win is loss

      — Ты уверен, что они шли именно за тобой? — тихий, но прекрасно слышный в идеальной тишине голос Хосока раздаётся в комнате. Он сидит на диване в гостиной квартиры Чонгука, рядом на небольшом стеклянном столике стоит нетронутая чашка с почти остывшим кофе.              На противоположной стороне дивана, подтянув к себе колени и обнимая их, сидит Чонгук. Он пустым взглядом смотрит на какую-то точку на полу, не моргая. На нём так и надета рабочая одежда, только пиджак неаккуратно брошен сбоку. Складывается впечатление, что он глубоко в своих мыслях, но чужой вопрос отлично слышит и отвечает незамедлительно:              — Я уже ни в чём не уверен, Хосок, — выдыхает он, сжимая зубы, и, наконец, переводит взгляд на друга. — Я сказал, что даже для меня, что ни разу до этого не попадал в такую ситуацию, было очевидно, что они идут именно за мной. Однако я не могу быть убеждённым в этом на все сто. Если бы ты там не появился, то было бы намного легче понять, преследовали они меня или нет, так как они бы дошли как минимум до входа в небоскрёб и, возможно, даже пошли бы дальше, — Чонгук качает головой словно сам не верит, что говорит. — Я понятие не имею, кто их мог послать, и что они хотели со мной сделать, — он передёргивает плечами, тщетно пытаясь скинуть наваждение и избавиться от неприятных картинок, что всплывают в голове одна за одной.              У Хосока сердце кровью обливается от одного взгляда на такого Чонгука, поэтому он встаёт со своего места и садится рядом с ним, руками обвивает и тянет на себя, позволяя голову положить на своё плечо. Пальцами зарывается в чужие волосы, массирует, отчего Чонгук глаза прикрывает, пытаясь внушить себе, что сейчас он в безопасности.              — Мы можем обратиться в полицию, — говорит Хосок. — Там в любом случае должны стоять камеры наблюдения.              — И что это даст? — отчаянным голосом спрашивает. — То, что они шли именно за мной ничто не сможет доказать. Они специально выбрали время, когда на улице будет больше всего людей, чтобы у меня на руках не было никаких доказательств, — Чонгук вздыхает, молчит какое-то время, а затем продолжает. — Остаётся лишь надеяться, что мне действительно просто показалось, и я не был их целью. К тому же ты не видел их вообще, может быть, у меня начались галлюцинации? — совсем невесело усмехается.              — Не неси бред, Чонгук, — серьёзно говорит Хосок, наклоняя голову и заглядывая в чужие глаза. — Теперь тебе нужно быть осторожнее. Я бы всё-таки настоятельно порекомендовал бы тебе обратится в полицию, опасно оставлять это всё как есть, — он задумывается на секунду. — Если не хочешь идти в участок, то попроси посмотреть камеры хотя бы у вашей охраны. Ты же сказал, они ждали тебя у здания? В таком случае они должны были засветиться.              — Зачем ты ко мне пришёл? — вместо какого-либо ответа на чужие слова задаёт вопрос Чонгук, хочет пока перевести тему, а потом, когда разум станет вновь холоден, обдумать всё заново и принять правильное решение. Он начинает чувствовать себя спокойнее, тревога и страх, наконец, отпускают сердце из своих тисков.              — Волновался за тебя, — отвечает Хосок, наигранно возмущённо выдыхая. — Ты вчера ушёл рано, да ещё и утром не ответил на мои сообщения. Вот я и решил к тебе зайти.              Чонгук сначала хмурится, а когда до него доходит смысл чужих слов, то возникает желание ударить себя по лбу:              — Прости, — стонет он и виновато смотрит в чужие глаза, затем выбирается из объятий и достаёт телефон из портфеля, что тоже лежит рядом. Включает экран и просматривает кучу уведомлений от Хосока, которые варьируются от «Нормально доехал?» и до «Я убью тебя, Чон Чонгук.». — Я с утра проспал, поэтому не было времени ответить, а на работе сам понимаешь…              — Совсем забыл про друзей, — говорит с шуточным упрёком в интонации. — Если бы не Тэхён, я весь день не находил бы себе места.              — Тэхён? — Чонгук удивлённо вскидывает голову, услышав имя человека, что не даёт ему покоя.              — Ага. Я написал ему с утра, спросил на работе ли ты. Он ответил, что нет, — пожимает плечами. — Вот тут я по-настоящему готов был тебя собственноручно побить, но потом он написал, что ты пришёл. У меня прям камень с души. Не делай больше так, — серьёзно смотрит, почти с угрозой.              А Чонгук, кажется, всё мимо ушей пропускает, неверяще смотря на Хосока и спрашивая:              — И когда же ты успел с ним так сильно спеться?              — Ты ушёл, и мы просидели вместе ещё несколько часов, поговорили обо всём, — он смотрит на Чонгука, чьи глаза становится шире с каждым услышанным словом. — Понятия не имею, почему ты так его не любишь. Мне он показался очень хорошим и приятным человеком. Его образ совсем не вяжется с тем, каким ты его описываешь в своих рассказах. Хотя не могу отрицать, что как начальник он может вести себя совсем по-другому.              — Напомни, почему ты всё ещё мой друг? — вскидывает бровь Чонгук и смотрит серьёзно, за что тут же получает слабый удар в плечо и смеётся.              — Ты относишься к нему слишком категорично, — качает головой Хосок, будто наставления даёт.              — А ты просто не работал с ним, если так считаешь, — он поднимается с дивана и начинает развязывать галстук, в то время как в голове начинают закрадываться подозрения, которые он пока не решится озвучить.

_

      Этим же вечером приняв душ и ложась спать, Чонгук не может перестать думать обо всём, начиная с самого утра, когда Тэхён ждал его на ресепшене, и заканчивая разговором с Хосоком. Он предполагает, что если те двое парней всё-таки шли за ним, то у них могло быть всего несколько причин для этого. Первая — узнать, где он живёт. Слишком банально и просто. Однако так как Чонгук является высокопоставленным лицом в огромном холдинге, информацию о нём нельзя найти на каждом углу, поэтому из этого можно понять, что человек, стоящий за всем этим, не имеет больших связей и, судя по всему, средств или просто хочет таковым прикинуться.              Вторая же причина ещё более банальная — его просто хотели убить. От одной мысли об этом тело прошибает холод. Чонгук не знает, кому он мог перейти дорогу, ведь после последней гонки на него может точить зуб кто угодно. В мыслях почему-то сразу всплывает Тэхён. Ведь если подумать у него есть и мотив, и ресурсы. Это пугает ещё больше, потому что такому противнику он противостоять точно не сможет, да тут даже полиция ничем не поможет.              Он переворачивается на спину, вперив взгляд в потолок. В комнате стоит кромешная тьма, окна на этот раз плотно занавешены. Он пытается избавиться от этих навязчивых мыслей. Слишком глупо думать, что Тэхён пойдёт на такое после всех его слов. Чонгук не хочет думать, что это он. Это не может быть он.              Ему почти удаётся заснуть, когда телефон, лежащий на тумбе рядом, вибрирует, вырывая его из приятной дрёмы. Чонгук щурится от яркого света экрана, читая сообщение, присланное с неизвестного номера: «Привет, это Ноа, надеюсь ты ещё меня не забыл. Заезд через три недели на той же трассе. Не опаздывай))».              Чонгук быстро отвечает скромным «Ок» и кладёт телефон на место с тихим стоном. Он прикрывает глаза рукой, трёт переносицу, понимая, почему те двое на миг показались знакомыми. Здесь просто не будет.

