Боевой Заяц Ханган

До ставшей уже родной постели Ханган добрался буквально усилием воли. Хотя он умел и любил поговорить, сегодня с этим был явно перебор. Приходилось тщательно следить не только за словами, но и выражением лица. Хорошо, Донован далеко не уходил и периодически давал короткие инструкции. Да и Себастиан мелькал поблизости, время от времени ловко перехватывая каких-то гостей раньше, чем они подходили к Хану. Господин президент оказался вполне себе нормальным человеком: поздравил довольно искренне, вручил Доновану какую-то папочку в виде подарка, и о дочери даже не обмолвился. После ужина и танцев Банни уже просто мечтал сбежать с бала хоть в туфельке, хоть босиком, но прошло еще около часа, прежде чем Дон поднялся на небольшое возвышение, где играли музыканты, и поблагодарил всех присутствующих. Это явно был условный знак, потому что очень быстро зал почти опустел. И Хан наконец смог спокойно выдохнуть. Сент проводил Хангана к машине, куда вскоре пришел и Донован. При виде освещенного особняка Банни едва не прослезился от радости. Дон не стал возражать, когда Хан решил принять душ в своих покоях, согласившись, что так быстрее. Скорее всего, Донован тоже устал, хоть и не подавал вида, потому что оказавшись в постели, он только обнял Хангана и длинно выдохнул в макушку. Утром Хан проснулся первым и некоторое время рассматривал спящего Донована. Потом, мягко чмокнув в приоткрытые во сне губы, поднялся с постели. Сняв пижаму, он набросил халат, намереваясь сходить в ванную, пока Донован спит. Сделав все делишки, Хан вышел и остановился возле шкафа. Он хотел выбрать себе одежду на день, но зацепился взглядом за непривычный беспорядок: костюмы, в которых они вчера были на приеме, так и лежали двумя кучками на банкетке в изножье кровати. Банни собрал их, чтобы отнести в гардеробную, откуда горничная заберет их, чтобы привести в порядок. Гардеробная у Донована была немаленьких размеров. Она, конечно, имела второй выход в покои самого Хангана, но его вещей здесь было намного меньше. Еще часть вещей — в основном белье, халаты, пижамы и домашние комплекты — хранились в шкафу в спальне, чтобы далеко не бегать. Сейчас же Хан стоял посреди большого помещения с разумно расположенными стеллажами, стойками и вешалками. Везде царили строгий порядок и чистота. Большое ростовое зеркало зрительно еще больше расширяло пространство. Банни оставил свою ношу в специальной корзине и порылся в развешанных костюмах и дорогих пальто. Пахло большой кучей денег и мужским парфюмом. Улыбнувшись своему немного фривольному отражению в зеркале, Банни потуже завязал пояс халата и шагнул к выходу. На пороге стоял Донован и смотрел так, что у Хана ослабли колени. Дон шагнул к нему и плотно прикрыл за собой двери. — Попался, зайчишка. — О, нет, — заламывая руки, простонал Банни, включаясь в игру. — Бедного зайчика сейчас сожрут. Останутся только ушки и хвост. Донован рассмеялся и притянул Банни к себе, целуя неспешно, но так уверенно, что возражений никаких не осталось. Дон оторвался от Хангана и довольно ухмыльнулся. Потом огляделся по сторонам и пододвинул к зеркалу высокий плетеный сундук с плоской крышкой. На крышку сначала легла небольшая стопка полотенец, а потом был водружен Банни. Стоя на коленках и глядя на себя в зеркало, Хан почему-то смутился до жара в щеках. Доновану, скорее всего, это понравилось, потому что он погладил лицо Банни кончиками пальцев, а потом постучал указательным по губам Хана. Обхватив палец губами, Банни посмотрел на Донована сквозь зеркало и вздрогнул при виде его потемневшего взгляда. Теперь в жар бросило не только щеки, но и остальное тело, а под халатом начал приподниматься член. Донован неторопливо развязал поясок и снял с Банни халат, оставляя того совершенно обнаженного. Огладив плечи и руки до ладоней, Дон попросил: — Обопрись руками о зеркало. Хан повиновался, чувствуя, как накатывает возбуждение, густо замешанное на смущении. Он посмотрел на свое румяное лицо и прикрыл глаза. — Смотри, — мягко, но настойчиво попросил Донован. — Я хочу, чтобы ты видел себя в момент, когда я возьму тебя. — Тиран и деспот, — выдохнул Банни, но возражать не стал, лишь нетерпеливо переступил коленками по крышке, устраиваясь удобнее. — Вот чему ты учишь невинного зайку? Донован в ответ лишь куснул его за плечо, жадно вылизал подзажившее тату и прошептал на ухо, вызвав толпы мурашек по всему телу: — Я обещал, что трахну тебя возле зеркала. А я всегда выполняю свои обещания. Он отстранился, позволяя Хану немного перевести дыхание. Его ладони скользнули с плеч на спину, прошлись по ребрам и переместились на грудь. На довольно жесткий захват сосков Банни отреагировал коротким стоном и нетерпеливым поёрзыванием. Стоя в столь провокационной позе, Банни видел себя всего спереди, а также мог наблюдать за тем, как неторопливо двигаются по телу крупные ладони Донована. Потом Дон на некоторое время отвлекся, снимая халат и выкладывая на полочку рядом презервативы и флакон со смазкой. Хан прикусил губу, пытаясь не рассмеяться такой предусмотрительности. Его охватил какой-то восторженный