низко выстанывая. Помнится, Джисон говорил, что с мужчинами — «это вообще другое», но Чан никак не мог уловить, что «другое»? Дырки те же. Но теперь он мысленно кивает. Потому что с ним нифига не нежничают: Чонин смеется (хотя больше этот звук похож на злой лай), без особых усилий переворачивает Криса на живот, лупит по заднице и начинает дико драть. Собирает в охапку отросшие светлые пряди Бана, тянет назад и глубоко засаживает в Чана свой член. С наслаждением стонет где-то сверху, а второй рукой упирается в крисову поясницу и двигается, двигается, двигается, что есть мочи. Трахает его, как перед концом света, с оттяжечкой, шлепая по обеим полушариям задницы, не церемонясь. Не с девкой точно ебется, а с накаченным массажистом. — Ну так, что, Чани? Готов передумать? — выдыхает мистер Лис в загривок. И кусает, сука, до крови. Бан Чан вскрикивает (больше от неожиданности), выгибается, как может, надеясь скинуть эту сволочь. Но куда там! Чонин, будто читая мысли, хватает его бедра мертвой хваткой и всаживает с новой силой. Ноги Чана начинают дрожать, поясницу ломит, зад саднит, а яйца ломит безумно. — Или дождемся, когда ты начнешь реветь и умолять дать кончить? — С-сука, — шипит Бан и дергается, но его голову быстро пригвождают босой ногой к обивке дивана. — Сидеть, — слышится низкий тон Яна. — Если не умеешь слушаться, я научу, - нога давит сильнее. – Или большой мальчик так и ждет, чтобы его наказали? Взбрыкиваешь, как течная сука. А сам ничего толком и не предпринимаешь, чтобы тебя не поимели? — в новой позиции член Чонина погружается под иным углом, и Крис начинает всхлипывать, запоздало пряча краснеющее лицо. Его всего подергивает и выворачивает на изнанку: возбуждение переполняет его всего, хочется поскорее взять и довести себя до оргазма рукой, но их перехватывает бандит. Ян лишь забавляется, без устали трахая и дразня простату. — Что? Захорошело? Теперь мистер выёбистый массажист готов слушаться? — рычит около уха Чонин. — Или надеть ошейник на эту здоровую шею? — он рывком поднимает Бан Чана за волосы, а тот балансирует на грани долгожданного вымученного шага в рай. — Д-да! Господи, сделай это еще раз! Черт с тобой! — кричит Крис так, что, наверное, во всём здании его слышно. Но сейчас плевать, сейчас он мечтает только о том, чтобы отпустило, чтобы он кончил. Неважно как, неважно от чего. Он чувствует, что это будет сильно и мощно. Вот же оно, буквально пара фрикций!.. — Хах, как скажешь, Чан-и, — противно тянет Чонин, и что-то внутри Чана взрывается невероятным фейерверком чувств и звуков. Он воет, как какое-то животное, широко раскрыв рот и закатывая глаза в полной неосознанке. И белая пелена застилает взор, словно неизвестно откуда взявшейся вуалью. Очухивается Бан Чан в своем кресле в белом халате, какие они обычно выдают клиентам, в очках и со следами чернил на руке. На столе он видит свежеподписанный документ о продаже половины доли компании (ни много, ни мало 55%). А в дверь стучат кто? Правильно, второй и третий директора массажного салона «3Racha». —Чан? Ты в порядке? — стопорится Джисон в проходе. — Что там? — не видит Чанбин. — Папка в халате расхаживает на голое тело посреди рабочего дня. — Клиенток нам новых зазвать хочешь? — ухмыляется Чанбин. Бан Чан предпочитает промолчать. И о том, кто приходил к нему с визитом, и о том, что они здесь делали. Что ж, думает Крис, хотя бы вытраханым с оттопыренной жопой кверху не оставил. Видимо, у бандита имелись свои понятия о чести… вот только зад неприятно начинал зудеть и будто бы распухать… - Срань господьня! Клубника! У меня же на нее аллергия!... Ебаная лиса! - О чем это он? - Чанбин выуживает из-за спины присланный курьером контейнер с салатом и вздыхает. - Наверное, конец квартала так сказывается, - шепчет Джисон, округляя глаза. - У нас тут разве лисы водятся? - Да, блять, белые наглые.