_

      Налившиеся свинцом облака сильным ливнем обрушиваются на нагретую до этого палящим солнцем землю. За не дающими покоя навязчивыми мыслями Чонгук не уделил нужного внимания погодным условиям, поэтому, как и обычно, отправился на работу пешком. Он все ещё обдумывал то, что произошло с ним вчера. В голове сложилось два и два, но от этого легче не стало. Дождь настиг его почти у здания холдинга, поэтому сильно намочить не успел, зато настроение подпортил.              Заходя в свой кабинет, он снимает с себя намокший чёрный плащ и вешает его на вешалку, незаметно стоящую в самом углу. Чувствует, что плечи пиджака немного намокли, создавая неприятные ощущения и заставляя холод пробежаться по всему телу. Чонгук рукой проводит по волосам, чуть зачёсывая их назад, губы сжимает оттого, что они тоже достаточно мокрые. Он уже начинает скучать по однотипным рабочим дням, когда ничего, кроме Тэхёна, не вызывало у него раздражения и всё шло своим привычным чередом. Конечно, раньше тоже бывали дни, когда его настигала чёрная полоса, но после последнего заезда всё перевернулось с ног на голову.              Он садится за свой стол и включает компьютер. В ожидании, пока тот загрузится скучающе смотрит в окно, по которому одна за одной стекают вниз мелкие поблёскивающие капли воды. Серость картины будто давить начинает, опускаясь на плечи тяжёлым грузом. Чонгук задумывается о том, что его настроение сейчас немного улучшил бы какой-либо горячий напиток. Он мог бы подняться и сходить за кофе в небольшую кофейню, что расположена прямо в холдинге на пятом этаже, но вкус напитка именно сейчас вызывает стойкое отвращение.              В голове возникает мимолётная мысль о зелёном чае, что продают в чайной через несколько кварталов. В Корее в принципе редко пьют его, и Чонгук сам отдавал предпочтения другим напиткам, но насыщенный приятный вкус чая именно из этого заведения запал ему в душу. Он поникает ещё больше, потому что в такую погоду выходить на улицу снова нет никакого желания, а его личный ассистент сейчас находится в заслуженном отпуске.              Экран компьютера ярко горит, готовый к работе, призывает своего владельца уже приступить к делам. Чонгук спиной опирается на спинку кресла, открывает документ с планом на сегодняшний день, который сам же составил вчера. Задач не очень много, лишь пара долгов, оставшихся со вчера и несколько дел, которые обязательно нужно выполнить сегодня.              Ничего сложного, если кто-то не накинул ему дополнительной работы. Он нехотя открывает рабочие чаты, просматривая непрочитанные сообщения. Какого же его удивление, когда он досматривает всё до конца и осознаёт, что никакими новыми обязанностями его не озадачили. В таком случае, он впервые за долгое время сможет покинуть работу в написанное в трудовом договоре время, и у него останется целый свободный вечер на личные нужды. Пожалуй, это самая приятная новость, которую он только мог услышать на данный момент.              Чонгуку с трудом верится, что до конца дня его не нагрузят чем-то новым, и чтобы позже не разочароваться, откидывает мысли о своём внезапном крошечном по меркам других и огромном по меркам работников их холдинга отдыхе подальше, стараясь сосредоточиться на работе.              Однако и десяти минут не проходит, как Чонгук задумчиво глядит на иконку мессенджера на компьютере. Кивает сам себе, будто собравшись с духом, и быстро открывает дополнительную вкладку на экране, запирая мысли о возможных последствиях за железной дверью, пишет Тэхёну, коротко прося его зайти. Вчерашние догадки Чонгука о том, что именно его начальник послал за ним двух парней, после долгого и тщательного обдумывания всей ситуации в целом стремительно меркнут, но всё ещё не до конца. Всегда стоит оставаться на стороже и ожидать нож в спину от любого.              Тэхён приходит спустя минут пять, даже перед тем как зайти, коротко стучит в дверь, что не очень свойственно ему. Одетый как всегда с иголочки, он с немым вопросом в глазах смотрит на Чонгука:              — Доброе утро, Чонгук. Вы что-то хотели? — спрашивает он до невозможности мягким бархатным голосом, абсолютно противоположным тому, каким разговаривает на работе, и в особенности каким он говорил с Чонгуком в их последнюю встречу.              — Доброе, господин Ким, — начинает немного хрипло из-за долгого молчания, — хотя может быть для кого-то и не совсем доброе, — он грустно вздыхает, безразлично пробегаясь взглядом по человеку напротив. Или делая вид, что безразлично. Внутри волнение оттого, что он хочет сделать, переплетается с каким-то доселе незнакомым чувством, разливающимся теплом в груди и скребущим ощущением внутри живота.              — Что-то случилось? — в чужой интонации слышится слабая, почти неразличимая нотка настороженности, он наблюдает за Чонгуком, который в это время увлечён разглядыванием шариковой ручки в своих руках.              «Вы случились», — хочет ответить он, поднимая взгляд, но вовремя прикусывает себе язык, вместо этого говоря:              — Ничего. Просто хочу вновь воспользоваться появившимися у меня привилегиями, — его уголки губ дёргаются. Под мгновенно изменившимся с лёгкого на скептический с ноткой угрозы взглядом Тэхёна, он неторопливо отрывает из небольшого блока маленький квадратный листочек, что-то быстро на нём чиркает, затем из переднего кармашка своего портфеля, что лежит на самом краю стола, достаёт визитницу, выуживает из неё пластиковую банковскую карту и уже вместе с листком кладёт её на стол перед Тэхёном, что просто молча наблюдает за всем действом. — Я написал Вам адрес чайной, она находится достаточно близко. Хочу, чтобы Вы купили мне чай, его название там тоже есть, — кивает подбородком на бумажку.              — Разве для таких целей у Вас нет личного ассистента? — спрашивает Тэхён, немного сужая глаза.              — На этот месяц Вы мой личный ассистент, — отвечает он сразу, будто ждал такого рода вопрос и внимательно наблюдает за своим начальником, что первым разрывает установившийся между ними накалённый зрительный контакт, где тот, кто первым отводит взгляд, считается проигравшим.              Тэхён делает несколько шагов, подходя ближе к столу, и берёт в руки листок, полностью игнорируя пластиковую карту, словно её там вообще нет. Читает адрес, быстро прикидывая, как ему придётся туда добираться, а после смотрит в окно, по которому дождь так сильно хлещет, что ничего за ним не видно.              А затем с протяжным выдохом, наигранно измученно произносит:              — Совсем меня не жалеешь, — и улыбку тянет слабую, но настолько мягкую и нежную, что у Чонгука в груди щемит. Он изумлённо смотрит вслед уходящему Тэхёну, а когда дверь захлопывается, переводит взгляд на так и оставшуюся одиноко лежать на столе карточку. Ему никогда так никто не улыбался, в особенности Ким Тэхён, от которого такого стоило ожидать в последнюю очередь. Чонгук прекрасно понимает, почему его начальник проявляет к нему настолько повышенное внимание. Остаётся только ждать, чем всё закончится. Он уверен, у них ничего не выйдет.              Чонгук головой мотает, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и вернуться к работе, если он хочет вернуться домой пораньше, то должен не отвлекаться так часто, иначе снова просидит до позднего вечера. Он пропустил тот момент, когда Тэхён занял слишком много места в голове, и если раньше это были лишь мысли о том, что он ужасно раздражающий бесчеловечный начальник, то после последней гонки, когда взору Чонгука открылась другая сторона его личности, они перетекли в интерес. С каждой проведённой минутой вместе всё больше разгорающийся интерес, взаимный.

