Боевой Заяц Ханган

Ханган вошел в помещение следом за Доном, чувствуя, как учащается сердцебиение и холодеют ладони. Он держался на остатках волевых усилий, всё сильнее сжимая пальцы Донована. — О, вы уже тут, — Винченцо оглянулся и ободряюще улыбнулся Хангану. — Подойди ближе, мой мальчик. Хан глубже втянул в грудь воздух и шагнул к главе Семьи, стараясь не смотреть на группу людей, стоящих на коленях вдоль стены. Но потом, собравшись с силами, перевел взгляд в их сторону. На головах всех четверых мужчин были надеты черные мешки, а руки связаны за спинами. Ханган сглотнул горькую слюну и сцепил зубы, стараясь не показать подступающей паники. Нет, он никого не мог узнать, но подсознание сразу словно вернуло его в то страшное время, когда его, сонного и оглушенного, вытащили из дома и бросили в машину. А потом трое незнакомцев с деловым равнодушием и неумолимостью буквально резали его на куски, обжигали каленым железом, не слушая криков и просьб. — Ну-ну, малыш, — Винченцо похлопал Хангана по плечу. — Тебе больше никто из этих недоносков не причинит вреда. Теперь они в твоей полной власти. Можешь даже лично пристрелить их. Один из мужчин заскулил и задергался, привлекая внимание Хана. Он осторожно отпустил руку Донована и шагнул ближе. Сент обогнал его и сдернул мешок с головы пленника. Другого Ханган не ожидал увидеть, но всё же едва не отшатнулся, увидев искаженное ненавистью и страхом лицо Энтони Ливса — своего бывшего коллегу по сборной. — Хочешь с ним поговорить? — спросил Донован. — Не очень, — покачал головой Ханган, чувствуя, как отступает адреналиновая волна, позволяя легче дышать. — Но хотелось бы услышать причины его поступка. Не думаю, что лишь потерянный шанс на участие в Олимпиаде мог толкнуть его на преступление. — О, тебе понравится, — хмыкнул Винченцо, давая сигнал охране убрать кляп изо рта Ливса. Хан сложил руки на груди и выпрямился, сосредотачиваясь, как перед соревнованием. Он не видел себя со стороны, но Донован стоял рядом со спокойным лицом, значит, Ханган не выглядел так же плохо, как себя ощущал. Ливс не спешил говорить, только шумно дышал, глядя на Хана снизу вверх. Потом его лицо перекосилось от отвращения: — Да, это я тебя заказал. Не поверишь, какое удовольствие я ощутил, глядя на отчет наемников. Жаль, ты не сдох в том переулке. Но ты же везучий, сучонок. Ханган поморщился: — И чего ты этим добился? Места в команде, из которой тебя выперли сразу после Олимпиады, где ты был худшим из наших? Морального удовлетворения от мести мне? Кстати, за что ты так мстил? Мы с тобой даже не особо пересекались за пределами базы. Хотя… можешь не отвечать, — Хан подошел ближе и слегка наклонился к оскалившемуся Ливсу. — Ты, Тони, завидовал мне. Талантливому, красивому, успешному, набирающему известность. Думаю, ты еще и хотел меня… Что? Судя по твоему лицу, я угадал? — Ты — мелкая шлюшка! Задницей крутил перед спонсорами, за красивые глазки получал контракты! Я! Я пахал, как проклятый, много лет! А ты пришел весь такой сияющий! — Ливс побелел от ярости. — О, да! Я хотел тебя трахнуть! Уничтожить твое раздутое самомнение! Чтобы ты знал свое место! На Хана вдруг снизошло какое-то ледяное спокойствие. Он нагнулся еще ниже и сказал: — Ты забываешь, что кроме, несомненно, красивого лица и сексуального тела, у меня еще был талант и мозги. В отличие от тебя, Тони. Ты — психопат и неудачник. Скажи же мне… После того, как тебя вышвырнули из команды, после того, как руководство узнало о твоем преступлении… Ты всё еще думал, что дело того стоило? — Да! — Ливс почти выплюнул это слово в лицо отшатнувшегося Хана. — Я выиграл! Ты вернулся в то болото, из которого выполз, а мне никто ничего не сделал! Поверь, долгими ночами я смаковал подробности того, что с тобой сотворили эти ребята. И знаешь, о чем я жалел? Знаешь?! Что они отказались довести дело до конца! Что позволили тебе спрятаться! Нужно было всё сделать самому! — Так что же ты не сделал? — зло усмехнулся Ханган. — Я отвечу вместо тебя. Ты просто трус, Тони. Ты — гадкая, трусливая крыса. Хан вздрогнул всем телом, когда Донован незаметно подошел со спины и обнял его. — Мы услышали достаточно, — резюмировал Винченцо. — Снимите мешки с остальных. Пока Ханган, мелко дрожа от эмоций и адреналина, переводил дыхание, охрана выполнила приказ Винченцо. Хан быстро окинул взглядом своих давних мучителей и откинулся назад, в объятия Донована. — Потерпи еще немного, — сказал Дон, целуя метку на шее Хангана. — Ты молодец, Банни. Винченцо сел в одно из кресел и кивнул Хану на второе. Когда Ханган сел, радуясь, что можно не бояться грохнуться на пол перед всеми присутствующими, глава Семьи произнес: — Что же, нет смысла тянуть дальше. Вы трое знаете законы Семей, будучи членами одной из них. И знаете, что делают с теми, кто покушается