ужас при виде того, как Донован смазывает свои пальцы. Даже анус поджался, но не испуганно, а как-то… жадно. Всё же до чертиков желанный мужчина — это дополнительный стимул отдаться без сомнений и возражений. Банни опустил взгляд, чтобы слегка снизить накал страстей, но при виде собственного истекающего смазкой члена зажмурился, дыша ртом. Крепкая, но острожная хватка на волосах заставила его распахнуть глаза шире и поднять голову, подчиняясь натяжению. — Ты не смотришь, — с укоризной сказал Донован. — Простите, господин, — с придыханием отозвался Хан. — Я буду послушным мужем. Я приму всё, что мой супруг даст мне. Донован улыбнулся и отпустил волосы, целуя спину и плечи. Его пальцы уже кружили вокруг входа в тело, периодически проскальзывая внутрь. Хан смотрел то на Донована, то на себя: раскрасневшегося, с блестящими глазами и растрепанной челкой. Зеркало, о которое он опирался ладонями, уже не было таким чистым и нетронутым, но это лишь поднимало градус возбуждения. Первое движение в глубину тела Хан встретил с большим нетерпением. Донован разминал его неспешно, скользя пальцем по постепенно увеличивающейся простате. Ощущения были просто ошеломительными. Хан хоть и бывал снизу, но ни разу не мог полностью насладиться всеми прелестями, которые могла дать ему эта позиция. Да за одно это он готов благодарить Донована и выполнять все его фантазии. Всхлипнув, Банни облизнулся, подбирая слюнки. Хотелось скулить и подставляться еще больше под размеренное движение пальцев внутри. — Донован… — со слегка ноющей интонацией взмолился Ханган, когда терпеть стало невыносимо. — Так сильно хочешь? — усмехнулся Дон, поймав взгляд Банни. Хан знал, видел, как выглядит в этот момент, поэтому добавил эмоций, кусая губы и страдальчески поднимая брови. Ресницы слиплись, глаза лихорадочно блестели… Донован раскатал по члену презерватив и, примерившись, одним мягким движением вошел внутрь, крепко держа Хана за бедра. Банни смотрел на себя: захваченного в плен, нанизанного на крепкий член, жаждущего большего. Когда Донован принялся двигаться, всё наращивая темп, Хан лишь сильнее прогнулся, почти упираясь лицом в зеркало. От шумного дыхания стекло запотело, помогая Банни спастись от слишком быстрого оргазма. Донован сначала лишь шумно выдыхал при каждом движении вперед, а потом застонал. От этих низких звуков у Хана мутнело в голове и выделялась слюна. Словно почувствовав, что Банни на грани, Донован ускорился, всё сильнее насаживая Хана на себя. А потом крепко сжал член Банни и довольно выдохнул, чувствуя, как он дернулся в ладони, выплескивая семя. Хан стонал и поскуливал, совершенно не стыдясь этих звуков, и едва не сполз вниз. Но Донован поставил его ровнее и несколькими толчками довел себя до оргазма, шумно дыша и подрагивая всем телом. Им пришлось немного посидеть на скомканных халатах и полотенцах, пока мир перед глазами не перестал плыть в радужные дали. Донован расслабленно целовал Банни, поглаживая по спине. — Отличное начало дня, — сказал он, когда Хан сумел собраться из желейной лужицы обратно в человека. — Доброе утро, дорогой. Рассмеявшись, Хан попытался встать, но потом махнул рукой на это дело. Только с помощью Донована получилось добраться до кровати, куда Банни с удовольствием завалился. — А что ты говорил о том, что хочешь воспитывать моего наследника? — спросил вдруг Донован, рассеянно поглаживая Банни по груди и животу. — Я должен был что-то ответить твоей… змеюке. Но если ты против моего знакомства с твоим сыном, то я пойму. — Я не против, — Донован улыбнулся. — Когда немного разберусь с накопившимися делами, поедем, навестим Энрико. — Сколько ему лет? — Банни повернул голову к Дону. — Четыре, почти пять. Увы, Лорен он оказался не нужен, а я — слишком занят, чтобы им заниматься. Жаль, я бы хотел видеть его чаще, — Донован притянул Банни к себе, чтобы поцеловать. — Он живет в семье Себастиана, там ему хорошо. Но он меня совершенно не знает. — Это печально, — Ханган вздохнул. — У меня вообще отца не было, только дед. Он меня научил стрелять и постоянно таскал по разным соревнованиям. Дед был очень веселым в жизни и очень требовательным в работе. Жаль, что он не видел, как далеко я смог зайти после его тренировок. — Ты ведь не закончил обучение в универе? — спросил Донован. — Нет. Остался один курс, но… Я учился на факультете менеджмента и маркетинга. Спортивная карьера обычно короткая, тренерская работа меня прельщала меньше, чем продвижение самого спортсмена и даже дисциплины. Там много интересного, включая логистику и поиски новых способов тренировок, — Банни приподнялся, опираясь на локоть. — Я помогу тебе восстановиться на учебе. А потом, когда закончишь, решишь, куда себя применить, — Донован повалил Хангана себе на грудь, а потом подмял, целуя куда попало. Через неделю частный самолет семьи Карнолли поднялся в воздух, следуя на небольшой остров в море, на котором находилась одна из резиденций. Банни, одетый в легкомысленную рубашку и белые шорты, рассеянно смотрел на проплывающие внизу облака, представляя себе предстоящую встречу с семьей Себастиана и маленьким Энрико.