_

      Тэхён заходит в кабинет, когда Чонгук, с пролёгшими складками между бровей, заполняет бумаги, подперев голову рукой. Ставит на стол перед ним бумажный высокий стакан с картонным держателем и закрытый пластиковой крышкой. Он наблюдает, как Чонгук сначала смотрит на этот самый стакан, а затем вздёргивает искрящийся благодарный взгляд на Тэхёна, сканирует его внешний вид и сдерживает внезапный смешок. Тот выглядит прямо как он сам сегодня с утра, когда только пришёл на работу. С сырыми волосами и намокшим пиджаком.              Чонгук почему-то удовольствие чувствует оттого, что подпортил чужой идеальный вид. Слишком детская пакость, которой Тэхён однозначно не рад, но не говорит ничего, лишь внимательно смотрит на своего заместителя, что снимает крышечку со стакана, откуда тут же начинает струиться быстро растворяющийся в воздухе пар. Чонгук носом вдыхает лёгкий травяной запах, и только после делает глоток небольшой, чтобы не обжечься. Приятный вкус зелёного чая, смешанный с горчинкой имбиря и свежестью, что придаёт мята, растекается во рту, вызывая на губах удовлетворённую улыбку.              — Спасибо, — благодарит искренне, и взглядом снова с Тэхёном пересекается, у которого брови поднимаются, а с губ слетает изумлённый выдох.              — Только для тебя.

_

              К счастью для Чонгука, все оставшиеся часы до вечера проходят без приключений, если не брать в расчёт то, что по его прихотям Тэхён обошёл весь холдинг далеко не один раз. К хорошему привыкаешь быстро, вот и Чонгук не стал себе отказывать в том, чтобы послать начальника за нужными документами на бумажном носителе, вместо того чтобы сходить самому.              Тэхён тоже не сопротивлялся. Приходил, выслушивал своё новое поручение, недовольно бурча, что его настолько бесцеремонно отвлекают от работы, затем уходил за нужным объектом, смиренно, как верный пëс, выполняя поставленную задачу. А заходя в чужой кабинет снова, протягивал Чонгуку нужные бумаги, с каждым новым разом смиряя всё более тёмным взглядом, но так и не говоря ничего, что могло бы вернуть его заместителя на место. Принял свою участь и даже не стал сопротивляться. Похвально.              Чонгуку, в свою очередь, до жути приятно наблюдать за начальником, который явно не в восторге от всего происходящего и оттого, что все сотрудники начинают странно на него поглядывать. Если Чонгук пожалеет о выигрыше, то Тэхëн пожалеет о своём проигрыше вдвойне. Хотел проверить, что захочет его заместитель? Так пусть прочувствует это сполна.              Чонгук заканчивает свою последнюю задачу, поставленную на сегодня, и выключает компьютер, когда стрелка часов чуть переваливает за пять часов вечера. Быстро прибирается на своём столе, раскладывая все вещи по своим местам, и уже спустя несколько мгновений его рабочее место вновь сверкает порядком. Он замирает вдруг, смотря на дверь слишком жалобным взглядом, когда слышит шаги за ней. Ждёт напряжённо и шумно выдыхает, когда некто проходит мимо. Чувствует себя самым настоящим преступником, не меньше, хотя не делает ничего незаконного, просто собирается пойти домой, честно осуществив все свои обязанности.              Ещё раз прогоняя в голове все задачи на сегодняшний день, Чонгук мысленно ставит на них же галочки, в очередной раз подтверждая, что ничего не забыл. Он до последнего не может поверить в то, что на самом деле сможет уйти на несколько долгих часов раньше обычного.              Даже покидая здание компании, он ещё несколько раз оглядывается на его массивные двери, по-детски боясь, что за ним сейчас кто-то побежит с новой кипой бумаг. Он хмыкает своим мыслям. Этот ранний уход ощущается так, будто ему снова пятнадцать, и он в компании друзей сбегает с последних уроков в школе.              Несмотря на свои «опасения», Чонгук не забывает об осторожности и внимательно смотрит вокруг себя, пытаясь выцепить каких-либо подозрительных фигур, но к своему счастью никого не видит, да и людей на улицах не так много как в прошлый раз. Сердце всё равно чуть сбивается с обычного ритма, а в груди сворачивается неприятный ком тревожности, так и напоминая о произошедшем, что всё-таки неплохо напугало его. Чонгук уверен, что ближайший месяц будет ходить и оглядываться в напряжении.              На этот раз он телефон держит в руке в кармане плаща, хватаясь за него как за спасительную соломинку. Мысли о работе снова занимают лидирующее место, заставляя достать мобильник и просмотреть все уведомления, уже морально подготавливая себя к тому, что кто-то напишет и попросит о чём-то, однако кроме различного рода спама от социальных сетей не видит ни звонков, ни сообщений. Он ставит под сомнение факт, что Тэхён в принципе осведомлён о его раннем уходе, ведь у него точно нашлась бы парочка заданий для заместителя, но убеждает себя, что это больше не должно волновать. Может быть, всё-таки стоит бросить работу, на которой уход в положенное время ощущается как преступление?              Погода тоже откровенно не радует, хорошо лишь то, что дождь или морось не срываются с унылого серого неба, только порывы ветра неприятно лижут кожу, продувая насквозь, отчего даже одежда не спасает.              Наконец входя в небольшой холл высотки, Чонгук облегчённо выдыхает, чувствуя, как тепло приятно обволакивает, а усталость, которую всё это время затмевало напряжение, свинцом разливается по телу. Он проверяет ещё раз наличие возможного хвоста и, поняв, что сзади всё чисто, направляется в сторону лифтов, уже предвкушая как примет горячий душ и проваляется весь вечер в кровати за просмотром фильмов. Делает пометочку, что было бы неплохо приготовить себе что-нибудь поесть, так как в животе неприятно тянет. Прикидывает, какие дома имеются продукты, и что из этого можно быстро сделать, так как не хочет в очередной раз заказывать доставку.              Чонгук в свою квартиру заходит и такое нужное спокойствие, наконец, ощущает, безопасность, которую начал ценить сильнее чем раньше, однако к ним незамедлительно примешивается едкое и раздражающее чувство пустоты, скребущееся внутри — никто не ждёт его. Дом встречает гробовой тишиной и совсем ледяным мраком. Он не раз задумывался над тем, чтобы завести себе хотя бы кота, но закинул эту идею подальше, так как с таким графиком работы заводить кого-либо было бы очень недальновидно, хотя пушистый друг точно бы хоть немного сгладил одиночество.              Оставляя портфель вместе с телефоном на тумбе в коридоре, Чонгук давит в себе наглое желание отключить его полностью, чтобы точно быть уверенным, что никто случайно не прервёт его выдавшийся отдых, но здравый рассудок берёт верх, и он оставляет всё как есть, направляясь в комнату и по пути стягивая пиджак вместе с галстуком. Ловит своё отражение в зеркале, висящем на стене в коридоре, и понимает, что его волосы снова в полнейшем беспорядке: из-за влажности они завились сильнее обычного, а ветер перепутал и растрепал их. Чонгук морщится. Такая погода поистине отвратительна.              Аккуратно повесив костюм на вешалку в шкаф, он остаётся в одной белой рубашке, что едва достаёт до середины бедра, и направляется в ванну, ступая босыми ногами по холодному полу, но как только его рука тянется к выключателю света, из коридора слышится надоедливый рингтон, стоящий на звонке.              Чонгук неверяще прислушивается, пустым взглядом смотря в пространство, надеется, что всё-таки у него начались галлюцинации, но осознаёт, что это далеко не так, и бьёт сжатым кулаком в стену, стонет обречённо и устало, лбом прислонившись к ней же. В душе теплится надежда, что звонят не с работы, но она с громким треском рушится, острыми осколками осыпаясь под ноги, когда он всё же берёт телефон в руку и видит ненавистное «Ким Тэхён».              