на наследника или его marito. — Он тогда не был marito, — мрачно возразил один из пленников. Ханган нервно потер неприятно занывшие в местах переломов руки и сглотнул, сдерживая тошноту. — Верно, — кивнул Винченцо. — Вам повезло. Как повезло с тем, что он остался жив после ваших развлечений. — Это была наша работа, — хрипло отозвался еще один мучитель. — Контракт. — Конечно, — Винченцо снова кивнул. — Но это так же был ваш выбор — браться за подобное задание или нет. И за этот выбор тоже придется отвечать. Я уже связался с главой вашего клана, объяснил ситуацию и получил право наказать вас согласно Закону. А вы знаете, какой вердикт. Судя по тому, как занервничали преступники, они отлично были осведомлены. — Но… если учитывать уже упомянутые смягчающие обстоятельства, — Винченцо ухмыльнулся. — Мы оставим вас в живых. Накажем, конечно, согласно проступку, но вы будете жить, — он повернулся к Хану. — Ты мне поможешь, сынок? — В чем? — напряженно уточнил Ханган. — В выборе наказания. Первый вариант: мои люди делают с ними всё, что они сделали с тобой. Второй: мы продаем их в рабство нашим партнерам, которым всегда нужны бесплатные работники в шахтах. — Меня будут искать! — закричал вдруг Ливс. — Поверь, — Винченцо улыбнулся ему ласковой улыбкой акулы. — Никто тебя не будет ни защищать, ни искать. Ты проживешь короткую, но яркую жизнь в глубине горы, в окружении алмазов. Или инвалидом в каком-то грязном хосписе для психов. Хан, малыш, что ты выбрал? Ханган выпрямил спину и твердым голосом ответил: — Этим троим — сделайте то, что они делали со мной. А Тони… Тони — в шахту. Ливс завизжал на одной ноте, кидаясь вперед. Охрана быстро скрутила его, затыкая рот и накидывая на голову мешок. — Спасибо, господин, — один из пленников вдруг поклонился Хангану так низко, что уперся лбом в пол. Двое других последовали его примеру, а Винченцо похлопал Хана по колену: — Мудрое решение, Банни. Эти трое, хоть и отморозки, но не сумасшедшие. А Ливс — псих, он опасен для людей, как бешеная собака. Донован, уведи своего супруга, а я дальше разберусь сам. Хан с готовностью последовал за Доном, пытаясь не думать о том, что и как будет делать Винченцо. Несмотря на свершившуюся справедливость, на душе всё еще было тяжело и гадко. — Донован, подожди, — Хан несколько раз сглотнул и указал на двери с характерным символом. — Мне нужно умыться. — Конечно, — Дон кивнул Сенту, и тот поспешил проверить помещение. Ханган едва успел добежать до кабинки, прежде чем его мучительно вырвало. Стало немного легче, но ноги дрожали так сильно, что пришлось немного посидеть на крышке унитаза, пережидая слабость. — Банни? — в дверях показался Донован. — Выпей воды. Благодарно улыбнувшись, Хан открутил крышечку и жадно отпил. — Он в порядке? — послышался где-то за пределами видимости женский голос. — Да, мама, Банни уже лучше. Спасибо за воду, — ответил Донован и протянул руки к Хану. — Идем, я отвезу тебя домой. Ханган встряхнулся, поднялся и более-менее твердыми шагами вышел из кабинки. — Здравствуйте, Марина, — он кивнул матери Донована. Женщина слабо улыбнулась: — Здравствуй, Хан. Я наблюдала за вами через смотровое окно. Кажется, мой сын действительно сделал отличный выбор. Если будет что-то нужно, без сомнений обращайся ко мне. — Спасибо, — Хан кивнул и с намеком посмотрел на Донована. Хотелось домой, просто лечь под одеяло и выдохнуть этот долгий день. И было бы вообще замечательно сделать это в компании мужа. *** Донован с легкой тревогой наблюдал за все еще бледным и подавленным Ханом. Конечно, он не мог не гордиться тем, как супруг справился, но это не мешало ему переживать за его состояние. Дон хотел бы оградить Банни от подобных потрясений, но именно сейчас это было необходимо по нескольким причинам. Во-первых, Хан должен увидеть, что справедливость восторжествовала и за него отомстили. Во-вторых, отец любит сильных людей, и проявлять перед ним слабость — совершенно лишнее. В-третьих, рядовые члены клана, присутствующие на судилище, расскажут всем остальным, что и как говорил супруг наследника. Как себя вел и насколько правильное решение принял. Сейчас, сидя в машине, Банни жался к Доновану в инстинктивном поиске поддержки и утешения. Дон перетянул его к себе на колени и прижал крепче, позволяя уткнуться лицом в свою шею. Дыхание Хана оставалось частым и неровным, но он уже не был таким напряженным. Зайчишка… До Донована только сейчас дошло, что его супруг очень юный. Сколько ему… двадцать четыре? Через два месяца — двадцать пять. Нужно будет устроить для Банни большой праздник, пусть порезвится, покрасуется… Донован даже улыбнулся, представив себе это. Банни, этот неожиданный сюрприз Судьбы, должен быть веселым и счастливым, а Донован постарается сделать для этого всё возможное и даже иногда невозможное.