Зло выругавшись себе под нос и поджав губы, Чонгук принимает вызов, ставя на громкую связь.              — Да? — говорит на выдохе, спиной к тумбе прислоняется и вниз сползает, садясь на пол измученно и подтянув ноги к себе, кладёт подбородок на колени.              — В бухгалтерии возникла проблема, господин Чон, там требуют либо Вашего, либо моего присутствия. Не могли бы Вы решить это? — Тэхён говорит быстро, торопясь. Спрашивает, но на самом деле ответа не требует, исключительно из вежливости сразу перед голым фактом не ставит.              Чонгук закипает. Он давно научился контролировать собственные эмоции, держа их в узде, когда надо, чтобы не наделать лишних проблем. Всё-таки он тоже получил свою должность заместителя директора крупнейшего холдинга не за красивые глазки, хотя глаза у него всё же безусловно красивые. Он профессионал. Однако Ким Тэхён также профессионально умеет пошатывать его очень даже устойчивое равновесие. Тиран. Чонгук выдыхает, стиснув зубы:              — Вы уверены, что это дело нельзя перенести на завтра, или что Вам совсем никак не выделить частичку своего драгоценного времени и решить это самостоятельно? Я только что пришёл домой, мой рабочий день закончен, — достучаться пытается.              — Уверен, Чонгук, — резко. — В данный момент у меня точно нет лишней минутки, чтобы препираться с Вами. Будьте добры, решите проблему, а моя благодарность будет на Вашем банковском счету.              Чонгук хочет возразить, что деньги не могут решить всё на свете, но звонок сбрасывается. Он какое-то время сидит, не шевелясь, и глядит словно сквозь потухший экран телефона, на самом деле пытаясь затушить разгорающийся внутри пожар слившихся воедино злости и усталости. Остаётся лишь надеяться, что дело действительно срочное, нетерпящее отлагательств, а не десятиминутный пустяк, как было в последний раз. В любом случае ему опять не оставили никакого выбора. Чонгук снова устало вздыхает непонятно какой раз за последние минуты. Тэхён не учится на своих ошибках, кажется, его уже ничто не сможет изменить. Победа Чонгука была провальна.       Обратно в офис он приходит в течение десяти минут, даже в свой кабинет решает не идти, сразу прямым ходом направляясь в бухгалтерию. Как только доходит до нужного помещения, сразу слышит гам, доносящийся оттуда. Мимо него пулями проносятся сотрудники, скомканно здороваясь, остальные в спешке перебегают с одного стола за другой.              «Это надолго», — проносится в голове у Чонгука. С одной стороны он рад, что его отдых потревожен не просто так, а с другой навалилось понимание, что сейчас придётся работать с большим количеством людей, решая проблему, в которую его посвящают сразу же, как только ему удаётся переступить порог.              По чьей-то неосторожности было утеряно более десятка оригиналов документов, у которых отсутствуют копии, ещё несколько документов были искажены, из-за чего весь бухгалтерский учёт пошёл коту под хвост.              Ситуация по-настоящему критическая. Вся бухгалтерия очень рада приходу Чонгука, а не Тэхёна, так как их дело наконец-то начнёт сдвигаться с места и, к счастью, не под дулом пистолета.              За последующие два с небольшим часа Чонгук, кажется, успел обойти всё здание холдинга и прилегающие к нему корпуса несколько раз, перебегая с одного нужного отдела в другой. Он обзвонил всех поставщиков и покупателей, с которыми и были потеряны договоры. По чьей вине это произошло выяснить так и не удалось, кто-то сильно оплошал и не хочет признаваться, чтобы не вылететь со своей должности. Просто не догадывается, что когда всё вскроется, его или её не только уволят, но ещё и выпишут немалый штраф. Чонгук решает оставить установление личности на Тэхёна, так как этим вечером его роль заключается исключительно в связывании с нужными людьми, чтобы те выслали нужные бумажки.              Остальные сотрудники тоже старались помогать Чонгуку в тех моментах, до каких они имели доступ и до каких доставали их полномочия. Он понял, почему все нуждались в его или Тэхёна присутствии — только у них двоих есть доступ к определённым архивам и лицам, хранящим документы.              Когда последняя копия приходит на электронную почту, Чонгук облегчённо выдыхает, опуская плечи, как и несколько бухгалтеров, что стояли за его спиной в таком же напряжении. Проблемы выдалась поистине непростая. Он поворачивается лицом ко всем сотрудникам бухгалтерии и объявляет, привлекая к себе внимание:              — Коллеги, хочу обрадовать вас, наша проблема решена! — глаза прикрывает устало, ощущая лёгкость оттого, что им, наконец, удалось с этой трудностью разобраться. Слышит чужие совсем тихие такие же полные облегчения возгласы, — Благодарю всех за ваше терпение и помощь. У кого на сегодня больше не осталось обязанностей, можете отправляться домой, вы и так сильно задержались. Я сообщу господину Киму о нашей проделанной работе. Хорошего вечера!              Покидая бухгалтерию, Чонгук слышит много искренних слов благодарности, отчего губы растягиваются в вымученной, но удовлетворённой улыбке. Он ещё раз радуется тому, насколько ему повезло с коллективом. Конечно же, без неприятных личностей всё-таки не обошлось, но по большей части все сотрудники понимающие и осведомлённые в своей сфере, поэтому такие чрезвычайные ситуации удаётся решать достаточно быстро и эффективно.              Чонгук медленно бредёт по длинным коридорам, чувствуя усталость, что навалилась на него в стократной степени. В спине неприятно тянет от долгого хождения, боль в висках пульсирует и ноги тяжело передвигать. Он ненавидит непредвиденные ситуации всей душой, а случаи, когда нужно взаимодействовать с большим количеством людей вдвойне. Это слишком выматывает.              Он без стука заходит в кабинет Тэхёна, морально подготовив себя к очередному разговору с ним, хотя сам себе признаётся, что к подобному невозможно быть готовым, и удивляется, когда не находит там его. Чужой кабинет встречает пустотой. На столе включена небольшая лампа, едва освещающая помещение слабым тёплым светом. Чонгук ещё несколько секунд мнётся на пороге, а после, приняв решение, заходит и садится в кресло для посетителей, ощущая, как мышцы расслабляются.              Тэхён должен вернуться в скором времени, если не закрыл дверь на замок. По окну, за которым тьма стоит, дождь начинает стучать, с каждой прошедшей минутой всё стремительнее переходя в ливень. Чонгук, чуть повернув голову, смотрит на своё отражение в стекле, где бегут многочисленные капли, подсвеченные долетающими до верхних этажей огнями города. Вкупе с приглушённым светом лампы, в помещении создаётся уютная атмосфера, тёплая, заставляющая почувствовать комфорт.              Чонгук не знает, через сколько минут приходит Тэхён. Тот на пару секунд застывает на пороге, хмурится, явно не ожидая кого-то увидеть в собственном кабинете, но ловя знакомый усталый взгляд черных самых очаровательных глаз, проходит за свой стол, так и не включив верхний свет.              — Проблема в бухгалтерии устранена, господин Ким, — говорит осипшим голосом Чонгуком, затем прочищает горло и продолжает: — все документы восстановлены, бухгалтерский учёт в норме. Если Вам понадобится отчёт, то я могу написать его завтра.              — Не нужно, — отвечает Тэхён, изучающе пройдясь взглядом по тому, и открывает ноутбук, который принёс с собой. — Вы могли не ждать меня и просто позвонить, — произносит он тихо, не желая нарушать повисшую спокойную атмосферу.              — Мог, — пожимает плечами, смотря на начальника из-из-под полуопущенных век, — но откуда мне знать? Может, Вы бы не поскупились вызвать меня и в третий раз, чтобы лично услышать мой отчёт, — усмехается.              — Вы же сами прекрасно осознаёте всю сложившуюся ситуацию и сейчас просто ищете причину, чтобы меня упрекнуть, — снисходительно улыбается Тэхён. — Я был на онлайн конференции с нашими иностранными партнёрами касательно предстоящего совета директоров. Из-за разности в часовых поясах пришлось провести её так поздно.              Совет директоров. Он состоится уже в эту пятницу, и Чонгук также будет обязан присутствовать на нём как заместитель директора головной компании и как крупный акционер. На такого рода событии он будет находиться впервые, что пугает. Немного. Главная тема этого совета — расширение и продвижение бизнеса в странах Европы, поэтому на нём будут директора дочерних компаний не только Азии, но и, соответственно, Европы. Это напрягает, мягко говоря. Чонгук надеется на то, что ему не придётся выступать перед всеми.              — Вы просто оправдываетесь, — он растягивает губы в слабой улыбке, прикрыв глаза. Сам понимает абсурдность собственных высказываний, но не может подавить желание немного поиграть с Тэхёном. Кажется, это уже зависимость.              — Конечно, — не собирается спорить и ничего доказывать, осознавая всю несерьёзность их нынешней беседы. — Лучше скажи мне, почему ты всё ещё не ушёл домой? Предпочитаешь бессмысленные беседы со мной отдыху? — Тэхён стоит около стола с противоположной стороны, ждёт, пока ноутбук загрузится и взглядом по Чонгуку в очередной раз скользит внимательно, подмечая каждую небольшую деталь, начиная с расстёгнутой на несколько пуговиц белой рубашки, обнажающей небольшой участок светлой кожи на груди, и заканчивая волосами, что сейчас растрёпаны и выглядят особенно мягко, так и зазывая зарыться в них рукой. Чонгук безбожно красив, и отрицать это будет только слепой.              — Я уже когда-то говорил, что у Вас слишком раздутое мнение о себе, — он сейчас и глаза закатил бы, да только сил даже для этого нет. — Хочу, чтобы Вы отвезли меня домой, — и смотрит на начальника взглядом вмиг потвердевшим, не терпящим отказа.              — А если я откажусь? — игриво вздёргивает бровь Тэхён. Он на самом деле на всё согласен, когда дело касается Чонгука.              — Тогда в очередной раз подтвердите своё звание тирана, — фыркает. — Действительно позволите мне идти в ливень без зонта, да ещё и поздно вечером? — он зеркалит чужое выражение лица, смотря снизу вверх.              — Я мог бы вызвать водителя, — не собирается сдаваться Тэхён, пожимая плечами.              — Дайте хоть кому-то отдохнуть этим вечером, — хмурится Чонгук и смотрит недоверчиво.              — Как скажешь, — всё-таки принимает своё поражение, — только тогда тебе придётся ещё минут пятнадцать подождать, пока я не закончу.              — Я готов ждать Вас сколько угодно, мне всё равно уже некуда торопиться.              Тэхён вздёргивает взгляд, услышав такую двусмысленную фразу, однако Чонгук на него не смотрит в ответ, не позволяет считать свои эмоции, что безоговорочно разочаровывает.              Когда Тэхён одёргивает себя и приступает к работе, Чонгук, наконец, устремляет всё своё внимание на него. Вспоминает, как тот буквально вчера сидел над душой, сверля взглядом и не давая спокойно закончить чёртов отчёт. Он затылком упирается в спинку кресла, из-за чего голова находится в чуть откинутом положении, и смотрит на начальника пристальным взглядом полуприкрытых глаз. Наблюдает за чужим сосредоточенным лицом, трепещущими ресницами, непослушной прядью волос, что спадает на лицо, и которую так и хочется смахнуть, затем опускается к родинке на кончике носа — её почти не видно в тусклом свете.              Дальше его взгляд ползёт к розоватым губам. Он, сам не замечая, жадно прослеживает за тем, как Тэхён их облизывает, чувствует внезапную вспышку жара, которая прошлась по телу и исчезла сразу, словно ничего и не было. Иллюзия. Чонгук осознаёт, что очень неприлично засмотрелся только тогда, когда возвращает взгляд к чужим глазам и понимает, что на него смотрят в ответ. Кажется, в этот самый момент его сердце пропускает удар. Вероятно, даже не один. Но Тэхён ничего не говорит, лишь усмехается, обнажая ровный ряд зубов, и обращает всё внимание к ноутбуку снова.              «Гадёныш», — думается Чонгуку. Знает, насколько превосходен и нагло пользуется этим. Он мысленно даёт себе пощёчину — на чары Тэхёна ни в коем случае нельзя вестись, потому что опасно, совсем не знаешь, чего ожидать от человека с настолько переменчивым характером. К тому же, Чонгук никогда не позволит себе закрутить роман с начальником как в глупых мелодрамах. Его передёргивает от одной мысли, что кто-то сможет назвать его чужой подстилкой. Никогда. Пубертатный период давно прошёл, сейчас только карьера на первом месте, ничего иного.              Кроме того, Тэхён совсем не его типаж. Чонгук видит себя в отношениях только с надёжным, спокойным партнёром, который не будет заставлять его нервы ежедневно кататься на американских горках. Его начальник ровная противоположность этого. Чонгук так считает. Их взаимный интерес не закончится ничем хорошим. У них ничего не выйдет.              Крышка ноутбука захлопывается почти ровно спустя пятнадцать минут. Чужой пунктуальности можно позавидовать. Тэхён поднимается со своего места, быстро раскладывая вещи по местам, и произносит хрипловатым от молчания голосом:              — Всё готово, собирайся.              Чонгук сводит брови к переносице. По ощущениям он уже прирос к этому креслу, ноги гудят, но выбора нет, ему всё равно приходится встать и молча направиться на выход в сторону собственного кабинета. Яркий холодный свет в коридоре неприятно ударяет по глазам, заставляя жмурится. Он заходит в нужное помещение и первым делом выключает все приборы, затем ставит несколько толстых папок, что лежали на столе, на полку, и только после этого снимает плащ с вешалки и надевает его на себя. В голове на данный момент совершенно пусто, даже непривычно от этого, всё, что сейчас хочется, это, наконец, лечь в кровать и заснуть. Однако поесть тоже было бы неплохо, ведь во рту ничего так и не было с обеда.              Напоследок ещё раз окинув взглядом весь кабинет, Чонгук запирает дверь и направляется к лифтам, где его уже ждёт Тэхён. Их взгляды снова пересекаются, и он задумывается над тем, что могут подумать другие, если увидят их вместе уходящих с работы поздним вечером.               Они вдвоём заходят в просторный лифт и спускаются на нулевой этаж, где находится подземная парковка. Тэхён что-то быстро печатает в телефоне, затем вдруг замирает и мельком смотрит на Чонгука, отправляет сообщение и убирает телефон в карман. Тот в этот момент думает о том, что это первый раз, когда он проводит время со своим начальником вне работы.              — Почему ты не ездишь на своей машине? — спрашивает Тэхён, разбавляя тишину, которая стремительно начинала давить.              — Слишком проблемно, — отвечает Чонгук, наблюдая, как цифры сменяются на небольшом экране. — Нужно стоять в пробках на дорогах, загонять и выгонять машину из гаража. Мне намного быстрее и легче дойти пешком.              — Я смотрю, в дождливую погоду ты придерживаешься того же мнения. Хочешь заболеть и уйти на больничный? — Тэхён разговаривает непринужденно, однако в его голосе слышится какая-то странная нотка недовольства.              — Даже в мыслях не было, — Чонгук мигом подбирается, смотря на того взглядом жгучим. — Действительно думаете, что я так глупо буду жертвовать своим здоровьем ради работы? — задаёт риторический вопрос. — Никогда. Если в ближайшем будущем мне настолько осточертеете Вы и Ваш холдинг, то я просто уволюсь.              — Как грубо, — Тэхён показательно хватается за сердце. — Я ещё никогда не гонялся за ценными кадрами, видимо, ты будешь исключением, — он улыбается слабо. Чонгук, что в отличие от других не боится прямо говорить ему то, что думает, да ещё и таким дерзким тоном, становится как глоток кислорода в вакууме. Не просто зависимость — необходимость.              — Вам и не придётся, если начнёте уважать личную жизнь своих сотрудников.              Чонгук первым лифт покидает, когда двери, наконец, открываются. Тэхён тут же поспевает за ним, выравниваясь. Их шаги эхом раздаются по огромному, сейчас почти пустому помещению парковки. Все давно уже уехали с работы, только несколько самых стойких остались, иначе сказать нельзя. Чонгук почти сразу примечает машину, ключ от которой Тэхён держит в руке. На самом деле, её трудно не заметить.              Тот на кнопку нажимает, и чёрная Бмв М8 приветливо мигает фарами. Она стоит словно хищник под этим тусклым светом крупных ламп. Чонгук любит свой Мерседес, но оценивает внешний вид и мощь этого автомобиля на десять из десяти, бесспорно. Он также подмечает, что у этой модели четыре двери. Самая дорогая из данной серии, от Тэхёна не стоило ожидать меньшего.              — Нравится? — спрашивает тот, наблюдая как заинтересованно Чонгук разглядывает спорткар.              — Очень.              — Я могу подарить тебе такую же, — вкрадчиво произносит, вставая со спины к Чонгуку почти вплотную.              — Вы шутите? — он через плечо смотрит на начальника скептически. Они снова находятся на ужасно близком расстоянии друг от друга — подайся Чонгук на пару миллиметров назад и коснулся бы спиной чужой груди.              — А разве кто-то смеётся? — бровь вздёргивает.              — Я не нуждаюсь в Ваших подачках, — чеканит каждое слово Чонгук, взглядом пренебрежительным смотрит сначала в чужие глаза, а затем показательно спускается на губы, задерживаясь на них. Спустя какое-то жалкое мгновение, продлившееся для Тэхёна, казалось бы, целую вечность, Чонгук отходит назад на пару шагов, подмечая то, как потемнели глаза того. Играть грязно как никогда приятно. Не только же Тэхёну прыгать на его нервах.              — Это не подачка, мой хороший, а лишь совсем небольшой подарок, — вздыхает измученно. Никак подступиться не может.              Не спрашивая разрешения, Чонгук открывает дверь с пассажирской стороны и усаживается на сиденье, полностью игнорируя то, как в груди приятно кольнуло от услышанного обращения в собственную сторону. Он обращает всё своё внимание на убранство салона, что ничуть не хуже вида снаружи. Тем временем Тэхён садится за руль, пристёгивает ремень безопасности, молча ждёт, пока Чонгук повторит то же действие, и только после этого заводит машину, нажимая на кнопку. Тишину парковки тут же нарушает ласкающий слух рык мощного двигателя, вибрацией прокатывающийся по коже. Бмв плавно трогается с места.              Они свободно выезжают с парковки на не такую оживлённую как обычно вечернюю улицу. Дождь тут же начинает хлестать по лобовому стеклу, смазывая картинку за ним в одно сплошное пятно, горящее разными цветами из-за различных вывесок и фар встречных машин. Немедленно включенные дворники автомобиля убирают влагу, снова позволяя видеть дальше собственного носа.              Чонгук скучающе глядит в боковое стекло, так как, ожидаемо, тротуары пустуют, все предпочитают отсиживаться в своих домах или уютных кафешках в такую мерзко-мокрую погоду. В машине тепло и укачивает. Он чувствует, как начинает засыпать, но допустить этого ну совсем нельзя. Поясницу всё ещё неприятно тянет, из-за чего он ёрзает на сиденье, стараясь устроиться удобнее, а затем взор свой вновь на Тэхёна устремляет, стараясь прогнать сон подальше. Тот машину ведёт совершенно расслабленно, держа руль одной рукой, на которой вены слишком привлекательно выступают. Интересно, как он выглядит за рулём гиперкара?              От картинок, всплывших в мыслях, сонливость мигом снимает. Кажется, Чонгук влип намного сильнее, чем предполагал. Он вновь отворачивается к окну, стараясь думать о чём угодно, только не о человеке рядом. А подумать как раз-таки есть о чём. Например, о совете директоров. Это событие приблизилось слишком быстро и незаметно, не дав как следует морально к себе подготовиться. Для Чонгука далеко не редкость общаться с высокопоставленными, уважаемыми в обществе людьми. Он знает как себя держать, что и когда нужно сказать, и когда лучше придержать язык за зубами. Однако понимание этого всё равно не даёт ему стопроцентную уверенность в самом себе. Одно неверно сказанное слово и он подставит не только себя, но и Тэхёна, и всю компанию. Тяжело осознавать, какая власть есть в твоих собственных руках и насколько она может быть губительной.              С другой стороны, закрадываются такие же нехорошие мысли о том, что он нажил себе врагов. Тех самых, кто преследовал его. Чонгук, вспоминая те странные обстоятельства, при которых Ноа предложил ему гонку-реванш, прекрасно осознаёт, кто скорее всего стоял за «покушением». Хотя сами обстоятельства по сути своей нельзя назвать странными, они ничем не выходят за обыденные рамки стритрейсеров. Понятие «странный» здесь относится конкретно к самому Ноа, внутреннее чутьё сразу подсказало, что что-то не так в нём, только что именно, Чонгук понять так и не смог, поэтому не имеет права прямо обвинить того.              Ноа предложил гонку не просто так, спор с друзьями точно не был основной причиной, особенно учитывая то, что Чонгук его обогнал очень даже честным образом в отличие от того, как он сделал это с Тэхёном. Да и отрыв был велик. Странно. Скорее всего есть ещё третий человек, стоящий в тени. И, согласно собственным доводам, этот самый третий человек сейчас сидит рядом с ним. Чонгук не может быть уверен до конца, неизвестно, что его мозг мог выдать в момент паники, но двое преследовавших его показались смутно знакомыми. Они оба работали с ним в дочерней компании, до того как нынешний начальник не забрал его в материнскую. Всё это лишь беспочвенные предположения.              — Мы приехали, Чонгук, — зовёт его Тэхён. Кажется, он так погряз в собственных догадках, что выпал из реальности.              Он слегка трясёт головой, возвращаясь в действительность. Волосы спадают на глаза, но понять, что машина уже стоит у входа в небоскрёб не составляет труда. А ведь если Тэхён действительно причастен к произошедшему, то у него сейчас есть отличная возможность тихо избавиться от него так, что после никто и не вспомнит о его существовании. Бред.              Чонгук убирает выпавшие пряди за ухо, чтобы не мешались, и смотрит на Тэхёна, что внимательно прослеживает за таким, казалось бы, обычным действием.              — Вы умеете готовить? — спрашивает внезапно.              У Тэхёна на лице замешательство проскакивает и треск слышится медленно раскручивающихся в голове шестерёнок:              — Умею, — кивает.              — Тогда приготовьте мне ужин, — завершает Чонгук и лукаво улыбается. Друзей надо держать близко, а врагов ещё ближе.              — Я тоже устал и хочу домой, — как-то слишком тоскливо выдыхает Тэхён.              — Вас кто-то ждёт? — спрашивает и тут же губу кусает. Он ничего не знает о личной жизни своего начальника, но почему-то фантомную боль в груди ощущает только от одной мысли, что тот уже занят. Это неправильно. Слишком противоречивые чувства смешиваются, из которых одно хочет оттолкнуть мужчину, ведь тот может быть опасен, а другое просит узнать ближе.              — Конечно, — Тэхён отвечает абсолютно серьёзным тоном и за чужой реакцией следит, что себя ждать не заставляет. Чонгук вдох делает слишком рваный, еле заметный, но которого всё равно достаточно, чтобы выдать того с потрохами. Тэхён удовлетворён. — Моя кошка скоро на стены полезет оттого, насколько мало внимания я ей уделяю, — и улыбается мягко, вкушая свою победу.              Чонгуку хочется минимум проехаться кулаком по чужому лицу. На его собственные подлые игры Тэхён отвечает ещё подлее, пошатывая равновесие уже не в первый раз.              — Не думал, что у такого человека как Вы могут быть домашние животные, — проговаривает Чонгук, вернув себе самообладание.              Бмв снова трогается с места, проезжая чуть вперёд, чтобы свернуть на подземную парковку. Ужину быть.              — Намекаешь на то, что я слишком много времени провожу на работе? — спрашивает низким до мурашек голосом. Так и намекает на то, что Чонгук зашёл туда, куда ему не следовало. Вот игра и переходит черту, за которой есть риск потерять себя. — Или хочешь сказать, что такой как я не умеет заботиться о ком-то?              — Вы сами знаете ответ, — решает убежать от темы, которую случайно сам и поднял. Он от чужого взгляда пронзительного скрыться хочет, благо, Тэхён первым отворачивается, ища свободное парковочное место.              Чонгук не может представить, как его начальник по-настоящему оберегает кого-либо, любит. Тэхён и забота просто два абсолютно несовместимых понятия. Однако он и не может отрицать то, что знает того лишь как начальника, и только недавно на гонке перед ним открылась другая, незнакомая сторона чужой личности. На его памяти Тэхён человек, которому важна только работа, и ему абсолютно нет дела до других людей. И если бы Чонгук ошибался, то не ехал бы сейчас с работы поздним вечером, не чувствуя своего тела от усталости.              — Ты пожалеешь о том, что сказал, Чонгук, — он одаривает названного взглядом, в котором читается ничем не прикрытая уверенность в собственных словах, будто ему известно всё наперёд. — Я буду с нетерпением ждать дня, когда ты изменишь своё мнение.              — Не дождётесь, — хмыкает и первым выходит из машины, когда Тэхён глушит двигатель, припарковавшись.              В отличие от здания холдинга, парковка небоскрёба почти полностью забита различными машинами. Чонгук идёт в сторону лифтов, слышит, как Тэхён сзади закрывает машину и шагает следом за ним, чувствует взгляд чужой на своей спине и улыбается, сам не зная чему.              Однако улыбка мгновенно меркнет, а выражение лица становится насторожённым, когда ему на глаза попадается человек, одетый в чёрную толстовку, снова в капюшоне. Он стоит достаточно далеко, спиной к Чонгуку, и достаёт что-то из своей машины с задних сидений или делает вид. Лица не видно, зато видна маска на нём.              Невозможно запомнить всех, кто живёт в таком огромном здании, но Чонгук уверен, что этого парня ни разу не видел уж точно, как и его машины именно на этой парковке — синей тюнингованной Митсубиси Лансер, выбивающейся из общего колорита. Он сглатывает образовавшийся ком в горле и оборачивается к Тэхёну, что его почти догнал. Тот мельком безэмоционально смотрит на непонятного человека, что так и не повернувшись к ним лицом, садится на водительское.              Тэхён подходит ближе и ловит взор остановившегося Чонгука, поддёрнутый испугом. Его лицо вмиг мрачнеет, когда он спрашивает:              — Что случилось?              Чонгук взглядом провожает покидающую парковку Митсубиси и разворачивается спиной, продолжая свой путь к лифтам и пряча подрагивающие руки в карманы, смотрит себе под ноги. Кажется, что тот, кто ожидал его, не был готов к тому, что Тэхён пойдёт с ним.              — Ничего.              Тэхёна, в свою очередь, настораживает такая резкая перемена чужого настроения. Он хмурится сильнее, идя позади:              — Ты знаешь этого человека?              — Нет, — врёт. Не хочет пока разговаривать на эту тему с начальником.              Оставшийся путь до квартиры они проходят в молчании. Чонгук ещё несколько раз нервно озирается по сторонам, что заставляет Тэхёна, так и идущего чуть позади, насторожиться. Больше он не пытается узнать, что именно вызвало такую реакцию. Знает, ему не скажут.              Когда они, наконец, добираются до нужной входной двери, Чонгук собирается ввести пароль от неё, но замирает, нажав первую цифру, и оборачивается на Тэхёна. Тот стоит к нему полубоком, голову отвернув в сторону, чтобы не нарушать чужую приватность. Достойно уважения. Однако сомнений нет, если ему вдруг понадобиться узнать код от чьей-то двери, то это не займёт много времени.              Чонгук распахивает дверь и пропускает Тэхёна вперёд, затем заходит сам и щёлкает выключателем в коридоре, разгоняя тьму. В квартире стоит сладкий, едва уловимый цветочный запах, ненавязчивый, прямо как парфюм, которым обычно пользуется Чонгук. Тэхён разувается и проходит чуть вперёд, заглядывая в гостиную и кухню по совместительству.              — У тебя уютно, — ни капли не лжёт, — мне нравится.              — Очень рад, — равнодушно проговаривает Чонгук, убирая свой плащ в шкаф. — Кухня направо. Всё, что найдёте в Вашем распоряжении. Особых пожеланий у меня нет. Если хотите, можете приготовить на двоих. — перечисляет, предвидя вопросы, которые могут возникнуть у его подчинённого. — Я ничего не ел с обеда, так как Вы любезно прервали меня очередным вызовом, поэтому, если Вы всё-таки обманули меня, что умеете готовить, я могу этого и не заметить. Я готов съесть что угодно, лишь бы это было хоть немного съедобно.              — Вау, — мягко смеётся Тэхён, — не знал, что я оказывается ещё и запрещаю посещать столовую своим сотрудникам. Сколько нового можно узнать о себе. Может ещё что расскажешь? — он старается подавить смех, когда ловит испепеляющий взгляд Чонгука, и не получив ответа на свой вопрос, продолжает: — Я редко готовлю себе сам, но уверяю, ты будешь в восторге.              — Я всё больше поражаюсь Вашей самонадеянности, — выдыхает изумлённо, ближе подходит и говорит, смотря в глаза. — У Вас в расчёте приблизительно тридцать минут, пока я принимаю душ. Постарайтесь уложиться, иначе я поужинаю Вами.              — Мне расценить это за флирт или каннибализм? — спрашивает Тэхён, наблюдая за тем, как Чонгук уходит предположительно в сторону своей комнаты.              — Второе, — отвечает тот, даже не повернувшись.              — Кошмар.              Захватив сменную одежду, Чонгук направляется в ванную, до которой так и не дошёл в прошлый раз, мельком заглядывает на кухню, где Тэхён наугад открывает дверки шкафчиков, пытаясь понять, где что лежит. Прямо как слепой котёнок. Он в этом дорогущем костюме совсем не вписывается в домашнюю атмосферу, на что Чонгук бесшумно посмеивается. Ситуация до ужаса абсурдная. Их игра свернула немного не в ту сторону, ведь он никогда бы не подумал, что тот самый Ким Тэхён, в чью сторону лишний раз боятся дышать, будет готовить у него на кухне.              Чонгук закрывает дверь за собой и поворачивает замок на всякий случай. Он подходит к зеркалу, что висит над раковиной и упирается руками на её края, глядя на своё отражение. С этим нужно однозначно что-то делать. Два раза ему просто-напросто повезло, что он был не один, но в следующий раз всё может обернуться дурным исходом. Его явно преследуют, только непонятно зачем — хотят убить или просто напугать.              Полиция в данной ситуации скорее всего будет бессильна, да и Чонгуку самому опасно туда идти, так как во время расследования информация о том, что он участвует в уличных гонках раскроется в любом случае, усугубляя ситуацию. Все гонки строго конфиденциальны: ни зрители, ни стритрейсеры не разглашают информацию друг о друге, ведь для обоих сторон это развлечение, от которого не хотелось бы отказываться.              Таким образом, полиция совсем не вариант, Чонгук не станет предателем, по чьей вине все попадут под правосудие. Туда можно было обратиться только в том случае, если бы «враги» не были связаны с гонками, но вышло всё в точности наоборот. Остаётся только один вариант. Единственный человек, которому хватит влияния обеспечить защиту — это Тэхён. А если Чонгук всё-таки не ошибается, и тот действительно причастен к этому всему?              От мыслей, что ничуть не хотят затихать, голова начинает болеть сильнее прежнего. Лучшим решением пока что будет ничего не предпринимать, но быть наготове. Противника нужно подпустить ближе, ослепить фальшивой неосведомлённостью, чтобы крыса не заметила яда в горсти зерна.              Из душа Чонгук выходит спустя неопределённое количество времени, ведь по ощущениям он простоял под горячими струями несколько часов. Мышцы, наконец, перестало тянуть, зато усталость теперь к полу пригвождает сильнее прежнего. Он надевает чёрные свободные домашние штаны и такую же футболку, волосы вытирает полотенцем, оставляя их досыхать самостоятельно.              С кухни приятно пахнет чем-то очевидно съедобным, что не может не радовать, как и факт, что квартира всё ещё в целости и сохранности. Когда Чонгук в один прекрасный день точно также доверил Хосоку что-нибудь приготовить, на весь небоскрёб прозвучала тревога, и тому пришлось ещё около получаса доказывать пожарным, что у него просто сгорело мясо на сковороде.              Чонгук проходит на кухню и, захватив по пути телефон, садится за барную стойку так, чтобы ничего не препятствовало наблюдению за Тэхёном, который не оборачивается, но точно знает о чужом присутствии. Чонгук складывает руки на столешнице и кладёт на них подбородок. Понаблюдать поистине есть за чем. Тэхён снял пиджак, аккуратно повесив его на спинку стула, закатал рукава рубашки до локтя, чтобы не мешались, и сильно ослабил галстук на шее, расстегнув ещё пару пуговиц. Чонгук готов поспорить, что масло в сковороде не горячее такого Тэхёна.              — Ещё несколько минут, и всё будет готово, — говорит тот глубоким голосом, отчего по телу сладкая дрожь пробегает. Слишком запретно.              Вероятно, Чонгук всё же ошибся, потому что Тэхён на его кухне смотрится идеально, гармонично, как та самая утерянная, забытая деталь, без которой вся картина теряет свои краски.              Тем временем Тэхён свой взгляд от плиты, наконец, отрывает и смотрит на Чонгука, сразу понимает, какую роковую ошибку только что совершил, но исправить уже ничего не может, да и не стал бы. У того на щеках небольшой румянец, оставшийся после горячего душа, волосы сырые, из-за чего кудри аккуратные и вьются сильно, а глаза усталые, сонные. Он выглядит слишком домашним и мягким, совсем не таким, каким Тэхён его всегда видит, и это заставляет сделать в голове окончательную установку: он добьётся Чонгука любой ценой.              А Чонгук молча смотрит за тем, как Тэхëн сканирует его взглядом, говорящим слишком многое, после всë-таки отрывается с большими усилиями, выключает плиту и раскладывает приготовленное на две порции. Нельзя отрицать, выглядит намного лучше, чем просто «съедобно». Никаких изысков, обычный ужин из подручных продуктов: рис, курица обжаренная, по-видимому, в остром соусе и салат из овощей. Чудесно. Есть ли что-то, чего Ким Тэхён не может? Ах, точно. Любить.              — Как давно Вы участвуете в уличных гонках? — решает задать давно волнующий вопрос Чонгук, разрушая тишину, чтобы не заснуть случайно.              — Приблизительно два года, — отвечает задумчиво.              — Удивительно, что мы с Вами ни разу не пересеклись, — Чонгук глядит на чужой точеный профиль. Он не может сказать, что за всё время с прошедшей гонки не задумывался о том, как его начальник смог стать известным гонщиком и при этом ни разу не гонял с ним самим. Странные обстоятельства, но почти вероятные в связи с «очень» частым присутствием Чонгука на заездах. Даже до становления заместителем он был достаточно редким гостем, а после и подавно.              — И правда, — на выдохе.              — Вы что-то не договариваете мне, — заключает Чонгук, свои сомнения подтверждая. Он настораживается. Его снова вокруг пальца хотят обвести, только в этот раз ничего не выйдет.              — Очень проницательно, — Тэхён улыбается. Не отрицает. — Мы виделись, ты просто не помнишь меня, — говорит он буднично и совсем спокойно, не врëт ни капли. — Я обязательно тебе расскажу об этом подробнее, но чуть позже.              — Почему? — непонимающе.              — Боюсь, что тогда у меня может не остаться и шанса, — в глазах что-то сродни грусти мелькает.              Чонгук молчит. Ему больше совсем не хочется думать о смысле, заложенном в чужие фразы. К тому же, Тэхён сказал, что поведает ему обо всём позже, значит, не собирается держать в неведении и обманывать, да и не настроен он враждебно. Как бы Чонгук не пытался себя убедить в ненадёжности начальника, у него не выходит. С Тэхёном комфортно, тот испытывает к нему ничем не прикрытый интерес, так зачем искать во всём подвох? Хочется просто изолироваться от всех проблем разом.              Как раз в тот момент, когда Чонгук снова почти погружается в свою глубокую думу, перед ним на барную стойку опускается его порция сегодняшнего ужина, заставляя, наконец, подняться с поверхности и сесть на стуле удобнее.              — Кажется, Вы действительно умеете готовить, — он под чужой пристальный взгляд кладёт в рот кусочек мяса. Вкус поистине достойный: оно не пересушено и всех специй в меру.              — Как тебе? — интересуется мнением Чонгука Тэхён, садясь напротив того. Для него оно по-настоящему важно.              — Просто признайтесь, Вы специально проиграли мне, потому что Вам некому продемонстрировать свои… — думает, сказать правду или съязвить и всё-таки останавливается на первом, — превосходные кулинарные навыки, — а в глазах опять искра азарта загорается, настолько яркая, что за ней и усталость меркнет.              — Даже спорить не буду, — он улыбается довольно и принимается за собственную порцию.

___

      Не прошло и двух часов с момента, как солнце стало полноправным правителем неба, прогнав тьму подальше вместе с непогодой. Улицы города пусты, чисты, как и здание холдинга — все ещё спят непробудным сном в крепких объятиях постели. Непривычное затишье опустилось на мегаполис. Охранник, что пробыл всю ночь на своём посту, следя через камеры наблюдения за правопорядком, отошёл за чашкой крепкого кофе, чтобы храбро отсидеть последние несколько часов своей смены.       Тэхёну удаётся пройти в контрольно-пропускной пункт собственной компании, оставшись никем не замеченным, что даже на руку сыграет, хотя изначально не планировалось. Он садится в чужое кресло, непременно приступая к выполнению дела, по причине которого и пришёл сюда.              Он открывает видео с уличных камер, записанное в один конкретный день, и передвигает ползунок на нужный момент — приблизительное время произошедшего. Проматывает ещё немного и, наконец, находит, что искал. Из здания компании выходит Чонгук, а за ним следом мгновенно трогаются двое парней в тёмных толстовках.              Тэхён достаёт свой телефон из кармана брюк. У него не занимает много времени, чтобы найти нужный контакт и кликнуть по нему. Из динамика раздаются протяжные гудки, что из-за идеальной тишины кажутся слишком громкими, раздражающими до побелевших костяшек. Он начинает терять терпение, сильнее сжимая телефон в руке, но, к счастью, звонок всё-таки принимают, и Тэхён, не церемонясь, проговаривает сквозь зубы, ни капли не пытаясь сдержать своего порыва гнева:              — Мы же договорились.